ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Стар
Когда я возвращаюсь домой, Найджел развалился на диване в главной гостиной, атмосфера напряженная и странная, на кофейном столике стоит открытая бутылка виски.
— Ты выключила свой телефон, — говорит он, вставая и подходя ко мне. Его волосы взъерошены, а лицо бледное и напряженное. Я никогда не видела его раньше таким несчастным и подавленным. — Почему?
— Я не хотела ни с кем разговаривать. — Голос звучит, как деревянный.
— Где ты была?
— На улице, — коротко говорю я.
В его глазах мелькает беспокойство.
— Где?
Мне хочется ответить, что его это не касается, но я не могу. Это мой Найджел, который был моим героем столько лет. И как недавно выяснилось, мой кумир стоит на глиняных ногах, но прежде всего он является моим мужем
— Я встречалась с Розой, чтобы выпить кофе, — отвечаю я, проносясь мимо него и поднимаясь сразу же наверх.
— Ты рассказала ей обо мне? — странным тоном спрашивает он.
Я поворачиваюсь к нему, удивляясь, что он вообще задает такой вопрос.
— Да.
— Бьюсь об заклад, она пришла в ярость, — с горечью отвечает он.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что эта женщина, черт побери, завидует тебе. Она стала завидовать тебе с тех пор, как мы переспали в первый раз.
И в первые, как я встретила Найджела, я смотрю на него во все глаза и уже не вижу своего рыцаря в сияющих доспехах, а вижу перед собой ужасно ущербного мужчину.
— Как тебе пришла такая мысль в голову! Роза не ревнует тебя ко мне. У нее замечательная жизнь, и если бы ей пришлось бы поменяться со мной местами, она сошла бы с ума от скуки.
Он смотрит на меня так, как будто я его ударила.
— Тебе скучно?
— Нет, мне не скучно. Я… я была счастлива все эти годы, но Роза другая, и если бы ей пришлось прожить мою жизнь, познакомившись с кем-то, похожим на тебя и переехав к тебе, она бы заскучала.
Он прищурившись еще более внимательно смотрит на меня.
— Она уже успела отравить тебя своим ядом по отношению ко мне.
Я вздыхаю.
— Не думаю, что ты должен всю свою энергию в данный момент нацелить на Розу, мне кажется у тебя есть дела поважнее.
— Прости меня, Стар. Она мне не нравится. И никогда не нравилась. В ней есть что-то неприятное. Можешь говорить, что хочешь, но ты имеешь кое-что, что у нее не будет никогда.
— И что же это? Ты? — с сарказмом спрашиваю я.
— Ты все еще злишься на меня, — обвиняя произносит он. Его дыхание пахнет алкоголем.
— Злюсь на тебя?! С это ты так решил? Нет. Я очень довольна тобой, Найджел. Почему бы мне не быть довольной?
— Тебе не обязательно это делать, Стар. Я здесь совершенно потерянный, ждал тебя. Я даже не могу вынести мысли, что этот ублюдок будет прикасаться к тебе. Не уходи, пожалуйста, — умоляет он.
— Ну, тебе следовало раньше подумать о последствиях своих действий, пока ты проигрывал в азартные игры, обо всем, что у нас было, — резко отвечаю я.
Он протягивает руку, пытаясь меня схватить. Я тут же выдергиваю свою.
— Я знаю, прости. Я не мог предположить, что такое случится.
— Я не в настроении дискуссировать на эту тему, Найджел.
Он виновато смотрит на меня, но мне почему-то хочется, чтобы он ощутил свою вину. Я хочу, чтобы он понял всю серьезность данной ситуации, в которую нас втянул. Роза может и называет это приключением для меня, но в данный момент я так не думаю. Моя милая жизнь, которую я так ценила и обожала, и существование которой выбрала бы до конца своих дней, вот-вот изменится, причем навсегда. Во мне поднимается ярость к Найджелу за то, что он все разрушил. Я быстро меняю тему.
— Ты звонил русскому?
— Да.
— Что он сказал?
— Он пришлет за тобой машину в семь вечера.
Я моргаю от шока. Для меня машину, словно я проститутка.
— Тебе не обязательно идти на это, — мягко говорит Найджел. — Я смогу придумать что-нибудь еще, — добавляет он, но на этот раз я чувствую, что в его голосе нет убежденности, и я прекрасно понимаю, что это очередная попытка помешать мне сделать то, что мы оба знаем, является для нас единственным реальным решением.
