Она ошиблась. Он не намеревался двигаться в её сторону. Лишь обошёл стол и присел на него, снова скрестив руки на груди.
Не успела Лера вздохнуть с облегчением, как услышала:
— Иди ко мне, — и чтобы у неё не осталось никаких сомнений, спокойно добавил: -
Поближе.
Сердце Леры скатилось куда-то в область живота. Тот в свою очередь судорожно сжался в преддверии чего-то дурного. Интуиция завопила, что ей следует бежать и искать другого «поклонника» для знакомства с мамой, разум же взбрыкнулся и обозвал её дурой. Сколько можно предвзято относиться к Сардынову? Он уже показал, что ничего страшного с ней делать не будет. Всё в пределах нормы.
Только «норма» у него бездушная. Совершенно.
Лера, выдавив из себя скупую улыбку, сделала несколько шагов по направлению к Тимуру.
Чтобы сразу же вскрикнуть и задохнуться от неожиданности.
Мужчина действовал быстро. Очень быстро. Выбросил руку вперед, как змея кидается на свою жертву, ухватил Леру чуть выше локтя и рванул на себя. Когда их тела неслись навстречу друг другу, Лера даже не успела понять, что её ожидает.
Она врезалась в скалу. Ей-Богу. Потому что иначе грудную клетку Сардынова воспринять было невозможно. Одни стальные мускулы. Ни грамма жирка. И когда он только успевает поддерживать физическую форму? Постоянно работает. Хотя, откуда ей, знавшей его лишь поверхностно, знать о его распорядке дня?
Когда она оказалась плотно прижатой к его телу, с удивлением почувствовала, что Сарднынов возбужден. Откуда… Когда… Но удивляться ей долго не позволили — мужчина действовал быстро и резко, кидая её от одних негативных эмоций к другим.
Не успела она прийти в себя от «приветствия» с его грудной клеткой, как её бесцеремонно развернули, уложив грудью на поверхность стола. Лера даже пискнуть не успела. И в следующее мгновение почувствовала, как юбку платья задирают кверху.
Вот о чем она совершенно не думала, направляясь на встречу к Сардынову, так это о сексе. Мужчина же, в отличие от неё, видимо думал о нем очень часто. По крайней мере, в её присутствии так точно.
— Чулки. Мило, — голос, в котором прорезались хриплые нотки, отбросил все её посторонние мысли прочь.
Точно, она же утром вместо колготок автоматически выбрала чулки с силиконовой резинкой. Как оказалось — не зря. Предчувствие? Или обычное ограничение в её гардеробе, где простые вещи по типу хэбешных трусов исчезали из обихода?
Лера ничего не стала отвечать на его реплику. Зачем? Лишь негромко охнула, когда кружевные черные трусики были стремительно стянуты книзу.
— Переступи.
Мужской голос охрип сильнее.
Одну руку Сардынов зафиксировал на её позвоночнике, надежно удерживая и предупреждая, чтобы она не думала возражать. О сопротивлении речи не шло.
Лера, чьи глаза в данный момент напоминали две плошки, растопырив пальцы и положив руки на поверхность стола, постаралась успокоиться. Сейчас будет секс. Снова. Опять. В очередной раз. Господи, что с потенцией у этого чертова Сардынова? Мысленно задала вопрос и тотчас обернула себя. Богохульничает — в одном предложении и про Бога и про черта упоминает. Так нельзя. Но и эмоции невозможно контролировать, когда тебя вот так «раскладывают» на столе. С полным правом. Не спрашивая. Беря.
Стараясь не поддаться злости и не послать Тимура с его вечным «стояком» куда подальше, и подавляя в себе обиду, девушка послушно переступила через собственные трусики, чтобы тотчас кто-то озабоченный приступил к делу.
Почувствовав, как длинные мужские пальцы легли на её лобок, Лера закрыла глаза. Дышать. Только дышать. И не заморачиваться по поводу собственных ощущений. Она может получить удовольствие от происходящего.
На Тимуре были домашние спортивные брюки. Ни бряцанье ремня о шлевку, ни звука расстегивающейся молнии не могли предупредить её о вторжении.
И когда тугая горячая головка ощутимо надавила на её складочки, растягивая и властно вторгаясь между ними, Лера протяжно застонала и крепко зажмурила глаза.
