Я сразу иду к ближайшему из них, и хватаю его за футболку.
— Привет, ублюдок, — говорю я ему, отвешивая удар. Треск костей. Брызжет кровь, когда я отпускаю его на пол и хватаю следующего, разбивая костяшками пальцев и его нос. Позволив ему упасть на колени, я вижу его — Скорпиона — в дверях спальни, его глаза слегка расширены и желтого цвета, как собачья моча.
Сомкнув челюсть, я сердито направляюсь к нему, когда он вскидывает ладони вверх, предупреждая.
— Эй, эй, Разрывной, ты не хочешь делать это здесь.
— Да, хочу, — я хватаю его футболку и отвешиваю три удара подряд ему в лицо.
Он пытается ударить меня в ответ, но я бью слишком быстро. Я швыряю его на пол, замечая девушку в комнате, она плачет, смотрит на нас со стула рядом с кроватью. Она ни капли не похожа на Брук. Ее взгляд пуст, волосы в ужасном состоянии, и тут, пока Скорпион пытается встать, я замечаю карандаш на ночном столике. Я хватаю его и, прежде, чем он успевает встать, втыкаю его в ту черную татуировку, в которую он заставил Брук его поцеловать, разрывая ее сверху вниз. Хлещет кровь, он издает низкий чудовищный крик, пытаясь вытащить карандаш.
Пока он морщится и вытаскивает карандаш, окровавленный и сломанный, я поднимаю его за футболку и заставляю посмотреть на меня.
— ДЕРЖИСЬ. ПОДАЛЬШЕ. ОТ МОЕЙ ДЕВУШКИ, — выплевываю я ему в лицо. — Ты УБЛЮДОК. Держись подальше от моей собственности. В следующий раз, Я УБЬЮ ТЕБЯ.
Я разворачиваюсь, девушка кричит «Нет!» и, когда я оборачиваюсь, он бьет меня кулаком в лицо.
Я пячусь назад, хмурюсь, рычу и прыгаю на него. Пока мы обмениваемся сильными и быстрыми ударами, единственные звуки в комнате — это плач той девушки и хлопки наших ударов.
Проблема Скорпиона в том, что он — не я. Он не так быстр, не так силен, он никогда не победит, разве что спровоцировав меня и заставив облажаться, как во времена моей боксерской карьеры.
Или как сейчас.
Но мне плевать. Прямо сейчас я ничего не хочу сильнее, чем переломать все его кости. Рыча, я провожу убийственный правый хук, который обрушивает его на колени, он вскидывает руки, чтобы остановить меня.
— Стой! Я сказал, остановись, Разрывной!
Мой замах уже на полпути, я останавливаюсь, сердито смотря, как он указывает на девушку.
— Хочешь ее?
Кровь капает из моей брови, я вытираю ее и смотрю на девушку, когда Скорпион выдает свой козырь:
— Я отдам ее тебе. Я позволю тебе забрать ее, если ты дашь мне выиграть завтра.
— Я убью тебя прямо сейчас, — рычу я, поднимая его на ноги, яростно сжав в кулак его футболку. — И заберу ее с собой.
Он машет головой, высвобождаясь.
— Убей меня и трое моих парней порвут ее в клочья прежде, чем ты до нее доберешься.
Тихое рыдание продолжает доноситься из угла комнаты, она шепчет:
— Прошу, остановись, хватит.
Я смотрю, как его помощники приближаются к ней. Я бы мог разобраться с ними, но, блин, я не хочу делать этого у нее глазах. Сжав зубы, я отталкиваю Скорпиона и подхожу к ней. Я не гребаный убийца, даже когда желание убивать течет по моим венам, заставляя меня дрожать.
— Ты сестра Брук?
Она кивает.
Я беру её за руку, поднимая на ноги.
— Ты идешь со мной.
— Не так быстро, Разрывной, — окликает меня Скорпион. — Если она тебе нужна, то завтра один из твоих парней и один из моих останутся с ней в раздевалке, пока ты не сольешь мне победу.
Мой смех наполнен сарказмом.
— Мудак, когда же ты поймешь? Я могу дать тебе выиграть завтра, но это не значит, что я не отвоюю победу. И когда я это сделаю, все увидят, как я сломаю тебя. — Я достаю телефон и звоню Питу.
— Куда, черт побери, ты пропал? — говорит он сразу, как отвечает на звонок.
— Тащи сюда свою задницу. Нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня, — я рассказываю ему, где нахожусь и вешаю трубку.
