— Понятия не имею. Я ему повода не давала.
— Если бы был ревнивым, то нашел бы повод.
— А ты ревнивый?
— Нет. Но если бы моей жене по ночам звонил такой, как я, то я бы заплакал.
— Не волнуйся, Артём. Таких, как ты, больше нет.
— К счастью для всех.
— Точно.
— Точно.
— Пока.
— Пока.
Больше он не звонил. Но даже такой, короткий и пустой разговор, свел Настины мысли к одному руслу. Только после этого она задумалась о том, почему пьет противозачаточные, почему ни разу не обсудила с Сеней возможность беременности? Ей только исполнилось двадцать пять — еще не время спешить. И к тому же была Вероника, которую Настя не имела права оставить. А вдруг это тоже был щит? Такой же, как для Александра Алексеевича работа. Щит от мыслей, от решения, к которому она пока не готова. Почему же она, так любящая детей и всегда мечтающая о своих, вдруг испугалась?
Глава 7
Настя любила придумывать разные теории — по любому вопросу. Есть среди них и такая. Родительская любовь отнюдь не прямо пропорциональна истеричности. Например, мамаша, оглашающая ревом полгорода: «Ванечка! Не ушиби коленочку!» может любить ребенка не сильнее, чем другая, спокойно наблюдающая за шалостями своего мальчугана со стороны. Зато в вопле первой гораздо больше показного, чем во внимательном взгляде второй. Но в нашем обществе сформировался стереотип — хочешь показать остальным, что ты хорошая мать? Тогда кричи громче, чтобы каждый об этом узнал. И как это вторая смеет не бояться быть обвиненной в холодности? В итоге модель поведения зависит от многих параметров: воспитания, окружения, темперамента и склонности к показухе. Но Настя для себя сделала важный вывод: не все те чувства настоящие, о которых кричат; не всегда в молчании и спокойствии скрыто равнодушие.
* * *В конце лета Александр Алексеевич все-таки выкроил себе неделю для отпуска и вместе с Вероникой отправился в Италию, не забыв прихватить с собой и Веру Петровну. Девочка была счастлива, но няня еще счастливее, хоть и все время до отъезда причитала, довольная, зачем же ехать так далеко. В эти дни Настя не была занята и тоже с удовольствием провела время дома. Оказалось, что даже генеральной уборкой в собственной квартире заниматься приятно. Да и принимать сестер в гостях на своей кухне — замечательно. Чувствуешь себя Хозяйкой Медной горы, которой все, включая посуду и пыль, подвластно.
К их визитам и Сеня относился с приветливой радостью. По темпераменту ему была ближе Викуля, а от Катюши он уставал. И все равно ни капли не притворялся, радуясь тому, что Насте не приходится скучать в одиночестве. Сам он пропадал на работе в будние дни, и только поэтому не проводил с женой все время. Зато в выходные они завели традицию куда-нибудь выбираться — в кино, ресторан или на прогулку. Эти выходы в свет не оставляли и шанса, чтобы жизнь их кому-то показалась скучной.
Единственным человеком, который вызывал в Сене плохо скрываемое раздражение, стала Мария Максимовна. Вот такой парадокс: теперь, когда она сама начала относиться к нему хорошо, он понял, как она относилась к нему прежде. Оказывается, она не была замкнутой и слишком любящей смотреть телевизор, когда он изредка заглядывал к ним! Могла ли Настя за это судить мужа? После двух-то лет «тухлого яйца». Сам Сеня ничего об этом не говорил, но теперь она изучила его настолько, что могла тонко уловить изменение настроения.
— Почему диван передвинут?
— Мама приходила. Сказала, что от балкона дует. А так и телевизор смотреть удобнее… Ты против?
— Нет, конечно, не волнуйся, дорогая! Но такие тяжести не поднимай. Даже по приказу мамы, — и на следующий день молча передвинул диван на прежнее место.
