– Постой! – сказал он. – Они тебе всё равно не поверят! Это раз! А во-вторых, лично мне нравится быть хулиганом…
– Тебе? – не понял Петров. – Нравится?!
Чтобы пояснить свою мысль, Васечкину явно было недостаточно обыкновенных слов, и он, как нередко уже бывало в подобных ситуациях, перешёл на пение…
Васечкин так разошёлся, что даже пустился отплясывать «цыганочку». Петрову ничего не оставалось, как последовать его примеру.
– Ну я, пожалуй, вздремну, – заключил Васечкин, тяжело дыша после бурного танца. – По закону Архимеда, после сытного обеда полагается поспать… – И он прилёг на кровать прямо в одежде.
– Ладно! – сказал Петров. – А вещи, что ли, должен Петров таскать?
– Правильно, Петров, принеси вещи! – одобрил Васечкин. – А если кто будет спрашивать обо мне, так всем и говори: «Дескать, хулиган спит, но чуть что…»
– Ладно! – Петров махнул рукой и вышел из спальни.
Васечкин перевернулся на другой бок.
Глава 7. Кто есть кто?
Обливаясь по том, Петров тащил вещи по аллее вдоль спортивных площадок.
– Эй! – вдруг услышал он откуда-то сверху.
Он поднял голову и увидел Филиппа, который всё ещё не покинул своего наблюдательного пункта.
– Чего тебе? – остановился Петров.
– А правда, что твой, как это называется, кореш состоит на учёте в детской комнате милиции? – спросил малыш.
– В детской комнате? На учёте? – растерялся Петров.
– А что, нет? – насторожился Филипп.
– Состоит, состоит, только с обратной стороны… – пробурчал Петров.
– Что же это, он, значит, лучше других хулиганов или хуже? – затаив дыхание, спросил Филипп.
Петров поманил его пальцем, и тот, как зачарованный, слез со своего места и подошёл к нему. Петров наклонился к Филиппу и жутким шёпотом сказал:
– Хуже!
– Ишь ты как! – также шёпотом отозвался Филипп. – То-то у нас шум поднялся!
– Слушай, а ты, я вижу, проворный парень, помоги-ка мне вещи отнести! – небрежно предложил Петров.
– Давай! – охотно согласился Филипп.
И они зашагали дальше, по-братски разделив всю поклажу. По дороге Петров что-то рассказывал Филиппу, азартно размахивая руками, очевидно, бытописал подвиги знаменитого хулигана Васечкина, а Филипп внимательно слушал, на матывая историю за историей на ещё невыросший ус.
Глава 8. Как хорошо быть хулиганом!
Инна Андреевна стояла в спальне над спящим Васечкиным и с сожалением смотрела на него, видимо не решаясь разбудить. Наконец она вздохнула и осторожно потрясла его за плечо.
– А? Что? – открыл глаза Васечкин. – А, это вы, Инна Андреевна! Бонжур!
– Бонжур! Бонжур! – сказала Инна Андреевна. – Извини, Васечкин, что я тебя разбудила, но уж дело больно серьёзное. Скажи, с вами в автобусе, когда вы ехали, больше никого не было?
– Никого вроде. А что, Инна Андреевна?
– Да вот все говорят, что приехал этот самый хулиган. Многие его уже видели. А документов у меня на него ещё нет. И путёвки нет. И сам он неизвестно где. В общем, ничего не понимаю. Ладно, пойду. Досыпай, Васечкин. Ещё раз извини меня.
Васечкин во время этого монолога едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Ничего, Инна Андреевна, – выдавил он из себя, – пустяки. Я уже не спал.
– Ну ладно, Васечкин, я пошла. Надо разобраться в этой истории.
– Оревуар, Инна Андреевна! Бон шанс! Желаю удачи! – любезно пожелал Васечкин.
– Оревуар, Васечкин! – улыбнулась Инна Андреевна. – Э у э Петров?
– За вещами пошёл. Скоро придёт. Ту ду сюит!
– Же компрен! – сказала Инна Андреевна. – Салю а Петров дю ма пар!
И она ушла, озабоченно покачивая головой.
– Хорошо! – сказал ей вслед Васечкин. – Передам.
И он начал было переворачиваться на другой бок, но не тут-то было.
Дверь в спальню приоткрылась, и в неё заглянул рыжий веснушчатый парнишка. За его спиной виднелось ещё несколько физиономий.
– А вам чего? – недовольно спросил Васечкин.
– Мы к тебе… – неуверенно сказал рыжий и осторожно вошёл в спальню.
Ещё несколько ребят вошли вслед за ним и столпились на пороге.
– Ну, дальше что? – сердито спросил Васечкин.
Рыжий совсем оробел.
– Разговор есть… – выдвинулся из-за его плеча долговязый парень. – Помощь нужна!
– В смысле? – заинтересовался Васечкин.
– Да житья нет! – осмелел рыжий.
– От кого?
– Да от председателя совета дружины, от Антона. Такого председателя ни в одном лагере нет! Такие мероприятия устраивает, что никому и в голову не придёт.
– Дисциплиной совсем замучил! – поддакнул долговязый. – Всё ему мало. Куда ни придёт, ко всему придирается. Соринку на полу увидит, весь пол перемывать заставляет. Ну и моешь! А в комнате метров пятьдесят квадратных… – возмущённо подхватил ещё один, курносый вихрастый паренёк.
– Неужели? – возмутился Васечкин.
– Честное пионерское! – закричали все хором.
– Ко всем пристаёт!
– Прямо помешался на показателях!
– Из-за них может с утра до вечера гонять туда-сюда!
