Я поглядел на фантастический вид за окном – чертов Уилл – и задумался о Саре. В последнее время мысли о ней постоянно меня отвлекали. Да, она была загадкой. Если женщине надо, чтобы мужчина постоянно о ней думал, достаточно ограничить число встреч одним днем в неделю, и – бум! – он уже не способен мыслить ни о чем другом. И вот я гадал: если бы Сара попросила меня остаться на ночь у нее дома, что бы я ответил?
Ты знаешь, что бы ты ответил, недоумок. Ты бы сказал да.
С переезда в Штаты у меня было примерно две дюжины женщин, но в последнее время мне все сложней становилось вспомнить детали. Каждая мысль о сексе приводила к мысли о Саре. Эта девушка была одновременно нежной и страстной. Она столько о себе скрывала, но при этом позволяла мне делать что угодно. Я еще не встречал женщины, в которой так ярко сочетались бы две противоположности – скрытность и доверие.
– У меня появилась одна женщина, старина.
Уилл сунул палочки в картонную коробочку с едой и отодвинул ее.
– И ты хочешь поговорить об этом сейчас?
– Да. Возможно.
– Ты встречаешься с ней уже довольно давно, так?
– Уже пару недель, да.
– Только с ней?
Я кивнул.
– Она просто богиня секса, и это хорошо, потому что она запретила мне спать с другими женщинами.
Уилл состроил гримасу из серии «ну ни фига себе», но я не повелся.
– Но она не такая, как все. Есть в ней что-то…
Я потер губы и уставился в окно. Что, черт возьми, со мной сегодня не так?
– Не могу выбросить ее из головы.
– Я ее знаю?
– Не думаю.
Я попытался вспомнить, пересекался ли Уилл с Сарой на благотворительной вечеринке. Оставив Сару расправлять платье и приходить в себя, я потом бо?льшую часть ночи провел рядом с Уиллом. Кажется, они не разговаривали друг с другом.
– Значит, ты мне не скажешь, кто она, – рассмеялся Уилл, откинувшись на спинку кресла. – Она пленила твою душу, о пылкий юноша?
– Отвали.
Я схватил пакет и запихнул почти пустые коробочки.
– Она просто мне нравится. Но пока это только секс. По обоюдному согласию.
– Это хорошо, – осторожно заметил Уилл. – Значит, она не гоняется за твоими деньгами.
– Вот скажи – я лопух, если считаю, что это странно? Она не хочет большего. И даже если бы я попытался изменить отношения, скорей всего, это бы ее просто отпугнуло. Она боится показаться со мной на публике. Думаешь, я схожу по ней с ума потому, что ей не нужно от меня ничего, кроме члена?
И, как всегда, задумавшись о Саре, я принялся гадать, чего она на самом деле хочет.
Уилл тихо присвистнул.
– Если верить тебе, она просто клад. Но я не могу представить, зачем бы ей понадобился твой член. Учитывая, что с этой крошечной штукой тебе не стать и вполовину таким крутым мужиком, как твоя мамочка.
– Ты что, оскорбил Бриджит? Ну ты и засранец.
Пожав плечами, он разломил печенье с предсказанием.
– Ты ведь садишься, когда мочишься? – невинно поинтересовался я.
– Не-а. Не люблю мочить член.
– Уилл. Единственный способ, которым ты можешь удовлетворить женщину, – это вручить ей свою кредитку, парень.
И каким-то непонятным образом, во время обмена колкостями и оскорблениями, который за этим последовал, Уилл заставил меня собраться, перестать вести себя как жалкий слюнтяй и не думать о том, пытается Сара оттрахать мой мозг или нет.
После обеда я вышел из офиса и почти сразу поймал такси, чтобы быстро прошвырнуться в Челси и посмотреть новую художественную инсталляцию. Я помог своему старому клиенту найти и открыть галерею, и сейчас он выставлял коллекцию редких фотографий Джона Эрнеста Беллока. Выставка должна была продлиться всего пару недель. Галерейщик прислал мне имейл, состоявший всего из одной строки: «Они уже здесь», – и это обеспечило мне хорошее настроение на весь день. Мне не терпелось увидеть еще ни разу не демонстрировавшиеся широкой публике восстановленные снимки с поврежденных негативов из Сторивилльской коллекции. Несмотря на то что я столкнулся с творчеством Беллока довольно поздно, именно работы этого мастера пробудили во мне восхищение фотографиями человеческого тела – его уникальных пропорций, его простоты, его уязвимости.