Тогда Настя и решила всегда советоваться с ним и выбирать тот вариант, который нравится Сене. А маме все равно угодить было невозможно — теперь, когда она уже привыкла к новому статусу дочери, то постоянно раздавала советы: «Вот тут горшки с цветами бы поставить. Пусто же! Я тебе привезу завтра ростки»; «Кран в ванной подтекает. Мне самой вызывать сантехника, или у тебя муж имеется?»; «Вот зачем вам заводить кота? А если у ребенка будет аллергия, то на меня кота спихнете?» или «Когда же вы уже расширяться-то планируете? Все на потом оставляете, но хоть деньги-то откладываете?» О большинстве подобных заявлений Настя не упоминала — Сеня человек спокойный, но и его можно пронять. Настя пока не стремилась найти границу его терпения.
К тому же она его чувства поняла, испытав на себе. Родители Сени приезжали к ним на пару дней, до сих пор они встречались всего несколько раз. Людьми они были деревенскими — простыми, добродушными, открытыми. Но Насте постоянно казалось, что свекровь смотрит на нее оценивающе и тоже думает, куда бы передвинуть диван. К счастью, они вели себя тактичнее и прямых директив не давали, оставив после отъезда только чувство гнетущей, но недоказуемой, фальши. Никаких конфликтов или споров, но Насте было неприятно думать о том, что и им с Сеней предстоит навещать его родных — те заранее пригласили их на новогодние праздники, да и отпуск следующим летом «хорошо бы провести на свежем деревенском воздухе, а не в душной квартире». И хоть объективно Сеня страдал от вмешательства Марии Максимовны гораздо чаще, но до сих пор не произнес ни одного слова против. Настя от собственной родни не уставала и вполовину так сильно, как от его. И тому не было ни одной разумной причины.
* * *В пятницу она проехалась по магазинам, потому что сама вызвалась закупить канцелярию Веронике для нового учебного года. Она знала вкус девочки, поэтому не боялась прогадать и с пеналом, и с мешочком для физкультурной формы. Накупив тетрадей, ручек, линеек и прочей весьма нужной мелочевки, Настя приехала в дом Александра Алексеевича, который с дочерью должен был вернуться только в понедельник. И уже на улице поняла, что происходит. Смех в этом доме мог быть настолько громким, чтобы слышался снаружи, только в одном случае.
— Так вот, Тамарочка, привезу я Эльзу сюда, прикуем ее наручниками к плите. И пока она не научится варить такой же борщ, как ты, не отпустим! Каков план, а?
— Судя по фотографиям, Эльза твоя воздухом питается! — гоготал Иван Иванович. — А борща, наверное, в жизни ни разу не ела!
— Будем вливать внутривенно! Русскими становятся только при достижении нужной концентрации борща в крови… О, Настя!
Она стояла в дверном проеме и улыбалась, глядя на это зрелище. Артём встал с кресла, сделал шаг к ней и остановился. Прищурился лукаво:
— Сейчас Настя изобразит нам Веронику!
— Что? — опешила она.
— Веронику, говорю, изобразит. Или что, не справишься?
Настя на секунду зажмурилась и за это мгновение поддалась всеобщему веселью. Разжала пальцы — пакет с канцелярией плюхнулся на пол.
— Тё-ё-ё-ёма! — заверещала тоненько и бросилась к нему. — Магни-и-и-итики!
Артём крутанул ее визжащее тельце вокруг разок, а потом вдруг начал отрывать от своей шеи:
— Да вы только посмотрите на это! Замужняя женщина, а ведет себя как ребенок! Стыдно должно быть!
И хоть вокруг все смеялись, сразу восприняв это как шутку и увидев полное сходство с реакцией Вероники, сама Настя сильно смутилась. Больше не из-за своей детской выходки, а что так быстро поддалась на манипуляции — словно только и ждала команды броситься ему на шею и показать тем самым, как сильно соскучилась.
Потом она раскладывала купленное по ящичкам в детской комнате, а Артём, дохохотавшись с остальными до колик, тоже поднялся наверх.
— Насть, а ты почему даже от чая отказалась? Обиделась, что ли?
— Нет, конечно! — Настя улыбнулась ему так, чтобы в сказанном не осталось сомнений. Но тут же переключилась на то, что заметила еще в гостиной: — А ты прихрамываешь. Неужели в самом деле ломал ногу, а не придумал это?
— Пф! Скажешь тоже — придумал! Как будто я на такое способен. Иди сюда, фотографии в доказательство покажу.
