Плохиш
Айя Субботина
Часть первая
Глава первая
— Меня взяли. В штат. – Влада перевела дух, наслаждаясь тем, как прозвучали только что произнесенные слова. Почти так же триумфально, как она всегда мечтала. – Пока на три месяца, правда, испытательный срок и все такое, но я планирую выложиться по максимуму.
Артем широко улыбнулся – так широко, как умел только он. Любой другой парень выглядел бы с такой улыбкой клоуном либо недоумком, но только не ее брат. Он всегда умудрялся быть сгустком обаяния, не прилагая к этому ни капли усилий.
— Ну и где шампанское? – строго, словно делала выволочку, поинтересовался он.
Вопрос поддержало радостное улюлюканье компании за столом: темноволосой Вики и одетой в строгую «тройку» Ани, ее подруг, и Игоря – бородатого хипстера, которого Артем упрямо отказывался назвать своим другом, но который повсюду таскался за ним, и отпускал шуточки, которые расхожи и понятны только старым приятелем.
Влада выудила из пакета коробку с тортом, торжественно водрузила ее на стол и развела руками, мол, извините, но закоренелый трезвенник о спиртном подумает в последнюю очередь. Артем в шутку погрозил ей пальцем и наигранным сожалением заявил, что придется одолжить сестре сотню до первой законной получки, и помахал, привлекая внимание официантки.
Влада ловко скинула куртку, отряхнула с волос снег и бедром потеснила приятельниц.
— Теперь буду всем говорить, что есть у меня одна знакомая журналистка, и пусть только попробуют со мной поцапаться – устрою им черный пиар, - без капли иронии или веселья, заявила Аня. Она в принципе редко шутила, настолько редко, что обычно невпопад и наперерез теме разговора.
— Валяй, - охотно разрешила Влада, взглядом оценила содержимое стола, прикидывая, чем-бы перекусить.
Собеседование настолько выбило ее из колеи, что два дня накануне она питалась исключительно яблоками, минералкой и кофе. Последнего было, пожалуй, слишком много даже для ее многолетнего кофеманского стажа. После заветного: «Мы возьмем вас на испытательный срок, Владислава Юрьевна», желудок решил напомнить, что пора прекращать терзать его вынужденным голоданием. И в подтверждение совей естественной потребности, громко и выразительно заурчал еще до того, как она успела выскочить из кабинета главного редактора «Пересмешника». И с тех пор практически не умолкал.
— Я голодная, как зверь, - заявила она, бесцеремонно сцапав с Викиной тарелки ломтик сыра.
— Мы все это услышала, - уверил бородач, - практически сразу, как ты вошла.
Влада виновато пожала плечами, попыталась сделать еще одну попытку воровства, но Вика шлепнула подругу по руке и взглядом указала на лежащее на краю стола меню.
— Поешь нормально, Егорова, на тебя смотреть жалко. Краше в гроб кладут.
Влада рассеянно скользнула рукой по лицу, как будто пальцами могла пощупать усталость. Ну да, она очень нервничала. Слишком много, если подумать, и слишком необоснованно. Она хорошо училась, заканчивала третий курс журфака и была лучшей студенткой на потоке. Кроме того, в редакцию одного из крупных издательство столицы она поплелась не с перепугу, а по вполне конкретной рекомендации одного из преподавателей. И не лишь бы кого, а самого Красницкого Никиты Александровича, тридцати трех летнюю воплощенную мечту всех студенток факультета журналистики. Который, кроме того, что был первым красавцем среди мужской половины преподавательского состава, так же был первым любителем оценивать «за дело», а не за красивые глазки. На «отлично» у Красницкого учились и сдавали только закоренелые заучки. Ну и еще она, Владислава Егорова, по мнению многих – что-то среднее между заучкой и чокнутой пай-девочкой.
— Когда уже с волосами что-то сделаешь? – Аня покачала головой.
— А что с ними делать? – Влада развернула меню и голодными глазами впилась в ассортимент. Сразу остановилась на отбивной и тушеных грибах. Не любила долго выбирать, предпочитая давно проверенные на вкус блюда.
