— Знаешь, там был один парень. Его девушка… — Он с трудом сглотнул, посмотрев на меня. — Ей не повезло, и он был буквально убит. Он остался жив, но казалось, что в тоже время умер вместе с ней.
Я кивнула, вспомнив молодого человека, о котором он говорил. По моим щекам покатились беззвучные слезы. Я задавалась вопросом, почему именно этот случай запомнился ему? И представлял ли Адам себя на месте этого парня.
Впрочем, это вряд ли.
— Мне так жаль, — пробормотала я, не зная, что еще тут можно сказать. Мне хотелось бы найти нужную фразу, чтобы успокоить его, но ее не было. Эта трагедия, которую всем нам надо будет пережить.
Адам кивнул, потом поднялся, направляясь в ванную.
Пока он был в душе, я включила телевизор. В новостях уже передавали о взрыве в только что открывшемся клубе. Камера оператора засняла ту неразбериху, что творилась возле ночного заведения; раненых людей, растерянных и убитых горем тех, кто кого-то потерял. Вновь видя весь этот ужас, я снова тихо заплакала, чувствуя глубокую печаль и беспомощность.
Репортер передавал, что восемь человек погибли, еще тридцать получили ранения разной степени тяжести. В основном это были те, кто ближе всех находился к эпицентру взрыва. Сообщили так же, что С-4 с дистанционным управлением была заложена на складе заведения.
Мороз прошелся по моей коже. Склад располагался как раз за баром, и всего за пятнадцать минут до взрыва мы с Адамом были там.
Что если бы детонатор сработал в тот момент, когда мы были внутри?
Я выключила новости, когда Адам вернулся в комнату. Надев серые пижамные штаны и белую футболку, он лег рядом со мной, закинув руку за голову. Его светлые волосы потемнели от воды, и пахло от него его гелем для душа, который мне так нравился.
— Как твоя нога? — заботливо спросил он, посмотрев на повязку, наложенную на рану.
— Жить буду, всего лишь несколько швов, — улыбнулась я.
Мы ненадолго замолчали, погруженные в свои мысли, после чего я сказала:
— Тебе нужно отдохнуть.
Перевернувшись на бок, я положила руку под голову, с тревогой глядя на него.
— Я хочу, чтобы ты осталась, — тихо произнес Адам, посмотрев на меня, но его слова прозвучали как просьба, а не как приказ.
Я кивнула.
— Хорошо. Я никуда не спешу.
Вскоре после того, как дыхание Адама выровнялось, и он наконец-то уснул, я приподнялась на локте, залюбовавшись им. Даже во сне его лицо сохраняло следы напряжения. Влажная прядь упала на лоб и, протянув руку, я осторожно, чтобы не разбудить, убрала ее.
Этот сильный, неспокойный мужчина, который перевернул мою жизнь с ног на голову, был важен для меня. Теперь это были не просто вынужденные отношения, от которых поскорее хотелось избавиться. Нет, в какой-то момент это стало нечто большим, весомым. Что-то, что я хотела сохранить; что-то, чем я дорожила.
Я прижала пальцы к губам, наблюдая за ним с легкой улыбкой.
Я все еще не понимала его, но я хотела понять и узнать. Разгадать Адама Эллингтона вдруг стало тем, что я должна была непременно сделать.
Усталость и переживания взяли верх, и вскоре я вновь уснула, чувствуя рядом тепло Адама.
Два часа спустя я проснулась, и хотя время было еще ранее, поняла, что больше не могу спать. Чтобы не разбудить Адама, тихо выскользнула из постели. Достав из комода одни из спортивок Адама, надела их, затянув веревку и подкатав штанины, в которых утопала. Но лучше так, чем еще раз появится перед Найджелом в одной рубашке, рискуя сверкнуть голым задом.
Мне требовался кофеин, без которого утро было бы окончательно испорчено. А куда уж хуже, после вчерашних событий.
К своему облегчению, дворецкого я на кухне не обнаружила. Да и любых следов его присутствия не наблюдалось. Решив похозяйничать, я сварила кофе, и налив чашку для Лорен, отправилась будить подругу. Она не должна была пропустить пересдачу теста, чтобы там ни было.
Лорен еще спала, когда я поднесла дымящийся напиток к ее лицу, призывая проснуться. Она всегда с трудом и позже всех просыпалась по утрам.