— И какие существуют договоренности? Могу я собрать чемодан?
— Нет, — ту же отвечает он. — Ты ничего не должна брать с собой.
— Что ты имеешь в виду? А как же моя одежда и личные вещи?
— У тебя будет все. Договор звучит предельно ясно. Ты должна сегодня вечером поехать к нему, ничего не взяв с собой.
— И где я буду жить?
— В Уиндлшеме.
— Где это?
— В Суррее. Чуть больше часа езды отсюда.
— Сможем ли мы видится в течение этого месяца?
— Мы что-нибудь придумаем. Я не смогу прожить целый месяц, не увидев тебя хотя бы пару раз.
Я киваю.
— Мы может общаться по телефону, — говорит он успокаивающе.
— Хорошо.
Он нежно берет меня за руку.
— Мы вместе пройдем через это и станет только сильнее.
— Ты записался на прием к врачу?
— Конечно, записался.
— И когда?
— Завтра, — отвечает он, глядя в пол.
— Тебе лучше сказать мне правду, Найджел. Потому что, клянусь, если я узнаю, что ты не хочешь излечиться от своей зависимости, я уйду от тебя. Как бы мне не было больно, я уйду.
Он хватает меня за руки.
— Я изменюсь, клянусь. Я заставлю тебя снова гордиться мной, Стар.
— Я хочу пойти прилечь, а потом переодеться. Пожалуйста, не иди со мной. Мне нужно немного времени побыть одной, — говорю я, вытаскивая руку и направляясь к лестнице.
— Звонила твоя бабуля, — говорит он мне в спину.
Я поворачиваюсь к нему лицом. Он смотрит на меня вверх, потому что я успела подняться на первые ступеньки, и свои внешним видом чем-то похож на мальчишку.
— Она спрашивала, как ты себя чувствуешь. Я сказал ей, что ты прилегла.
— Спасибо.
— И твоя мать тоже звонила. Она попросила, чтобы ты перезвонила ей.
Я киваю и поворачиваюсь назад к лестнице.
— Ты же не рассказала ей, да?
Я качаю головой.
— За кого ты меня принимаешь, Найджел? Последнему человеку в мире, которому я бы хотела рассказать — своей матери.
— Сожалею. Прости, конечно, ты ей ничего не сказала. Я так запутался, Стар.
— Добро пожаловать в клуб, — с сарказмом отвечаю я ему и бегу наверх.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Стар
Я замираю, войдя в спальню, увидев неубранную постель. Я не успела ее застелить, поэтому она так и осталась разобранной. Вспоминаю, как Найджел прошлой ночью раздвинул мои ноги, и накатывает тошнота от мысли, что я отдам свое тело совершенно незнакомому мне мужчине. Я сжимаю кулаки и начинаю глубоко дышать.
Затем откапываю телефон в сумке и звоню бабушке. Продолжаю врать, что я плохо себя чувствую, и она соглашается завтра тоже съездить к отцу. На самом деле, она сама предлагает мне остаться дома и никуда не ходить. Я благодарю ее и звоню маме.
— Привет, мам, — тихо говорю я, слышу звук работающего телевизора на заднем плане.
— Найджел сказал, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. Что с тобой?
— Вероятно, подхватила какой-нибудь грипп.
— Ну, такое возможно, если каждый день наведываться в больницу. О, ради всего святого, можно подучать, как ты несешься к нему, будто он умирает.
— Зачем ты звонила, мам?
— Разве я не могу позвонить своей дочери просто так? — с раздражением спрашивает она.
— Конечно, можешь. Как ты?
— Все хорошо.
— А Дэвид? — спрашиваю я про мужчину, за которого два года назад она вышла замуж.
— Да, с ним тоже все хорошо... эм... я хотела спросить, ты не могла бы одолжить пару сотен фунтов. Я отдам в конце месяца. Знаешь, как это бывает. Ха, ха, конечно, ты с Найджелом не самые богатые и все такое…
Я с трудом сглатываю.
— Я переведу деньги в понедельник утром.
— Эм... я бы хотела, чтобы ты перевела по интернету сегодня днем, милая.
— Хорошо, я сейчас переведу.
Я опускаю взгляд на часы. Мне пора пошевеливаться.
— Мне нужно идти, мам. Я позвоню тебе скоро.
