- Черный кот, черный кот! Мы пойдем с ним в «Черный кот» – за два часа до встречи, я ворвалась в дом с новыми покупками. Поздоровавшись со всеми встреченными, помчалась наверх. В моей комнате голоса из гостиной звучали глухо:
- А что у Оли? - поинтересовался Богдан Петрович.
- Что-то хорошее, - это Раиса.
- Шопингом снимала стресс? – спросил Алек.
Ой, блин, я старшего сына семьи и не заметила, а он уже во Львове. Нехорошо! Выбежала на лестницу свесилась с перил и ответила:
- Алек, привет!
- Богдан Петрович, Раиса права. У меня все хорошо, шопингом стресс не снимала, клянусь! Просто назначена встреча. - И юркнула обратно, потому что двух часов мне будет недостаточно. Но прежде чем закрыть двери, услышала Сережины слова.
- О, да это будет та еще встреча… - иронично отозвался вредина. – Отец, после этой встречи выдашь ей отпускные и домой направишь.
- На Новый год она в любом случае поедет домой на две недели.
- Придется отослать раньше. – Заметил младший Краснощек.
Я плотно закрыла двери и улыбнулась: - А вот не придется, Селозя! Он ко мне едет, ко мне!
Собиралась, краснея и бледнея, ругала себя за вздор, приходящий в голову, и улыбалась, как глупышка. Белье, чулки, шелковая бежевая блузка, в тон к ней юбка карандаш, тонкая цепочка на шею, и неброский макияж. Потому что щеки и так красные, глаза горят, а губы я давно искусала в предвкушении встречи, и от таких манипуляций вся помада окажется на зубах.
Сегодня ничего такого не будет. Нет, конечно, мы встретимся, посидим в ресторане, поговорим. И это будет началом. Каплей в море, но уже моей каплей и для меня. А дальше, кто знает…, быть может, мне он снится не зря.
За полчаса до приезда Леши, в комнату постучался Сережа:
- Так, Оль, я уезжаю. Отец с Раисой тоже, они развлечься хотят, пока ты его на операцию не определила.
- Аха, понятно. – На самом деле, у него такая страсть к поездкам появилась с приобретением статуса «женат» и к операции никоим образом не относится. Я завершила подводку глаз и обернулась к младшему. – Что? Ты так смотришь…
- Прекрасно выглядишь. – Усмехнулся и подмигнул. – Хорошо, что мне сегодня к Юле.
- Спасибо. Привет ей передашь. – Я улыбнулась своему отражению, вспоминая моменты во время массажа, ох и насмеялись мы с ней тогда. Классная девчонка.
А Сергей все не уходит: - Спросишь, что хотел и уйдешь или так и будешь стоять?
- За тобой рыцарь явится когда? – слово «рыцарь» в его устах прозвучало ругательством.
- Через полчаса заедет.
- Тогда тебя Алек проведет. Проследит, чтобы ты не забыла дом закрыть и калитку.
- Не надо меня провожать, сама справлюсь и с домом и с калиткой!
- Знаю, но он все равно будет тут… в кабинете работать до твоего отъезда. - И без перехода снова вопрос в лоб. - Ты домой вернешься?
- И что это значит? – насупилась я. – Допрос?
- Я ключи потерял, а у нас всего три комплекта… - а в глаза не смотрит, азалии на подоконнике рассматривает, Ричарду улыбается, тот как раз под подоконником разлегся.
Разгадала его уловку и с улыбкой ответила: - Буду.
- А куда едете? Спрашиваю, чтобы я знал, где тебя искать, если домой не вернешься раньше меня.
- Ну, это вряд ли, ты раньше не явишься.
Посмотрел на меня укоризненно: – Так, куда?
- Заглянем в «Черный кот», потом может быть погуляем… - хотела сказать «по городу», но он меня оборвал.
- Ок, до встречи в ресторане. – И закрыл двери, не ответив, что значит до встречи.
- Сережа! – я выскочила вслед за ним, - что все это значит?
- Ничего. – И глаза такие честные, как у Ричарда, когда он с грязными лапами в дом забегает.
- Неужели нельзя меня оставить в покое? Не маленькая уже. Своя голова на плечах есть, и перепроверять добрались мы до ресторана или нет, не нужно.
- А об этом я не подумал, - сокрушенно покачал головой младший. И, как назло, зазвонил телефон, мой. – Оль, там тебе уже звонят, ответь…
- Ты!
