Ты меня обвела
Кори
– О, моя голова… – простонала я, ковыляя на костылях завтракать.
– Надо было выпить перед сном пару таблеток адвила, – заметила Дана.
– Если б я составила список вчерашних событий, которые надо было сделать иначе, этот пункт стоял бы даже не на первой странице.
– Все было настолько плохо?
– Просто позор. Мне пришлось принять помощь. От Хартли.
Дана улыбнулась.
– А мы знаем, как ты обожаешь, когда тебе помогают.
– Особенно он. Бр-р. И вдобавок пришлось выслушать Стасины жалобы на эту тему. Ну, а после он наверняка пошел к ней, чтобы сплясать горизонтальное мамбо. – Прошлой ночью я лежала в постели и, глядя на кружащийся потолок, пыталась не представлять, как его большие ладони снимают ее модное неглиже.
– Есть и хорошие новости, – произнесла Дана, когда мы подошли к воротам Бомона. – Сегодня день вафель. Встретимся внутри?
Я покачала головой.
– Сегодня я поднимаюсь по лестнице. Мне правда надо тренироваться.
***
Через десять минут жизнь стала налаживаться. Я взобралась по лестнице, ни разу не испугавшись и не упав. И нам достался наш любимый столик у двери. Когда я доедала свою порцию вафель, рядом с моим подносом поставил свой Дэниел.
– Доброе утро, прелестницы, – сказал он. – Можно сесть с вами?
– Конечно, – ответила я. – Дана, это Дэниел, капитан нашей команды по водному поло. Дэниел, это моя соседка Дана.
– Очень приятно, – сказал Дэниел. – И будет еще приятнее, если ты присоединишься к команде.
Дана рассмеялась.
– Мы со спортом не ладим.
– Водное поло на камерах это не спорт, а призвание. – С улыбкой прищурившись, он устремил взгляд на Дану, и мне показалось, что она покраснела. У нее была слабость к британским акцентам. – А после игр у нас проходят интересные вечеринки. – Он повернулся ко мне. – Кори, ты вчера так внезапно исчезла.
– Да? – Странно, что он этого не заметил. Я всегда полагала, что мои неуклюжие приходы и уходы бросаются в глаза, как неоновый свет.
– Ты ушла до или после салюта? – спросил Дэниел.
– Какого салюта?
– О… – На его лице появилось заговорщицкое выражение. Заглянув за оба плеча, он продолжил: – Твой друг Хартли и его снежная королева поцапались в коридоре. Это было так драматично. Настоящий скандал.
Дана наклонилась вперед.
– Что случилось?
– Ну…
Напротив Дэниела поставила поднос Элисон.
– Доброе утро!
– Да уж, доброе, – согласился он. – Я как раз рассказывал Кори о соседском скандале. Она его пропустила. – Он подался вперед. – Все началось со Стасиного вопля на все общежитие: «Меня не бросают, Хартли!»
Мое сердце пропустило удар, а Дана ахнула.
– Он ее бросил?
Элисон радостно хлопнула в ладоши.
– Ага. Но не раньше, чем она выдала слово на «Л». На что он ответил, что если б она любила его, то не стала бы трахаться по всей Европе… – она прыснула, – со своим «итальянским жеребцом».
Пока я сидела с ошарашенным видом, в открытую дверь влетела моя фея надежды, пытаясь по пути отодрать со рта скотч.
– Ого, – выдохнула Дана. – Стася, наверное, пришла в ярость.
– О, да, – кивнула Элисон. – Сразу перескочила от «я люблю тебя» к «ты был огромной ошибкой». А он сказал «мои дела здесь закончены» и ушел.
– А мы начали делать ставки, – вставил Дэниел и, свернув кусочек бекона, отправил его себе в рот.
– Ставки на что? – спросила я.
– На то, кто из них первым найдет себе пару, – ответила Элисон. – Лично я ставлю на Стасю, потому что для нее главное – имидж, и без парня под ручкой она никуда. С другой стороны, есть довольно длинная очередь женщин, которые ждут, когда Хартли станет свободен. Но он не заменит ее прямо сейчас. По крайней мере, я на это надеюсь. Мне нужно время, чтобы попробовать забить гол. – Она изобразила, как бросает мяч в сетку. – В общем, девушке дозволено помечтать.
