Селия продолжала молиться, пока жила еще в четырех семьях, в которых ее не любили так, как у Хандли. Даже сейчас она все еще молилась, хотя в последние восемь лет и не ощущала любви Господа, и испытывала угрызения совести каждый раз, когда говорила неправду. «Прости за ложь, — молилась она про себя. — Обещаю, что буду говорить правду, когда доберусь туда. Я просто не могу объяснять все этим незнакомцам. Они станут меня жалеть или решат, что я сумасшедшая».
Она представляла неловкие разговоры, которых потребовала бы правда.
«Куда ты едешь?» — спрашивали бы они. «В Систерс, штат Орегон». — «В Систерс? Никогда о таком не слышала. Где этот Систерс?» — «К северу от Бенда. В середине штата». — «Про этот я слышала. Что привело тебя туда?» — «Слеза».
Глава 2
По голосу Сайласа Толлера Перл поняла, что он считает ее странной старушкой. Или, может быть, самой настоящей сумасшедшей. Иначе зачем ей звонить ему — практически незнакомому человеку — и просить отвезти ее в Бенд? Опять. Перл была в Систерс всего неделю и уже третий раз звонила Сайласу и просила ее подвезти.
К сожалению, интуиция начала подводить ее. В первый раз Сайлас высадил Перл около сувенирного магазинчика и отправился в магазин для садоводов покупать семена для своей тети. Пока его не было, Перл обошла улицы рядом с автобусной станцией, но не нашла ее. Во второй раз Перл притворилась, что ей нужно забрать посылку на станции «Грейхаунд»[1]. Пока Сайлас ждал в своем «Джипе», она вошла внутрь, вытащила из сумки небольшую посылку, которую сама же и завернула, поискала девушку на станции и вернулась к машине.
Теперь она попросила его снова, и на этот раз ей просто необходимо угадать.
— Послезавтра я поеду в лесничество Б-бенда. Могу забрать для вас все, что нужно.
— Это ты так говоришь, что тебе не нравится мое общество? — спросила Перл.
Она слышала его смущение даже по телефону.
— Ой нет, м-мэм. Я пытаюсь избавить вас от поездки. Если вам нужно ехать, я подвезу.
— Сайлас, я шучу. Но буду благодарна за помощь. Я бы и сама съездила, если бы моя машина не была до сих пор в мастерской.
Правда состояла в том, что ее машина была готова еще три дня назад, но до сих пор стояла в гараже, ожидая, пока Перл оплатит ремонт. Было бы контрпродуктивно сейчас иметь возможность ездить самой.
— Еще одна п-посылка? — спросил Сайлас.
— Боюсь, что так. Но надеюсь, что эта станет последней.
— Я отвезу вас. Утром мне нужно съездить в кемпинг у переправы М-мак-Кей, проверить уровень снега. Могу заехать за вами около трех.
— Спасибо, Сайлас. — Голос Перл смягчился. — Ты хороший мальчик.
Перл положила трубку, потом натянула свитер, пересекла Мейн-стрит и пошла вниз по Третьей, пока дома не стали стоять дальше друг от друга. Уже пришла весна, но в воздухе еще ощущался зимний холод, и Перл поплотнее закуталась в свитер. Было бы хорошо иметь машину для коротких поездок вроде этой, но как бы она тогда попросила Сайласа о помощи?
Дом Нэнси Толлер был словно прямиком из сказки: белый штакетник, арка с калиткой, увитая гортензией, которая будет прекрасно смотреться, как только станет теплее, отделка, как у пряничного домика. Очаровательный маленький домик с большим садом позади.
— Перл, входите.
— Спасибо. Я надеялась, мы сможем поболтать.
Нэнси изменилась со дня похорон, когда Перл видела ее последний раз. Но конечно, почти все стареют. Она стала полнее и мягче, чем раньше. Ее волосы стали короче и в отличие от дня похорон были не коричневыми, а почти белыми.
— Принести что-нибудь попить?
— Нет-нет. Все хорошо.
Несколько секунд две женщины смотрели друг на друга. Каждая, казалось, не решалась заговорить. Нэнси выглядела озадаченной.
— Извините. Я не хотела глазеть, — сказала Нэнси. — Но не могу не удивляться тому, как мало вы изменились.
Вот почему лучше было переезжать с места на место, почему опасно привязываться ко второму поколению.
— О, вы слишком добры.
