Я быстро устаю от ежедневных боев, пьянства и отсутствия амбиций, но у меня нет возможности избежать этой трясины, которая затягивает.
Пока не вмешивается сама судьба.
Как-то вечером проходя мимо темного переулка, я слышу, как кто-то зовет на помощь, и стонет от боли. Я ступаю в переулок. Двое крупных мужчин избивают молодого человека. Ясно, что он не может им ответить тем же, он уже достаточно избит. Вообще-то это не моя битва и меня она не касается, но после стольких лет в котле жестокости детского дома, я не могу терпеть издевательства над другими, неважно какие именно, любые. Двое горилл слишком заняты, избивая мужчину ногами, поэтому даже не замечают, как я приближаюсь к ним сзади. Один из мужчин перестает его бить и тянется в карман.
За пистолетом!
Я наблюдаю, как он целится в человека на земле. Выпрыгиваю вперед и со всей силы ударяю кулаком ему по виску. У него ноги подкачиваются, тело начинает заваливаться, и он падает на землю. Другой парень резко разворачивается и идет на меня. Он, на самом деле, огромный. По крайней мере 250 фунтов. Наверное, больше.
Он рычит, глядя на меня.
Грозно уставившись мне в лицо, он не замечает моей ноги, которая прямиком движется в пах. Он кричит от агонии, его лицо превращается в гротескную маску, когда он падает на колени. Я окончательно укладываю его апперкотом в подбородок. Протягиваю руку жертве.
— Кто ты, мать твою, такой? — спрашивает он.
— А ты, мать твою, кто такой? — в ответ выстреливаю я.
— Кем бы ты ни был, это твой счастливый день. Меня зовут Марат Иванков, — говорит он, поднимаясь на ноги, хватаясь за живот и подмигивая. Он говорит с таким видом, словно его имя должно для меня что-то значить. Но я не знаю его.
— Нам лучше убраться отсюда подальше, пока они не пришли в себя, — предлагаю я.
— Одну минуту.
Я наблюдаю, как Марат обыскивает карманы второго парня.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Забираю пистолет, — спокойно говорит он.
— Кто эти люди, что у них есть оружие?
— У всех нас есть оружие. Это Москва.
Он забирает два пистолета, прячет один сзади за спиной под ремень джинсов, а другой протягивает мне.
Я на минуту сомневаюсь брать или нет, потом забираю, спрятав под ремень штанов на спине, так же как и он
— Давай, убираться отсюда, — говорит он.
— Что ты сделал, что эти парни захотели тебя так избить? — С любопытством спрашиваю я.
— Ничего личного, просто бизнес. Если бы эти наемные гориллы не ударили меня сзади, был бы другой результат. Трудно установить защиту, когда ты уже на земле и на тебя сыпятся удары.
— Кто они такие?
— Обычные конкуренты, — легко отвечает он, словно нечто подобное случается почти регулярно. — Итак, ты, наконец, скажешь мне как тебя зовут или как?
— Николай Смирнов.
— Я живу здесь неподалеку. Не хочешь зайти выпить?
Поскольку других предложений у меня нет, и где я буду спать, я тоже пока не знаю, поэтому соглашаюсь, т.к. заинтригован этим человеком.
Его квартира оказывается охраняемым домом в престижной части города. Как только мы появляемся, охранники спешат ему на помощь. Они хотят меня отодвинуть от Марата, но он отмахивается от них и проводит меня к себе в дом.
Кем бы ни был Марат, он, безусловно, преуспевает, так как его дом похож на мини-дворец. Той ночью я наслаждаюсь лучшим сном, который когда-либо был у меня за последние несколько лет, в роскошной спальне. На следующий день за завтраком, так, наверное, завтракают короли, Марат делает мне предложение. Он хочет, чтобы я работал на него и его семью. Я спас ему жизнь, и он желает отплатить мне, введя в организацию на высоком уровне.
Он объясняет, что распад Советского Союза предоставил многочисленные возможности по всей России, в частности для организованной преступности, и его семья занимает высокое место и довольно успешна в своем бизнесе.