В этот момент в столовую зашел Хартли, и наша четверка подняла головы достаточно быстро, чтобы он догадался, что мы говорили о нем. Стоило мне увидеть вновь свободного Хартли, и мой желудок совершил небольшой кувырок.
Спокойно, одернула себя я. Нет причин строить надежды.
Но моя фея, наконец-то сорвав со своего ротика скотч, проорала: НЕТ, ЕСТЬ!
Дэниел вытер рот.
– Приятель, ты выглядишь немного помятым. – Это была правда. Глаза Хартли были красными и усталыми.
– Возможно, вчера я слегка перебрал. – Поковыляв вдоль стола, он обошел Дану и Дэниела и встал рядом со мной. Потом выудил из кармана таблетки и вытряхнул две себе на ладонь. Забросив их в рот, он взял мой стакан с соком и осушил его.
– Эй! – возмутилась я по привычке.
– Плохая ночь? – спросил Дэниел.
Хартли покачал головой.
– На самом деле, довольно хорошая. Но из всех, с кем я хотел поговорить, не спал только Бриджер и его бутылка бурбона. Погодите. – Он унес мой стакан к автомату с соком и наполнил его. Когда он пошел назад, я увидела, что он сильно хромает. И вина за это лежала, конечно, на мне.
– Твое колено, – проговорила я, когда он вернулся.
Хартли пожал плечом.
– Просто затекло, вот и все. Я сегодня проснулся у Бриджера на полу. Как в старые добрые времена. – Положив мне под подбородок кончики пальцев, он приподнял мое лицо вверх и нахмурился. Потом снова достал из кармана таблетки и вытряхнул еще две на поднос. – Вот, Каллахан, выпей-ка от похмелья. Вечером у нас планы.
У меня подскочил пульс.
– С каких это пор?
Он положил ладони на стол, наклонился, и наши глаза оказались на одном уровне.
– С этих самых. – Не давая мне времени изумиться, он поцеловал меня в губы – нежно и коротко. Затем выпрямился, оставив меня сидеть с потрясенным лицом. – Каллахан, не заставляй меня умолять. Мне пока тяжело стоять на коленях. – И он ушел в сторону кухни.
Над столом повисла глубокая тишина, которую только подчеркнул писк от Даны. Я почувствовала, как становлюсь пунцового цвета.
– Уже? – ахнула Элисон.
Дэниел усмехнулся.
– Похоже, Кори забила гол еще до свистка.
***
Это было так похоже на Хартли – поцеловать меня и, не вдаваясь в детали, уйти. Мне хотелось заорать во все горло: «ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?» Но, будучи трусихой, я отправила ему короткий вопрос.
Хартли?
Да, красавица?
Куда мы сегодня идем?
Узнаешь позже, ответил он. Дресскод – очень свободная форма. Бери костыли, а не кресло. Мы поедем на микроавтобусе. Встречаемся в 8 часов у ворот.
Я провела день с целым роем бабочек в животе.
– Как думаешь, что это будет? – спросила Дана в десятый раз. Она красила мне ногти на ногах – розовым лаком.
– НЕ ЗНАЮ! – крикнула я. И этот вопрос был даже не самым большим в моем сердце.
Что это значит?
Дана прочла мои мысли, что, вероятно, было несложно.
– Он бросил ее ради тебя. Кори, это на самом деле случилось. Он наконец-то отрастил себе яйца.
У меня внутри все снова перевернулось. Мне так сильно хотелось, чтобы это было правдой. Но когда я в последний раз получала именно то, что хотела?
***
– Почему ты не говоришь, куда мы поедем? – спросила я Хартли, пока мы ждали калекомобиль. Стоя с ним рядом и готовясь окунуться в его непонятное маленькое приключение, я ощущала себя положительно легкомысленной.
Но он отделался загадочной крышесносной усмешкой. И когда прибыл микроавтобус, попросил водителя отвезти нас на пересечение улиц Диксвел и Сахем. Я не настолько хорошо знала город, чтобы угадать, что там было.
К моему удивлению микроавтобус остановился напротив хоккейной арены.
– Ты серьезно? – спросила я, перемещая себя с низкой ступеньки на тротуар. – Я туда не хожу. – Я услышала в своем голосе интонацию ужаса.
