Майк мягко улыбнулся.
— Я не спала в вашей кровати, — сообщила Крис.
— Я знаю, — спокойно ответил он.
Они оба отвели взгляд. Крис удивилась: откуда он мог знать? Она хотела спросить его, но ей не хватало храбрости. Он решил проверить? Положил карандаш в кровать? Или расстелил простыни по-особому?
Майк отвел взгляд, потому что был смущен тем, как он это узнал. Когда Крис не было дома, он взял подушку из спальни, надеясь почувствовать ее запах, и был разочарован, не ощутив ничего. Он подумал о подушке на диване, но сдержался.
Майк с облегчением вздохнул, когда дети вмешались именно в этот момент. Они играли в «Кэндиленд» у камина и смотрели мультфильм по телевизору. Он почесал Чикса за ушами, неосторожно подыграв им. Каждый раз, когда он дотягивался до него, терьер грозно рычал, но позволял себя гладить. Дети при этом звонко смеялись.
В восемь часов Майк выключил телевизор. Огонь в камине почти погас. Он зажег свет у своего кресла, усадил детей на колени, открыл большую красочную книгу Ричарда Скэрри. И стал читать.
Через полчаса Кайл спал у Майка на груди, посасывая палец. Но Майк все равно читал. Он снял ботинки; голос его звучал все медленнее и тише. Крис подошла к ним.
— Кэрри, милая, пора спать. Я помогу тебе.
— Нет, мама, я хочу уснуть здесь, как Кайл.
— Будет лучше, если ты почистишь зубы и уснешь в кровати, — проговорил Майк, целуя ее в лоб.
— Хорошо, — согласилась девочка, — но сначала дочитайте рассказ.
— Я прочитаю тебе его в следующий раз. А сейчас позволь маме уложить тебя спать.
Крис взяла Кэрри на руки:
— Я отнесу ее, а потом вернусь за Кайлом.
— Хорошо, — ответил Майк.
Он не предложил отнести Кайла. Ему хотелось побыть с ним некоторое время наедине: один в полутемной гостиной с ребенком на руках. Майк крепко сжал маленького мальчика, вдохнул запах его волос, его аромат. Сильный. Резкий. Кайл засопел, когда его палец выпал изо рта. Майк вернул его на место. Детство так быстро проходит.
Крис забрала его слишком скоро. Майк почувствовал комок в горле и теснение в груди. Он выключил лампу. Теперь комнату освещал только огонь, который постепенно тускнел. Вернулась Крис и сказала: «Все». Сказала это так, как говорят все матери, когда их работа закончена, но они все равно готовы сорваться в любую минуту. Так обычно говорила Джоанн, когда ей наконец удавалось уложить неугомонную Шелли: девочка хотела играть всю ночь.
Затем Крис села на диван и посмотрела на него. Майк знал, что, возможно, она заметила слезу на его щеке. Он решил не вытирать ее, потому что тогда она бы знала наверняка. Он не стыдился таких эмоций, но это было слишком личным, и он не хотел пока допускать ее до этого. Он не был уверен, что она поймет. Вероятно, она догадалась, потому что молчала, пока он не справился с чувствами. В конце концов, она же знала, что он потерял.
— Вы читали «Из Африки»? — наконец спросил Майк.
— Давно. Задолго до того, как решили снять фильм.
— Я тоже. Помните, это была любимая книга Холдена Колфилда? Я читал «Над пропастью во ржи» с классом моего брата Томми. Тогда же я прочитал и «Из Африки». В книге есть эпизод, в котором говорится о тропических язвах, которые можно получить в Африке. Если ты не будешь осторожным, раны заживут с внешней стороны, внутри же все будет еще хуже; они станут зараженными, водянистыми и полными яда. Единственный способ избавиться от них — вскрыть, полностью вычистить и оставить открытыми, пока они не покроются шрамами и рубцами. Этого момента в кино нет.
Он потер щеки.
— Их получаешь не только в Африке, — проговорила Крис.
— Не звоните пока своей тете, — попросил он. — Пожалуйста.
— Было бы лучше, если бы я давно ей позвонила.
— Пожалуйста, — снова сказал он.
— Послушайте…
— Здесь полно места. Не торопитесь.
— Но…
— Вам нужно место для них. Для себя.
— Оно не мое. Трудно…
— Это не благотворительность, Крис. Вы принесете пользу и себе, и мне.
— Майк, что происходит?
