— Огромное-преогромное спасибо. — Это последнее, что слышу я, перед тем как мы оба засыпаем.
Глава 28
Ботокс, пальто и судьба
Миранда
Флешбэк
Шеймус со своим рассеянным склерозом проходит то взлеты, то падения. Иногда заболевание вроде идет на убыль, а потом возвращается и так по сумасшедшему, неправильному и нелогичному кругу. Не то, чтобы я особо поддерживала его. Когда я дома, что происходит нечасто, то вижу, как он борется. К ногам вернулась чувствительность, но ее отсутствие заменила боль. Он не жалуется, но я замечаю, как это сказывается на нем, когда он двигается или ходит. Его походка перестала быть легкой и превратилась в неуверенную. Это некрасиво. Знаю, это звучит черство, но даже несмотря на то, что его лицо все еще выглядит божественно, я не могу принять физическую не совершенность Шеймуса.
На год, после рождения Киры, я вернулась к мужу, потому что Лорен не хотел меня в сексуальном плане. Я не обращала внимание на отсутствие влечения, потому что в темноте нашей спальни могла заниматься сексом с Шеймусом, а думать при этом о Лорене.
Но это продолжалось не слишком долго. Через несколько месяцев я начала приводить себя в порядок. Ботокс и персональный тренер делают меня еще привлекательнее, чем обычно, а когда я появляюсь перед дверью Лорена в одном пальто, он, не теряя времени, снимает его и грубо берет меня прямо напротив стены в коридоре.
Я остаюсь у него на два дня. Кажется, новость о том, что я теперь стерильна, заводит Лорена. Его аппетит ненасытен, как будто он месяцами изнывал от желания вкусить то, что могу ему дать только я. Моя судьба снова на правильному пути.
Отъезжая на такси от его дома, я показываю вселенной еще один фак. Однажды я вернусь сюда. С новой фамилией. Или сгорю дотла, пытаясь добиться этого.
Глава 29
Шантаж — это звучит слишком грубо
Миранда
Флешбэк
Мне тридцать три года. У меня очень успешная карьера. Я вице-президент технологической компании, которая за последние несколько лет увеличила свои доходы в десять раз — все благодаря моему руководству и управлению. Моя репутация в бизнесе говорит за себя. Я создала ее, четко следуя своему мастер-плану: деньги, имя, власть.
Я ничего не боюсь.
Главное, что боятся меня.
Бабушка гордилась бы мною.
Деньги так и сыплются на меня. У меня очень высокая зарплата, но я никогда не забываю попросить о надбавке. Я перевожу ее на банковские счета или делаю вложения, о которых Шеймус ничего не знает и никогда не узнает. Близится мой день Х и когда он настанет, Шеймус очень пожалеет, что был настолько глуп, что подписал брачный контракт, на котором я настаивала, и по которому все мое будущее имущество в случае развода останется моим. А он пусть довольствуется жалкими сорока тысячами в год. Эта мелочь разлетается в ту же секунду, как попадает на его банковский счет: тратится на коммунальные услуги, еду, страховку, на выплаты по кредиту на его убогую машину и потребности детей. Шеймус из тех людей, которые, наверное, не увидят ничего плохого в том, чтобы жить бедно. Деньги ничего не значат для него. Самое важное — это дети и помощь людям. Идиот.
Не смотря на все мои успехи, я в тупике.
Я до сих пор живу с Шеймусом. С детьми. Фасад все еще цел и невредим.
Я так, черт возьми, устала от этого фасада.
Я думала, что его будет достаточно. Хороший муж, два с половиной ребенка и белый деревянный забор хорошо выглядят в глазах людей. Это уровень, по которому общество оценивает тебя. Хорошие оценки, даже если они фиктивные, компенсируют мою безжалостность и жестокость. Даже если люди будут считать меня сукой, они все равно скажут: «О, но у нее такие милые дети и муж. Она не может быть настолько плохой». Мой фасад нейтрализует все мнения обо мне. И это работало пока я стремилась к большему и лучшему. Но теперь моя судьба — это фасад на стероидах. Устраняем добродетель и заменяем ее излишеством. Излишество - какое восхитительное слово.
Мне нужна моя судьба.
Она и так уже запоздала.
Кире только что исполнилось четыре года.
Лорен еще ни разу не встречался с ней. И, так и не признал ее.
