Да какое понимал, уверен был. Только Макс, если хотел бы – нашел бы способ оставить информацию. А он просто не отвечает. В такие моменты мне казалось, что я ненавижу его настолько сильно, насколько это возможно. Ненавижу, потому что знаю, в какое дерьмо он влезть может. Ненавижу, потому что не плевать. Потому что места себе не нахожу от этой гребаной неизвестности, которая любого способна свести с ума. Не заметил, как на встречку выехал и, едва справляясь с управлением, резко отвернул машину, чтобы избежать столкновения. По ушам резанул визг шин. Черт! Только угробить себя сейчас - и все… Так, хватит психовать, мозги включить нужно. Узнать, что произошло и куда Макса занесло на этот раз.
- Ало, Русый… Пробей, где Макс сейчас. Он вернулся уже?
- Да, Андрей Савельевич. Вернулся.
Я со всей силы сжал зубы от злости и ярости.
- У себя?
- Да…
Нажал на кнопку отбоя и отшвырнул телефон, вдавливая со всей силы педаль газа. Я сейчас до тебя доберусь, и ты мне, твою мать, объяснишь, почему так себя ведешь. Сейчас я был готов думать о нем что угодно, потому что не хотел допускать других мыслей. Тех самых, которые могли сломать нас всех. Не хотел думать о Дарине. О том, что произошло, и что Макс мог узнать. Когда подъехал к его дому, мне не сразу открыли. Что за…? Они что, вообще все с ума посходили? Пришлось даже выйти из машины и рявкнуть охраннику, который смотрел на меня перепуганными глазами, а потом и вовсе потупил взгляд. Мне все это порядком надоело. Что за фокусы? Я быстрым шагом направился в сторону дома и решительно открыл дверь.
- Макс! Ты где?
В помещении – полумрак, шторы задернуты, нигде свет не горит. Я еле смог рассмотреть брата, который развалился в кресле и, чертыхнувшись, наконец-то ответил.
- Граф, бл***. Закрывай дверь пошустрее… Долбаный свет….
Если бы я не знал, что это мой брат, клянусь, я бы его не узнал. Бледный, глаза ладонью прикрывает, как будто солнечного света боится, или же скрыть что-то хочет. Исхудавший… от него, наверное, половина осталась. В руке – бутылка виски… Из горла хлестал, никак иначе.
- Дарина где?
Я приблизился к Максиму и в который раз удивился тому, что от меня прячут взгляд. Этот дом как будто стал чужим. Не только люди, которые в нем живут, а даже стены, даже та зловещая тишина и темень, в которую он погрузился.
Он вальяжно поднес ко рту бутылку с виски, сделал несколько глотков, а потом, глядя мне прямо в глаза, рассмеялся. Раскатисто. Громко. От этого смеха стало жутко. Словно передо мной – душевно больной человек.
- А нет Дарины, брат… Нет ее…
Он продолжал смеяться, а мое недоумение начало перерастать в злость. Что за комедия, что за фарс? Нашел когда накидаться и нести чушь…
- Эй, Макс… В руки себя возьми! Где Дарина, я спрашиваю?
Он бросил бутылку, и она ударилась о стену. Напряженную тишину прорезал звук разбивающегося стекла. Вскочил и начал шагать по комнате то в одну сторону, то в другую, словно не мог сидеть на одном месте. Возбужден до предела, взвинчен, даже руки потряхивало.
- Я тебе сказал уже… Нет этой шлюхи! Осталась ублажать Бакита… еще вопросы?
Я подбежал к нему и схватил его за рубашку.
- Ты что несешь? Совсем мозг пропил уже?
Увидел наконец-то его глаза, и не по себе стало. Да он под кайфом. Дряни какой-то нанюхался, поэтому и ведет себя так. Даже сомневаться не пришлось. Только этого не хватало сейчас. Что угодно вытворить может. Желваки ходуном ходят, впился пальцами в плечи и со всей дури меня оттолкнул.
- Шлюха твоя Дарина… Вот что.. Забудь, брат. Пригрели, бл***...
У меня в голове не укладывалось то, что он орал сейчас. Опять это гребаное чувство фарса. Сам еле сдерживался, чтобы не сорваться, видел просто, что не в себе он сейчас.
- Ты можешь внятно рассказать, что произошло? Что ты узнал? Какого хрена вообще происходит?
- Я, брат, нихера не буду тебе рассказывать. Я, бл***, своими глазами видел ее… голую в его постели.. Ноги, сука, перед ублюдком раздвинула...даже видео имеется. Хочешь глянуть, как сестра твоя, шлюха, стонет и орет под уе***ком этим? Уверен?