Чего-чего она не ожидала, так это крепкого удара по ягодицам, отчего Лера непроизвольно дернулась.
— А, ну, расслабься.
А то она сама не знает!
Шлепок обжег нежную кожу и если к нему присоединить полное вторжение внутрь лона ощущения оказались пикантными. Дыхание Леры сбилось. Она сама от себя не ожидала подобной реакции. Смутно понимала, как выглядит со стороны. С задранной юбкой, в чулках, с трусиками, лежащими вокруг одной из щиколотки. И сзади почти полностью одетый мужчина, что мощными толчками врезался в неё, проникая с каждым разом всё глубже и глубже. Его рука с позвоночника переместилась на её ягодицы, и теперь обе руки Тимура сжимали её бедра. Жестко сжимали, оставляя красные отметины. Властно сжимали…
Лера не смогла сдержать ещё одного стона, когда в очередной раз ощутила, как он врезается в неё.
Что же такое происходит… Внутри лона становилось влажно, низ живота ощутимо потяжелел. Как же порочно! Как же непривычно! Как же возбуждающе!
Лере всё же удалось расслабиться. Она прикрыла глаза и перед её внутренним взором нарисовалась картина их соития. В голове, помимо воли что-то сдвинулось в сторону, где-то перемкнуло. Чего греха таить, каждая из девушек мечтает о безудержной страсти по отношению к себе. Чтобы парень терял голову в твоем присутствии, чтобы хотел только тебя. Чтобы отодвигал на задний план все другие мысли. И срывался вот так одержимо, непредсказуемо. Брал яростно и одновременно трепетно, спуская страсть с цепи.
Сейчас с Лерой происходил именно это. Она не могла видеть себя со стороны, иначе бы увидела, как невольно выгнулась её спина, как бедра устремились навстречу бедрам Тимура. Как на её лице застыло предчувствие надвигающегося оргазма.
Они кончили одновременно. Лера услышала, как Тимур сдавленно застонал и сделал особо глубокий толчок, отчего приятная боль расцвела в её теле, и одновременно сорвала собственную пружину, заставив девушку задрожать от накатившего наслаждения. Лера обессиленно припала к холодной поверхности стола, не в силах даже свести ноги.
Сардынов не спешил выходить из неё.
Его рваное дыхание доносилось до сознание Леры, и какой-то чертяга, непонятно откуда поселившийся в голове, ехидно заметил, что господин Сардынов не так спокоен и безразличен, как пытается казаться. Что в его мире бушуют нехилые страсти, которые он умело контролирует и постоянно подавляет.
— Будь готова сегодня к семи.
Лера не стала переспрашивать. Не стала уточнять. Женская интуиция со сто процентной уверенностью сообщила ей, куда они поедут.
ГЛАВА 23
Снова самолет. Снова она летит в незнакомый город. Снова с Сардыновым.
На этот раз они летели регулярным рейсом бизнес класса, чему Лера была неслыханно рада. Оказаться в самолете друга Тимура ей категорически не хотелось. Она даже точно не могла бы сказать почему. Не хотелось и всё.
Здесь, среди других людей, она могла расслабиться и даже немного вздремнула.
Единственным неприятным соседством в данной поездке оказался Анатолий Берестов. Лера бы предпочла лететь с Дианой, к ней она уже начала привыкать, и как никак, женщина с женщиной проще было общаться и обсуждать интимные моменты её взаимоотношений с Тимуром.
К Берестову же у Леры возникла стойкая антипатия. Смотря на его холеное лицо, безупречный костюм и пальцы с идеальным маникюром, она думала о том, что тот сознательно при их первой беседы умолчал о главном — о том, что она ни по каким параметрам не подходила на роль суррогатной матери. Это раз. Об этом Лера и сама знала, но на эмоциях, в своем сумасшедшем стремлении во что бы то ни стало раздобыть деньги, искренне верила, что Судьба окажется на её стороне и ей каким-то чудом удастся заключить договор. Лере больше не понравилось то, что Берестов ни слова не сказал о главном условии в договоре с Сардновым. Сейчас, прокручивая их разговор в ресторане, она понимала, что он это сделал сознательно. Он прошелся по всем пунктам, озвучил практически всё. Кроме самого главного — то, что она, подписывая договор, не становится суррогатной матерью. Она обязуется зачать от Тимура Сардынова ребенка и написать отказную от малыша.