— Эй, соня, пора вставать.
Я улыбнулась, когда Лорен приоткрыла глаза, недовольно что-то заворчав. Потребовалось несколько минут, чтобы она пришла в себя и определила, где находится.
— Держи.
Я протянула ей кофе, когда она с кряхтением села на постели, облокотившись на спинку кровати.
— Спасибо. — Она сделала два небольших глотка, сонно посмотрев на меня. — Прошлая ночь мне не приснилась?
Я с сожалением покачала головой.
— Хотела бы я, чтобы это был только сон.
Лорен кивнула, с такой силой обхватив чашку, что побелели костяшки пальцев.
Через полчаса подруга ушла, отказавшись от завтрака. Я вызвала ей такси, пожелав удачи на тесте. Потом вернулась в кухню и налила себе вторую чашку кофе.
Сколько раз я была в квартире Адама, а всю ее так и не видела. Решив устроить себе экскурсию, я прошлась по комнатам, с интересом осматривая все, что имело отношение к его жизни. На самом деле, мне казалось странным, что нигде не было никаких личных фотографий. Но возможно он просто не хочет, чтобы снимки напоминали ему об их семейной трагедии и предательстве отца, из-за которого мать помутилась рассудком.
Углубившись в коридор на первом этаже, я заглянула в пару комнат, которые оказались обычными гостевыми спальнями.
Не понимаю, зачем одному мужчине такая огромная квартира.
Я дошла до конца коридора, повернув ручку последней двери, но неожиданно она оказалась заперта. Помимо воли это насторожило меня. Интересно, что за ней? Случайно это не та комната, в которой он подвешивал меня?
Вспомнив о подвешивании, я нахмурилась, не желая сейчас думать об этом. Я надеялась, искренне надеялась, что подобное больше не повторится. У нас с Адамом явно наблюдался прогресс, я не хотела потерять это, и вернуться туда, откуда мы начали. Потому что начало у нас точно не задалось.
— Что ты делаешь?
Я вздрогнула, услышав его настороженный голос за спиной. Нацепив на лицо улыбку, обернулась, покачав головой.
— Просто осматривала квартиру. Надеюсь, ты не против?
Адам стоял в нескольких метрах от меня, чуть склонив голову набок, с неким подозрением во взгляде. Мне стало не по себе. Не совершила ли я ошибку, проявив любопытство?
— Эта дверь заперта, — наконец тихо произнес он, неспешно направившись в мою сторону.
Я инстинктивно отступила, с усилием сглотнув.
— Да, вижу. Что там?
Его реакция пугала. Он явно что-то скрывал.
— Просто комната.
Мужчина пожал плечами, ни на секунду не прерывая наш зрительный контакт.
— Ты же не прячешь там убитых жен, да? — нервно усмехнулась я.
Сказка о Синей бороде так некстати вспомнилась мне в этот момент.
Губы Адама криво усмехнулись, но глаза остались сосредоточенными и предостерегающими.
Понятно, пора закруглятся с вопросами.
— Это всего лишь запертая комната, Грейс, — повторил он с обманчивым спокойствием. — Обещаю, что там нет никаких убитых жен.
Я чувствовала напряжение в воздухе, и как бы мне не хотелось узнать, что он скрывает, решила отступить.
Заставив себя улыбнуться как можно более непринужденно, я кивнула, принимая ответ.
— Пошли.
Адам взял меня за руку, уводя от запертой комнаты, тайна которой с каждой секундой все больше и больше овладевала моим разумом.
Придет время, и я узнаю правду.
25 глава
— Тебе идет моя одежда, — одобрительно хмыкнул Адам, подойдя ко мне со спины. Его руки легли мне на бедра, слегка надавив.
Я оглянулась через плечо, улыбнувшись ему. Адам убрал волосы, прикрывающие шею и, склонившись, коснулся губами моей кожи. Легкая дрожь пробежала по телу; прикрыв глаза, я наклонила голову, облегчая ему доступ.
— Знаешь, я тут пытаюсь завтрак нам приготовить, — облизав вмиг пересохшие губы, пробормотала я.
Как сообщил мне Адам, у Найджела был выходной, и на волне расшалившихся чувств я вызвалась приготовить ему вафли на завтрак.