Сначала я пребываю в шоке от того, что завтракаю и получаю предложение работать в мафии, но чем больше Марат говорит, тем больше я соглашаюсь. Я принимаю его предложение, и моя новая жизнь, воплощения высоких амбиций, начинается.
Более года я занимаюсь кражей автомобилей, доставкой их в специализированные гаражи, где меняются номера и номерные знаки, а потом они перепродаются по всему миру. Я также занят (kryshy) рэкетом: уплатой дани бизнеса, который торгует на нашей территории.
Да, иногда люди умирают, но это в основном конкуренты и те, кто с чем-то не согласен. Марат говорит, что я прирожденный криминал. У меня преступность в крови. Я только молча улыбаюсь. Неважно, что он думает обо мне. Я-то точно знаю, почему я этим занимаюсь. Деньги.
Без денег я не смогу выполнить обещание, данное своему умершему брату.
Наше финансовое соглашение состоит в том, что все деньги, заработанные членами (Boyviks), переходят к Марату, Бригадиру, его положение похоже на главу в итало-американской мафиозной преступной семье. Марат также отвечает за распределение средств в бухгалтерии, которые используются для подкупа государственных чиновников.
Дядя Марата, Виктор Иванков, глава семьи (Pakhan). Босс, как правило, общается с властной элитой страны: обычно коррумпированными чиновниками на высоких должностях, и силовиками, чтобы у нас не было неприятностей в этой сфере.
Очень быстро на мои банковские счета начинают капать немаленькие деньги. Первое, что я делаю приезжаю однажды вечером, без предупреждения с бутылкой дорогой водки к Юрию и Натальи. Шок на их лицах, впервые вызывает у меня чувство счастья с тех пор, как умер мой брат. Я ем и пью вместе со всей семьей.
Опять же, они почти не едят, в основном кормя меня. Представьте себе их невероятное удивление, когда я передаю им ордер на новую квартиру в хорошем районе. Я ухожу от них, улыбаясь. Они приглашают меня навестить их на новом месте. Я улыбаюсь и киваю, но знаю, что больше никогда их не увижу.
Финансовая организация Марата зарабатывала много денег для семьи, но с моим упорством, стратегическим мышлением, вниманием к деталям, интуицией, что есть подвох, наши доходы умножаются. И как-то Марат говорит мне, что его дядя Виктор хочет встретиться со мной.
Мы подъезжаем к крупному частному дому, окруженному высокими стенами с электрическими воротами, кишащими охранниками. Этот дом даже не посвященному выглядит, как дом Pakhan. Огромный мужчина обыскивает меня, прежде чем мы входит в огромную библиотеку. Здесь пахнет новой кожей и дорогим одеколоном. Огромный, толстый мужчина с холодными подозрительными глазами, сидит на диване честерфилд. Ему где-то к шестидесяти, но лицо без морщин, свежее, и у него полная голова волос.
— Дядя Виктор, это Николай, Николай, мой дядя, — представляет нас Марат.
— Здравствуйте, господин Иванков.
Медленная улыбка скользит по его неподвижному лицу.
— Можешь называть меня Виктор.
Я киваю.
— Садись, — приглашает Виктор, указывая рядом с собой. — Мы выпьем вместе. — Он машет большой рукой одному из своих людей, который немедленно выскальзывает за дверь.
— Итак, Николай, Марат рассказал мне, сколько ты сделал для моей семьи.
Я пожимаю плечами.
— Это ничего не значит.
Его проницательные глаза поблескивают.
— Ты все равно произвел впечатление на моего племянника.
Появляется бутылка водки и три рюмки. Мы выпиваем и разговариваем, а потом опять выпиваем. Разговор ни о чем, но Марата кажется раздражает повышенное внимание его дяди ко мне. Он вскакивает на ноги.
— Я пойду пройдусь, — говорит он.
— Возьми с собой двоих моих охранников, — говорит Виктор.
— Со мной все будет хорошо, — отвечает Марат.
— Идет война, поэтому не облегчай моим врагам твое похищение или убийство, — говорит Виктор совершенно другим тоном.
— Хорошо, — уходя бросает Марат.
— Мой племянник немного упрямый, но хороший солдат, — спокойно поясняет Виктор.
Мы еще полчаса разговариваем. Опять же, ни о чем, на какие-то общие темы.