— Нет. Вы выглядите точно так же. Я выгляжу на семнадцать лет старше. Черт, я выгляжу на тридцать лет старше, а вы выглядите, как будто не постарели ни на день с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Перл прикрыла ладонью рот и прошептала:
— Никому не говорите, но я кое-что подправила.
Нэнси улыбнулась и расслабилась, получив приемлемое объяснение.
— Вы должны дать мне имя своего доктора.
Они вежливо рассмеялись. Когда молчание стало неловким, Перл откашлялась.
— Вы знаете, что Джек и Шерон много значили для меня. — Нэнси кивнула. — И я много думала о Сайласе все эти годы. Я решила, что пришло время заехать посмотреть, как он.
Лицо Нэнси смягчилось, и Перл поняла, как сильно та любит племянника.
— Сайлас стал моим благословением, и он вырос чудесным мужчиной.
Нэнси рассказала Перл о своей жизни с Сайласом, о его любви к «Трэйл Блэйзерс»[2], горам и собакам.
— Он любил колли Джека. Сейчас у него живет Уинстон, золотистый ретривер. Он рос тихим мальчиком, и он тихий мужчина. Думаю, это из-за заикания.
— Эта проблема была всегда?
Нэнси покачала головой:
— Нет. До аварии он был обычным разговорчивым ребенком. Когда ему сказали, что его родители погибли, несколько дней он совсем не разговаривал. Только кивал или качал головой, или прятался за мной. Когда он наконец заговорил снова, то стал заикаться. Раньше было хуже. У меня просто сердце разрывалось. Иногда он пытался что-то сказать и не мог. Он пытался, пытался, но в итоге сдавался.
— Неудивительно, что он молчун.
— Я искала, как ему помочь. Один врач, к которому я его водила, рассказал мне о лагере «Рок Ридж». Это было дорого — три тысячи долларов, но я знала, что ему это нужно, поэтому продала старый пикап его отца. Он провел три недели в лагере в Вашингтоне, занимаясь с логопедами и тренируясь. То, чему они его научили, очень помогло. Он еще иногда заикается, когда нервничает или испытывает стресс, но его больше не парализует от страха. И он почти никогда не заикается, разговаривая с хорошо знакомыми людьми.
— Ему повезло с вами, — сказала Перл.
— Нет. Это мне повезло. У меня никогда не было своих детей. Он стал для меня подарком.
Женщины посидели, молча размышляя.
— Я счастлива увидеть, что сын Джека и Шерон вырос хорошим человеком, — тихо сказала Перл.
— Спасибо, что навестили его. Я знаю, что его родителям было бы приятно узнать, что вам небезразлично.
Улицы Систерс были тихими, но несколько людей, проезжавшие мимо Перл, пока она шла обратно к пансиону, улыбались и махали ей. За свои годы она жила во многих местах, некоторые были запоминающимися, а некоторые быстро забывались, но что-то от Систерс всегда оставалось с ней. Она жалела, что ей осталось провести здесь всего несколько дней.
Глава 3
Если верить интернету, средняя дневная температура в марте плюс десять градусов. Сегодня явно не среднестатистический мартовский день.
Резкий ветер ударил в лицо Селии, когда она вышла из автобуса в Бенде. Было очень похоже на Чикаго. Ей не хотелось такого напоминания, и она застегнула молнию на толстовке с капюшоном. Через двадцать минут начнется последний отрезок ее путешествия. До Систерс осталось всего двадцать пять миль.
Селию пробрала дрожь, то ли от холодного воздуха, то ли от неопределенности в будущем — она точно не знала.
Теперь, будучи так близко к пункту назначения, она почувствовала первые сомнения. Систерс — маленький городок, совсем не похожий на Чикаго. Что, если там не окажется жилья? Что, если она не найдет работу? Что, если Кэссиди догадается, куда она уехала, и расскажет Дэмиену?
Селия сложила руки на груди и отогнала воспоминания. Она в Орегоне, самом красивом месте в мире, если верить ее матери. Она приехала сюда из-за мамы. Когда Селия была маленькой, еще до того, как наркозависимость украла мамину улыбку, та рассказывала Селии истории про лето, которое она провела в Орегоне, работая официанткой в живописном городке около океана. Она обещала, что как-нибудь отвезет Селию туда и они будут жить в теплом домике, где ничто не сможет им навредить.
Может быть, если бы они переехали, мама была бы до сих пор жива.
