Марго не знала, что сказать. Но на помощь явилась сестра милосердия.
— Не трогайте этого ребенка. Вы видите, как девочка взволнована? Если она, действительно, убежала от родных, то я даю вам слово, что сегодня же вечером, когда эта девочка отдохнет у меня хорошенько, доставлю ее вам. А пока, вот вам…
И, говоря это, сестра вынула из ручной сумки свою визитную карточку, на которой значилось ее имя и фамилия, и передала ее жандарму.
Тот взглянул на карточку, прочел фамилию и почтительно поклонился сестре.
— Слушаю, ваше сиятельство. А этого мальчика, не взыщите, приходится взять и немедленно же отправить в Петроград. К нам пришли уже три телеграммы оттуда, от родных, о немедленном его задержании. Тут есть его приметы: это непременно Александр Незлобии.
Шура вздрогнул и взглянул на Марго.
Марго подняла глаза на Шуру.
И, прежде чем следовать за уводившей ее сестрой милосердия, девочка подбежала к Шуре, обняла его и шепнула:
— Ничего, ничего, бодритесь Шура! Зато вы увидите ваших папу и маму, которые уже истосковались по вам.
Пока мальчик собирался с силами ответить ей что-то, Марго уже была далеко от него, уводимая сестрой милосердия.
Глава VIII
Новая покровительница
На площади перед вокзалом стояло много экипажей, автомобилей и колясок. Хотя стояла зима, снегу почти не было, и в городе ездили на колесах.
В ту минуту, когда у подъезда появилась спутница Марго в костюме сестры милосердия, большой, красивый мотор медленно подкатил и остановился перед ней.
— Садись, моя девочка! — произнесла ласковым голосом сестра милосердия, помогая Марго сесть в автомобиль.
Та робко опустилась на мягкое серое сиденье. Спутница поместилась рядом.
Шофер дал ход машине, и автомобиль, непрерывно трубя, покатил по широким улицам, обгоняя другие экипажи, кареты с ранеными, солдат, проходивших с музыкой. На тротуарах бегали и что-то выкрикивали газетчики, сновала пестрая толпа.
У Марго даже глазки разгорелись, и лицо запылало от удовольствия: ей нравились и эта быстрая езда, и оживление больших улиц.
Спутница Марго с доброй, мягкой улыбкой поглядывала на нее. Но вот рука ее опустилась на плечо девочки.
— А теперь скажи мне, моя девочка, как ты и зачем приехала сюда одна. Ведь ты одна приехала, не правда ли? — Одна, — тихо ответила Марго.
— Но, как же тебя отпустили? И зачем, с какой целью ты приехала сюда к нам?
Марго вздрогнула от неожиданности, слегка покраснела и, вся дрожа, подняла на свою соседку смущенные глазки.
«Надо всю правду рассказать, всю правду», — подумала она и, не заставляя больше расспрашивать себя, начала шепотом свою искреннюю повесть.
Марго рассказала все с самого начала. О том, как мелькнула у нее мысль идти в помощницы к сестрам милосердия, для ухода за ранеными, и как она выбрала этот город, через который провозят больше всего тяжелораненых, и как она тайком ушла от своих хозяев, и как проехала сюда.
Новая покровительница внимательно слушала девочку. Потом задала ей несколько вопросов: есть ли у нее родные? Кто ее хозяева? Чем занимаются они?
И опять Марго самым чистосердечным образом поведала своей спутнице о том, кто ее хозяева, что она делала у них.
— Потом я узнала, — рассказывала дальше Марго, — что идет война, что все стремятся в армию, кто на поле битвы, кто в сестры милосердия. Почувствовала и я, что уже не могу петь свои песенки в кинематографе, и мне захотелось принести хоть какую-нибудь пользу. Я знаю прекрасно, что мне не позволят делать перевязок и подавать лекарство раненым, да я и не сумею сделать этого. Но небольшую, нетрудную работу, например, шить, чинить что-нибудь для раненых, — это я могу. Могла бы забавлять раненых, читать им, петь выздоравливающим, письма писать к родным в деревню…
Чем дальше говорила Марго, тем ласковее становилось лицо ее спутницы. Вот она подняла руку, обняла за шею девочку и привлекла ее к себе.