- И ты хочешь сказать, что ты ее там оставил? Ты думаешь, я идиот, Макс? Сестра где? Я сейчас весь дом разнесу нахрен… Говори, давай.
- А ты думаешь, я такую шалаву в дом свой привел бы? Ту, которая отца нашего урыла и как сука скулила под другим?
- Да что произошло, в конце концов…Что там, бл***, произошло?
- Я приехал туда… с ублюдком этим поговорил, он мне все и выложил. Все… Не лезь в душу, Граф... Не лезь... Там такое творится, что… не ковыряй. Забудь. И я забуду. Когда-нибудь. Одной сукой меньше, одной больше. Нам не привыкать…
Я видел, как он заводится еще больше. Как его бьет раз за разом волна отчаяния. Как ломается, как крошится на части, как ненавистью своей дышит, чтобы не задохнутся и не сдохнуть сейчас. Я понимал, что никакого разговора сейчас не получится. Не знаю, что произошло там, что он увидел, чем все закончилось, только понимал, что самому придется туда поехать. Слишком много Дарина для него значила, превращался в одержимого с ней. Нет тут трезвых мыслей. Ни одной. В таком состоянии можно в чем угодно человека убедить, особенно такого, как он - у которого между любовью и ненавистью грань стерлась. Как не убил ее? Просто оставил? Не верю… Не верю, бл***. Не сходится тут что-то… Самому выяснить нужно. Я вообще не уверен, что Макс сейчас не путает реальность с вымыслом. Судя по всему, он не первый день на белой дряни сидит.
- А теперь послушай меня. Проспись, иди… Завтра отца похоронить надо, и не дай Бог я увижу тебя завтра в таком же состоянии…
Вышел из дома, чувствуя, словно на грудь сотню гирь взгромоздили. Тяжело на душе, так паршиво, что с каждым днем все только хуже становится, что вместо того, чтобы выяснить что-то, мы только запутывались в этом липкой паутине. К Ахмеду ехать надо. Бакит пешка его, не с ним решать надо. Сестру забрать и самим думать, что делать дальше. Все свидетельствовало против нее, видео какие-то гребаные, одно за другим, а мне все равно хотелось докопаться. Даже если виновата – пусть передо мной ответит. Перед семьей своей, которую разнести в клочья захотела. Пусть в глаза мне посмотрит и скажет все, как есть. Если Макс прав – то Дарина не упустит шанса, чтобы нанести еще один удар, и выплюнет в лицо правду, которая терзает острее кинжала.
Набрал опять начальника службы безопасности, нужно было хоть что-то узнать. Сам не смог проконтролировать, как Макс вернулся, но сопровождение всегда работает.
- Русый, Макс когда вернулся, один был?
- Андрей Савельевич, мы его вели уже на пути из аэропорта. Охрана его и он в машине были.
- И все?
- Да, Максим и трое людей его…
- А Дарина?
- Точно не было. Мы вели их до самого дома, пока в ворота не въехали…
- Хорошо, до связи.
Дьявол! Неужели правду говорит? Неужели я до сих пор пытаюсь найти ей оправдание? Такие вещи не придумаешь. Их, наоборот, спрятать хочется, чтобы не увидел никто и не узнал, что тебя выставили полным идиотом. Наивным. Зверя, от которого весь криминалитет шарахается, обычная девка вокруг пальца обвела, с руки кормила, пока время подставить не пришло. Не мог лгать... Не об этом. Плевать, что под кайфом…
Откинул голову назад, сжимая пальцами виски. Пульсируют, до боли, а в легких словно воздуха не осталось. Завтра отца хоронить, прощаться, в последний путь отправить по-семейному, а от семьи этой не осталось ничерта. Мысль закралась – подлая такая, недостойная, что хорошо, что умер.. Не видит всего этого, покой наконец обрел. Успел еще застать нас всех… счастливыми, что ли? Прощенье попросить и дождаться того же. Сыновей обрел, семью. Не под проклятия на тот мир ушел, а в мире и спокойствии. Только это-то и стало началом конца.
***
На похороны съехалось несколько сотен лживых и лицемерных тварей, чтобы насладиться чужим горем. Смаковать чужую скорбь и отчаяние. Обменятся наигранными улыбками и рукопожатиями. Слетелись, коршуны. Высматривают, чем поживиться. Кого сдвинуть, кого убрать и что урвать. Злорадно шепчутся прямо за нашими спинами, что жена Макса не приехала. То ли синяки прячет, то ли хвостом вильнула и бросила Зверя. Испытывают наше терпение. Намеренно. Издевательски ударяя в одну и ту же цель. Наносить удары, зная, что пока все мы находимся у могилы отца, их не тронут. Потому что слабость нельзя показывать. Никогда. Тут, на кладбище, каждый ублюдок ощущал эту циничную неприкосновенность, потому что тот, кто сорвется - проиграет.
