— Что ты имеешь в виду?
— Та новость, которую все собираются сегодня праздновать, уже устарела. Я создал ИИ, который, если дать ему свободу, сделает мир, каким мы с тобой его знаем, совершенно неузнаваемым.
Я пристально смотрю на него. Я не много знаю об ИИ, потому что смутно побаиваюсь искусственного разума. И все началось после статьи Стивена Хокинса, который предупреждал об опасности искусственного интеллекта.
— Что значит совершенно неузнаваемым?
Он смеется.
— Ты воришка и лгунья, неужели ты думаешь, что я скажу тебе?
Я чувствую укол боли, словно острый удар, поэтому отворачиваюсь от него к окну.
— Челси? — зовет он странным тоном, но я не оборачиваюсь. Я не хочу, чтобы он увидел, насколько сильно задел меня.
— Храни свои секреты при себе, Торн. Я не хочу ничего знать. Я всего лишь пыталась поддержать разговор.
Остальная часть нашего пути проходит в напряженной тишине. Я слышу его дыхание, чувствую запах его одеколона, вижу идеальные складки на его брюках, но мы, словно, люди на разных планетах. Мое сердце, будто онемело.
Несмотря на тот факт, что каждому присылалось отдельное приглашение и тщательно высчитывалось время прибытия, буквально по минутам, кто-то все же сумел предупредить папарацци. Они выстроились по всему периметру отеля и с противоположной стороны дороги, направив на вход и подъезжающие машины свои длиннофокусные камеры. Они все хотят увидеть Торна, но водитель высаживает нас у заднего входа, где организаторы поджидают его с огромной командой охранников.
Я несказанно удивлена количеству охраны.
Это нервирует, все взгляды тут же обращаются ко мне. Я понимаю, что они удивлены увидеть Торна, скрытного и неуловимого мужчину с женщиной. Никто никогда не видел его, чтобы он привозил с собой женщину. Он заводит меня внутрь, знакомя с какие-то известными людьми. Я узнаю известных миллиардеров со всего мира. Черт, здесь негде развернуться, чтобы не толкнуть известного человека.
Насколько в моих силах я стараюсь быть приветливой и милой, когда Торн знакомит меня с известными людьми в своей области, но я не могу вспомнить их имена и лица. Их такое множество, и все они с таким благоговением смотрят на Торна, когда он заговаривает с ними.
И тут он открывается мне совершенно с другой стороны — он настоящая звезда этого шоу. Все хотят до него дотронутся, поговорить, да просто почувствовать его взгляд на себе. На шаг отойдя в сторону, со стороны я внимательно изучаю его уверенное, расслабленное, спокойное поведение. Я знаю, что это очередная маска, сильно отличающаяся от того темного, скрытного, задумчивого человека, которого я знаю. Меня интересует вопрос ИИ. Все эти люди предполагают, что увидят новейшую и самую передовую разработанную им технологию, но Торн обхитрит их всех, оставив самое лучшее для себя.
К нам подходит красивая блондинка. Когда она только направляется к нам, у меня по телу начинают ползать мурашки, я напрягаюсь, словно встав боевую стойку. Она выше меня, ее сверкающие зеленые глаза мечутся между мной и Торном. Уголки ее губ приподнимаются вверх, но совершенно не в дружеской улыбке.
— Челси Эпплби познакомься с Андреа Блум, — представляет Торн.
Я улыбаюсь и протягиваю ей руку. Она тоже протягивает мне холеную руку и снова фальшиво улыбается.
— Вау, вау, Челси Эпплби. Ты совершила неплохой улов, — растягивая слова, не спуская с меня глаз, произносит она.
Если бы я была в другом месте и с другим окружением, я бы ответила ей соответствующим образом, но сейчас важный момент для Торна, и мне не позволительно закатывать здесь сцену, поэтому я заставляю себя всего лишь вежливо улыбнуться.
— Давно вы знакомы друг с другом?
— Мы знаем друг друга уже целую жизнь, но Торн настолько поглощен своей наукой, что в его жизни не было места женщине. — Она смотрит на Торна и подмигивает ему. — Похоже, что это больше не так.
Я вижу ее насквозь. Она открыто заигрывает с ним. У меня внизу живота все горит, словно я выпила жидкость для аккумулятора. И я вспоминаю его слова, сказанные в машине, которые причинили мне боль, при этом пытаюсь успокоить себя, говоря, что это не мой мужчина, но огонь в животе не становится меньше. Она даже не скрывает, что хочет его. О, Боже мой, а может он тоже ее хочет? Мысль настолько ядовитая, что я не могу ее вынести.