Когда микроавтобус уехал, я заметила, насколько здесь тихо. Сегодня вечером никто не играл. И вокруг, кроме нас с Хартли, не было ни души.
– Я знаю. – Он подошел ко мне ближе. – Но я хочу, чтобы ты зашла туда вместе со мной. Всего на один раз.
– Но зачем?
Он только покачал головой.
– Если тебе не понравится, обещаю никогда больше не заикаться о том, чтобы прийти сюда. – Он наклонился. И в оранжевом свете уличных фонарей мягко поцеловал меня.
Мое сердце сжалось в груди. Я бы много на что согласилась, чтобы получить еще пару таких поцелуев, но Хартли не знал, что после несчастного случая я ни разу не была на катке. Я не боялась туда заходить – просто мне не хотелось. Я провела на льду слишком много счастливых часов. А теперь та огромная часть моей жизни исчезла.
– Пожалуйста? – произнес он. Обнял меня и поцеловал в макушку. – Пожалуйста.
Кто бы смог отказаться?
Хартли повел меня вдоль арены. Достав из кармана связку ключей, он открыл ведущую на лед дверь.
Внутри на меня моментально нахлынули знакомые ощущения. На всех катках, которые я посещала, был одинаковый запах – свежее благоухание льда, смешанное с запахом тел и бубликов с солью. Я вдохнула его, и у меня скрутило желудок.
– Еще чуть-чуть дальше, – сказал Хартли. Он подвел меня прямо к тоннелю, откуда появлялись перед игрой игроки.
В нескольких шагах от меня поблескивал лед. Я опустила взгляд на порожек между резиновым покрытием пола и гладким краем катка. Память о том, как я ставила на него лезвие одного конька, отталкивалась и улетала вперед, была слишком отчетливой. Комок в моем горле распух.
– Видела такое когда-нибудь?
Я посмотрела вниз. Хартли стоял на коленях перед двумя… санками? На каждом из них было отлитое из пластика сиденье в форме лопатки. Когда Хартли перевернул санки на бок, я увидела внизу пару полозьев.
Я откашлялась.
– Что это? – Мой голос был хриплым. – Какая-то адаптивная хренотень.
Он с беспокойством взглянул на меня.
– Они… они прикольные, Каллахан. Я уже испытал их. Можно ездить по-настоящему быстро. – Он поставил санки у моих ног. – Просто попробуй. Если не понравится, вернемся домой.
И все-таки я колебалась. Сколько раз я стояла у бортика и, готовясь выйти на лед, даже не догадывалась, что это огромная привилегия? Тысячу? Больше? Я не подозревала, сколько всего могу потерять, что пара ужасных минут может отнять этот мир навсегда.
Хартли встал, перешел мне за спину и взял меня под руки.
– Просто согнись в талии, и я тебя усажу.
Вздохнув, я сдалась. И согнулась.
На то, чтобы снять мои скобы и пристегнуть меня к санкам, ушла целая вечность. Затем я получила от Хартли не одну, а целых две короткие хоккейные клюшки.
– Будь осторожней с концами, – предупредил меня он, и я, присмотревшись, увидела, что на каждой из клюшек есть по три маленьких железных шипа. – С их помощью можно отталкиваться, – сказал он. – Увидишь сама.
Затем он перащил мои санки через порожек и толкнул меня на каток. Я проехала футов тридцать, а после остановилась. Задрав подбородок, я посмотрела на прожектора наверху. Хакнесс располагал великолепной ареной. Я приходила сюда посмотреть, как играет мой брат. И когда получила письмо о зачислении в колледж, думала, что и я здесь сыграю.
Рядом со мной притормозил Хартли.
– Давай, Каллахан. Поехали.
Я оглянулась и увидела, что до глаз его улыбка не добралась. Он ждал, наблюдая за мной, когда я расправлюсь со своими невидимыми демонами.
– Хорошо, – сказала я наконец. Взяв в руки по клюшке, я дотянулась до поверхности льда и оттолкнулась. Санки уехали фута на три вперед. Полозья под моим сиденьем были, видимо, достаточно острыми.