Настя села рядом с ним на кровать Вероники и уставилась на экран смартфона. Видимо, в Сочи Артёму было скучно донельзя, раз загипсованная нога была представлена во всех ракурсах на сотне идущих подряд снимков. На одном изображении его даже с костылем засняли. Наверное, Эльза — ей удалось вырваться на пару дней, чтобы навестить любимого. Два раза она тоже мелькнула на изображениях, но подчеркнуто интимных. Настя легко представила, как выглядела в реальности эта фотосессия — Артём на пляжном шезлонге с загипсованной ногой, а перед ним Эльза, которая дразнит его в этом своем почти невидимом купальнике. А он смеется, но ведется на провокации, отшучивается и, наверное, зовет в номер. Очень красивая девушка, что уж говорить.
— До сих пор удивляюсь, как ты умудрился сломать ногу… — задумчиво комментировала Настя очередной портрет гипса. — Я не разбираюсь в серфинге, но как можно навернуться с доски настолько неудачно?
Артём пролистывал бесконечные изображения каждые несколько секунд, не останавливаясь надолго ни на одном.
— Серфинг — это была версия для Вероники, глупенькая моя Настя.
— А! Знаю-знаю! Ты же Тамарочке по телефону рассказал и настоящую версию! — Настя перешла на заговорщический тон, но попыталась воспроизвести историю с каждой мельчайшей подробностью. — В общем, вам с Ромой приспичило посреди ночи и в нетрезвом состоянии пробраться в номер к девчонкам, с которыми вы днем познакомились. В вечной любви, как говорится, признаться. Ты его-то подсадил, а потом Рома руку протянул, чтобы тоже помочь на балкон забраться. А у тебя в другой руке пузырь шампанского — кто же в любви признается без пузыря шампанского? Ну и что-то пошло не по плану, ты срываться начал, но пузырь из рук не выпустил. Как-то так… — и Настя закончила почти восхищенным: — Во, дебилы!
— А это была версия для Тамарочки. Правда еще страшнее.
— Да ладно! Ты уже несколько вариантов вранья на любое событие придумываешь?
Артём с гордостью кивнул и перешел на шепот:
— На самом деле я поскользнулся — трезвый, без доски для серфинга и пузыря шампанского.
Он признался в этом как в самом позорном поступке своей жизни. Настя же смеялась до слез:
— Какой тухляк! Нет, ну просто, как обычный смертный, поскользнулся? Представляю, как тебя теперь от самого себя тошнит! Стой-ка, перелистни еще раз на предыдущую.
Настя заинтересовалась фотографией. Она была сделана уже после того, как сняли гипс — Артём стоял на берегу и кому-то смеялся в стороне. Это Светка с Лёхой приехали в Сочи снова, чтобы скрасить остаток гипсового периода, ну и догулять заодно послегипсовый период. Серия фотографий из одного дня шла подряд, но на этой он был один. В белой футболке и джинсах, он искренне смеялся, глядя то ли на Светку, то ли на Лёху.
— Вот, давай эту мне перекидывай — на вызов поставлю, — уверенно выбрала Настя. — Так хорошо ты тут получился!
— То есть моя нога в гипсе с торчащими пальцами тебя не впечатлила? — Артём тут же включил блютуз, чтобы выполнить Настину просьбу. — Давай тогда и ты мне какую-нибудь скинь для вызова.
Настя, довольная полученной возможностью пощеголять удачными снимками, открыла галерею на телефоне. Там была пара десятков фотографий со свадьбы — а этим приятно хвастаться даже через десять лет. Артём взял у нее мобильник и листал сам, задержавшись только на одной — любимой Настиной. Она, в свадебном платье и с букетом, снятая крупным планом, вышла на ней особенно удачно.
Артём долго щурился, вглядываясь, а потом выдал:
— Это ты, что ли?
— Ну, а кто же?! — возмутилась Настя.
— Вообще на себя не похожа! — Артём вдруг уставился на нее. — А я раньше и не предполагал, что у тебя ресницы есть… Но нет, эти не подходят. Надо что-нибудь на тебя похожее, а не вот эту подделку. Хочу на вызов тебя, а не незнакомку. С ресницами.