У Селии заурчало в животе, напоминая о том, что последний раз она ела вчера где-то в Айдахо. Мужчина за билетной стойкой сказал ей, что за углом есть «Сэйфвэй». Если она поторопится, то успеет перехватить что-нибудь. Селия надела рюкзак на плечи и торопливо зашагала навстречу порывистому ветру.
«Сэйфвей» оказался не похож ни на один из продуктовых магазинов на ее памяти. Никакой толкучки, грязи и толпы, широкие проходы и блестящий пол. Если бы у нее было больше времени, она бы с удовольствием прошлась вдоль каждого ряда, воображая сытную еду со свежим хлебом и настоящим маслом.
Селия купила две сырные палочки и банан. Хотела добавить сладкий батончик или бутылку лимонада, но тогда у нее осталось бы меньше десяти долларов, а десять почему-то казались надежнее, чем семь или восемь.
Она хотела спросить продавца, знает ли та что-нибудь о Систерс, но не стала. Все равно не имело значения, что она скажет. У Селии не было другого выбора, кроме как остаться в Систерс, по крайней мере пока она не накопит достаточно денег, чтобы двигаться дальше.
Может, лучше было выбрать Портленд или Юджин? Вероятно, в большом городе больше работы и выше шансы найти небольшую квартирку или комнату под сдачу. Может быть, даже приют. Сомнительно, чтобы в городке размера Систерс имелся приют для бездомных.
Селия распихала еду по карманам и натянула на голову капюшон. Маленькие кристаллики влаги в воздухе — еще не снег, но и определенно не дождь — покалывали щеки. Она подняла глаза к затянутому облаками небу и вздрогнула. Сегодня ночью ей негде спать, а в кармане меньше одиннадцати долларов. Она думала спать в парке или под кустом, пока не найдет работу и не сможет платить за место, но не предвидела снег, или крупу, или что это такое. Разве не должно быть в Орегоне намного теплее, чем в Чикаго? Селия поняла, что она в беде, и запаниковала. Но в Чикаго она тоже была в беде, и, если ей суждено столкнуться с проблемами, она лучше замерзнет до смерти здесь, чем рискнет, чтобы друг Кэссиди, Дэмиен, большой, пьяный и злобный, снова проник в ее комнату. Он заткнул ей рот и удерживал ее. Той ночью он забрал у нее все: ее невинность, уверенность в себе, даже улыбку, оставив только страх, синяки и отвращение.
«Ну разве не отлично? Надо как-нибудь повторить», — у него заплетался язык и ноги; уходя, он врезался в дверной косяк. Большую часть ночи Селия проплакала, свернувшись комочком в углу. До того как солнечные лучи проникли сквозь закрытые жалюзи, она запихала все, что могла унести, в наволочку и потрепанный рюкзак в цветочек, который оставался у нее еще со времен жизни с Хандли. На цыпочках она прокралась мимо Кэссиди и двух ее друзей, отрубившихся в крошечной гостиной. К счастью, Дэмиена среди них не было. Селия выскользнула за дверь и пошла в круглосуточный гастроном. Она бродила по рядам, пока не поняла, что за ней следит мужчина с коротким «ежиком» и туго затянутым ремнем на толстом животе. Скорее всего, он был охранником и думал, что она может что-нибудь украсть.
Какая ирония, что он хотел защитить магазин от Селии. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь оказался поблизости раньше ночью, чтобы защитить Селию.
Чтобы не замерзнуть, Селия ходила по улицам. Сначала тротуары были безлюдны, затем владельцы магазинчиков начали открывать двери. Грузовики осуществляли утреннюю доставку в магазины и рестораны. Немногочисленные деловые люди в костюмах заходили в кофейни по дороге на работу. По мере того как поднималось утреннее солнце, улицы становились более многолюдными и оживленными. Селия незамеченной двигалась среди людей, шедших на работу, к новым возможностям и успеху. Казалось, что она единственная, кто не знал, куда идет.
На другой улице она увидела книжный «Барнс-энд-Нобл». Теплый воздух магазина отогрел ее замерзшие руки и щеки, и к тому времени, как она начала снова чувствовать пальцы ног, у нее появилась идея.
Ей потребовалось несколько минут, но она нашла атлас Соединенных Штатов и села за низкий столик в детском отделе. Может, она сошла с ума, но это неважно. Она никогда не вернется в ту квартиру, так что все равно нужно было придумать, куда идти.