Приехав спустя пять минут, Пит видит, что моя бровь кровоточит, что кулаки и костяшки пальцев разбиты. Он переводит взгляд на Скорпиона, шокировано раскрыв рот.
— Рем, что ты натворил? — потрясенно спрашивает он.
— Никто об этом не узнает, — я стараюсь привлечь его внимание и, когда он все еще стоит, замерев с раскрытым ртом, я щелкаю пальцами перед его глазами. — Эй, эй, мужик, сосредоточься! Ты позаботишься о безопасности сестры Брук, пока я не скажу, и они ее не отпустят ко мне. Ты слышишь меня?
Он моргает.
— Чувак, тебе надо наложить швы.
— Я позабочусь об этом, — хмурюсь я. — Просто уведи ее подальше от этого мудилы.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Скорпиона. Боже, я все еще хочу убить его.
Он сбит с ног, весь в синяках, в кровоподтеках, но его глаза победно блестят.
— Не могу дождаться, чтобы размазать тебя на том ринге, — говорит он, когда я ухожу.
Это не имеет значения.
♥ ♥ ♥
— И СЕЙЧАААААС, дамы и господа, момент, которого все мы так долго ждали. Наш чемпион, защищающий свой титул, единственный и неповторимый, Ремингтон «РАЗРЫВНОЙ» Тейт!
От зрителей меня отделяют ограждения, но даже будучи в стороне, мое тело готово взорваться, на взводе перед боем. Я бегу трусцой на ринг, и единственное, что стоит у меня перед глазами, это Брук, обернутая в этот мой фирменный халат. Ткань касается моей кожи. Я чувствую спокойствие. Это напоминание, что она — причина, по которой сегодня я сдам бой.
Я чувствую на себе ее взгляд, пока запрыгиваю на ринг, позволяя Райли снять с меня халат.
В этот момент я всегда смотрю на нее.
Живот горит от ощущения решительности. Если я взгляну на нее, то обнаружу на ее лице то обеспокоенное выражение. Она ослабит меня. Из-за нее мне захочется биться. Черт.
Толпа скандирует мое имя, и мне ненавистно, что ей придется наблюдать за тем, что последует. Но она хочет вернуть сестру. Я не позволю ей быть со Скорпионом.
Ринг-анонсер объявляет: «И сейчааас, дамы и господа, кошмар, которого вы все боялись, оживает здесь. Остерегайтесь, это Бенни «Чеееееерный Скорпион»!»
И он появляется, чертов ублюдок. Медленно идет, испытывая мое чертово терпение, подняв вверх средние пальцы обоих рук, показывая их мне и зрителям.
Сегодня вечером он чувствует себя уверено, потому что знает, что я не буду отбиваться.
Я жду, пока он поднимется, прокручивая в голове картину, как я вставляю карандаш в его гребаную татуировку. Я думаю о том, как Брук целовала его, и моя кровь вновь закипает.
Он запрыгивает на ринг, с него снимают его черный плащ, и я рад видеть, что этот мудак выглядит чертовски плохо. Его заштопали в том месте, где я содрал татуировку с его гребаной кожи. Взгляд его желтых глаз останавливается на мне, и я вижу радость, которую он испытывает от того, что сможет выбить из меня дерьмо на глазах у публики.
Динь-динь.
Всего на секунду, инстинктивно, я чувствую как тело принимает боевую стойку — защита поднята, ноги расставлены в стороны, двигаясь лицом к лицу с ним, но я успеваю поймать себя до того, как нанести удар, позволяя ему сделать это. Он бьет меня в ребра, затем в челюсть, пробивая двойку. Я трясу головой, приходя в себя, и снова схожусь с ним.
Я на таком взводе, что это даже приятно.
Скорпион пробивает мне прямо в живот, затем проводит апперкот, но я стою прямо. Меня не вырубить таким жалким подобием удара. Если уж я лягу, то потому, что не смогу больше держаться на ногах.
Я пропускаю еще три удара в туловище, грудь и ребра, мое тело, моя мышечная память сейчас борется с моим мозгом. Я иду против всех своих инстинктов. Но я говорю себе, что, пускай у меня не будет звания чемпиона, зато у меня будет она.
Я знаю, как буду выглядеть, как она будет смотреть на меня, когда я приведу ее сестру. Она получит обратно девушку, и будет знать, раз и навсегда, что я готов на все ради нее.
Скорпион бьет меня в челюсть, затем пробивает прямой, от чего я падаю на колени. Зрителям это не нравится. Я встаю, ощущая легкое головокружение.