— Останьтесь еще на некоторое время. Мне нужен рубец, тогда у меня будет шрам. Я не специально это сделал, просто ждал слишком долго.
— О боже, — вздохнула Крис.
— Может быть, мне удастся залечить раны. Если нет, то вашей вины в этом не будет.
— Что, если наше пребывание здесь нанесет только новые раны? — спросила Крис.
— Нет, я не думаю, что это случится.
— Тогда что же случится?
— Ничего плохого. Большой Майк называет такие вещи «бессознательными планами»: когда вы делаете нечто такое, что кажется безумным всему миру и совершенно случайным, и сначала не думаете, что это было у вас на уме, но потом понимаете, что подсознательно знали, что поступите именно так. Я и сам не собирался никому помогать или предлагать семье пожить здесь — я видел много семей, у которых сгорели дома, — и я не знал, что предложу это вам, даже когда приюты были переполнены, и я уж точно не знал, что попрошу вас остаться дольше, чем мы договаривались, но… — запнулся он, пожав плечами. — Мама говорит, что Большой Майк несет чепуху.
Крис усмехнулась.
— Я не умею выражать свои чувства, — извинился Майк.
— У вас прекрасно получается.
— Если бы все случилось иначе, если бы я встретил вас в зоопарке, я бы сделал что-нибудь нормальное, например пригласил бы вас на ужин или в кино.
— Пригласили бы?
— Но все случилось не так. У вас сгорел дом. Вам нужно жилье. Такое ощущение, что все и должно так быть, что это естественный ход вещей. Вот и все. Я не приносил много еды сюда прежде. Мне не нужно соблюдать тишину, когда я рано встаю. Никто ничего не портит. Дома тихо все время. И для вас с детьми есть некоторые преимущества тоже.
— Но…
— Не только для детей, — добавил он таким образом, чтобы она почувствовала, что он полностью честен.
— Вот как?
— Я не пытаюсь за вами ухаживать, — сказал Майк.
— Это безумие, — проговорила она, опираясь локтями на колени и обхватив лицо руками.
— Да, весь мир сошел с ума. Ваш бывший бросил вас, когда вы были беременны. Ваша семья ненавидит вас. Ваш дом сгорел. И какой-то идиот хочет, чтобы вы остались в его доме, потому что…
Она ждала, пока он закончит. Майк молчал, и она спросила:
— Потому что?..
— Почему бы и нет?
— Послушайте, — сказала Крис, немного растерянная. Что он подразумевал под этим «почему бы и нет»? — Вы очень щедрый, милый парень, но честно, Майк, я вас совсем не знаю, а вы не знаете меня, и…
— Это безумие, Крис, но я не такой. Я не причиню вам вреда. Ради бога, я ведь вынес вас из горящего дома. Вы хотите какие-нибудь подтверждения? Хотите встретиться с моей мамой?
— Я просто хочу знать, что вы пытаетесь получить.
— Продолжение. Сегодняшнего вечера. Мы ведь прекрасно провели время? — усмехнулся он, гордый собой.
У Майка была заразительная улыбка, она невольно заставляла улыбаться в ответ. Вечер действительно был великолепный. У нее даже появилась мимолетная мысль, что она любила его, желала, чувствовала себя уютно и защищено в первый раз за долгое время. Единственное, чего ей не хватало, так это подобного предложения.
— И это все?
— Это все, о чем я смею вас просить.
— Вы заставляете меня волноваться, — произнесла она.
— Не берите в голову. Мужчины говорят еще более дерзкие вещи в ночных барах, не так ни? — снова усмехнулся он. Он знал. Она знала. Он знал, что она знает, что он знает. — Ничего страшного не случится, если мы будем друзьями.
— Как долго?
— Как насчет Рождества? Оно уже не за горами. Было бы здорово. Особенно для детей. Может быть, и для нас с вами.
— Рождества? — с сомнением переспросила Крис.
— Приюты и прочие места… Ну, в общем, они иногда опасны. Там грязно, вокруг ошиваются сомнительные типы… люди страдают. Идти туда — плохая идея, поверьте. Если вам не хочется оставаться здесь, вы можете позвонить своей тетушке, которая ненавидит вас. Я думаю, будет глупо, если вы поедете в Чикаго, потому что тогда мы не узнаем, нравимся ли друг другу — я имею в виду всех нас, — но, учитывая все варианты, мне совсем не нравится идея навещать вас в одном из тех приютов.