На больших цветных страницах было так много больших и маленьких городов, что не укладывалось в голове. Каждая точка на странице обозначала место, куда она могла бы поехать, место, где — она надеялась — будет безопаснее, чем здесь.
Она начала с Джорджии. Живут ли Хандли до сих пор в Атланте? Она не могла вспомнить название пригорода, в который они переехали. Она водила пальцем туда-сюда по штату в поисках названия, которое показалось бы знакомым, но ничего не получилось. Может, это и к лучшему. Наверное, к этому времени у них уже новая семья, счастливая маленькая девочка или мальчик, которых они спасли от системы приютов. Селия кусала уголки губ и старалась не испытывать ненависти к безымянному ребенку, который, вероятно, получал ту любовь, которую хотела она.
Расстроившись от того, что не смогла вспомнить, где живут Хандли, Селия перевернула страницу. Гавайи. Теплый тропический климат казался привлекательным, но Селии не хватало денег на билет на самолет.
Несколько минут она разглядывала карту Айдахо. Страницу с Иллинойсом она пропустила. Что толку его рассматривать, когда она пыталась сбежать отсюда? Айова слишком близко. Страницу за страницей Селия исключала города. А затем перевернула страницу с Оклахомой и увидела Орегон. Страница выглядела иначе, цвета были более призывными.
Селия услышала голос матери, лежавшей рядом: «Когда-нибудь я отвезу тебя в Орегон. Это самое красивое место в мире. Деревья такие высокие, а океан смелый и прекрасный». — «Как океан может быть смелым?» — спросила Селия. «В некоторых местах океан ласковый, спокойный и теплый, но в Орегоне он скалистый и бурный. Вода там разбивается о большие черные камни, чтобы добраться до берега. Это не просто, но при этом она издает такие красивые звуки. Как музыка. А брызги, когда волна разбивается о скалы, похожи на танец. Самое смелое, что я когда-либо делала, — это отправиться в одиночку посмотреть побережье Орегона. Мне следовало остаться там». — «Почему ты не вернешься?» Мама вздохнула: «Я вернусь, когда снова стану сильной. Орегон не для слабых».
Селия не понимала, о чем говорила ее мать, но сидя за тем маленьким столиком в «Барнс-энд-Нобл», глядя на зеленую карту Орегона, она набиралась храбрости от страницы. Это было единственное место, про которое она знала, что ее мать любила его, единственное место, в котором ее мать чувствовала себя храброй и хозяйкой своей жизни. Может быть, оно станет таким и для нее?
Селия водила пальцем по карте, читая названия городов и городков. Она не знала, где жила ее мама, но подумала, что подойдет любой, лишь бы в Орегоне. Она помнила длинные коричневые волосы мамы, пока те не стали грязными сосульками. Помнила ее теплую ладонь, когда та была сильной и не дрожала. Она скучала по ней.
Страница расплылась перед глазами, по щеке скатилась слеза и упала на карту. Селия вытерла глаза рукавом и посмотрела на темно-зеленое пятно там, где ее слеза впиталась в бумагу. Она упала на Систерс.
Это показалось ей идеальным. Всего лишь название города, но оно звучало дружелюбно и ласково, как настоящая семья. Селия закрыла атлас и прижала к себе. Она оставит это холодное, опасное место. Она поедет в Систерс, штат Орегон.
Она переложила содержимое наволочки в маленький помятый чемодан, который нашла на барахолке за шесть долларов, и отправилась на автобусную станцию, где купила билет и провела ночь на жесткой скамейке недалеко от билетной кассы, потому что боялась скамеек в темных углах.
Это случилось три дня назад. Теперь ее путешествие почти завершилось. Она пересекла стоянку и увидела автобусную станцию. Автобус выехал со стоянки и поехал по улице. Селии потребовалась секунда, чтобы понять, что это ее автобус. Ее автобус — тот, который должен был доставить ее в Систерс и в новую жизнь, — уезжал без нее. Селия побежала по дороге, размахивая руками в отчаянной попытке привлечь внимание водителя. Она решила, что он увидел ее, когда тормоза зашипели и включились задние фары, но автобус даже не остановился полностью, прежде чем повернуть направо и исчезнуть за зданием. Как она потеряла счет времени? При ней был рюкзак, но маленький чемоданчик так и остался в автобусе.