Я не могла произнести ни слова.
— Послушай, почему бы мне не пригласить тебя на ужин? Мы сходим какое-нибудь милое местечко, а? Как насчет «Нама»? Тебе нравится их фирменный чизкейк мокко, не так ли?
Я кивнула и заставила себя улыбнуться.
Он улыбнулся и снова поцеловал меня. После этого мы больше никогда не говорили о моем творчестве.
Теперь я таращусь на дверь, вернее на Николая. Он выглядит хмурым, подходя ко мне, я нервно поднимаюсь с кровати.
— Что ты делаешь? — спрашивает он.
— Ничего, — мгновенно отвечаю я.
— Ты пишешь Найджелу?
— Что? Нет. Конечно, нет.
Он прищуривается, глядя на меня.
— Тогда, что ты делаешь?
Я отрицательно качаю головой.
— Я просто дурачусь.
— Дурачишься?!
— Это значит просто бездарно провожу время.
— Покажи мне.
— Нет, — испугавшись восклицаю я.
Он еще больше щуриться.
— Что ты скрываешь от меня, мотылек?
— Я пишу небольшой рассказ.
— Рассказ?
— Как в книге, — пытаюсь я объяснить.
Выражение его лица расслабляется.
— Ты пишешь книгу?
— Ну, не совсем книгу. Хорошо, да. Книгу. Но я не очень хорошо пишу, и я не собираюсь ее публиковать или что-то еще с ней делать. Я просто пишу для своего удовольствия. Бессмысленно провожу свое время. Так случайные мысли. Не думаю…
— Стар?
— Что?
— Покажи мне, — мягко просит он.
Я делаю глубокий вдох, не в состоянии ему показать.
— Нет. Она написана не очень хорошим языком.
— Ты кому-нибудь показывала?
Я прикусываю губу.
— Да.
— Найджелу, я так понимаю?
— Да.
— И ему не понравилось?
Я киваю. Боже мой, боль от слов Найджела до сих пор не прошла. У меня на глазах начинают собираться слезы, и я опускаю глаза в пол, с трудом сглатывая.
Он подходит ко мне и пальцем поднимает мой подбородок. Я так потрясена его нежностью, что у меня глаза расширяются.
— Что это за книга?
Я сглатываю, пытаясь прочистить горло.
— Для детей.
— О чем?
— Четверо детей создали свое собственное частное детективное агентство и вместе со своей собакой раскрывают преступления, происходящие в их районе.
— Я хочу прочитать.
— Зачем? — Шепотом спрашиваю я.
— Доверься мне и разреши мне прочитать.
Я продолжаю колебаться.
— Одну главу. Если мне не понравится, ты ничего не потеряешь.
— Но…
— Нельзя доверять мнению одного человека. Даже, если это Найджелу не понравилось. Знаешь, что сказали Джоан Роулинг, когда выдали ей жалкий аванс в размере 2000 фунтов?
Я отрицательно качаю головой, загипнотизированная его словами.
— Ей посоветовали не отказываться от постоянной работы, поскольку писала она вечерами, после работы. — Он приподнимает брови. — Одно из крупнейших издательств в мире, не поняли ничего.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Одну главу?
Он кивает.
— Одну.
— Я распечатаю ее завтра и передам тебе.
— К тому времени ты вся изойдешься от беспокойства. Дай мне свой ноутбук, я прочитаю там.
— Но это будет не совсем неправильно.
Он обходит вокруг меня и располагается на одном из кремовых диванов.
— Я жду, когда ты будешь готова передать мне ноут.
Еще несколько минут я смотрю на него, а потом принимаю решение. Я открываю свою первую книгу, когда четверо детей впервые познакомились. Передаю ему ноутбук, стараясь, чтобы наши пальцы не соприкасались.
Он наклоняет голову и начинает читать, а я делаю шаг назад. Не зная, что мне делать, направляюсь к кровати и медленно опускаюсь на краешек, но я не могу усидеть на месте, поэтому встаю и подхожу к окну.
Я пытаюсь себя успокоить, что мне совершенно не важно его мнение, понравится ему или нет. Скорее всего не понравится, потому что это не писанина для миллиардера. Эта книжка предназначена для детей. Я смотрю на сад, но ничего не вижу перед собой, пока за спиной не слышу шорох. Быстро разворачиваюсь кругом, стараясь сохранить на лице спокойное выражение, я не позволю ему причинить мне очередную боль, достаточно и одной от Найджела.