А после похорон мы с братом разъехались в разные стороны, сухо попрощавшись. Словно не было последних нескольких лет, словно не братья уже. Чужие. Он замкнулся в себе, избегая разговоров, вопросов, отмахиваясь от попыток поддержать. Даже глаза свои прячет под солнцезащитными очками.
Каждый по-своему переживает свое горе, справляется с болью и находит способ, как существовать дальше. Он не тот уже. Словно часть от него отрезали.
Присматривать за ним надо, с наркотой чтоб завязал. Хреново ему, понимаю, только в гроб себя загонит за несколько месяцев. А пока что нужно связаться с Ахмедом… Нутром чую, что есть тут что-то, чего я не знаю. Слишком много недостающих элементов в этой картине. Только решение действовать позволяло сейчас держаться. В этой истории не может быть такой точки…
ГЛАВА 12
Я открыла глаза от того, что меня били по щекам. Не больно, но довольно чувствительно. Вскочила на постели, прижимая к себе простыню и глядя расширенными глазами на ненавистную рожу Бакита, от вида которой тошнило и все скручивалось в узел. Если бы я могла ее разодрать в кровь, я бы это сделала. И сделаю когда-нибудь.
Тяжело дыша смотрела на него и чувствовала сильную боль в висках, как и там, в трюме, когда очнулась после сильной дозы снотворного. Кажется, и сейчас мне вкололи нечто подобное, потому что меня мутило и в горле дико пересохло. Я помнила, как меня сняли с веревок и сделали укол в вену. С ужасом прислушивалась к собственному телу, но кроме жжения и боли от ударов хлыстом ничего не беспокоило. Меня не тронули. Я чувствовала кожей, на подсознательном уровне. Этот ублюдок не занимался со мной сексом. Если он вообще способен им заниматься.
Тогда почему я голая и в его постели, к горлу подступила тошнота от одной мысли, что он ко мне прикасался, пока я спала, но Бакит ухмыльнулся и швырнул мне ту одежду, в которой меня похитили. Она провоняла гнилостным запахом трюма и рыбы, которую в нем перевозили. По коже медленно поползли мурашки… Что это? Неужели? О, Боже! Так быстро?! Неужели меня нашли?
- Раздумываешь, трогал ли я тебя этой ночью, пока ты спала? Нет. Не трогал. Я не люблю трупы - я люблю орущих и дергающихся сучек. Да и поверь - это совершенно не имеет никакого значения. Одевайся. За тобой приехали.
Все. Он мог больше ничего не говорить. Или наоборот - он мог говорить все что угодно, но, когда я услышала это «за тобой приехали», я перестала что-либо соображать. Я поняла, кто. Сразу поняла по взгляду проклятого азиата, по его презрительной ухмылке и, да, по страху в его глазах. Я видела его там, на самом дне. Легкая тень ужаса, которую мог вызвать в этом монстре только другой монстр. Слишком похожий на него самого, но более сильный и опасный. И этим монстром мог быть только мой муж… либо мой брат. А скорее всего они оба и вместе. И я не могла в это поверить. Боялась, что разочаруюсь и сойду с ума, если это не так. От одной мысли, что Макс здесь, где-то рядом, совсем близко, мне становилось больно дышать, и я словно летела в пропасть на огромной скорости, так быстро, что свистело в ушах и ломило все тело.
Я натянула через голову свитер, не обращая внимания на боль в израненной спине. Какая к черту боль, если Максим здесь? Моя анестезия, моя сила, моя стена. Все перестало иметь значение. Даже то, что Бакит смотрел, как я одеваюсь. Мне стало наплевать на его присутствие. Ведь за мной приехали. А значит - ему недолго осталось. Совсем не долго. Когда я буду в безопасном месте, он пожалеет о каждой секунде, которую я провела здесь, о каждом ударе, о каждом слове, что сказал мне. Ему отомстят за меня, и так жестоко отомстят, что он будет мечтать о смерти. Мой муж умеет быть лютым извергом, если кто-то его сильно разозлит…
Когда я лихорадочно застегивала змейку на сапогах, то вдруг, приподняв голову, увидела, как азиат улыбается, он буквально излучал какое-то ненормальное удовольствие… Даже страх испарился из взгляда его узких глаз, пристально меня разглядывающих, как будто впервые увидел.