— Потому что с этой косой выглядишь точным ботаном, - заключила Аня. – Журналистка модного глянца должна выглядеть... - Она сделала неопределенный жест рукой... - более стильно.
— Я буду вести колонку о культурных событиях столичной жизни, а не описывать розничный ассортимент местных бутиков. Думаешь, стоит разукраситься, как новогодняя елка и заявиться на постмодернистскую постановку?
Аня недовольно пожала плечами. Среди немногочисленных подруг Влады она по праву считалась кем-то вроде иконы стиля: никто кроме нее не умел так тонко сочетать гламурную пестроту и сдержанный деловой шик. Она изучала международное право и не скрывала, что планирует на всю катушку использовать связи своей известной в узких кругах семьи, чтобы пробиться в самые высшие слои государственного правления.
— Просто все это, - Влада попыталась улыбкой загладить незаслуженную грубость, и обвела подругу взглядом, - не для меня. Джинсы и толстовка – мой удел.
— А как же «заставлю его пожалеть?» - напомнила Вика, и за столом повисла тяжелая пауза.
Артем как раз отложил в сторону телефон, и с раздраженным любопытством уставился на сестру. Влада стушевалась, мысленно посылая болтливой подруге лучи всего самого «доброго и светлого» Вот всегда с ней так: не умеет держать язык за зубами, и в то же время обладает поистине уникальным даром выпытать все секреты. Что за человек?
— Кого пожалеть и за что? – осторожно спросил Артем.
Влада выдохнула. Почему именно сегодня?
— Это старая история, - все-таки попыталась отмахнуться она, заранее зная, что брат – не нитка на рукаве, и так просто его не стряхнуть.
Ну и что делать? Влада уставилась на подругу, взглядом предлагая подключиться, потому что, как-никак, но за эту ситуацию Вика ответственна целиком и полностью. Та вроде как даже выглядела виноватой, и не нашла ничего лучше, чем мило улыбнуться Артему. Все знали, что она потихоньку уже который год за ним сохнет, но лучше укусит себя за локоть, чем признается в этом, хоть бы и под пытками. В этом они с подругой были похожи, и часто Влада ловила себя на мысли, что только на этой же почве они и сдружились.
— Да Влада сохла за одним типом, а он поматросил – и бросил, - невозмутимо пояснила Вика. И с видом: «А что такого, никаких имен же?» стянула зубами оливку со шпажки, которой все это время болтала коктейль.
Артем уже открыл рот, чтобы вывалить встречную кучу вопросом, но ситуацию разрядила официантка. Она собиралась откупорить шампанское, но бородач заверил, что не женское это дело – вскрывать шипучие напитки, и без зазрения совести принялся клеить хорошенькую девушку. Когда Влада вклинилась в его топорные заигрывания со своим заказом, то схлопотала в ответ недовольное бурчание. И ухватилась за повод устроить шуточную перепалку, чтобы увести разговор в сторону.
И все же...
Она вдруг поняла, что и в самом деле позволила себе ненадолго забыть. На целых несколько дней, если быть точной. И если подумать, то была вполне счастлива без тех воспоминаний. Свободна от глупого детского обещания, данного самой себе – страшно вспомнить – три года назад. Но хуже всего то, что Вика не только не вовремя вставила свои вездесущие пять копеек, но еще и наступила на больную мозоль: ткнула в то, что все эти годы она, Влада, не делала ровным счетом ничего, чтобы выполнить то обещание. Точнее сказать, чтобы подготовиться к нему.
— За мою умницу-сестренку! – провозгласил тост Артем, и, преклонившись через стол, чмокнул Владу в макушку.
— За Владу, жуткую и единственную зануду среди моих знакомых, - дополнила Вика. – За плоды ее упорства!
— За тебя, «ботаник», - поддержала Аня.
— За зубрилку, - поддержал бородач.
Влада охотно присоединила бокал к общей куче. Никому другому подобных «нежностей» в свой адрес ни за что не простила, но в кругу близких друзей слова звучали уместными и были окрашены иным смыслом. Все понимали, кто она такая, никто не пытался ее переделать, а она наслаждалась обществом людей, принимающих ее как есть, без мишуры.