Иногда Лера думала, насколько правомерен данный договор. И понимала, что, скорее всего, на все сто процентов. В минуты отчаяния её нет-нет да подмывало проконсультироваться по поводу него с кем-то более опытным, знающим. Потом приходила к выводу, что она слишком наивна в своей вере в правосудие и в то, что в этом мире побеждает тот, кто прав. Нет, детка, в этом мире побеждает тот у кого деньги. И если бы вдруг Лера сошла с ума и с чего-то решила, что может тягаться с Сардыновым, что она каким-то чудом бы избежала штрафных санкций и затеяла судебным тяжбу в отношении ещё, правда, не зачатого ребенка, понимала, что проиграла бы, даже не войдя в суд. Кто она, и кто Тимур. Наивность и вера в добро с её стороны, сила и власть с его.
Он дружит с мужчиной, у которого в собственности личный самолет. Сардынов запросто может потратить полмиллиона евро. У него дом, стоимостью несколько миллионов тех же евро. И ещё много того, чего Лера не знала. И если он решил, что ему нужен ребенок без мамы, то неужели допустит огласки? Шумихи?
О кардинальных методах, что он может применить, решая проблемы, думать Валерия не хотела.
Да, она выросла во время, когда бандитские разборки и уличная стрельба остались позади. Но у тех, кто ворочал миллионами, есть и другие рычаги воздействия. Не менее действенные, чем дуло пистолета. И не менее опасные.
Лера хмуро посмотрела на Берестова.
И ей с ним общаться минимум неделю.
Про Тимура думать не хотелось. Не сегодня.
Особенно после того, что было в клинике.
Он сдержал слово, и поехал с ней. Хотя, наверное, тут будет уместнее сказать, что это она его сопровождала. Всю дорогу до клиники они молчали. Вернее, молчала она и слушала, как он разговаривает по телефону. Именно в тот момент, Валерия впервые поняла, что живет в доме человека, которого совершенно не знает. «Не знает» — не в плане его чувств, предпочтений, интересов. А в том, что даже не помнит, каким бизнесом он занимается.
Лера читала про Сардынова. В ту роковую ночь, когда надо было ставить подпись и ей сообщили его имя. У него строительный бизнес. Вроде бы так. Большего ей, собственно, знать и не надо было. Но неужели строительный бизнес приносил столько денег? Лера усмехнулась своей наивности. Значит, приносит.
— Тимур, спасибо тебе, — решилась она нарушить молчание, когда они вышли из автомобиля и стали подниматься по крыльцу.
Сардынов ничего не сказал, бросив на неё холодный взгляд, от которого Лере сразу же захотелось укрыться.
И как он может понравиться маме? Да она сразу поймет, что между ними нет никаких романтических отношений. А вот товарно-рыночные — возможны. Мама всегда была проницательной, и без лишних вопросов понимала, что происходит в жизни её детей. Натянутые улыбки и отмазка: «Всё в порядке, мам» в их семье не прокатывали.
А тут Сардынов. Черт. И на что Лера только надеялась?
Не удостоив её ответа, они вошли в клинику. И вот тут началось самое интересное. Тимура знали в лицо. Как только он появился, вокруг него сразу же засуетился медперсонал.
— Тимур Олегович, что же вы без предупреждения! — воскликнул администратор и что-то негромко сказал стоящей рядом медсестре.
Пока Тимур общался с ними, Лера стояла в сторонке и задавалась вопросом — какое отношение Сардынов может иметь к клинике Вагизова? Проходил здесь лечение? Возможно. Но помимо него клиника ежедневно принимала богатых нуворишей. Да, они оставляли тут приличные суммы, но чтобы их всех знать и помнить в лицо. В конечном итоге, Лера махнула рукой. Ей-то какое дело?
— Маргарите Николаевне десять минут назад сделали обезболивающее. Есть большая вероятность, что она сейчас уже спит.
— Проводите нас к ней.
Мама не спала. Дремала. Как только увидела, кто к ней снова пришёл, встрепенулась, в глазах появилась радость, сразу же сменившаяся настороженным любопытством при виде Сардынова.