***
Несколько раз в месяц я летаю в Сиэтл. Мы занимаемся сексом, как кролики, а потом я возвращаюсь домой. Опустошенной. Даже рядом с ним я все равно чувствую себя опустошенной, потому что знаю, что как только все закончится, меня выставят вон. А я не хочу этого. Я заслуживаю быть с ним. Заслуживаю быть гребаной королевой для короля.
Раньше я думала, что люблю Лорена-мужчину и в какой-то мере так оно и было, однако, больше всего меня привлекает то, что делает его Лореном. Я люблю его дом. Его деньги. Его могущество. Люблю его деловую хватку. Холодную, расчетливую уверенность и убежденность в том, что победитель получает все. Словом, он — это я, только с членом. Ну кому бы это не понравилось? Быть вместе. Совместная собственность. Это моя самая сокровенная мечта, гребаная финансовая фантазия.
И пора воплощать ее в жизнь, потому что уже понятно, что Лорен не собирается покупать корову, если можно получить молоко бесплатно.
***
Уже поздно, время близится к полночи. Я улетела в последнюю минуту. Вместо того, чтобы пойти после работы домой, поехала в аэропорт и села на ближайший рейс в Сиэтл. Сейчас я в такси, направляюсь домой к Лорену, чтобы показать сколько ему будет стоить молоко этой сучки.
В сумке от «Луи Виттона», свисающей с плеча, находится билет в будущее, к моей судьбе. Я устала ждать. Нужно действовать. Я привезла с собой папки с документами, которые кропотливо собирала последние несколько лет на случай, если понадобиться заставить его посмотреть на вещи моими глазами.
Как только водитель поворачивает на его улицу, я звоню Лорену.
Он отвечает на третьем гудке.
— Миранда?
— Открой ворота. Я здесь. — Ему нравится, когда я приказываю. Но также нравится приказывать мне. Это как битва характеров; извращенный ритуал спаривания.
— Ты здесь? — спрашивает он, но его голос не звучит удивленно. По пятницам я приезжаю довольно часто.
— Прямо перед домом, — отвечаю я, как раз в тот момент, когда водитель останавливается перед воротами.
— Я только сейчас закончил деловой ужин. — Деловой ужин означает секс с дорогой проституткой. Я наняла частного детектива, чтобы он проследил за Лореном. И знаю, что он любит: темные волосы, большие сиськи и извращения. У меня есть фотографии. А еще у него склонность к несовершеннолетним девочкам. Хоть они и выглядят как двадцатилетние, большинству из них еще нет восемнадцати. Он очень, очень испорченный мальчик.
— Не торопись, — с улыбкой говорю я.
— Я позвоню домработнице и попрошу ее впустить тебя. Устраивайся поудобнее пока ждешь меня. — Устраивайся поудобнее означает раздевайся.
— Как я уже сказала, не торопись.
Через несколько секунд после того, как я заканчиваю разговор, ворота открываются и возле входной двери его домработница приветствует меня по имени.
Взяв мое пальто, она говорит:
— Мистер Букингэм скоро приедет. Он сказал, что вы можете ждать его где пожелаете. — Женщина вежливо кивает и уходит.
— Хорошо, — говорю я ей вслед, наблюдая за тем, как она виляет задницей в короткой юбке. Когда я перееду в этот дом, то сразу же уволю ее и возьму на это место кого-то постарше и менее привлекательного. Кого-то, чья задница уже давно видала лучшие времена.
Я направляюсь прямиком в кабинет Лорена и закрываю за собой двойные двери. Все в этой комнате приводит меня в восторг. Здесь преобладает мужское начало, которое заставляет трепетать мои интимные места. Роскошное дерево, кожа, темные цвета и слабый запах сигар — это мои феромоны.
Налив себе его лучшего коньяка, я вытаскиваю из сумки все документы и фотографии и раскладываю их на столе. Я хорошо постаралась — массивный стол полностью завален ими. После этого снимаю одежду и, оставшись только в кружевном лифчике, стрингах и шпильках, устраиваюсь в огромном рабочем кресле и начинаю потягивать коньяк. Мне хочется заняться самоудовлетворением, потому что я настолько возбуждена, что нахожусь практически на грани оргазма, но я жду — хочу, чтобы он облегчил мою боль перед тем, как я сокрушу его. Хочу трахнуть его перед тем, как хорошенько встряхнуть.
Наконец, открывается дверь и в кабинет, одобрительно улыбаясь моей наготе, заходит Лорен.
— Ты знаешь, что ты моя самая любимая гостья? — Он идет ко мне, по пути снимая с себя одежду. Мне всегда нравилось его обнаженное тело. Лорен постоянно занимается в спортзале и бегает; его тело выглядит в половину моложе его возраста.