— Ты славная, чуткая девочка, — проговорила сестра милосердия, — и я сделаю все, что смогу, чтобы твое желание исполнилось. Я возьму тебя в наш госпиталь, к себе в помощницы. Довольна ты этим?
Марго от радости не знала, что ответить.
— Благодарю, благодарю вас! Я так счастлива, я так благодарна вам, так благодарна! — наконец, прошептала она. — Я буду стараться, чтобы стать полезной и нужной. Спасибо вам, спасибо!
Глава IX
Лазарет
Через двадцать минут автомобиль, в котором ехали сестра милосердия и Марго, остановился у небольшого, но красивого каменного дома.
Над подъездом развевался белый флаг, с красным крестом посередине, и висела холщовая вывеска, на которой было написано:
«Лазарет для раненых воинов княгини Елизаветы Павловны Курбасовой».
Теперь Марго поняла, что этот лазарет устроен ее спутницей, обращаясь к которой, жандарм на вокзале сказал ей «ваше сиятельство».
«Значит, — подумала Марго, — она полная хозяйка лазарета, сама в нем работает как сестра милосердия, и если она захочет, чтобы я тут осталась, то никто ей помешать не может».
Княгиня между тем ввела девочку в комнату сестер милосердия и, улыбнувшись, заметила находившимся там женщинам:
— Вот вам, господа, товарка! Прежде всего накормите ее, отведите ей угол, а затем дайте и работу.
Сестры переглянулись между собой и насмешливо осмотрели «товарку».
Ни о чем ее не расспрашивая, они предложили ей закусить, а потом достали для нее белую косынку и передничек.
— Халат после получишь. Сейчас на тебя подходящего не найдется, — прибавили они с улыбкой.
— Ты откуда взялась, куколка? — обратилась одна из сестер к Марго, когда княгиня вышла из комнаты.
Но Марго не пришлось ответить. В ту же минуту вбежала сиделка в белом переднике и тревожно проговорила:
— Пожалуйте, сестрица, у Иванова кровь из раны пошла…
Сестра немедленно поднялась, направилась в палату и, случайно или намеренно схватив за руку Марго, повела ее за собой.
Девочка очутилась в большой светлой комнате. Длинными рядами стояли кровати, застланные свежим бельем. На каждой кровати лежал раненый.
Марго увидела высоко поднятые на подушках, забинтованные руки и ноги, обвязанные головы, полускрытые повязками лица. У иных на голове или на груди лежали пузыри со льдом. Около некоторых кроватей стояли костыли.
— Батюшки! Какая крошка! — произнес раненый, возле которого случайно остановилась Марго. — Здравствуй, здравствуй! Откуда ты явилась, такая малюсенькая? В гости к нам, что ли, пожаловала?
— Нет, я не в гости. Я ходить за вами приехала. Работать около вас буду, — твердо и спокойно ответила ему Марго.
— В сестрицы значит поступила к нам?
— Нет, для сестрицы я очень молода.
— Сестренкой, стало быть, она у нас будет, братцы, — проговорил другой раненый.
— И то, сестреночкой, — согласился третий. — Ишь ты, от пола не видать, а уже работать хочет!
— А у меня, братцы, дома точь-в-точь дочь такая осталась. Ма-лю-сень-кая! — отозвался еще один раненый.
Солдатик, вспомнив про свою дочку, вздохнул, и из глаз у него покатились слезы.
Марго это заметила, приблизилась к солдату и ласково притронулась к его руке.
— Ничего, ничего! Даст Бог, скоро поправитесь и вернетесь к вашей девочке, — проговорила она. — А пока не хотите ли ей письмо написать?
— Вот за это спасибо, сестреночка, спасибо! В столике и бумага, и конверт есть.
— А потом, сделай милость, сестреночка, как с письмом его покончишь, так мне уж письмецо из деревни прочти. Что там мать-старуха сыну намаракала, — обратился к Марго другой раненый.
— Да, да, прочту конечно. Все сделаю, только говорите!
Сестра милосердия наблюдала незаметно за Марго и, видя ее проворность и готовность помогать раненым, подумала:
«А ведь наша княгиня, пожалуй, не ошиблась. Девчурка расторопная, может, в самом деле, пригодится тут».