Хотя до встречи с Сарой сам я никогда не фотографировался со своими партнершами.
Но тут была одна загвоздка. Пускай наши с Сарой снимки были совсем не похожи на фотографии Беллока, почему-то его работы все равно напомнили мне о ней. О ее тонкой талии, мягкой линии живота и нежном изгибе бедер.
Глядя на экран мобильника, я в тысячный раз выругал себя за то, что не снял ее глаза, когда мы занимались любовью.
Черт.
Занимались сексом. Мы занимались сексом.
На улице было тепло и уже не так душно. Посмотрев фотографии, я решил немного прогуляться, чтобы сбросить напряжение. Прогулка от Челси до центра была довольно приятной, но где-то в районе Таймс-сквер я понял, что за мной следует человек с фотоаппаратом. Я всегда думал, что папарацци должны наконец-то сообразить: во мне нет ничего особенно интересного. Однако пока этого не произошло.
Они преследовали меня по выходным, на благотворительных вечеринках и на работе. Прошло почти четыре года с тех пор, как со мной в последний раз случалось что-то занимательное – не считая романчиков со звездами второго ряда, – но как минимум в половине случаев, когда я решался в одиночку прогуляться по Манхэттену, кто-нибудь увязывался за мной.
И внезапно мое беззаботное настроение испарилось. Мне хотелось пойти домой, бездумно посмотреть «Монти Пайтон» и выпить пару кружек. А еще был чертов вторник, но я хотел Сару.
– Отвали, – крикнул я через плечо.
– Только одно фото, Макс. Одно фото и комментарий насчет тебя и Киры.
Черт. Опять эта чушь? Я встретился с ней всего раз, на концерте в прошлом месяце.
– Да. Естественно, я трахаю Киру Найтли. Думаешь, я именно тот человек, который подтвердит тебе это?
К тротуару, взвизгнув тормозами, подрулило такси. Когда распахнулась задняя дверца, у меня на мгновение душа ушла в пятки. Но из машины высунулась гладкая белая ручка и отчаянно замахала, приглашая меня внутрь. Потом я увидел наклонившуюся на сиденье Сару:
– Давай уже залезай!
Прошло несколько секунд, прежде чем мозг сумел докричаться до ног и голосовых связок.
– Боже. Да. Отлично.
Нырнув в такси, я швырнул дипломат на пол и обернулся к Саре.
– Привет, Макс. Ты выглядел слегка… загнанным.
– Это ты хорошо подметила, – сказал я, пожирая ее взглядом.
Она пожала плечами, ответив мне своей загадочной, неуловимой улыбкой.
– Проклятые папарацци, – проворчал я.
Сара скрестила ноги и чуть пожала плечами.
– Бедный малыш. Тебя пожалеть?
В ее глазах был огонек, которого я не видел с той ночи в клубе, когда она затащила меня в темный коридор.
У тебя проблемы, приятель.
На ней было короткое красное платье-кимоно, чуть приоткрывшееся наверху. Понятное дело, жара. Я бесцеремонно уставился на ее левую грудь с черным кружевом бюстгальтера.
– Рад встрече, – сообщил я ее декольте. – У меня был тот еще денек. Можно прижаться к тебе лицом?
– Никакого секса в такси! – прорычал водитель. – Куда едем?
Я поглядел на Сару, но та лишь улыбнулась и заломила бровь.
– Поезжайте к парку, – пробормотал я. – Мы пока не определились.
Таксист пожал плечами, повернул руль, вырываясь из потока машин, и что-то проворчал себе под нос.
– Отлично выглядишь, – сказал я, нагибаясь и целуя Сару.
– Ты всегда это говоришь.
Пропустив ее слова мимо ушей, я лизнул Сару в шейку. Матерь божья. На вкус она была как сладкий чай и апельсины.
– Поедем ко мне.
Эта чертовка со смехом покачала головой:
– Нет. У меня билеты на спектакль в восемь.
– С кем идешь?
– С собой, – ответила она, выпрямляясь и отворачиваясь к окну.