— Ууууу! Ууууу!
— Убей подонка, Разрывной! УБЕЙ ЕГО!
Мы продолжаем. Удар за ударом, я сосредотачиваюсь на том, чтобы не защищаться и не отбиваться в ответ.
Мы продолжаем раунд за раундом, я лишь принимаю удары. Я чувствую, как весь мой организм останавливается. Мои мышцы пульсируют, кожа в ушибах и кровоподтеках, кости болят. Мой мозг замедляется, мои легкие с трудом наполняют воздухом каждую поврежденную часть меня. Я даже не знаю, где у меня болит, мое тело производит тонну дерьма, притупляющего боль, и я благодарен ему за это.
Я вытираю лоб и продолжаю дышать, мои руки уже покрыты кровью из рассечений в бровях, губах, на виске. Я снова падаю на пол, ненавидя, что этот ублюдок не может ударить так, чтобы я потерял сознание, даже когда я сам этого хочу. Я вскакиваю на ноги и плюю в него, зля урода, чтобы в этот раз он постарался.
— Реми, дерись с ним! — я безошибочно узнаю голос Брук, что заставляет меня замереть. — РЕМИ, ДЕРИСЬ С НИМ! РАДИ МЕНЯ! РАДИ МЕНЯ!
Я слышу это. Боже, она никогда так мне не кричала. Это ломает меня, и на долю секунды я хочу нокаутировать Скорпиона, приложив всю оставшуюся силу. Я самый сильный, самый быстрый, чтобы она знала, что я не сдамся. Я ее пара и хочу, чтобы она гордилась мной. На меня обрушивается прямой удар, и все, что я слышу, это как она умоляет меня бороться. Ради нее. И впервые в жизни я чувствую себя полностью униженным. Неужели она не видит, что я позволяю этому происходить?
Это ради тебя, маленькая петарда — оооох.
Воздух вырывается из меня, тело сжимается, чтобы сдержать боль. Мои мысли расплываются, а голова кружится.
Теперь он принялся за голову, и мой мозг летает в черепе как желе. Я слышу, как его кулак соприкасается с моей челюстью, пока голову не отбрасывает назад с хрустом!
Удерживать равновесие невозможно.
Я падаю на пол.
Я чувствую его под собой. Он мне почти нравится. Единственная устойчивая вещь, пока весь мой мир крутится. Что-то в осознании, что я могу упасть, и в этом треклятом полу успокаивает меня.
Подо мной растекается лужа крови. Мои глаза почти полностью закрыты и заплыли. А мои ребра по ощущениям будто воткнуты в легкие. Я упираюсь рукой в пол ринга, затем другой, когда слышу отсчет. Я пытаюсь отжаться и встать, на мгновение мне кажется, что я не смогу.
Я ненавижу его. Я всей душой его ненавижу. Все, о чем я могу думать, это я, стоящий здесь, перед этими желтыми глазами и этим лицом, которое я размажу, когда в следующий раз встречусь с ним.
Я поднимаюсь и сплевываю кровь, но стоит мне встать, как я получаю левый хук в голову, от которого меня разворачивает.
Я спотыкаюсь и почти падаю опять, качая головой. Комната кружится. И все, о чем я могу думать, это руки Брук, и как приятно будет чувствовать их сегодня вечером. Я собираюсь прижать ее к себе и позволить ей приложить лед, поработать немного своими волшебными пальчиками, а она будет любить меня за то, что я вернул ей сестру. Раньше я думал, что хочу звание чемпиона, но теперь нет.
Теперь все, что я хочу — это женщина, которую я люблю. Чтобы она любила меня. Как никто за всю мою жизнь не любил. И ради нее я буду биться сильнее, чем для кого бы то ни было.
Я слышу, как Райли и Тренер кричат мне снова и снова: «Твоя чертова защита! Какого хрена, что с тобой не так?» Люди по всему залу кричат. Они жаждут крови все сильнее, но сегодня я могу дать им только свою.
— УБЕЙ ЕГО, РАЗРЫВНОЙ! УБЕЙ ЕГО!
От следующего удара кровь разлетается по всему полу, а люди кричат еще громче.
— РЕ-МИНГ-ТОН! РЕ-МИНГ-ТОН!