Разве могла я подумать еще недавно, что стану готовить для Адама? Но вот она я, стою на его кухне, делая тесто для вафель.
Ох, пытаюсь это делать, но его отвлекающие губы и руки препятствуют.
— К черту завтрак, — низким тембром отозвался мужчина, развернув меня к себе. Его пальцы скользнули в мои волосы, привлекая меня к себе. — Грейс, я мог потерять тебя! — с чувством, с обреченностью, которую не привыкла слышать от него, выдохнул он. — Вчера я мог потерять тебя!
Он опустил свой лоб на мой, заглядывая в глаза с такой глубиной всепоглощающих эмоций! Кончики пальцев прошлись по щекам, подбородку, векам, бровям и застыли на губах. Будто в этот момент он был скульптором, а я его произведением искусства.
— Все хорошо.
Я улыбнулась дрогнувшими губами, чувствуя потребность успокоить его. Столько смятения и беспокойства было в его глазах цвета арктического льда, которые в этот момент совсем не казались холодными.
— Адам, я в порядке. — Я приподнялась на носочки, обхватив его голову ладонями. — Мы в порядке!
Я видела, как что-то очень тяжелое гложет его. Не знала, все ли дело только во взрыве, или есть что-то еще. Но ведь это был Адам, а с ним всегда есть что-то еще.
Он был такой беспокойной, мечущейся душой. Я могла только догадываться, сколько плохого случилось в его жизни, что привело его к тому, что он имел на данном этапе.
Он был несчастлив. Не знал мира сам с собой. Теперь, спустя некоторое время нашего знакомства я видела это; чувствовала. Удивлялась, как раньше не разглядела, а ведь все это на поверхности. Он будто кричал о том, что ему нужна помощь. Уже давно он нуждался в человеке, который сможет протянуть ему руку и вывести из тьмы на свет.
Была ли я этим человеком? Или я могла им стать. Не знаю, кто из нас окажется сильнее. И стоит ли мне вообще пытаться состязаться с тем, что так сильно держит его.
Мои чувства еще так призрачны, и нет никакой уверенности. Что, если это ложное? Что, если решив бороться за него, скоро пойму, что ошиблась и мне это не нужно? Как тогда поступить без того, чтобы не навредить еще больше?
Кажется, мои слова оказали эффект на Адама. Всполохи яркого пламени отражаются в его глазах перед тем, как его губы сливаются с моими. Они двигаются в слаженном ритме, умело распаляя меня, заставляя мое дыхание срываться, а сердце стучать как сумасшедшее.
Мои губы открываются навстречу его языку, впуская его в себя, признавая его полным своим обладателем. Вся я — это то, что абсолютно, всецело принадлежит этому мужчине. Во всяком случаи сейчас, в этот момент моей жизни это так, и я не хочу с этим бороться.
Наш поцелуй глубок, со вкусом чувственной обреченности; признания безысходности. Мы уже окунулись друг в друга так глубоко, что может не хватить дыхания вынырнуть на поверхность.
Руки Адама развязывают шнурок на штанах, и они падают у моих ног. После он подхватывает меня под ягодицы, удерживая в вертикальном положении и не прерывая поцелуя, несет меня к ближайшему дивану. Садиться и я опускаюсь сверху, прижав колени по обе стороны от него.
Мои пальцы перебирают его волосы, пока наши губы продолжают чувственную, искушающую прелюдию к тому, что сулит взрывом ощущений и удовольствия.
Я двигаюсь сверху него, и сквозь его пижамные штаны чувствую, как сильно он заведен. Стон Адама проникает мне в рот, и я улыбаюсь, но не потому, что это забавно. Нет, мне хорошо. Мое сердце словно увеличивается в размерах, будто вот-вот лопнет. Мне и страшно и радостно, потому что я чувствую нечто новое, замечательное; что-то, что переживаю впервые в своей жизни.
Эти эмоции настолько яркие, что я боюсь не выдержать.
Что, если меня просто разорвет?
В такие моменты мне хочется вернуться к прежней жизни только лишь потому, что там безопасно. Там я могу доверять себе, не боясь, что мой разум откажется подчиняться мне; что мое сердце похитят. Но выбирая между реальной возможностью возвратиться к прежнему, без Адама, я понимаю, что не готова. Пока еще не готова.