Я взял ее за руку и сцепил с ней пальцы.
– Спектакль никуда не денется. А это означает, что ты должна поехать ко мне домой и поскакать на моем члене.
Сара выпучила глаза и нервно покосилась на таксиста. Он злобно смотрел на нас в зеркало заднего вида, однако пока молчал.
– Нет, – прошептала она, вглядываясь мне в лицо и пытаясь освободить руку – однако я держал крепко. – Но могу я тебя кое о чем спросить?
Сейчас, с волосами, заправленными за уши, Сара казалась такой малышкой, что меня охватила совершенно чуждая мне паника: может, я поступаю с ней совсем неправильно? Она выглядела такой наивной, когда не отмалчивалась и не пряталась за маской.
– О чем угодно.
– Я думала вот о чем. Почему ты тут настолько знаменит? Да, ты красивый и успешный. Но в Нью-Йорке полно успешных красавцев. Почему фотографы преследуют тебя на улице в обычный рабочий день?
А-а. Я улыбнулся, догадавшись, что ее онлайн-исследование моей биографии не было особенно тщательным.
– Я думал, ты сделала домашнюю работу.
– Мне стало скучно после трех страниц твоих фотографий в смокинге под ручку с очередной красавицей.
– Уверяю тебя, они гоняются за мной не поэтому, – рассмеялся я.
И осекся, пытаясь понять, почему она заговорила об этом сейчас, после нескольких недель упорного молчания.
– Я переехал сюда чуть больше шести лет назад…
Она кивнула – это не было для нее сюрпризом.
– И примерно через месяц после своего приезда познакомился с женщиной по имени Сесили Абель.
Сара нахмурилась.
– Это имя я слышала… Предполагается, что оно должно быть мне знакомо?
Я пожал плечами.
– Ты можешь ее знать, но меня не сильно удивит, если не знаешь. Она была очень популярна на Бродвее, но, как часто бывает в театральном мире Нью-Йорка, ее слава не распространялась на остальную Америку.
– «Была» популярна? Что ты имеешь в виду?
Я взглянул на наши сплетенные пальцы.
– Думаю, Сесили – и ее драматический уход со сцены – и есть причина моей скандальной известности. Она уехала из Нью-Йорка весьма неожиданно, а перед этим отправила письмо в редакцию «Пост». Там был длинный список претензий к городу, включая, – процитировал я, – «распускающих руки режиссеров, продажных политиков и инвестиционных банкиров, не способных понять, какое сокровище им досталось».
– Она любила тебя?
– Да. И, как часто бывает в жизни, без взаимности.
Глаза Сары чуть потемнели, а алые губы изогнулись в укоризненной гримасе.
– Звучит довольно легкомысленно.
– Поверь, ничего легкомысленного в моем отношении к Сесили не было. Сейчас она в порядке, счастливо вышла замуж и живет в Калифорнии. Но какое-то время ей пришлось находиться под наблюдением врача.
Прежде чем Сара успела вмешаться, я добавил:
– Она была мне хорошим другом, и я счел, что ее решение покинуть город – признак… психической нестабильности. У нее действительно хватало причин уехать, а я был лишь последним разочарованием. Я не смог полюбить ее так, как она любила меня.
Сара моргнула, глядя в потолок и размышляя над моими словами.
– Хорошо, что ты поступил с ней честно.
– Разумеется. В конечном счете, ее душевное состояние не так уж сильно зависело от того, люблю я ее или нет. У нее, в любом случае, были проблемы… но из этого хорошую статью не вылепить, так ведь?
Сара вновь обернулась ко мне. Ее взгляд смягчился, и она вновь улыбалась.
– Так, значит, людям стало интересно, кто же он – мужчина, разбивший сердце местной звезды и лишивший ее рассудка?
– Да, и так я превратился в загадочную персону. Пресса любит богатых повес, а ее письмо было весьма драматичным. Тот портрет, что они рисуют, отчасти верен, но не совсем. Я люблю женщин и люблю секс. Но моя жизнь очень редко бывает столь волнующей, как надеются бульварные журналисты. И я научился не обращать внимания на то, что говорят люди.
Таксист резко вывернул руль, чтобы не наехать на мальчишку на велосипеде, и громко засигналил. Нас тряхнуло, и грудь Сары легла прямиком в мою ладонь. Я немедленно сжал пальцы и ухмыльнулся в ответ на ее деланое возмущение.