Мое сердце никогда так сильно не билось. Ни одна часть моего тела не понимает, почему я их не использую. Этой ночью я борюсь сам с собой, с каждым чертовым инстинктом; со своими мышцами, которые хотят работать; своими нервами, которые рефлекторно становятся на защиту. Я больше не могу пошевелить правой рукой. Она безвольно свисает сбоку и даже не болит.
— Реми, Реми, РЕМИ! — люди продолжают кричать.
Скорпион в ярости скалится. Я точно знаю, что за всю жизнь за него никто никогда не болел.
Я плюю ему в лицо.
— В следующую нашу встречу я запихну свой кулак тебе в глотку, — говорю я ему.
С рычанием он замахивается, а я жду удара. Он бьет, и я падаю. Мое зрение сужается и в глазах темнеет.
♥ ♥ ♥
В ТЕМНОТЕ я слышу музыку. Я слышу песни, которые Брук включала для меня, песни, которые я включал ей. Мое тело болит, я пытаюсь пошевелиться, но не могу прорваться сквозь тьму. Я чувствую руки на своей челюсти, я слышу звуки рядом с ухом. Тихий плач. Я чувствую ее поцелуи на своем виске, ее пальцы в своих волосах. Я слышу музыку, и вдруг она затихает... я теряю ее... Нет, я никогда ее не потеряю. Я сделаю все ради нее. Она должна знать, что я сделаю все ради нее.
Свет ослепляет. Мое тело тяжелое и неподвижное. В груди болит. Я открываю глаза шире и осматриваюсь.
Больница. Райли.
А Брук?
Паника накрывает меня. Я пытаюсь говорить, что-то торчит в моем горле, так что я издаю хрип.
Сидящий на стуле Райли вскидывает голову.
— Ты очнулся, слава богу! — он подходит ко мне. — Боже, Ремингтон, я так чертовски рад, что ты выкарабкался, что готов прибить тебя своими руками. Мы все из-за тебя...
Я хватаю его руку и сжимаю так сильно, он замолкает, звуки из моего горла заглушает чертова дыхательная трубка.
— Ты хочешь знать, где Брук? — спрашивает Райли, смотря мне в глаза.
Я киваю и хриплю. Паника сдавливает меня. Брук видела мой разгром на ринге, и я должен убедиться, что с ней все в порядке.
Когда Райли уходит за ней, я отсчитываю секунды по ударам сердца.
Она входит и останавливается, когда наши взгляды встречаются. Никогда раньше я не чувствовал того, что испытываю сейчас. Каждая клетка моего тела вибрирует, но в то же время я неподвижно лежу на этой койке, дрожа от вида Брук. Она здесь, смотрит на меня, ее одежда измята, на голове бардак, лицо бледное, но я считаю, что она никогда так хорошо не выглядела. Мое тело напрягается от жгучего желания. Я хочу сказать ей «Я люблю тебя, маленькая петарда. Я так чертовски сильно люблю тебя...»
Я хочу, чтобы она принесла мой iPod, чтобы я мог включить ей песню. Снова «I Love You». Или какую-то другую. Черт, ничто не сможет передать, как сильно я люблю ее.
Она начинает дрожать, а мои глаза начинает жечь, когда я слышу вырывающиеся из нее рыдания. Они прорываются из глубины, ее голос звучит совсем незнакомо, от чего я чувствую боль в местах, о которых и не подозревал.
— Как ты п-посмел заставить м-меня смотреть на э-это... как ты мог стоять там и заставлять меня смотреть, как о-он уничтожает тебя! Твои кости! Твое лицо! Т-ты... был... моим! Мне... принадлежал... Как ты с-смеешь ломать себя! Как ты смеешь ломать меня!
Мои глаза жжет огнем, я, блин, не могу пошевелиться, все, что я могу, это лежать здесь, пока ее и моя боль разрывает меня.
— В-все, что я хотела, это помочь своей сестре и не в-в-втягивать тебя в неприятности. Я также хотела защитить тебя, позаботится о тебе, быть с тобой. Я хотела осс-статься с тобой до тех пор, пока бы ты не устал от меня, и не перестал нуждаться во мне. Я хотела, чтобы ты любил меня потому, что я... я... О, боже, но ты... я... не могу. Я больше не могу. Тяжело наблюдать за тем, как ты дерешься, но смотреть, как ты убиваешь себя — это... я не буду этого делать, Ремингтон!
Издавая звуки, я пытаюсь пошевелиться, несмотря на руку в гипсе, ненавидя то, каким тяжелым ощущается сейчас мое тело. Мое быстрое, натренированное тело подводит меня, она разбито настолько, насколько я себя чувствую.