- Могу подождать. – Подмигнул зараза, развернулся и начал подниматься ко мне, - и с ним поговорить заодно. Ну, чтобы знаешь, вы до ресторана добрались…, не заплутали в городе…
- Конечно! Иди уже! – я поспешила в комнату, а Сережа из гостиной напомнил, что заглянет в ресторан.
Нажала на прием входящего и срывающимся голосом произнесла:
- Привет! Ты уже в городе?
- Ольчик, я…
Наверное, из-за сердечного стука, шума в ушах и множества пустяковых мыслей, я не расслышала его слова. Быть может, не поверила ему и посчитала сказанное грубой шуткой и поэтому они из моей памяти стерлись. Или же то меня ошеломило то, что его голос невозможно счастливый, хотя не должен быть таким. Он не радуется мне так, как говорит сейчас, не использует эти интонации, да и повода ранее не было, а значит…
Я закрыла глаза и медленно выдохнула, слов его не расслышала, но осознание пришло сразу - вот и все, закончилась сказка о рыцаре.
- Прости, пожалуйста, повтори еще раз, что ты только что сказал.
- Я не приехал, Ольчик. Извини, не смог раньше сообщить, ту все так завертелось, закрутилось…! Я забыл. Не со зла, понимаешь? Я просто, просто был в растерянности и…
- Леш, я поняла, ты не приехал во Львов. – Медленно стерла скатившуюся по щеке слезу и, сжав руку в кулак, спросила, - что у тебя случилось?
- Ольчик, я женюсь! Наталка согласилась. Моя Натуся сказала – Да. Я так счастлив, не ожидал, честно! Думал она опять… - Что «опять» я не расслышала. - А она дала свое согласие, я так... я в восторге от нее, готов орать во все горло как люблю ее. И тебя люблю…
Голос осип, но я все же спросила: - За что?
- Оля это все ты! Понимаешь, ты поддерживала меня, вдохновляла и направляла. Не дала оступиться… Я очень благодарен, Оль я тебе так обязан, слышишь?!
- Мугу… - тихий всхлип не позволил сказать ничего больше, я с ужасом прижала ладошку ко рту.
- Оля, ты не рада? Ответь.
Боже, какой… ужас! Как я могла поверить? Как?!
- Я рада, - слезы потекли по щекам проворными ручьями, подбородок задрожал, и я громко всхлипнула, сознаваясь на чистоту, почти, - я слез удержать не могу от счастья.
- Ольчик!
Тяжелый выдох и первая ложь во спасение: - Какой же ты умница! Просто молоток…
- Спасибо! Это нужно отметить! Приезжай к нам в Днепропетровск…
Он задерживается дома, он все бросит, все к чему шел, оставит ради нее, Наташи. Все ради нее. А дальше, как? А никак. Дальше он не пойдет, все решено уже…, порешено.
- Знаю, у нас сегодня намечалась встреча, и я нарушил обещание. – Кажется, даже руку к сердцу приложил, чтобы заверить, - Ольчик, даю слово, мы отметим и это. Обязательно отметим! Ты же в январе будешь здесь, у нас. Димка говорил, будешь. Так я тебя с поезда встречу. Мы ждем тебя – я, Наташа, все мы…
Удержала стон и солгала еще раз:
- Я не смогу приехать в январе надолго, только лишь к маме.
- Вот как?
А я еле подавила горький всхлип, как же все это мерзко. А впрочем, я не врала, я понимаю, теперь придется именно так и поступить. Я не смогу его видеть:
– Извини, у меня планы изменились. Ты же понимаешь?
- Понимаю. – Ответил тихо. Не верит. И кому? Мне? Смешно.
- Но я очень, очень рада за..., за вас! Это замечательно! Мои поздравления вам обоим. И… и привет ей передай.
- Оля, спасибо, милая! Я не думал…
Вот именно – не думал, и думать никогда не начнешь. А я слишком много думала, слишком.
Горло сдавил спазм, с болью произнесла: - Мне пора.
- Что? А, ты спешишь...? Ну, ладно. – Хлопнул в ладоши Леша. - Все-все не отрываю. Приятного тебе вечера, и еще раз спасибо! Я в долгу. Честно в огромном долгу перед тобой!
- Да… - это было последним, что я смогла произнести.
Слез больше не было, всхлипов, судорожных вздохов, стенаний. Не помню, как оказалась на краю своей кровати, судорожно сжимая телефон, сколько просидела, глядя в одно точку. Опустошенность образовалась внутри, стерев мысли, образы, воспоминания и чувства. Возможно, именно так взирает на окружающий мир пластмассовая марионетка. Она неподвижна, безголоса, пуста.