— Ну? — выдыхаю я.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Стар
У него на лице появляется медленная улыбка.
— Замечательно.
У меня газа готовы вылезти на лоб.
— Ты это серьезно?
— Я никогда не говорю того, что не имею в виду.
Я не могу перестать улыбаться.
— На самом деле, она написана для детей.
— Я понял. Восхитительно легко, весело и интересно.
Я ухмыляюсь, как чеширский кот на стероидах.
— Правда?
— Ты закончила всю книгу?
— Закончила? У меня их пять.
Он приподнимает бровь.
— Ты написала пять книг?
— Да.
— Почему ты не нашла издателя?
— Ну, я не думала об этом. Мне казалось, что они не совсем хорошо написаны, и я просто написала их, потому что мне нравится писать. Это своего рода побег для меня. Когда я пишу, я живу в другом мире, где я могу делать все, что захочу.
Он улыбается.
— Если ты напишешь письмо в литературное агентство, я попрошу Софию, мою ассистентку, сделать всю работу за тебя. Она найдет соответствующие агентства и отправить твои главы с резюме или всем, что требуется.
— Правда?
Он пожимает плечами.
— А почему нет?! Нет смысла хранить в ноутбуке твои книги, они должны увидеть мир.
Я снова ухмыляюсь.
— Хорошо.
— Вот и отлично.
— Спасибо, Николай. Это очень мило с твоей стороны.
Его лицо снова закрывается, становясь маской, словно он только что вспомнил, что мы не должны быть друзьями. Он кивает.
— Будь готова к восьми вечера. Мы поедем ужинать.
Когда он выходит, я падаю на кровать и начинаю хохотать от счастья. Хоть одному человеку, на самом деле, понравился стиль моего письма!
В 7.30 вечера я открываю кремовый шкаф в своей комнате и обнаруживаю уйму гламурной одежды, конечно же моего размера. Напоминает фильм «Красавица и чудовище», отчего я улыбаюсь.
Выбираю белое облегающее платье с разрезом на спине и кожаные цветные туфли-лодочки. Я оставляю волосы заколотые с одной стороны, чтобы они свободно спадали вниз по спине. На губы наношу блеск для губ и тушь на ресницы, и я готова. Я ставлю телефон на беззвучный режим и спускаюсь вниз. Семен стоит внизу лестницы. Он подходит к двери, открывая ее для меня и отступает. Он не улыбается мне, как и я ему.
Я вхожу в безупречную ультрасовременную гостиную. Николай стоит у окна, при моем появлении он оборачивается. Тут же я чувствую между нами сильное магнитное притяжение.
Он разворачивается всем корпусом и подходит ко мне, останавливаясь в шаге.
— Очень, очень сексуально, — мягко говорит он.
Я чувствую, как щеки окрашиваются румянцем. На нем черный костюм, белая рубашка и серебряный галстук в черную полоску.
— Ты тоже выглядишь довольно сексуально, — дерзко отвечаю я.
Его брови приподнимаются от удивления.
— Не желаешь ли выпить?
— Я буду джин с тоником, спасибо.
Он наклоняет голову.
— Присаживайся, — предлагает он, направляясь к бару.
Я сдерживаю дыхание, поэтому тихонько выдыхаю. Стоит ему оказаться рядом, я начинаю нервничать и возбуждаться.
— Селин живет здесь? — спрашиваю я.
— Нет, она по соседству с остальным моим персоналом.
— Ты купил дом по соседству, чтобы разместить своих сотрудников? — с недоверием спрашиваю я.
Он поднимает на меня глаза, от смешивания коктейлей.
— Почему бы и нет? В этом есть смысл. У них не уходит время на дорогу, и я имею доступ к ним в любое время.
Я сажусь.
— Да, полагаю, когда есть деньги, то можешь позволить себе такие вещи.
— Да, благодаря деньгам, все идет как по маслу.
— Думаю, ты поддерживаешь многие благотворительные организации.
Он улыбается мне.
— Нет.
— Почему нет? Ты же миллиардер. Подумай, сколько хорошего ты мог бы сделать для этого мира.
Он направляется ко мне с коктейлями.