— Пойдем, поедим, — говорит Виктор, хлопая меня по плечу.
Хотя я только что познакомился с Виктором, но у меня совершенно четкое ощущение, что он безжалостный человек, но почему-то я чувствую странную связь с ним. Мы сидим за столом, поглощая отличную еду, после чего разговор переходит к делу.
— Николай, я не хочу, чтобы ты работал на Марата. Ты несомненно сильный и бесстрашный, но в наших рядах достаточно таких людей, способных пользоваться оружием и кулаками. Ты слишком умен, чтобы заниматься этим.
Я знаю этот тест на проверку лояльности, поэтому вежливо киваю.
— Спасибо, Виктор, но я многим обязан Марату, и я не хочу расстраивать его и лишаться нашей дружбы.
Он медленно улыбается, довольный моим ответом.
— Лояльность — это хорошая вещь, но тебе не стоит беспокоиться о дружбе с Маратом. В структуре нашей организации все работают на одного босса, и я босс — этой семьи. Марат будет доволен, что он привел тебя с твоими способностями в нашу семью, он будет должным образом вознагражден.
Я поднимаю бокал вина к губам.
— Что вы имеете в виду, Виктор?
— Я состоятельный человек с многочисленными деловыми контрактами по всей России, но по мере роста бизнеса я все меньше могу доверять своим партнерам, немного даже сомневаюсь в их верности и благонадежности. Я хочу, чтобы ты проверил финансовую сторону наших клубов и казино. Их насчитывается более двухсот, многие не очень прибыльны, как хотелось бы. Нужен свежий взгляд и острый ум, чтобы остановить «снятие сливок».
— И сколько будут стоить для меня эти проблемы?
— Десять процентов прибыли.
Я начинаю крутить бокал с вином в руке.
— Пятнадцать процентов и я попрошу выполнить одну услугу. Единственный раз, когда я попрошу вас о чем-то.
Долгое время он молчит, я тоже, потом он понимает, что у него нет выбора. Я наблюдаю, как он подносит бокал вина ко рту и делает глоток.
А потом начинает смеяться.
— Если бы ты согласился на десять процентов, я бы передумал, — откровенно говорит он. — Амбиции — это отличная вещь, Николай. Именно амбиции привели меня сюда. Мне интересно. О чем ты хочешь попросить меня?
— Мои родители погибли в автомобильной аварии, но я не знаю, где они похоронены. Я хотел бы узнать где, чтобы смог посетить их могилу. Я уверен, что у вас имеются контакты в силовых структурах, которые могли бы предоставить эту информацию.
Он опять молчит, обдумывая мою просьбу, затем кивает.
— Я постараюсь что-нибудь сделать, Николай.
— Спасибо, Виктор.
Он улыбается. Холодной, похожей на оскал акулы, улыбкой.
— Выпьем за нашу сделку.
Через пару дней мне позвонил один из людей Виктора.
— Здравствуй, Николай, босс хочет вас видеть.
— Хорошо. Когда?
— Сегодня вечером.
— Хорошо, я попрошу своего водителя отвезти меня, — отвечаю я.
— Садись, Николай.
Я сажусь напротив Виктора, он медленно пьет водку.
— Зачем вызывал, Виктор? — Спрашиваю я.
— Помнишь ты просил меня об услуге? Ты все еще хочешь знать правду?
Я поднимаю бровь, удивляюсь его вопросу.
— Конечно, для меня это очень важно.
— Тебе могут не понравиться ответы.
— Это не важно. Я хочу знать правду, — хмурясь отвечаю я.
— Все, что ты знаешь о своих родителях, Николай, ложь.
Я замираю.
— Что ты имеешь в виду?
— Твои родители не были врачами. Они не погибли в результате аварии. Они были агентами КГБ.
— Разве такое возможно?
— Сам подумай, Николай. Прекрасный дом. Частые поездки. Все это часть их прикрытия. Ты был слишком маленьким, чтобы это понять.
Я вскакиваю на ноги, сердце так сильно колотится.
— Значит, они все еще живы?
Он отрицательно качает головой.