Я отключаюсь, перевожу деньги со своего счета и направляюсь в ванную. Я останавливаюсь перед зеркалом, разглядывая себя. Странно, что я выгляжу точно так же, будто ничего не произошло. На лице не видны следы ужасных потрясений, которые свалились на меня сегодня утром. Я включаю душ, раздеваюсь и захожу в кабину. Горячая вода не смывает чувство, будто меня вывалили в грязи.
Я заворачиваюсь в полотенце и сажусь перед туалетным столиком. Мокрые белокурые локоны покрывают плечи. В голове ни одной мысли, пока я не вытягиваю их феном, и они не превращаются в мягкие волны, обрамляющие лицо. Я снимаю полотенце и критическим взглядом окидываю свое обнаженное тело в зеркале. Никто, кроме мужа, никогда не видел меня обнаженной.
Тело выглядит идеальным. Грудь слишком маленькая, а бедра не маленькие, округлые. Найджелу они нравятся, а что если русскому не понравятся? Тогда все будет напрасно? Он отправит меня назад и скажет выплачивать долг как-то по-другому?
Холодок пробирается по позвоночнику.
В панике я открываю ящик и смотрю на выстроенные помады. Беру темно-красного цвета. Я почти никогда не пользуюсь столь яркими цветами. Найджел предпочитает, чтобы я использовала персиковые тона. Я провожу по губам, и тут же вижу, как изменилось выражение моего лица. Губы выглядят больше и более привлекательными. Я накладываю два слоя туши. Я выгляжу все лучше и лучше.
Направляюсь в сторону гардероба и с тревогой оглядываю свои вещи. У меня нет сексуальных нарядов. Я вытаскиваю свое черное платье. Оно не выглядит откровенно вызывающим, наоборот, более утонченным. Возможно, миллиардер подумает, что оно даже старомодно.
Я натягиваю халат и босиком спускаюсь вниз, стараясь не шуметь, двигаюсь по коридору к гостиной. Найджел сидит на диване, обхватив голову руками. У меня сжимается и болит сердце от одного его вида. «Это болезнь», — напоминаю я себе.
— Найджел?
Он резко вскидывает голову вверх.
— Что, если я приеду к нему, а он решит, что не хочет меня? Что тогда будет?
— Долг все равно будет считаться выплаченным.
— Но мне казалось, что сначала мы должны подписать контракт.
— Он уже подписал и передал контракт. Он не может пойти на попятную.
— О! Ты не говорил мне, что он прислал контракт.
Он кивает в сторону письменного стола.
— Там. Меня мало беспокоит его дурацкий контракт, Стар. У меня сердце разрывается. Ты будешь с другим мужчиной. Ты моя. Моя девочка. Ты не знаешь, каково это сидеть здесь, и наблюдать, как ты готовишься поехать к нему. И чувствовать свою вину. Глупость. Жадность. Беспечность. О чем я думал? Господи! Каким чертовым дураком я был.
У меня сердце замораживается, превратившись в осколок в груди. Я глубоко вздыхаю. Мне хочется ринуться к нему, обхватить его руками и утешить, но я продолжаю стоять на месте. Я не хочу, чтобы ему было так легко. Не хочу потакать его прихотям, говоря, что я всегда буду рядом с ним, готовая выплатить все его долги своим телом.
— Сколько сейчас времени? — спрашиваю я.
Он смотрит на часы и вздрагивает.
— Половина шестого.
— Думаю, мне лучше продолжить собираться, — отворачиваясь произношу я.
— Ты накрасила губы красной помадой, — кричит он мне в след.
Я поднимаю подбородок и разворачиваюсь назад.
— И что?
— Ничего. Ты никогда не пользовалась красной помадой.
— Потому что она тебе не нравится.
Он хмурит лоб.
— Мне нравится. Я просто не хотел, чтобы другие мужчины видели ее на тебе. Я с удовольствием бы смотрел на тебя, когда мы одни дома. Например, когда ты готовишь, а я делаю нам коктейли. Помнишь, когда мы ели и пили, и я занимался с тобой любовью у костра... иногда ты так напивалась, что мне приходилось относить тебя наверх.
Старая магия от воспоминаний окутывает меня.
— Может я буду пользоваться этой помадой, когда мы снова будем вместе, — мягко говорю я.
Он грустно улыбается.
— Да, я бы очень этого хотел.