Глава X
Неожиданная встреча
— Сестреночка! Вот тебе пятак. Сходи-ка в лавочку за сметаной. Страсть, как мне сметанки захотелось, — говорит выздоравливающий солдатик и сует медную монету в руку Марго.
— А мне зажги-ка папироску, сестреночка, — зовет ее другой раненый, у которого отнята правая рука.
— Пить, сестреночка, пить! — раздается просьба третьего больного.
— Сестреночка, а, сестреночка, письмецо из деревни получил, прочти ты мне, что пишут, — опять слышно откуда-то.
И Марго, вот уже вторую неделю работающая в лазарете княгини Курбасовой, легко и бесшумно носится по палате. Она и в лавочку сбегает, и письмо прочтет и напишет, и папироску поспешит зажечь раненому, и пить подаст, и покормит безрукого или слабого с ложечки вовремя. Она успевает и пол подмести, и чай разлить, и помочь сиделкам прибрать палату.
— Умница, что и говорить, — не нахвалятся на девочку сестры и больные.
— И откуда только такую разумницу выкопала княгинюшка наша?
— Ну, вот, захвалите девчурку и с толку собьете совсем, — говорила, улыбаясь, старшая сестра милосердия, главная помощница княгини. — Избалуете куклу нашу, а куда она, балованная, нужна нам будет потом?
Но Марго не могли испортить никакие похвалы, никакие одобрения. Целый день она работала, делала свое скромное дело, а вечером читала вслух или распевала свои песенки раненым солдатам.
— Ишь, как ладно поет, — умилялись раненые, ласково поглядывая на Марго и не пропуская ни одного звука из ее нежных песенок.
Иногда к раненым и больным присоединялись и сестры и сама княгиня — хозяйка лазарета. Все подолгу слушали Марго. И когда Марго кончала петь, они все без устали хвалили и ласкали девочку. За одну только неделю, проведенную Марго в лазарете, все ее успели полюбить. Как-то перед самыми праздниками привезли новых раненых в город. Десятерых из них доставили в лазарет княгини Курбасовой. Особенно серьезно был ранен молоденький солдатик-доброволец, которого привезли с простреленной грудью и рукой. Он только раз был в бою, но неприятельская пуля сразу настигла его. Однако юноша не унывал и казался бодрым. — Это ничего, это ничего, вылечат меня. Авось еще смогу сразиться с врагами, — говорил он, сияя милыми, совсем еще детскими глазами. К вновь прибывшему раненому подошла Марго. Пристально взглянула девочка в осунувшееся смуглое лицо юноши, в его черные глаза вдруг неожиданно бросилась к его койке.
— Сережа!.. Сережа, дорогой!.. Неужели это вы?
— Марго? Какими судьбами?
— Голубчик, вы ранены? В грудь? Ах, Боже мой! Не успел еще и…
— Да, да, Маргоша… Какое несчастье! — горько усмехнулся Сергей Никуди. — Какое несчастье… Хотел быть полезным и вот… А ты-то как попала сюда, крошка? Да ты ли это? Не сон ли это?
— Я, я, Сережа, голубчик…
И тут же присев на край постели раненого, она в коротких словах рассказала ему, как попала в лазарет.
Молодой Никуди, несмотря на жестокие страдания, очень внимательно выслушал девочку.
— Так… так… понимаю… — проговорил он.
Но в эту минуту подошла сестра милосердия и приказала Марго не разговаривать с новым раненым, которому всякая беседа очень вредна. Да и Сережа впал в забытье. На утро ему предстояла тяжелая операция. Надо было дать юноше подкрепиться и хорошенько отдохнуть.
Глава XI
Награждение героев
Сырым зимним утром к подъезду лазарета княгини Курбасовой подкатил военный автомобиль. Из него вышли высокий, худощавый генерал и молодой офицер — его адъютант. В подъезде посетители сбросили шинели на руки оторопевшего, вытянувшегося в струнку швейцара и стремительно вошли в первую, ближайшую палату.
Странное зрелище открылось глазам вошедших. Посреди палаты сидела маленькая девочка, одетая, как обыкновенная больничная сиделка, в серое холстинковое платьице, в белый фартук и белую же косынку. Ровным, четким и ясным голосом девочка читала раненым последние известия с войны. Раненые напряженно слушали.