— До Рождества?
— Дети тоже почувствуют себя спокойно, если будут знать, где им предстоит жить некоторое время.
— Звучит немного пугающе, — призналась Крис.
— Не более пугающе, чем спать в машине.
— Правда. Но…
Крис не могла придумать, что сказать. Она не предполагала, что он попросит ее остаться, но сразу же поняла, почему он так поступил. Потому что он скучал по семье, потому что хотел, чтобы его дом не казался таким одиноким, потому что Кэрри напомнила ему о дочери… и потому что его влекло к Крис.
— Но вы понимаете. — Он взглянул на нее. Его взгляд был спокойный, расслабленный, доверчивый. Она, должно быть, полная дура, если бы не поняла. — Не так ли?
— Вы пойдете домой к родителям? — спросила Крис.
— Да, — ответил Майк, обувая ботинки.
— Вовсе не обязательно. — Он остановился. — Если вы хотите, я понимаю, но это же ваш дом. — Она поджала под себя ноги. — Если вам нужен шум, то он раздастся где-то часов в семь.
Майк откинулся в кресле, оставив ботинки там, где они были.
— Спасибо. Вы точно не возражаете?
Крис покачала головой.
— Просто помните, что это временно.
— Я знаю.
— И не слишком привыкайте к этому.
Слишком поздно!
— Не привыкну.
— Я ценю вашу щедрость.
— Я тоже. Я имею в виду вас. Я понимаю, почему вы немного занервничали. Очевидно, вы не доверяете мужчинам.
— Не очень.
— Что ж, вас можно понять. Все будет хорошо.
— Соседи по комнатам. Это действительно невероятно.
— Ничего подобного раньше не случалось, — сказал Майк. — Никогда. Тот диван ничего? Вам удобно? — поднял он бровь.
— Отлично, — ответила Крис.
— Я мог бы спать там. Или…
— Даже не думайте, — возразила она.
На этот раз его глаза заблестели, когда он усмехнулся. Он чувствовал себя намного лучше.
— Да ладно, Крис, вы не можете заставить меня не думать об этом.
Она запустила в него диванной подушкой. И, сама не ожидая, засмеялась над ним. Или над собой. Трудно было сказать, над кем. В конце концов, она думала о том же самом с того дня, когда встретила его. Просто ее это пугало. Но не так сильно, чтобы волноваться за свою жизнь.
Была уже полночь, и Мэтти Кавано сидела на краю кровати. Она потянулась к тумбочке.
— Если ты притронешься к телефону, я оторву тебе руку, — предупредил Большой Майк.
— Может быть, с ним что-то случилось? — сказала она.
— С ним все в порядке. Мне все равно, что ты не спишь уже месяц. Оставь парня в покое. Ему и так нелегко. Есть что-то, о чем его мама не может позаботиться.
— Но мы не знаем эту женщину… она в разводе.
— Обе руки, — пригрозил муж. — Я оторву тебе обе руки.
— Надеюсь, он в порядке. Вот и все. Надеюсь, он в порядке.
— Он не в порядке уже десять лет. Ложись. Давай вот так, — сказал он, притягивая ее к себе. — Если мы не собираемся спать, думая, как там наш Маленький Майк, то ведь можно и подурачиться немного?
— Дурачиться? Как я могу дурачиться с каким-то стариком, когда думаю только о своем сыне. Может быть, он лежит сейчас где-нибудь в яме?
Майк рассмеялся и поцеловал жену в щеку.
— Это совсем не то, что ты подумала, Мэтти Кавано. Священник получит кучу сплетен на исповеди, так? Любопытная ты женщина. Иди сюда. Ближе. — Он помолчал несколько минут. — Не так сильно меня беспокоит та женщина, как ее собака. Она точно откусит нашему Майку палец.
Глава 5
Крис застелила диван в десять вечера. Она приоткрыла дверь послушать, что происходит у детей, хотя они крепко спали. Включила настольную лампу, положила «Моби Дика» на колени и сфокусировала взгляд на странице. Но читать все равно не могла.
Внизу работал телевизор. Крис слышала, как Майк два раза ходил в кухню и один раз хлопнул дверцей холодильника. Затем она услышала шум воды в раковине, щелканье по каналам и, наконец, в одиннадцать часов скрип ступеней. «Во что же я ввязалась?» — спросила она себя.