— И так, с чего планируешь начать? – Аня прекратила гипнотизировать торт затравленным взглядом человека, ведущего строгий подсчет БЖУ , и вопросительно посмотрела на подругу.
— В смысле?
— Ну у тебя ведь есть какой-то план?
Под ее непонимающим взглядом Влада с трудом протолкнула в горло ломтик гриба.
— Я просто... буду делать, что и все журналисты. – Она надеялась, что ответ удовлетворить перфекционистку Аню, но та всем видом давала понять, что ждет чего-то более конкретного. Как будто речь шла о ее карьере. – Изучать события городской жизни, посещать театральные постановки, писать, редактировать.
— Хватит к ней цепляться, - заступилась за подругу Вика. – Не все же с пеленок начинают продумывать макет надгробия.
— И потом эти люди удивляются, почему кто-то живет как у бога за пазухой, а у них жизнь измеряется отрезками от аванса до получки. Если плыть по жизни бревном, то нечего жаловаться на каждую, набитую об непредвиденный косяк шишку.
— Я вроде не жаловалась, - рискнула вставить Влада, хотя не могла не признать – подруга права.
Аня Грановская была единственной, любимой и обожаемой дочерью владельца сети строительных гипермаркетов, функционировавших на всей территории великой и необъятной. Влада помнила их первую встречу – на выставке, куда Аня пришла в сопровождении не слишком красивого, но упакованного по всем стандартам отпрыска известной среди финансистов семьи. Влада до сих пор с трудом понимала, почему одетая в песцовое болеро богемная умница из всех людей в зале выбрала для разговора именно ее, девчонку из семьи среднего достатка. Просто подошла и ни с того, ни с сего, начала рассказывать, как адски устала улыбаться на камеру и расточать фальшивую доброжелательность, когда ее новые туфли натерли целый десяток мозолей. Влада частенько мучилась по такому же поводу, поэтому тут же снабдила неожиданную собеседницу целым вкладышем пластырей. Так и познакомились.
Грановская-младшая никогда не скрывала, что все в ее жизни подчинено строжайшему плану, некоторые пункты которого согласованы и одобрены ее родителями. В представлении Влады Аня была именно такой дочерью, о которой мечтает каждая семья – рассудительной, прагматичной и целеустремленной. Она любила говорить, что люди должны руководить обстоятельствами, в противном случае – это не люди, а слабаки, заслуживающие своего места среди «ноющей серости». Аня любила козырять подобными эпитетами, ни капли не думая об их уместности. В такие моменты Влада одновременно и восхищалась ею, и ненавидела. К счастью, Грановская сама не стремилась к времяпровождению в шумных компаниях не из своего круга, а предпочитала общество одной Влады. Сегодняшние посиделки стали чуть ли не единственным таким мероприятием за минувший год.
— «Пересмешник» - солидное издание, - сказала Аня, - не представляю, как можно было соваться туда не имея даже малейшего представления о том, как зацепиться. Или ты собираешься выехать за счет одной протекции?
— Ну ты и мегера. – Ради реплики бородач Игорь даже отвлекся от салата, который с аппетитом уплетал за обе щеки. – Чего прицепилась к девчонке?
Влада собиралась вмешаться, но напоролась на предупреждающий взгляд Ани – и поняла, что лучше помолчать, и позволить этим двоим всласть по пикироваться. Такое случалось с завидной регулярностью, стоило Ане и Игорю оказаться на одной территории. Благо, такое случалось очень-очень редко.
— Может быть потому, что не хочу, чтобы Влада пополнила ряды неудачников вроде тебя? Золотая медаль – не ахти какое достижение, и только наивные мечтатели верят, что она открывает какие-то мифические двери в безбедную жизнь. Ничего подобного, чушь собачья. Чтобы чего-то добиться – нужно точно знать, чего хочешь, и пахать над реализацией, а не сидеть на пятой точке, давясь фаст-фудом. Хотя допускаю, что некоторые довольствуются малым.