Отстраненно фиксирую изменения, происходящие вокруг: вот Ричард запрыгнул на кровать, медленно подобрался ко мне, лег и, протяжно вздохнув, положил голову на мои колени, вот на улице проехала машина, а внизу в доме зазвонил телефон, через время на звонок ответили. Приглушенный голос долетал сюда, но я не разбирала слов. Все кажется нереальным, абсолютно все. И тихий скулеж ретривера, и глухие приближающиеся шаги на лестнице, их не существует.
Ни откуда пришла глупость, стоящая высокой оценки: Я ничто.
Дверь открылась, кто-то прикоснулся к моей руке, а затем ответил кому-то:
- Да, она дома. Нет, никуда не поехала. Узнать все ли в порядке? – cверху раздался смешок и тот же голос ответил. - Узнаю, перезвоню.
Щелчок по кнопке и тишина. Передо мной маячат две ноги в синих брюках и мягкий голос интересуется:
- Оля, что случилось?
Следом за этим вопросом идет еще один более встревоженный:
- Ты что-то выпила? - чужие руки бережно накрывают мои плечи и сжимают их. Спасибо, что не трясут. - Оль, что ты приняла?
Его руки спускаются к моим локтям, затем скользят к запястьям, чтобы, проверив пульс замереть, на мгновение.
- Это таблетки? Какие? Не молчи…
- Нет. – Произнесла совсем тихо. И мотаю головой из стороны в сторону еле-еле, почти невидимое движение. Но ему и этого достаточно, заметил. Выдохнул с облегчением. Забрал из моих рук телефон, присел на корточки, так что его лицо оказалось напротив моего.
А вот и Алек. Кажется, я должна была закрыть дом при нем, или провести его, или выпустить из дома, но я этого не сделала. И вот теперь он тут, взял мои ладошки в плен своих рук, нежно.
- Олененок, ты можешь сказать, что случилось? Ты не поехала на встречу, что произошло?
Я смотрю в его внимательные карие глаза и понимаю, что отвертеться простым: «я устала» не получится. Мы проходили это совсем недавно в поликлинике. Я все понимаю, но слова не желают срываться с губ. Что я ему скажу? Что я вообще могу сказать?
Он протянул руку к моему лицу и коснулся щеки:
- Ну? Ты рассказываешь или я использую секретное оружие?
Что-то новенькое. Не знала, что против меня есть секретное оружие.
- Удивлена, а я знаю. Мне младший рассказал. – Он улыбнулся уголками губ и серьезным тоном продолжил. – Или ты рассказываешь, в чем дело, или я вызываю скорую.
Не нужно скорую! Мысль явно отразилась на лице, но вслух не произнесла, ни слова.
- Понятно, скорую вызывать не будем, но и рассказать в чем дело ты не намерена. – Кивнул своим мыслям. – Осечка вышла, не подействовало. Может тебя под душ, холодный. Тебя холодный душ из ступора выводит, а? - он поднялся и заставил встать меня. - Что скажешь?
А я стою перед ним и не шевелюсь, молчу, и не дышу вовсе.
- Ничего не скажешь. – Подвел он черту. - Тогда всю ответственность за происходящее я беру на себя.
Какую ответственность? За что?
А его руки в это время оторвались от меня и принялись за пуговки на блузке. Вот первая выскользнула из петельки, затем вторая… Странно, он расстегивает их, а я ничего произнести не могу и не потому что страшно, а потому что не пугает, вообще. Я не боюсь его рук и отстраненно наблюдаю, за тем, как медленно и тактично расстегивается моя блузка.
Третья, четвертая, пятая…
– Оу! – с этим возгласом он распахнул шелковое изделие, обрадовался как родной и поднял взгляд на меня. – Нательная маечка? А зачем? Ты часто мерзнешь?
Отрицательно покачала головой, еще один малозаметный знак. Но Алек на меня не смотрит. Его куда больше заинтересовало кружевное белье, купленное для придания уверенности. Словно ребенок, разворачивающий подарок, он легко выдернул блузку из юбки.
- Ааа, нет. Не маечка. – Широкая улыбка осветила его лицо. - Неужели боди?
Оно самое. И лучше не думать какими потайными мыслями я руководствовалась, когда его брала.
- Оль, а можно глянуть? - бросил пристальный взгляд на меня, затем вниз. – Ну, раз ты молчишь… до сих пор, то можно. Молчание знак согласия, да?