Крис слушала шум воды в душе. Она никогда не слышала, как мужчина моется перед сном. Да и зачем? Майк включил фен. Чтобы его влажные волосы не намочили подушку? Его матрас мягко заскрипел, щелкнул выключатель, и вскоре она услышала мурлыкающий храп, который вскоре прекратился. Ее плечи напряглись от подслушивания.
Лучше всего воображение Крис работало ночью. Из тех, кто пытался добиться всего в одиночку, она была последним человеком, кто должен оставаться один. Ночные звуки превращались в монстров. Мелодрамы разыгрывались в ее уме при малейшей провокации. Как только вставало солнце, она была в полном порядке. Однако только в полночь она осознала, что, пока слышит его храп, это значит, что он не может на цыпочках прокрасться в ее комнату. Какой мужчина захочет, чтобы в его доме были дети — чьи-то дети? Нет, конечно же не такой мужчина! Он казался милым и нормальным — и симпатичным тоже. Но что же мешало ему давно жениться во второй раз?
В час Крис отложила книгу, прочитав всего четыре главы, и выключила свет. Встав с кровати, она прокралась в холл. Майк тоже оставил дверь приоткрытой, всего на несколько дюймов, вот почему она слышала его храп. Она вернулась в кровать, но ее шея онемела, и нервы были на пределе. Что, если он сумасшедший? Если она с детьми внезапно исчезнет, потребует ли мистер Айверсон проведения расследования?
Около двух часов, устав воображать насильника, педофила и убийцу, она стала думать совсем о другом. Майк был милым, приличным и дружелюбным парнем. Безусловно, на него свалилось много проблем, но они его не уничтожили. Только ранили. Крис не надо было долго слушать Майка, чтобы почувствовать его желание исцелить себя. Он совершил подвиг, который был немного непонятен ей — он делал все по-своему, — но это не сблизило их. Ей даже стало немного легче, потому что нуждалась она не одна.
Крис хотела заснуть, но присутствие Майка в доме не давало ей покоя. Долгое время она ни с кем, кроме детей, не делила свою территорию. Она могла думать только о нем — что он хотел от нее и чем он занимался последние десять лет. Почему он не нашел жертву пожара с двоими детьми пять лет назад? Сработал бы этот «бессознательный план» в таких же обстоятельствах с другим человеком?
В три часа Крис перевернула подушку в изголовье своей кровати. Стив никогда не читал Кэрри. Он редко держал дочь на руках. Он не был рядом, когда она родилась, он навестил их только два раза. Он объяснил, что занят заключением сделки. Ему было все равно, как назвать дочь. «Кэрри — вполне нормально», — сказал он. Имя человека на всю жизнь… просто нормально. После того как Стив отсутствовал довольно продолжительное время, адвокат нашел его в Далласе; жил он, как ей сообщили, очень скромно. Боролся за существование. Ночевал у друзей и знакомых. Водил чью-то машину. Носил старую одежду.
— Что с моими деньгами? — спросила Крис адвоката.
— Кажется, у него их больше нет.
— Это были мои деньги! — воскликнула она.
— Вы заключали брачный договор, Крис? Может быть, у вас есть номер счета? Что угодно. Мы могли бы подать на него в суд, но вы должны учитывать стоимость, последствия потери. Может выясниться, что ничего не осталось. Крис, вы предприняли что-нибудь, чтобы защитить себя от такого исхода? — поинтересовался адвокат.
Затем он спросил Стива, оспаривает ли он развод.
— Ни в коем случае. Крис заслуживает спутника лучше меня.
Таков был ответ Стива. Адвокат передал ей его.
Какой щедрый негодяй!
— Что насчет опеки над двоими детьми?
— Двоими? — переспросил он.
— Поскольку вы не хотите подавать на него в суд на алименты, — сказал адвокат, — я полагаю, не имеет значения, что он оспаривает отцовство над вторым ребенком.
Ну да, черт возьми, почему это должно иметь какое-то значение?
Крис повернула голову. Ее подушка стала влажной от воспоминаний. Если бы ее не использовали в первый раз в жизни — не оторвали от дома, обманом не вынудили предать семью, не унизили и не бросили, — возможно, сейчас она с радостью приняла бы весь этот комфорт, как сделали ее дети. Потому что не только им нужно было ощутить это. Не только им был нужен мужчина. Жизнь слишком большая. Всем нужен верх и низ, левая сторона и правая, женское и мужское, полный круг. Было бы великолепно, если бы ее научили тому, что доверять опасно.