Настойчивый звонок телефона прервал Аню как раз в тот момент, когда в ее взгляде появился характерный злой блеск человека, одержимого одной-единственной идеей, которой он, словно лекалом, измеряет ценность чужих жизней. Девушка бросила короткий взгляд на экран телефона, что-то беззвучно бросила себе под нос, извинилась – и была такова. Как всегда, не прощаясь. Игорь принял ее уход за капитуляцию, и не преминул пройтись катком нелицеприятных, хоть и цензурных слов.
— Да закроешься ты или нет? – завелся Артем. – Оставь девчонку в покое, вы оба одного поля ягоды, только у нее колготки стоят дороже, чем ты со всеми потрохами.
Игорь не собирался замолкать. Напротив, пустился в пространные философствования на тему воспитания и социальных классов. Артем потянулся за сигаретой, между делом бросив на сестру виноватый взгляд. Получается, что Игоря приволок вроде как он. И хотя иногда бородачу каким-то непостижимым образом удавалось стать душой компании, он чаще находил повод понудеть.
— Карл Маркс местного разлива, - ухмыльнулась никогда неунывающая Вика. Она была неизменным источником позитива и генератором безумны выходок. Только ей могло прийти в голову в десять вечера организовать утреннюю вылазку на дачу или за пятнадцать минут организовать поход на арт-хаусный фильм, при том, что из всей компании она была единственной, способной по достоинству оценить подобный продукт. – Не обращай внимания на Грановскую.
— Она права, - вступилась за подругу Влада. – Я понятия не имею, что делать, чтобы место осталось за мной.
— Быть собой? – предложила Вика.
— Вряд ли этого будет достаточно.
— Влада, выбрось из головы всю эту ерунду. Не все должны жить по указке ежедневника. – Вика придвинулась к ней и понизила голос до шепота. – Лучше расскажи, как все прошло с Красницким.
— Тихо ты! – шикнула на нее Влада, украдкой поглядывая на брата. Артем потягивал пиво и изредка вклинивал в монолог бородача парочку уместных фраз. – Обязательно здесь и сейчас об этом говорить?
— Я от любопытства лопну, - не унималась настырная подруга. – Это был просто ужин и беседа или... ужин и секс?
Влада приструнила ее рассерженным взглядом. Вот же язык без костей, ей-богу. И главное, не придраться – вроде и не разбалтывает ничего, но нет-нет – да и вставит ни к месту словечко или два. Дважды за сегодняшний вечер. Хорошо, что Артем совершенно выдохся после командировки, и слушает в пол уха. Обычно он настороже и не упускает случая выковырять наружу любой секрет.
— Больше ни пол слова тебе не скажу, - Влада приложила максимум усилий, чтобы угроза прозвучала убедительно.
— Да ладно тебе. Ну хоть кивни – было хоть что-то?
Влада демонстративно ткнулась носом в чашку с соком, в который раз за их многолетнюю – еще с младших классов школы – дружбу, давая себе зарок больше ни о чем таком с Викой не секретничать. Дала, наперед зная, что пройдет день или два – и прибежит к подруге делиться рвущимися наружу переживаниями. Тем более, что в сложившейся ситуации Вика была не просто благодарным слушателем, но и неиссякаемым источником полезных советов из личного опыта. Потому что относилась к тому типу девушек, которые созревают к четырнадцати, до восемнадцати отрываются на всю катушку, а потом превращаются в неформальных барышень с колоссальным багажом житейской мудрости.
К кому, как не к мудрой Вике Влада могла пойти в сложившейся ситуации?
— Просто кивни – отношения выяснили? – Требовалось что-то гораздо большее, чем одно «отстань», чтобы утихомирить сверхразвитое Викино любопытство.
Влада поджала губы. Кто бы ей кивнул в ответ на точно такой же вопрос.
Как же быстро все закрутилось – уму непостижимо. И каким зыбким, непонятным и туманным становится с каждым днем. За два месяца Влада в совершенстве овладела техникой «страуса» – ни о чем не думать, не анализировать, не форсировать. А как иначе ей, девятнадцатилетней девчонке, реагировать на свои, далеко выходящие за рамки «студентка-преподаватель», отношения с Никитой? Одно то, что она осмеливается называть его по имени, а не по имени отчеству, можно считать достаточным поводом для нелицеприятных сплетен.