Я пристально разглядываю его. Он подходит ко мне и обнимает. Я стою, словно истукан, в его объятиях. Он отступает и вглядывается мне в лицо.
— Я люблю тебя, Стар, — шепчет он.
И в эту минуту я больше не в состоянии этого вынести, поэтому разворачиваюсь и несусь вверх по лестнице.
Никто не знает, что меня связывает с Найджелом. Никто не может понять наших отношений. Я бросаюсь к зеркалу и стираю красную помаду. С таким ожесточением тру губы, что они становятся красными. Затем смываю тушь. Потом румяна.
Я не собираюсь облегчать жизнь этому русскому.
Я заставлю его пожалеть о том дне, когда он даже подумал, что может разрушить мои отношения с мужем. Да, мой муж болен, но люди, похожие на этого русского, все только делают еще хуже. Он не должен был позволять Найджелу накапливать долг до такой суммы.
Мысль крутится у меня в голове. Да, я покажусь перед Николаем в неприукрашенном виде, такая, какая есть. Посмотрим, насколько ему все еще будет нужна неизвестная жена Найджела. Я приеду к нему не как шлюха, которую он выбрал, чтобы полакомиться, а как наемный работник. Может он, увидев меня, отвергнет.
Тогда я вернусь к Найджелу, и мы вместе станем разгребать этот ужасный беспорядок, который он устроил в нашей семье. Нам через многое нужно пройти и многое сделать. Начиная с доверия, которое нам нужно восстановить, но если мы оба переживаем и любим друг друга, все получится.
Узел внизу моего живота постепенно начинает ослабевать, я достаю мешковатые синие джинсы и широкую рубашку с рисунком. Из нижнего ящика я вытаскиваю изношенные кроссовки, которые одеваю, когда занимаюсь в саду. Затем опрыскиваю волосы водой, и они снова превращаются во вьющийся беспорядок. Я собираю их в хвост и скрепляю резинкой. Глядя на себя в зеркало, даже я нахожу себя в таком виде, довольно непривлекательной.
Поэтому улыбаюсь с удовлетворением.
Мне интересно узнать, что он почувствует, когда увидит перед собой нечто похожее. Я бросаю в сумку наличные вместе с противозачаточными средствами и презервативами, зубной щеткой, мобильником и зарядным устройством, и спускаюсь вниз.
Найджел ходит туда-сюда по коридору и его глаза расширяются, когда он видит меня. Он подходит и хватает обеими руками меня за руку.
— Клянусь жизнью нашего ребенка, что покуда я жив, никогда больше не буду играть.
— Не приплетай сюда наших детей, — автоматически говорю я.
— Тогда я сгнию в аду, если нарушу это обещание.
Я смотрю в его глаза и не вижу ничего, кроме решимости победить эту болезнь.
— Я верю тебе, — шепчу я.
— Спасибо. Я больше никогда не подведу тебя, Стар. Никогда. Ты моя жена и моя жизнь.
— Пора?
— Машина ждет снаружи.
Я глубоко вздыхаю.
— Могу я поцеловать тебя на прощание?
Я с трудом сглатываю. Куда катится мир, если муж спрашивает разрешения у жены, может ли он поцеловать ее? Я киваю.
Он наклоняется и дотрагивается до моих губ. Поцелуй нежный и сладкий, и я чувствую, как отвечаю, цепляясь за него. Я не хочу от него уходить. Он прерывает поцелуй и смотрит открыто мне в глаза.
— Он думает, что может нас сломить. У него ничего не получится. Ты моя. Ты всегда будешь моей.
— Позаботься о себе, Найджел, — говорю я, затем быстро иду к входной двери.
— Я позвоню тебе, — произносит он, когда я открываю дверь.
У меня сжимается горло, слов не хватает, да я и не могу ничего сказать. Я закрываю за собой дверь. Напротив дома стоит черный лимузин. Мужчина в форме шофера выходит из машины и подходит к пассажирской двери. Он открывает ее и ждет. Он не смотрит на меня. Просто ждет.
Странное ощущение накрывает все мое тело.
Теперь уже не будет так, как прежде. Я оглядываюсь и смотрю на закрытую входную дверь. И мне хочется открыть ее и ринуться в объятия Найджела, вернуться в мой очаровательный дом, где я столько времени ощущала себя в безопасности, такой счастливой и любимой. Я разворачиваюсь и иду к поджидающей меня машине.