— Нет. Они мертвы. Их убили, но даже их смерть не удовлетворила государственную машину. Дети должны были тоже понести наказание за грехи своих родителей. Вот почему тебя отправили в детский дом-тюрьму.
Я не понимая смотрю на него.
— За какие грехи?
— Файлы КГБ говорят, что твои родители передавали разведданные ЦРУ. На самом деле, они готовились сбежать в США. КГБ не могло этого допустить.
— Так они засунули моего брата и меня в эту адскую дыру только потому, что хотели наказать отца и мать?
— Боюсь, что так. Вы оба оказались невинными жертвами государственной машины.
— Что случилось с их телами?
— Их невозможно найти. Предателей часто хоронили без «почестей».
— Я выполнил твою просьбу. — Виктор поднялся. — Теперь выполни мою.
Я потерял надежду найти могилу своих родителей, еще в библиотеке Виктора. Я почувствовал тогда полное онемение. Чувств и эмоций не было. Поэтому на следующий день я кинул все свои силы, чтобы выяснить в каком направлении исчезают деньги Виктора. Свое расследование я, естественно, начал с бизнес-партнеров Виктора, в частности с тех, кто был с ним уже довольно долгое время.
Я быстро нашел виновника, но мне нужны доказательства, поскольку этот человек связан с семьей Виктора уже двадцать лет, Виктор не поверит мне на слово.
Поэтому я часами сижу над бумагами, собирая все необходимые доказательства, делаю записи, выписываю очень давние сделки, прежде чем встретиться с Виктором. Когда пыл и гнев Виктора стихает, мы оба понимает, что нет никаких сомнений в вине этого человека. И он разрешает мне его навестить, эту подколодную змею.
Мы сидим напротив друг друга, и по языку его тела видно, что он понял — игра закончена. Я спокойно кладу собранные мной улики на стол перед ним и жду его ответа.
— Что будет предпримет Виктор? — спрашивает он.
— Это зависит, насколько ты умен.
Бусинки пота выступают у него на лбу, пока он просчитывает в уме все варианты. Я даю ему возможность попотеть еще немного, прежде чем выдать наше предложение. К счастью, он поступает мудро.
Скорополительный, ранний выход на пенсию.
Я протягиваю ему на подпись документы, которые подготовил, чтобы мы взяли под свой контроль все его активы, на присвоенные деньги у Виктора.
И потом в переданных нам активах различных компаний, я нахожу настоящий самородок.
Растратчик в свое время приобрел огромный пакет частных акций на алюминиевые рудники в Сибири, Красноярске и Братске. Я тут же представляю сколько они стоят.
Настоящая удача — это время, которое работает на нас.
Мое время безупречно. Крупные частные игроки с миллиардами средств уже давно пытались монополизировать алюминиевую промышленность, скупая все, что могли получить. Мы продали акции растратчика более чем за семь миллиардов долларов.
И при своем проценте, я внезапно стал миллиардером.
Хотя Виктор не долго радовался и праздновал победу. В России быстро все менялось. Поэтому он улетел на своем частном самолете в Швейцарию, переведя туда свои деньги. Это был его последний день на свободе. Интерпол и швейцарская федеральная полиция штурмом захватили его самолет на взлетно-посадочной полосе с пятью миллионами долларами незадекларированных средств.
Его обвинили в рэкете, мошенничестве с ценными бумагами, отмывании денег и уклонении от уплаты налогов на протяжении двадцати лет. Мы старались нажать на все наши контакты, но даже они бессильны были ему помочь. Виктора отправили в тюрьму на двадцать лет.
Для меня это был переломный момент.
Впервые я подвел итог своей жизни. По сути, я стал боссом по умолчанию. Даже Виктор хотел, чтобы я продолжал управлять его империей, но я знаю, что российские власти взялись за организованную преступность, и тут даже не следует смотреть в хрустальный шар, чтобы предсказать мое будущее. Либо пуля от конкурентов, бомба в моей машине, либо длительный тюремный срок — вот, что меня ожидало.
Ни один из этих вариантов меня не привлекал, поэтому пришло время попрощаться с Россией.
У меня было больше денег, чем я мог себе представить, и я знал, что у меня имеются способности увеличить свое состояние. Мне нужен был новый дом.