— Хватит быть такой наивной, Стар. Как ты думаешь, как я стал миллиардером?
Я хмурюсь, когда забираю у него свой стакан.
— Я стал миллиардером, потому что сделал миллионы людей во всем мире беднее. При помощи аморальных и незаконных методов, я приобрел ресурсы за мизерную цену, чем они на самом деле стоят. То, что должно принадлежать людям, я забрал себе.
Я в шоке пялюсь на него.
— Ты удивлена. Из-за чего?
— Что ты вот так мимоходом признался в аморальных и незаконных действиях.
— Все миллиардеры — отвратительны, Стар. Когда ты видишь миллиардера, которому вручают награду за его замечательную филантропию, не обманывай себя. Его усилия не имеют ничего общего с благотворительностью. Миллиардеры самые жадные и самые голодные люди до денег. Они всегда хотят больше и больше. Но после того, как кто-то становится миллиардером, конечная цель — сила и власть, которую остается достичь.
Он делает глоток.
— Я кто угодно, но я не лицемер, поэтому не буду этого делать.
Он везет меня в Clos Maggiore я слышала об этом месте, но никогда не была. Очень известный ресторан, бронирование столиков делается за несколько месяцев вперед. Нас проводят в заветную главную залу.
Очень красиво и романтично, у меня даже захватывает дух. Прямо посередине есть очаровательный камин, от этого помещение выглядит несколько сказочным, потолок из подвешенных цветущих белых цветов, кажется окутывает всех посетителей. Здесь только несколько столов, присутствует атмосфера определенной конфиденциальности. Такое чувство, словно находишься в волшебном саду.
Николай само очарование и проявляет всяческое внимание ко мне. Вино восхитительное, и в мгновение ока настоящая магия места обвивается вокруг меня, заставляя чувствовать, словно я нахожусь на настоящем свидании. Как только наши руки случайно соприкасаются, я замечаю промелькнувшее желание в глазах Николая, но появляется официант с нашими закусками, и момент упущен.
У меня паппарделле с трюфелями, которые настолько мягкие, что просто тают во рту. Я поднимаю глаза на Николая. Он поглощен едой, его ресницы отбрасывают тени на щеках. Я наблюдаю за ним и чувствую странное ощущение в животе. Мне хочется протянуть к нему руку и прикоснуться. Я хочу, чтобы он был моим. От удивления начинаю моргать. Откуда, черт возьми, это взялось у меня?
Он поднимает на меня глаза.
— Что?
Я просто качаю головой и заставляю себя улыбнуться, как можно естественнее. Должно быть это вино. Или само место вызывает во мне такие желания. Конечно же я не хочу, чтобы он был моим. Это полное безумие. Хотя бы начнем с того, что он не может быть моим. Я все еще замужем, и это главное. У меня есть Найджел. Он — моя жизнь. А с Николаем все временно — мы два корабля, проходящие мимо. Больше ничего.
— Восхитительно, — говорю я.
— Подожди, пока ты не попробуешь говядину, — отвечает он.
Он прав. Говядина потрясающая, и ломтики картофеля, обжаренные в утином жире, золотистые, хрустящие снаружи и мягкие внутри.
Нам приносят десерт, предполагается, что пара разделит его между собой. И я не могу отвести от него взгляд, пока обжигая мороженое с медом и желе с бренди тает на моем языке.
В странном оцепенении, вызванным похотью, я сижу в машине. Мы не соприкасаемся и не смотрим друг на друга, но я чувствую тепло, исходящее от его тела.
И когда опускаю взгляд вниз на его промежность, вижу, как напряглась ткань у него на брюках.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Стар
https://www.youtube.com/watch?v=Q1fGOG3XXIQ
Яд
Я поднимаюсь за ней в спальню. Здесь уже побывала горничная, разобрала постель и включила на прикроватных тумбочках лампы.
Она останавливается посреди комнаты в пол-оборота и смотрит на меня. Даже если бы я не знал, как выглядит приглашение, я бы понял, что это именно оно. Я вижу ее слегка открытые губы, раскрасневшиеся щеки, мне хочется с силой притянуть ее к себе и так зацеловать, чтобы было аж чертовски больно, но этому сценарию не суждено сбыться.
Не для меня.