— Но все в прошлом, — со смехом говорит она, переводя на меня взгляд. Она оценивающе разглядывает мое платье и делает глоток шампанского. — Это Кьяра Бони?
Я специально дотрагиваюсь до платья.
— Да, кажется.
Ее брови насмешливо приподнимаются.
— Ты не уверена? Как очаровательно.
Я чувствую себя дурой, поэтому краснею.
— О! — воркует она. — Как мило. Девушка умеет краснеть. — Она косится на Торна, прижавшись к нему боком. — Где ты нашел это творение? Она удивительно забавная.
Я не смею поднять глаз на Торна. Если я взгляну на него и увижу в его глазах ответное желание к этой женщине, мне, на самом деле, станет физически плохо, и я выцарапаю ей глаза. Сучка снова переводит на меня взгляд.
— Не принимай близко к сердцу мои слова. Я люблю поддразнивать. Я позволяю себе это только с теми, кто мне нравится. Я бы не осмелилась надеть подобный цвет, но это восхитительное платье определенно тебе очень идет.
Боже, я больше не могу выносить ее фальшь, поэтому благодарю за комплимент, если можно его принять за комплимент, извиняюсь и отправляюсь на поиски дамской комнаты. В женском туалете, внутри никого нет, хотя перед мужским стоит очередь. Очутившись внутри, подхожу к зеркалу.
Мне необходимо немного времени, чтобы проветрить голову.
18.
Челси
Стоя над раковиной, я упираюсь в нее руками, закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Внезапно дверь открывается, и на пороге появляется Андреа с ухмылкой на лице. Наши глаза встречаются в зеркале.
— Привет еще раз, — говорит она, и на этот раз без сладкой улыбки. Маски сброшены. Сейчас ей нет нужды претворяться, потому что Торна нет рядом.
— Чем могу помочь? — спрашиваю я, пытаясь скрыть свой напряженный тон.
— Я просто пришла сказать вам, чтобы ты не слишком уж почивала на лаврах, что заполучила Торна, — говорит она.
— Простите?
— Время от времени Торн увлекается чем-нибудь новым, молодой женщиной. Таким образом он снимает напряжение, сидя целыми днями взаперти, только и разговаривая со своими роботами.
Я хмурюсь.
— Ах, бедняжка. Разве ты не поняла, что у мужчины нет времени на настоящие отношения? Ему нужно всего лишь тело, любое тело, чтобы удовлетворить свой впечатляющий сексуальный аппетит, — говорит она, подходя ко мне. Она не смотрит мне в глаза, а снисходительно смотрит на мое отражение в зеркале.
Я не отворачиваюсь от нее, мне не хочется проявлять слабость перед ней.
— Меня это мало беспокоит, — вру я.
Она смеется.
— Я дала тебе дружеский совет, как женщина женщине, но если тебе нравится, когда тебя используют, то вперед. Наслаждайся, пока есть время, деточка. Поверь мне, когда Торн найдет кого-то другого, высококлассные ужины, дорогие платья, лабутены, вечеринки и вся эта романтика... сможешь поцеловать все это на прощание и вернуться туда, откуда пришла.
Она снова улыбается, но уже не фальшивой улыбкой, как раньше, а торжествующей. Мне хочется стереть ее поганую улыбку с лица, залепив ей пощечину, но комок в горле застает меня врасплох. А она с высоко поднятой головой, выплывает из дамской комнаты. Я пытаюсь успокоить себя тем, что она ничего обо мне не знает. Ничего.
Перевожу взгляд в зеркало и вижу свои губы. Ярко-розовые.
Двадцать лет назад
Англия встречает нас холодом и серостью. Мы с мамой сидим на пластиковых стульях в приемной офиса социальных служб. Здесь все кажутся такими несчастными. Мы сидим рядом со стариком, от которого несет мочой. Он улыбается мне, и я пытаюсь улыбнуться ему в ответ, но не могу, потому что я чувствую себя несчастной и боюсь всего, что произойдет дальше. Я уже потеряла папу, Момо и месье Лемар. Все мои друзья тоже остались там. У меня есть только мама, но она даже не смотрит на меня. Она смотрит прямо перед собой.