– Вот так, – сказал Хартли. Он тоже вонзил шипы в лед и отправил себя к синей линии. Я смотрела, как он набирает скорость. Оттуда, где я сидела, пространство льда выглядело огромным. Взявшись за клюшки, я оттолкнулась. Хартли был прав – на санках можно было набрать приличную скорость. Но когда я наклонила тело, чтобы свернуть, она сразу упала. На настоящих коньках для поворота надо было сделать крен на одном лезвии. Санки оказались не такими послушными.
Но тем не менее у меня получалось.
Я сделала несколько глубоких, успокаивающих глотков холодного воздуха. Затем развернулась и поехала по направлению к Хартли.
– Как ощущения? – спросил он. Покопавшись в кармане куртки, он достал шайбу и бросил ее на лед.
– Они не очень маневренные, – ответила я. – Как мне объезжать твою толстую задницу, если я не могу как следует развернуться? – Я рванулась вперед и ударила рабочим концом клюшки по шайбе.
Он усмехнулся.
– Вообще, полозья можно сдвинуть поближе, но тогда ты будешь часто заваливаться. Типа как во время каякинга.
Я резко притормозила.
– Хочешь сказать, эта штуковина стоит на детском режиме?
Хартли примирительно поднял клюшки вверх.
– Остынь. Это был недосмотр. – Он подъехал ко мне. – Наклонись на секунду. – Я перевернула себя вместе с санками на бок, и он поправил полозья. – Вот, попробуй теперь.
Я выровняла себя и немедленно опрокинулась на бок.
– Погоди-ка… – Снова сев, я заработала клюшками, как сумасшедшая, и помчалась по льду, после чего наклонилась и быстро описала дугу. Когда я оглянулась на Хартли, он стоял на коленях, регулируя полозья и под своими санками. Пока он пристегивался обратно, я подобрала шайбу. – Вбрасывание?
– Погнали, – сказал он и направил себя к синей точке.
Я подбросила шайбу в воздух, и владение досталось ему. Хартли зацепил шайбу клюшкой, укрывая ее от меня, но затем он сделал ошибку, попытавшись оттолкнуться не тем концом клюшки. Я метнулась вперед и, перехватив шайбу, помчалась к воротам. В следующее мгновение санки Хартли промелькнули мимо меня. Он развернулся, занимая оборонительную позицию. Его длинные руки, раскинувшись с клюшками в стороны, покрывали почти все пространство ворот. Примерившись для удара, я увидела, как Хартли вытягивается, готовясь принять его. Тогда я в последнюю секунду поменяла руку на левую и отправила шайбу в узкую щель между его клюшкой и санками. Шайба влетела в сетку.
Выражение изумления на его лице было бесценным.
– Ты меня обвела?
Я начала хихикать, и мои санки опрокинулись на бок. Лежа с локтями на льду, я сотрясалась от смеха. Но радость развязала в моей груди что-то еще, и у меня за веками стало вдруг горячо. На льду было чересчур много призраков – маленькие проекции прежней меня, все в поту, шныряли туда-сюда на острых коньках и расстреливали ворота. У меня в груди стало тесно. Дыхание превратилось в тяжелые всхлипы. А потом по моим щекам покатились, капая на лед, слезы.
В одну секунду Хартли оказался рядом со мной. Ласковыми руками он поднял меня со льда и привлек к своему телу. Мне на ухо шептали какие-то утешающие слова, но я их не слышала. Я была слишком занята тем, что дрожала и плакала в воротничок его куртки.
– Ш-ш, – произнес он. – Тише. Тише…
– Просто… – попыталась вымолвить я. – Я была…
Он только обнял меня покрепче и прошептал:
– Зря я это затеял.
Я покачала головой.
– Нет, было здорово. Правда. Но раньше… – Я содрогнулась. – Так сложно это… принять.
– Мне так жаль, – сказал Хартли, и его голос тоже сорвался. – Черт, как же мне жаль.
– Я была идеальной, – всхлипнула я. – И даже не понимала, насколько.
– Нет, – прошептал он мне на ухо. – Нет, нет. Идеальное… оно такое ненастоящее. – Я сделала глубокий, судорожный вдох, и ощущение его сильных объятий помогло мне начать успокаиваться. – Каллахан, идеального больше нет. Есть только чертовски хорошее.
Глава 20
Плакать, как девочка
Кори
В конце концов я перестала плакать. Взглянув на часы, Хартли сказал, что микроавтобус вернется за нами через двадцать минут.