Я встаю и медленно, возбуждающе, стягиваю трусики и лифчик.
Он восхищенно наблюдает за тем, как я ложусь на стол поверх своего шедевра.
— Самая любимая гостья, — шепчет он, взбираясь на длинный стол и на четвереньках двигаясь ко мне.
Когда руки Лорена оказываются возле моей талии, я останавливаю его:
— Замри.
Он подчиняется.
— Ты заставил меня ждать, — томно произношу я.
Он смотрит вниз и улыбается. Я знаю, что точно также он улыбается своим шлюхам, поэтому это больше не кажется мне чем-то особенным.
— Сначала я.
Его улыбка становится шире. Он переводит взгляд на меня и облизывает губы.
— Сначала ты? — дразнящим голосом интересуется он.
— Сейчас же, — приказываю я.
Он медленно наклоняется, не отводя от меня глаз. Это часть его игры. Медленные движения, контроль — это его возбуждает. Не буду отрицать, что и меня тоже.
Его рот жадно терзает меня. Губы, зубы, язык — то, как они слаженно работают — это божественно. Он вставляет несколько пальцев, и я вся горю. Я крепко хватаю его за волосы, удерживая на месте, и одновременно начинаю двигать бедрами в нужном мне темпе. Я отдаю ему приказы и говорю мерзости, и мне это нравится. Он стонет, одурманенный тем, что происходит.
— Миранда, мне нужно быть внутри тебя. Сейчас, — молит он.
Он умоляет. Сценарий, который я себе составила, становится все лучше и лучше.
— Сначала я.
И в этот момент меня накрывает самый сильный оргазм в моей жизни. Сочетание ловушки, которую я расставила, его покорности и талантливого гребаного рта сотворило то, что невозможно будет повторить снова.
— Черт! — выкрикиваю я, содрогаясь снова и снова, что заводит Лорена еще больше.
Когда я успокаиваюсь и открываю глаза, он садится на пятки и наслаждается видом моего тела.
— Тебе нравится, что ты видишь? — спрашиваю я.
Его глаза практически черные от желания. Грудь тяжело вздымается. А член молит о действии.
— Очень.
Я подмигиваю.
— Ты еще не все видел. — Он, ухмыляясь, наблюдает за тем, как я слезаю со стола и устраиваюсь в его кресле. — Мне нравится это кресло, — говорю я, поглаживая пальцами кожаный подлокотник. — Оно заставляет меня чувствовать себя могущественной.
Лорен сползает со стола и встает передо мной, жадно изучая каждый сантиметр моего тела.
— На колени. — То, как он произносит это, обычно не оставляет другого выбора.
— Не сегодня, мистер Букингэм. — Я откидываюсь в кресле, скрещиваю ноги и соединяю кончики пальцев пирамидой. — Почему бы тебе самому не опуститься на колени? — добавляю я с дьявольской улыбкой и показываю на множество разбросанных улик на его столе.
— Что это? — спрашивает он.
— Или чье? Это твои яйца, мой дорогой, — мило хлопая ресницами отвечаю я. — Я взяла тебя за самые яйца. А ты ведь знаешь, что я люблю пожёстче. Тебе может быть немного больно.
Его лицо краснеет от злости, и Лорен начинает просматривать документы. Потом он качает головой из стороны в сторону. Это должно выглядеть как вызов, но я всегда могу распознать ужас, если увижу его. С его лица сходят все краски, как песок, который высыпается из песочных часов. Я не могу не провести эту аналогию… его время вышло. Продолжая неверяще качать головой, он переводит взгляд на меня.
— Что это? Чего ты хочешь?
— Я хочу нас. Все просто.
Лорен бледнеет.
— Нет, я так не думаю. — Он показывает на бумаги на столе и неуверенно произносит:
— Это… это не любовь.
Я закатываю глаза.
— А кто говорил о любви? — От меня не ускользает ирония того, что мы ведем этот разговор обнаженные, а в воздухе все еще витает запах возбуждения.
Он несколько раз моргает.
— Но разве не поэтому люди обычно женятся? — Лорен ошеломлен. — Ты шантажируешь меня?
Я стучу кончиком указательного пальца по губам, обдумывая свой ответ.
— Шантаж — это звучит слишком грубо. Назовем это переговорами о наших взаимоотношениях.
Лорен собирает с полу свою одежду и натягивает брюки и рубашку. Несколько секунд он просто смотрит на меня: сначала с недоверием, а потом с отвращением.