Потом она поворачивается ко мне.
— Когда нас вызовут, я хочу, чтобы ты заплакала и выглядела очень жалостно.
— А если я не смогу? — Шепотом спрашиваю я.
В ее глазах мелькает что-то холодное, наполненное ненавистью.
— Вспомни о папе или Момо.
Удивленная словами мамы, я молчу и смотрю перед собой. Нас вызывают, и мы заходим в кабинет, садимся перед женщиной со скучающими глазами и растрепанными волосами. Ее зовут миссис Стивенс. Мама осторожно ставит на стол урну с папиным прахом. Миссис Стивенс удивленно поднимает бровь.
Мама начинает рыдать, рассказывая нашу историю, но миссис Стивенс кажется совершенно равнодушной. Она всего лишь ставит коробку с салфетками рядом с урной. Иногда она делает какие-то пометки на бланке, который достала из ящика своего стола.
Мама кладет руку мне на голову.
— Этот бедный ребенок не ел несколько дней. Она винит себя в смерти своего отца. Она страдает от ужасных ночных кошмаров. Мне так за нее страшно. Она может никогда не оправится от такого ужаса.
Я замечаю, как миссис Стивенс переводит на меня взгляд, вспоминаю папу и Момо, и мои глаза наполняются горючими слезами, которые скатываются по лицу. Хотя мамины слезы на миссис Стивенс не произвели должного впечатления, но глядя на меня, она хмурится. Я смотрю на маму, и она одобрительно улыбается мне. Поэтому я плачу еще сильнее.
— Все в порядке, дорогая. Все хорошо. С тобой все будет хорошо. Хочешь печенье? — воркует миссис Стивенс высоким голосом.
Я знаю, что миссис Стивенс на самом деле добрая, но меня шокирует, что она предполагает, что можно заменить папу и Момо каким-то печеньем. Я не хочу есть, но киваю, потому что мама хочет, чтобы я взяла печенье. Миссис Стивенс открывает нижний ящик стола, достает упаковку с печеньем и протягивает мне. Я вытираю слезы и беру одно.
Ту ночь мы с мамой провели в хостел. Многие семьи, похожие на нашу, живут именно там. Я заметила их в холле, когда мы регистрировались, двух девочек моего возраста. Одна помахала мне рукой, и я робко махнула ей в ответ.
Я подружилась с ними на следующее утро за завтраком. Их зовут Хизер и Сильвия. У Хизер в комнате живет кролик.
— Я думала, что животных нельзя привозить в гостиницу, — шепчу я.
— Точно, но я тайком принесла Гарри. Многие из нас так делают. Ты привезешь своего? — шепотом спрашивает она
— Мама не знала, что так можно, — с грустью замечаю я.
— Тогда пусть кто-нибудь привезет его тебе, — предлагает Сильвия.
Я решаю написать месье Лемар и попросить его, очень сильно попросить привести Момо к нам, но когда я отдаю свое письмо маме, она разрывает его на мелкие кусочки.
— Какой эгоисткой ты стала, соплячка. Ты на самом деле хочешь, чтобы Момо жил здесь? На этой свалке? Во Франции он может бегать по полям и ходить куда захочет. Здесь он будет заперт в этой маленькой вонючей комнате днем и ночью. Иногда, Челси…
Социальные службы наконец-то нашли для нас небольшую квартирку только в начале лета. Мама счастлива. В первую же ночь, как только мы въезжаем, она вытаскивает свое маленькое черное платье с кружевными рукавами, которые ей купил папа, бреет ноги и натягивает свои прекрасные черные чулки. Затем она красит губы ярко-розовой помадой и отправляется выпить с мужчиной, которого повстречала в хостел, где нам предоставлялась постель и завтрак.
Когда она под утро возвращается домой, ярко-розовой помады на ее губах уже не было.
19.
Челси
Какая-то женщина заходит в дамскую комнату. Она улыбается мне. Я улыбаюсь ей в ответ, потом отворачиваюсь от зеркала, открываю дверь и выхожу. Начинаю искать глазами Торна. Он возле сцены, разговаривает с Андреа Блум. Они не видят меня, я же внимательно наблюдая за ними. Она смеется над его словами и нежно кладет руку на его рукав. Такой собственнический жест. Любой, кто увидит их вместе, подумают, что они пара.
Мне становится еще хуже.