Я подхожу к ней и слышу, как она резко выдыхает. Я обхватываю ее за шею, медленно опускаю пальцы к застежке молнии. Звук такой громкий в тишине комнаты. Она наклоняет голову.
Жест ожидания. Тихий. Проникновенный.
Платье падает к ее ногам. Под ним нет бюстгальтера и трусиков. Идеально.
Я расстегиваю галстук и вытаскиваю его. Звук шелка, трусящийся по шелку, как тайный шепот. Она напрягается. Я беру ее правую руку, затем левую, соединяю их вместе у нее за спиной и связываю ее руки своим галстуком.
Я разворачиваю ее лицом к себе. Она не отводит от меня своих глаз. В них нет страха. Просто чистое любопытство. Я опускаю свой взгляд на ее грудь. Соски жесткие, торчат вверх.
Она наблюдает за мной, как я снимаю пиджак, расстегиваю рубашку. Ее глаза расширяются от татуировок на моей груди и плечах. Я вытаскиваю рубашку из брюк и отбрасываю ее. Снимаю туфли и носки, переступаю через брюки.
Ее взгляд опускается на мой член.
Он такой напряженный, стоит, когда я спускаю трусы. Я стою перед ней голый. Она выдыхает, словно нашла родник в конце долгого путешествия по пустыне.
Я ни слова ей не сказал, но она опускается передо мной на колени, слегка пошатываясь без балансировки рук, и открывает рот. С нетерпением я вставляю свой член в ее теплый, влажный ротик, растягивая его до предела.
Аааа…
Внутри так мягко, пока она нежно меня сосет, ее действия могут вызвать у меня привыкание, но я не могу себе этого позволить. Я и так слишком уж привязываюсь к ней. Это должен быть всего лишь секс. Грубый секс. Обычный секс. И она всего лишь-женщина-сосущая-мой-член.
Я хватаю ее за волосы и глубоко засовываю член ей в горло. Он большой, и ее глаза становятся испуганными и огромными, она начинает усиленно сглатывать.
— Я хочу наполнить твое горло своей спермой, — рычу я.
Она не протестует, просто позволяет мне трахать ее рот, длинными, медленными толчками. Мне требуется немного времени, чтобы кончить, и смочить ее горло своей спермой.
Я смотрю ей в глаза. Мой полутвердый член все еще у нее во рту.
— Отсоси, — говорю я.
Она послушно начинает сосать и почти мгновенно я снова становлюсь жестким. Я выхожу из ее рта и открываю ящик у тумбочки. Достаю сумку и бросаю ее на кровать. Потом сажусь на кровать, спиной упираясь в подушки. Она не двигается, просто с любопытством наблюдает за мной.
— Иди сюда, — приказываю я.
Она с трудом поднимается на ноги и подходит к кровати. Я обхватываю основание члена рукой.
— Садись на него, — приказываю я.
Она внезапно быстро краснеет. Неуклюже залезает на кровать и на коленях ползет по мне. Она поднимает одну ногу, переставляя ее через меня, почти падая вниз. Я подхватываю ее и помогаю остаться в вертикальном положении. Она возвышается надо мной и опускает свою мокрую киску на мой член.
Запрокинув голову назад, у нее вырывается стон от наслаждения, как только член заполняет ее. Ее сиськи подскакивают. Я тянусь к ней и прикусываю сосок. Она шипит от боли и переводит взгляд на меня. Медленно она начинает скакать на мне. Я опускаюсь на подушки, наслаждаясь ее видом.
Настолько эротично видеть ее связанной и беспомощной, но ритм ее движений от этого неустойчивый. Она слишком долго сидит на нем, прежде чем начинает двигаться вверх, потом опускается вниз слишком быстро, задыхаясь от боли.
— Сконцентрируйся, — рычу я.
Она прикусывает нижнюю губу, и вижу, как она изо всех сил пытается сконцентрироваться на своих движениях. Лицо раскраснелось от усилий, наконец, она находит свой собственный ритм, мышцы живота напрягаются и сжимаются. Я наслаждаюсь ощущением ее тугой киски, объезжающей мой член. Я подталкиваю к ней бедра, как только она опускается, у нее вырывается стонет удовольствия, когда ее маленькая киска заполняется моим полностью до основания эрегированным членом. Я вижу по ее лицу, что она вот-вот кончит. Она начинает сжиматься вокруг моего члена.