– В сети куча твоих снимков.
– Некоторые из этих женщин были моими любовницами, а некоторые нет.
Я провел большим пальцем по холмику ее груди. Сара опустила глаза.
– Я не чураюсь отношений, подразумевающих обязательства – просто у меня их очень давно не было.
Сара вскинула голову, и я ясно увидел, что зрачки у нее расширились, а губы дрогнули в улыбке.
– Да, – со смехом признал я. – Полагаю, можно сказать, что в наших отношениях есть что-то вроде обязательств. Но это не считается, потому что ты упорно отказываешься пойти со мной на нормальное свидание.
Ее улыбка слегка померкла.
– По-моему, нам обоим это не подходит.
– Ну, нам определенно подходит то, чем мы сейчас занимаемся. И, к слову, я разговаривал о тебе с Уиллом, – сообщил я.
Сара наградила меня яростным взглядом. Ее так забавно было сердить.
– Без имен, Лепесточек. Успокойся.
Я ждал вопроса. Она должна была спросить, что я сказал Уиллу.
И ждал. И ждал.
В конце концов я оглянулся на Сару и обнаружил, что она все так же пристально на меня смотрит. Мы остановились на красный свет, и в салоне все словно оцепенело.
– И что? – спросила она, когда мы рванули вперед. – Ты рассказал Уиллу, что нашел женщину, которой нравится секс на публике?
– Не в моем такси! – завопил водитель так громко, что мы оба подпрыгнули, а затем разразились смехом.
Возмущенный водила ударил по тормозам, и нас снова тряхнуло.
– Не в моем такси!
– Не волнуйся, приятель, – успокоил я его и, повернувшись к Саре, проворчал: – Она не разрешает мне трахать ее в машине. Или по вторникам.
– Не разрешает, – тихонько повторила Сара, но разрешила мне еще один поцелуй.
– Жаль, – шепнул я в ее приоткрытые губы. – В машинах я хорош. И особенно хорош по вторникам.
– Так насчет этого разговора с Уиллом, – протянула она, сунув руку под пиджак, который я держал на коленях, – если ты не назвал ему моего имени, то что вообще рассказал?
Продолжая говорить, Сара прижала ладонь к моему члену и крепко сжала его. Она что, собиралась подрочить мне прямо в такси?
Просто фантастика.
– Шестьдесят пятая и Мэдисон, – сказал я водителю, – и двигайте в объезд.
Он мрачно покосился на меня, очевидно, не испытывая особенного восторга при мысли о поездке через Коламбус-серкл в час пик – однако в конце концов кивнул и свернул на Пятьдесят седьмую к Бродвею.
– Никакого секса в такси, – повторил он, но на сей раз спокойней.
Я развернулся к Саре:
– Упомянул, что повстречал женщину, секс с которой – просто сказка. Возможно, я также упомянул, что она не похожа на всех остальных женщин, которых я знаю.
Сара расстегнула молнию, ловко вытащила член и сильно стиснула. Он немедленно напрягся. Странная волна тепла охватила тело, когда я заметил, что она ласкает меня с уже привычной сноровкой.
– И чем же я на них непохожа? – наклонившись ко мне, Сара прикусила мочку моего уха и добавила: – Другие женщины не пытаются довести тебя до оргазма в такси?
Я уставился на нее, в упор не понимая, кто же эта женщина на самом деле – эта свежая, невинная и бесконечно сексуальная женщина, которой не нужно от меня ничего, кроме хорошего секса. Она что, разыгрывала меня? Неужели ей действительно хочется только этого? Или после пары оргазмов она передумает, заявит, что наше соглашение ей больше не нравится, и потребует большего? Скорей всего. Но, глядя на нее – на алые губки и огромные карие глазищи, такие лукавые и полные желания – я понимал, что не откажусь от нее, пока она меня не заставит.
– Вообще-то я почти ничего ему не рассказал. Серьезные разговоры с Уиллом всегда сводятся к наездам насчет размеров члена.
– Тогда, надеюсь, ты обошелся с ним не слишком сурово. «Я отказываюсь мериться умом с безоружным человеком», – сказала она, хихикнув мне в шею и начав ласкать меня.