— Оденься.
Я опускаю взгляд на свою грудь.
— Несколько минут назад, когда твой рот был между моими бедрами, ты не возражал, что на мне нет одежды.
Он раздраженно проводит рукой по волосам, а потом дергает себя за прядь и кричит:
— Несколько минут назад ты не была гребаной психопаткой!
— Нельзя так разговаривать со своей невестой, — нахмурившись, произношу я.
Его взгляд сцепляется с моим, и я вижу в нем чистый, ничем не прикрытый страх.
Я начинаю собирать документы и складывать их в аккуратную стопку.
— Как только вернусь домой, то сразу же подам документы на развод. Шеймус узнает об этом в понедельник. Я перееду к тебе, когда развод вступит в силу. Все это время будем держаться поодаль, нам не нужны сплетни.
Лорен ошеломленно фыркает.
— Смотрю, ты тщательно все продумала. Нам определенно не нужны сплетни. Но это меньшая из наших проблем, Миранда. Ты ненормальная и именно это волнует меня сейчас больше всего.
Я отмахиваюсь от него.
— Так будет лучше. Ты просто пока не видишь этого. Нам будет хорошо вместе.
Он трет лицо руками.
— Как, черт возьми, я умудрился так попасться?
— Хмм… давай посмотрим… инсайдерская торговля, отмывание денег…
— Я не делал ничего из этого. Это все ты, ты подделывала мою подпись, — обрывает меня Лорен.
Я смеюсь.
— Я ничего не подделывала. Тебе стоило бы знать, что перед тем, как что-то подписывать, нужно сначала это прочитать. Подобная недальновидность может упечь тебя в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Но мы ведь не хотим этого?
Он снова качает головой.
— Все мои сделки чистые. Я никогда не делал ничего противозаконного.
Я щелкаю языком и выгибаю бровь.
— Извини, но я не соглашусь с тобой. Твой член, скорее всего, поддержит меня. Насколько мне известно, в штате Вашингтон все еще запрещено платить за секс. Понимаю, это прогрессивный штат, но… — Я замолкаю, а потом с насмешкой добавляю… — Особенно за секс с несовершеннолетними. Уверена, к этому до сих пор неодобрительно относятся.
— Агентство гарантировало мне, что они все старше двадцати одного.
Я ухмыляюсь.
— И когда это ты стал таким наивным, Лорен? Люди лгут.
Он трет переносицу и вздыхает, но по тому, как поникли у него плечи, я понимаю, что это его не успокаивает.
— Это точно. Чего ты хочешь? Мои деньги? Я заплачу. Назови цену.
Я качаю головой.
— Я же сказала. Мы женимся. Вот чего я хочу.
Лорен выглядит совершенно озадаченным, но я вижу, как крутятся колесики у него в голове, взвешивая все варианты. Он знает, что по уши увяз.
— Хорошо. Но ты уволена. Я выплачу тебе выходное пособие. Не хочу, чтобы ты лезла в мой бизнес. Понятно?
Я вздрагиваю, но тут же осознаю, что смогу устроиться в любую компанию после того, как перееду в Сиэтл.
— Понятно.
— Мы подпишем брачное соглашение.
Я киваю. Не знаю, как мой ультиматум так быстро превратился в переговоры. Честно признаться, я немного удивлена, что все идет столь хорошо.
— Согласна.
— Среди твоих бумаг были результаты теста на отцовство. Я хочу, чтобы ты поклялась, что никто и никогда не узнает, что Кира — от меня. Я не хочу детей. Пусть ее воспитывает твой муж. Ей лучше с ним. Им всем лучше с ним. Надеюсь, ты понимаешь это. Тебе не стоило становиться матерью.
«Я не мать», — думаю я, — «Они мой фасад».
— Хорошо. — Сегодня я со всем соглашаюсь. Лорен просто не знает, что я даю ему время привыкнуть к мысли о браке, а потом перевезу детей к нам. Я не хочу видеть их в своем доме, но это необходимо для видимости. Никто не любит женщин, которые отказываются от своих детёнышей А еще мне нужно, чтобы Лорен начал общаться с Кирой. В конце концов, он смягчится и признает ее, а потом еще и поблагодарит меня за такой подарок. Дав ему единственное, что он хотел, но не знал об этом, я искуплю свою вину в его глазах. Я доберусь к сердцу Лорена через Киру. Кто знал, что ягненок может стать идеальным орудием?