Настя насупилась и отобрала у него телефон. Конечно, в день свадьбы она выглядела как никогда ярко и красиво, но из его реакции выходило, что обычно она даже близко не бывает яркой и красивой. Мог бы и по-другому сказать. Вздрогнула, услышав щелчок.
— Ну же! Что за кислая мина? Я-то тебе на вызове смеюсь, а ты мне что?
Он решил сфотографировать ее сейчас — вот такую, с пучком на затылке и почти ненакрашенную.
— Не хочу!
— Давай, Настя, улыбнись уже мне! — призывал Артём, а потом схватил ее за руку и заставил встать.
— Я тебе не актриса, как твоя Эльза. Я не умею позировать специально! — Настя до сих пор злилась.
— Тогда хоть язык мне покажи! Или морду какую страшную изобрази!
А вот это Настя могла! Да еще как! Она корчилась так ужасно, как только умела. Чтобы проучить его.
— Вот! Теперь узнаю! Теперь-то это ты!
Настя не выдержала и рассмеялась, он и это успел заснять. Добился-таки своего! А потом сам выбрал какую-то, но ей даже не показал. Ну и пусть. Пусть ставит даже ту, где она ему язык показывает!
Успокоившись, они снова уселись на детскую кровать и обсуждали какие-то мелочи. Но Настю зацепило, поэтому она уже спокойно поинтересовалась:
— Артём, ты считаешь, что я некрасивая? Давай только честно, как другу.
Он снова посмотрел на нее, изображая внимательность, но потом не смог сдержать вырывающийся фирменный однобокий прищур:
— Я об этом не задумывался. Но сейчас, когда ты спросила… Красивая, наверное, но на «Мисс Вселенную» я бы тебя не отправил.
— Ну, спасибо!
— Ты же просила честно.
— Мог бы и помягче!
— Куда уж мягче? Но знаешь, зато от тебя всегда так прикольно пахнет, — он демонстративно принюхался. — Никак не уловлю, что это за букет! Шанель номер пять с хозяйственным мылом? — за это он получил ощутимый тычок в плечо. — Шучу я, шучу, не психуй!
Но теперь она даже злиться не могла — это же Артём! Да и какая разница, какого он мнения о ее ресницах или духах? Лишь бы Сене все нравилось!
Однако вечером поинтересовалась у мужа:
— Сень, а тебе нравятся мои духи?
— Очень, — он отвлекся от фильма, чтобы чмокнуть ее в висок. — Но если хочешь, дорогая, то давай купим тебе другие.
Настя подумала:
— Да нет, не надо.
И правда, а то Артём еще решит, что она это сделала после его шуточек. Кстати, в тот день она не упоминала ни при Сене, ни при матери, что Артём в городе — просто разговор об этом не заходил.
* * *А когда Вероника вернулась из Италии, бедлам в доме только усилился. Во вторник Настя пыталась позаниматься с ней английским хотя бы немного, чтобы настроить на учебный лад, но девочка никак не желала сосредоточиться. Каждые пять минут отвлекалась, а потом заявила, что жутко голодна. Пришлось предпринимать тайную вылазку на кухню. А когда речь идет о преступлениях, то лучше в подельники брать профи. Поэтому по пути они постучались и к Артёму, кратко разъяснив ему суть операции.
Артём, крадучись, передвигался по дому в сторону кухни, бесконечно цыкая на своих напарниц, чем доводил Веронику до смеха. Но когда они достигли пункта назначения, вдруг выпрямился и серьезно спросил в полный голос:
— Зеленые человечки или восстание троллей?
Настя с Вероникой тоже рванули вперед, чтобы посмотреть, чем же он там так впечатлился. На стульях вразвалочку сидели Тамарочка и Вера Петровна с огуречными кружочками на глазах. И даже не подумали вздрагивать или менять позы — вероятно, приближение тайной команды заметили задолго до ее появления.
— Какой обряд вы творите, женщины? — продолжал интересоваться Артём.
— Полдник через час! — ответила Тамарочка строго. — Вот через час и приходите. А пока не мешайте нам становиться красивыми! Пшли вон отседова!
— О! — схватил Артём со стола огурец. — Настя тоже хочет быть красивой — сильно переживает по этому поводу! Садись, Настя, ща все сделаем!
— Да не переживаю я! — визжала Настя, уворачиваясь от его хватки.