Возможно, однажды я буду, но не сейчас.
— Скажи мне, — бормочет Адам, осыпая мое лицо и шею обжигающими, легкими поцелуями. Его руки сжимают мои спутанные волосы, но это не причиняет боли.
Я выдыхаю, держа затуманенные глаза едва полуоткрытыми. Ток несется по моему телу, заряжая каждое нервное окончание. Кожа горит огнем от сильного, ослепляющего желания.
— Сказать что? — Мои губы едва слушаются меня. Голова идет кругом: кажется, что еще немного и между нами затрещат искры. Я все еще продолжаю двигаться, касаясь своим самым чувствительным местом ткани его штанов.
Господи, как же хорошо!
Вижу, как Адам с трудом сглатывает, прежде чем хрипло ответить.
— Скажи, как хочешь, чтобы я взял тебя. — Он облизывает свою нижнюю губу, на которую я смотрю с жадностью, желая укусить ее, а потом облизать. — Расскажи, что чувствуешь, когда я касаюсь тебя.
Я трясу головой, прижавшись лбом к его плечу. Разве я смогу? Точно не сейчас, когда все мои нервы на пределе, и верх берет только одно желание — почувствовать его глубоко в себе.
— Адам… — Я все же нахожу в себе силы и, подняв голову, смотрю в его грешные, такие желанные глаза, которые лишают меня всякой воли. — Это… слишком много всего. — Я уязвимо улыбаюсь. Так боюсь раскрыться перед ним. Нет, боюсь того, что потом будет больно. — Ты… — Я обхватываю его лицо ладонями, не в состоянии говорить связно. — Ты — это так много всего.
Он смотрит на меня из-под ресниц, и только сейчас я замечаю, какие они длинные. Спускает рубашку с моего левого плеча, и прижимается губами к оголенной коже. Россыпь легких, как перышко поцелуев покрывает мое плечо, ключицу и зону над грудью.
Расстегивает пуговицы на рубашке, раскрывая меня своему горящему, полному вожделения взору. Склоняет светловолосую голову, подвергая мои затвердевшие соски чувственной пытке, лаская языком и губами. Я прогибаюсь в спине, удерживая его за волосы, и не сдерживаю тихих стонов.
Секс между нами — не только половой акт ради удовольствия. Так мы показываем то, что нуждаемся друг в друге. То, что чувствуем. Потому что пока мы еще не научились говорить об этом вслух. Мы боимся того, что происходит между нами. И страх Адама не менее сильный, чем мой.
Но я верю, что придет время, когда это измениться.
Позже я все же довела задумку с вафлями до конца. Когда они были готовы, мы сели завтракать, и это еще одно нормальное звено между нами.
— После завтрака мне надо будет вернуться в клуб. Тебя отвезет Маркус, с сегодняшнего дня он твой водитель и охранник.
Адам говорил собрано и по-деловому. Будто я его секретарша, которой он отдает распоряжения. Признаться, мне нравится, когда он такой. Но еще больше, когда он такой, каким был тридцать минут назад. Чуткий, сексуальный любовник.
Глуповатая улыбка тронула мои губы и чтобы скрыть ее от Адама, я схватила стакан с соком и поднесла к лицу.
— Что? — Он тоже улыбнулся, с любопытством посмотрев на меня.
— В смысле? — Я притворилась, что не поняла его вопроса.
— Ты улыбнулась. — Его глаза пытливо прищурились. — О чем ты подумала?
Мои щеки покраснели, выдавая меня с головой. Прикусив губу, я посмотрела в сторону, но все же ответила:
— О тебе и то, каким ты был совсем недавно, — пробормотала я, в последний момент, посмотрев на него.
Брови Адама удивленно выгнулись, а губы дрогнули в усмешке.
— И каким же я был?
Ух, он меня своими вопросами просто доконает, это точно! Боюсь, что мои чувства лежат на самой поверхности, и он уже их увидел. А ведь я так хотела скрыть от него то, что мое отношение к нему изменилось!
— Хм… Терпимым, — напустив на себя задумчивости, протянула я. — В отличие от того, каким ты бываешь обычно.
К моей неожиданности, он рассмеялся, с кивком приняв мой ответ. Было приятно увидеть его улучшившееся настроение после того, как утром он вернулся полностью подавленным ночными событиями.