Хочется подбежать к ней и свернуть ей шею, про руку я уже не говорю. Мне стоит забыть наш с ней разговор в дамской комнате, стоит забыть.
— Челси? Челси Эпплби?
Я поворачиваюсь на звук своего имени. Я уже столько лет не видела этого мужчину, но конечно, я его помню. Он раньше поставлял Торну различные комплектующие для робототехники. Красивый пожилой джентльмен, седой с голубыми глазами.
— Месье Бланшет, — с улыбкой приветствую я его. Приятно встретить здесь знакомое лицо. Он всегда был очень добр ко мне, поэтому я рада нашей встречи. Будучи настоящим французом, он три раза целует меня в щеки.
— Столько воды утекло. Что привело тебя в эти края? — спрашивает он по-французски.
Я бросаю взгляд на Торна, который все еще продолжает разговаривать с Андреа. Чувствую неприятные ощущения в груди от этой воркующей парочки, поэтому разворачиваюсь всем телом к месье Бланшет.
— Мы с Торном недавно опять встретились. Я только вчера приехала в страну, — отвечаю я по-французски.
— О! — Он не может скрыть испытывающий взгляд, который появляется у него. — Замечательно. Как долго ты пробудешь в Англии?
— Три месяца. Я буду здесь следующие три месяца. — Если Торн не завершит со мной контракт к началу следующего месяца, значит я освобожусь от долга перед ним раньше. Тогда я смогу вернуться в Нью-Йорк, вернуться к своей прежней жизни.
— Ах.
— Вы по-прежнему ведете бизнес с Торном? — Спрашиваю я, стараясь изо всех сил сосредоточиться на его ответе и не оборачиваться, не смотреть на Торна и Андреа. Хотя краем глаза все еще вижу мельком ее светлую голову, но изо всех сил стараюсь не смотреть в их направлении.
— Но, разумеется. Он самым важный и известный человек в инновациях ИИ.
Я киваю.
— А ты все еще работаешь на Торна? — спрашивает он, оглядываясь вокруг. Сначала через плечо, даже привстает на цыпочки, чтобы осмотреть комнату поверх голов. — Где Торн? — интересуется он.
Я поворачиваюсь в ту сторону, где стояла парочка, но их нет, они ушли. Меня заполняет ревность и раздражение.
— Нет, я больше не работаю на Торна. — Честно отвечаю я.
Месье Бланшет останавливает свой взгляд на моем лице и улыбается.
— Ну, было бы здорово наверстать упущенное время. Могу я пригласить тебя и Торна на ланч на следующей неделе?
— Простите, но я не совсем в курсе расписания Торна.
— Ну, ты можешь прийти одна. И рассказать мне... как ты это обычно говоришь... какого черта... ты делала столько времени, когда сбежала, не сказав ни слова.
Я краснею, потом начинаю смеяться.
Месье Бланшет посмеивается вместе со мной.
— А я в свою очередь утомлю тебя разговорами о делах. — Он мне нравится. Он всегда мне нравился. Он напоминает мне месье Лемар. Как и я, он тоже ценит и любит цифры.
— Ланч прекрасно. Я с удовольствием приду, — говорю я ему.
— Великолепно. Я попрошу своего секретаря связаться с тобой и что-нибудь придумать.
— Извините..., — рявкает Торн позади меня.
Я поражена, потому что совсем не заметила, как он подошел к нам. Месье Бланшет улыбается ему.
— А вот и сам Торн. Мы с твоей красавицей… — начинает мистер Бланшет, но Торн грубо прерывает его.
— У меня нет времени на любезности, Бланшет. Мы уходим, Челси, — зло говорит Торн, глядя на меня.
Месье Бланшет выглядит полностью потрясенным.
— А как же презентация открытия… — смущенно выпаливаю я.
— Может пройти и без меня. Пойдем, — почти рычит он.
Я вскидываю голову, лицо горит от стыда. Он обращается со мной на виду у всей этой публики, как с непослушным ребенком. Мне так неудобно перед месье Бланшет. В конце концов, он не сделал ничего плохого.
Я открываю рот, чтобы запротестовать, но ноздри Торна так раздуваются, что аж подрагивают, и прищуренный взгляд говорит мне, что лучше промолчать. Торн собственнически обхватывает меня рукой за талию, я с сожалением смотрю на месье Бланшет. Не говоря ни слова, Торн направляется со мной к заднему входу.