Подождал несколько секунд, чтобы я успела одуматься, одуматься не успела, а потом постановил: - Значит, да.
Мурлыча что-то с хулиганским видом, обвил руками и медленно расстегнул юбку, чтобы затем спустить ладони значительно ниже поясничного отдела. Смешно, я от неожиданности вздрогнула, а он вслед за мной.
– Точно боди, Олененок, шикарный выбор. – Отстранился немного, не убирая рук, и глухо спросил. - А где оно расстегивается?
Внизу… там две кнопочки…
- А ну да, мог бы и догадаться.
Его ладонь медленно продвинулась ниже, достигла кнопочек и словно обожженная вернулась назад. Глаза закрыл, и на ощупь начал быстро застегивать юбку, ругая меня. Я же отвечала мысленно.
- Оля, где реакция?
Не знаю.
- Я ж не каменный воспользуюсь ситуацией.
Давай, воспользуйся. Хоть кому-то будет хорошо.
- А когда спросят: «кто начал?», скажу: «ты была активом, я пассивом» и мне все-все поверят. – Произносит с сожалением, запахивая на мне блузку, юбку он уже застегнул.
Нет. Кажется, это я сказала вслух.
- Что, нет? – он остановился.
- Не поверят. – Мой голос тих. Сама себя не слышу, а он слышит еще и шутит.
- Не поверят, но жениться заставят. – Взяв за подбородок, поднял мое лицо и заглянул в глаза. – Ну, что выйдешь за меня?
- Ты женат…
- Это не повод чтобы плакать. – На глаза навернулись слезы, но я поняла это лишь, когда он мягко начал их стирать. - Дело решается легко, разводом. Слышала о таком?
- Д-да… - в деталях вспомнила разговор с Лешей и горько всхлипнула, - но он только женится.
В детстве меня в такие минуты спасала мама, она меня обнимала и давала поплакать, в юности подушка, а тут…Я не нашла ничего лучше, чем шагнуть к Алеку и разреветься на его груди.
- Олененок… - с грустью произнес он и крепко меня обнял.
17.
- Это был не лучший ее день, но и не худший, я пришел на помощь. – Сообщил благоверный и приобнял меня.
Несколько секунд в студии длилось молчание, а затем присутствующие вновь пришли в «движение». Леша незаметно поглаживает мое плечо, задумчиво улыбается. Я молчу, а Ева с удивлением взирает на нас.
- Так… В вашей истории все началось с этого дня? – она как-то растеряно просмотрела подготовленные вопросы, облизнула губы и, понизив голос, спросила. - То есть… этот случай стал отправным пунктом в ваших отношениях?
Леша тихо рассмеялся:
- Скорее конечной станцией предыдущих взаимоотношений. За один лишь вечер я одновременно стал спасательной жилеткой и персоной нон грата. – Покосился на меня и добавил. – Вот тебе и благодарность за проявленную отзывчивость.
До отзывчивости, там был еще и личный досмотр, но он вряд ли пожелает сообщить об этом. То белье помнит до сих пор, вот и на днях предлагал воскресить воспоминания и купить схожее.
- А иначе я отреагировать не могла. Просыпаюсь утром в своей комнате, одна в помятых… чувствах, - пункт о том, что проснулась в белье, опустим. – Ясно наревелась вдоволь, так что больше и не хочется. А на столе записка, от него.
- Слова записки помните? – Ева выжидающе посмотрела.
- Конечно. Такое не забудешь. – Замечаю, как улыбка мужа становится шире, и мстительно цитирую слово в слово: - Что бы ни случилось в прошлом, желаю тебе это забыть.
- Я имел в виду твои неприятности.
- А я поняла, что речь идет о прошедшем вечере. И что вся ситуация со мной его раздосадовала.
- Я не мог ей помочь, и это меня злило. – Пояснил он, подмигнув Еве. – Объяснение проще простого, зачем было накручивать?
Ну, все жди дома сюрпрайз, я устрою тебе страстный вечер, и ты забудешь, каково это – смотреть на других женщин! Ну, а пока продумываю план на ужин при свечах и делаю невинные глазки.
- Накручивать было с чего. После слез, я уснула мертвым сном. И кто знает…, как вечер закончился и что он имел в виду на самом деле.
- Она еще не знала, что я не люблю приставать к мертвецки спящим девушкам. Но… - он берет таинственную паузу и вынуждает ведущую проявить заинтересованность.