– Ни поиграть, ни искупаться!..
– Да это просто хулиганство! – Васечкин вскочил с кровати.
– А попробуй ему слово поперёк сказать, внеочередными дежурствами замучает… – подливал масла в огонь рыжий.
– Или самодеятельностью заниматься заставит! – канючил долговязый. – Мне, например, монолог Гамлета учить велел… Вот хожу целый день и думаю: «Быть или не быть?»
– А чего тут думать? – вскипел Васечкин. – Конечно бить!
– Правильно! – обрадовались все. – Вот и давай, займись!
– Слушай, – радостно спросил рыжий, – может, ты есть хочешь? Вот! – И он достал из целлофанового пакета трехлитровую банку засахаренной клубники.
– Вы что, ребята?! – попробовал было отказаться Васечкин.
– Бери, бери! – всунул ему банку в руки рыжий. – Мне ещё привезут.
Тут, как по команде, все кинулись к Васечкину со своими приношениями. Чего там только не было: и конфеты, и печенье, и фрукты – одним словом, всё, чем богаты родительские передачи!
– Бери, бери! – кричали все. – Помоги только… Если ты не поможешь, так хоть из лагеря беги! Не каникулы, а мучение одно!
– Ладно! – благосклонно кивал Васечкин, принимая щедрые дары. – Я постараюсь…
– Ты уж как следует постарайся! – сказал долговязый и кивнул своим: – Всё, ребя, уходим.
Компания моментально и бесшумно удалилась.
Когда дверь за ребятами закрылась, Васечкин хозяйским глазом окинул гору из кульков, свёртков и банок и, удовлетворённо потерев руки, принялся за клубничное варенье, черпая его из банки большой ложкой.
Вкус варенья, очевидно, привёл его в такой восторг, что Васечкин не мог удержаться и запел:
В конце песни пришёл Петров в сопровождении Филиппа. Они аккуратно и тихо, стараясь не мешать исполнению, начали раскладывать вещи.
Филипп с восторгом и опаской следил за Васечкиным, который, доедая варенье, упоённо воспевал преимущества хулиганского образа жизни.
Глава 9. Ужасающие подробности из жизни хулигана Васечкина
Петров и Васечкин в сопровождении всего совета дружины, возглавляемого Антоном, шли в беседку, где их с нетерпением ждали Анка и Дашенька. Тут же вертелись вездесущие Бобкина и Добкина.
– Кстати, – сказал Васечкин Петрову, – забыл тебе сказать. Инна Андреевна заходила, привет тебе передавала. Так и сказала: «Салю а Петров».
– Мерси! – сказал Петров и больше уже ничего сказать не успел, поскольку они вошли в беседку.
– Познакомьтесь, ребята, это Анка, командир отряда «Поиск», а это Дашенька, она лауреат городского конкурса чтецов… – объявил Антон.
– Очень приятно… – Васечкин пожал девочкам руки.
– Здрасьте! – буркнул смущённый Петров.
– И нам очень приятно! – сказала Анка.
Возникла неловкая пауза. Все явно не знали, с какого конца приступить к нелёгкому делу перевоспитания хулигана.
– Скажите, – наконец нашлась Дашенька, – вы художественную самодеятельность любите?
– А как же! – обрадовался Васечкин. – Я вот тут недавно дебютировал в роли Волка… на французском языке… и с успехом…
Петров кашлянул.
– Я вообще многие роли играю… – продолжал Васечкин, поглядев на Петрова. – Кота в сапогах, например, и другие роли… В теннис на первенство школы, если надо…
Петров снова кашлянул.
– А правда, – заикаясь, спросил Алик, – что ты на учёте в детской комнате милиции?
Тут Васечкин снова переглянулся с Петровым.
– С детства! – небрежно уронил он. – Я там как дома. У меня там и место своё любимое есть, возле окна. Вот тут стол начальника, а тут рядом моё кресло. Так и называется – «кресло Пети Васечкина», поверите, если я какое-то время отсутствую, в него никто не садится, так и стоит пустое…
– П-п-почему? – шёпотом спросил Алик.
– Боятся! – пояснил Васечкин. – Ни за что другой хулиган в него не сядет… Я уже говорил: «Садитесь, кореша, не стесняйтесь…» Ни за что не садятся! А вы чего стоите? – обратился он к ребятам. – Садитесь!
– Н-н-ни-и-чего! – сказал Алик. – М-мы п-постоим!
– А за что тебя Гусем прозвали? – спросил Артём.
– Гусем? – удивился было Васечкин, но тут же нашёлся: – Это потому, что с меня всё как с гуся вода!
Напрягшийся было Петров облегчённо вздохнул.
– С нашим участковым за руку здороваюсь! – продолжал Васечкин. – Как, говорю, дела, дядя Коля? Ничего, говорит, так как-то всё, если бы не ты, говорит… и вздыхает… Ну, прикурю я у него и дальше иду… Ну, там лампочки из рогатки побьёшь, верёвку где в темноте протянешь – смехота! Все шлёпаются, и прямо носом! «Скорая помощь» возле нашего двора всегда дежурит…
– Неужели? – в ужасе спросила Дашенька.
– Запросто! Я ведь и самбо знаю, и карате, кирпич с одного удара разбиваю, раз – и на мелкие куски! – Васечкин вскочил и сделал движение, якобы разбивая кирпич.
Ребята в испуге отпрянули в разные стороны.
Видя, какую реакцию вызывает его рассказ, Васечкин уже не мог удержаться, и его понесло с такой скоростью, что выражение «поёшь» в смысле «врёшь» стало как нельзя более точно соответствовать его рассказу. Он и в самом деле запел.