Лере ещё ни разу не приходилось знакомить маму с молодыми людьми. Она предполагала, что будет волноваться, но то, что от тревоги будут подкашиваться ноги и всё её естество будет против — даже не могла представить в страшном сне. А так и было.
От Тимура можно было ожидать чего угодно. Она лишь успокаивала себя одной мыслью — если он согласился поехать с ней в клинику, не будет же он вести себя, как последний заносчивый засранец. Если он поехал — значит, ему это для чего-то надо.
Для чего — думать она боялась.
Потому что точно знала.
И это знание выворачивало душу наизнанку. Выжигало её дотла. Ни оставляло ни одного шанса на спасение. На благополучный исход.
— Добрый вечер, Маргарита Николаевна, — ровным тоном поздоровался Тимур, подходя к кровати мамы.
Леру пронзило и другое понимание — она не говорила имя ни матери, ни Геныча. Ещё одно подтверждение того, что Тимур предпочитает всё держать под контролем. Даже имена её родных помнил.
— Не говорите, я знаю, что у вас повреждены голосовые связки. Рад, что вы пришли в себя. Я — Тимур. Хороший знакомый вашей Леры.
— Привет, мам.
Лера вышла из-за широкой спины Сардынова, пунцовая, как рак. Ей казалось, что мама видит их насквозь. Видит фальшь, неестественность. С другой стороны, Тимур не сказал ничего такого, за что его можно упрекнуть во лжи. Он представился хорошим знакомым дочери Маргариты Николаевны. Ничего лишнего. Ничего личного.
Мама медленно кивнула.
— Как вы себя чувствуете? Надеюсь, нормально. Вы нас извините, мы ненадолго. Предстоит важная встреча в другом конце города, на которую мне опаздывать не желательно. Лера просила вас навестить. Отказать ей в просьбе я не смог.
Он говорил просто, без пафоса. Его голос звучал спокойно, без лишних эмоций. Так может говорить лишь человек, абсолютно уверенный в себе и в том, что он делает.
Лера зачем-то вспомнила, что большинство её ровесников как раз говорили очень эмоционально, употребляя много сленговых слов да и частенько нецензурных. Потом краснели, извинялись. Да и Геныч не чужд был «красного» словца.
Сейчас же перед мамой стоял совсем иной молодой человек. И как она на него отреагирует — непонятно.
Маргарита Николаевна слабо улыбнулась. У Леры от этой улыбки мгновенно полегчало на сердце. Пусть небольшая, но передышка. Она не сомневалась, через неделю, по возвращению из Калининграда, ей предстоит с мамой объясниться вновь. Более подробно. Но эту неделю ещё надо пережить.
Сардынов ещё сказал что-то в том же тоне, после чего у него зазвонил телефон. Он извинился и заранее попрощавшись, вышел.
Вот и всё.
Лера осталась с мамой.
Испытывая странное стеснение, подошла к ней и взяла ей за руку.
— Мама, не переживай, всё будет хорошо.
Маргарита Николаевна очень внимательно посмотрела на дочь и никак не отреагировала на её слова. Ни жестом, ни взглядом не дала понять, какое впечатление на неё произвел Сардынов. Лера же была этому рада. Пока она не хотела ничего знать. Потому что знание понесло бы за собой новые вопросы и новую ложь.
К Генычу её не пустили.
— Он спит.
Нехорошее предчувствие кольнуло в груди.
— С ним всё в порядке?
— Да.
Медсестры клиники умели держать «лицо» и успокаивать суетливых и порой чрезмерно надоедливых родственников. Если им говорить всю правду, сообщать о малейших колебаниях в здоровье больных, то большую часть времени медперсонал будет заниматься разговорами и успокаиванием родственников, а не непосредственно обеспечивать надлежащий уход за больными.
Валерии не хотелось уезжать, так и не увидев Гену. Почему её снова к нему не пускают? Она решила завтра позвонить Вагизову. Неужели её подозрения имеют веские основания?
Сардынова нигде не было видно, и Лера обратилась к администратору.
— Я приехала с мужчиной…
— Тимур Олегович вышел, — тотчас ответили ей.
— Ясно. Спасибо.
Поежившись и ощущая вязкую неудовлетворенность от поездки, Лера направилась к большой пластиковой двери с тонированными стеклами. Вечер ещё не закончился.