От сомнений стиснуло горло… А что, если это не Макс приехал? Что, если этот ублюдок что-то задумал? Какое-то низкое издевательство? Он способен на любую подлость. Я не должна рано радоваться. Должна быть готова ко всему.
- Торопишься, птичка, ручки дрожат? Я бы на твоем месте так не торопился.
Не спросишь, кто за тобой приехал или настолько уверена в нем? М-м-м? Знаешь кто здесь, да?
Я выпрямилась и, все так же тяжело дыша, посмотрела Бакиту прямо в глаза:
- Знаю. Я могу сомневаться в ком угодно, но только не в нем. И тебе не советую.
Но улыбка с его лица не исчезла, несмотря на угрозу, и мне стало не по себе.
- Правильно, птичка, не сомневайся. Идем, хватит прихорашиваться, ты и так у нас красивая.
Опустил взгляд к моей шее и снова посмотрел в лицо, ухмыляясь, а я вспомнила, как эта мразь засасывала мою кожу и лизала мой подбородок, когда я висела на веревках и мечтала сдохнуть раньше, чем он меня испачкает своими прикосновениями еще больше.
- Может, останешься? Я бы повоевал за тебя со Зверем… А? Не хочешь дать нам шанс, девочка? Нам же было так хорошо вместе.
- У тебя он есть, этот шанс. Шанс прямо сейчас бежать так далеко, чтобы Зверь никогда не смог тебя найти.
- Кто знает… может, тебе стоило бы бежать так же далеко. Счастливой дороги, птичка. Я надеюсь, ты не пожалеешь, что выбрала не меня.
- Да пошел ты! Начинай молиться, Бакит. С той минуты, когда моей жизни не будет угрожать опасность - твоя упадет в цене ниже плинтуса.
- Ты тоже молись, девочка… кто сказал, что твоя жизнь с этой минуты стоит дороже моей? Только, возможно, ты меняешь один ад на другой…
- Не льсти себе. Это не ад. Здесь у тебя. Это так, грязный притон и больной извращенец во главе него.
- Конечно, не ад… Ад у тебя только начинается. Бакит всегда знает, что говорит. Я приготовил для тебя много сюрпризов… но получишь ты их не от меня, а от того, в ком ты так уверена. Запомни, сучка, в этой жизни нельзя быть уверенной ни в ком. Даже в своем отражении.
Сказал вполне серьезно, чуть прищурившись.
- Мне жаль тебя.
И меня передернуло от мрачного предчувствия, что эта тварь все же что-то задумала.
- Себя пожалей. Недолго тебе осталось.
Он не пошел за мной следом, меня вывели его молчаливые псы, подхватив под руки с обеих сторон. А мне хотелось броситься, сломя голову, вперед, а внутри клокотал пожар, безумие, бешеный восторг. Я снова забыла о проклятом Баките, я предвкушала свободу и встречу с Максимом. Я ее буквально видела перед глазами в мельчайших деталях.
А потом я потеряла способность дышать и даже крикнуть. Как во сне, когда открываешь рот и не издаешь ни звука. Я увидела Максима. Он стоял возле машины и смотрел на меня. Не двигаясь, словно сам превратился в камень. Только взгляд, продирающийся сквозь кожу к самому сердцу. Макс быстро надел очки, а мне захотелось побежать к нему, но я не смогла, у меня ноги не слушались. Как ватные. Занемели. Меня просто парализовало, а по щекам покатились слезы. Градом. От счастья, что он здесь. Что забрал меня. Разве могло быть иначе? Это же мой Максим. Мой муж. Мой безумец. Он бы меня нашел даже в пекле. Для него нет ничего невозможного. Такой бледный, худой… в темных солнцезащитных очках, а я его взгляд чувствую кожей… Но хочется содрать очки и захлебнуться в синеве, потеряться в ней, раствориться и сойти с ума от того, что он рядом.
Я все же набрала в легкие побольше воздуха и хотела крикнуть, но в этот момент Макс махнул своим людям рукой и сел в машину. Я еще не понимала, что происходит, глядя, как отъезжает его автомобиль, как, скрипя покрышками, разворачивается, чтобы уехать прочь, а меня подхватывает под руки Фима и ведет к другой машине. С облегчением увидела знакомые лица и радостно вздохнула полной грудью. Запах свободы, он пьянит, он сводит с ума.
Все! Все кончено! Этот кошмар. Так быстро и так невыносимо долго. Макс просто сильно торопился, нужно покинуть это место как можно быстрее, я думала что угодно, ища оправдание тому, что он не бросился ко мне, не сдавил в объятиях до хруста…