— Ну, а теперь, сестреночка, прочти про награды. Кого из героев Государь Император жалует. Может, из наших начальников или из своего брата солдата кто и отличился?.. — попросил один из солдатиков с ближайшей койки.
— Постойте, постойте, — проговорила девочка. — Я тут раньше про подвиг прочту. Видите, вот напечатано большими буквами: «Подвиг юного добровольца»…
И вдруг Марго замолкла.
Раненые, кто только мог, встали со своих кроватей. Кому подняться было трудно, тот по крайней мере повернул голову к двери, на пороге которой стоял высокий генерал.
— Здорово, ребята! — крикнул генерал зычным голосом с порога комнаты.
— Здравия желаем ваше… — отвечали раненые, кто как мог, погромче или потише.
В эту минуту из соседней палаты выбежали сестры во главе с самой княгиней.
Высокий генерал поздоровался с ними и в их сопровождении стал обходить палаты. Около каждого солдатика он останавливался, расспрашивал о ранах, о битве, в которой тот участвовал. Солдаты отвечали, не сводя глаз с лица генерала.
Иногда генерал во время разговора оборачивался к шедшему за ним адъютанту, брал у него медаль или крестик и прикалывал к груди раненого, которого он признал заслуживающим награды.
Влажными глазами провожали солдаты высокую стройную фигуру генерала. Вот он прошел мимо еще нескольких коек и приблизился к Сергею Никуди.
Черные глаза юноши уставились в лицо генерала. Единственная уцелевшая рука (другую ему отняли уже неделю назад) схватилась за сердце, которое билось так радостно и трепетно в этот миг.
— Ты доброволец Сергей Никуди? — кратко обратился к нему генерал.
— Так точно, ваше превосходительство…
— Это ты сделал такую удачную разведку, что способствовал взятию в плен нескольких неприятельских рот?
— Так точно…
— И потерял руку в этом деле?
— Так точно…
— Прими же Монаршую Милость, храбрец! И носи с достоинством заслуженную тобой награду! — громко на всю палату проговорил генерал и, взяв из рук адъютанта Георгиевский крест, приколол его к груди Сережи.
Из глаз юноши брызнули слезы…
Глава XII
Марго замечена
— А это что за кукла? — неожиданно обратился генерал с вопросом к следовавшей за ним княгине.
— Это, ваше высокопревосходительство, француженка Маргарита Бернар. Она круглая сирота и приехала сюда, чтобы по мере сил помогать в уходе за ранеными, — ответила княгиня. — Она удивительно умело ухаживает за ними, утешает, поддерживает в них бодрость, читает им, пишет письма, поет песенки, не говоря уже о черной работе, которую исполняет не хуже любой сиделки.
— Вот как? Подойди ко мне, малютка! — обращаясь к Марго, проговорил ласково генерал.
И когда девочка смело приблизилась к нему, он приподнял рукой ее маленькое личико за подбородок и заглянул ей в глаза.
Девочка ответила открытым, ясным, спокойным, хотя и смущенным, взглядом.
— Тут есть один раненый, только что награжденный вами, ваше высокопревосходительство, который передал нам много интересного о судьбе этой девочки, — снова обратилась к посетителю княгиня и рассказала ему вкратце обо всем, что пришлось пережить Марго за последние три-четыре года.
— Так, так, — произнес гость, не пропустив ни одного из слов хозяйки лазарета. — Вы говорите, что девочка полезна…
— О, это — красное солнышко наших раненых, — горячо подхватила княгиня.
— Ну, девочка, спасибо тебе… Услуга за услугу. Ты тут помогаешь моим храбрецам и облегчаешь их страдания, так и я хочу помочь тебе чем-нибудь. Нет ли у тебя какой-нибудь просьбы, какого-нибудь желания?
— Есть, — смущенно проронила Марго, — есть… Хотя я и не смею просить… право, я ничем этого не заслужила, а если я работаю здесь, то ведь все мы должны что-нибудь делать, приносить какую-нибудь пользу, когда храбрые солдатики отдают за нас свою жизнь…
— Однако, какова будет твоя просьба, малютка?