Кто же знал, что фильм «Соритеус» - смесь боевика и ужасов, действие которого происходило в фантастическом мире, окажется таким страшным. Рвущиеся снаряды, крики, даже запах из покрытого слизью зоба – все это ощущалось слишком реалистично, на грани безумия. Если бы не присутствие в соседнем кресле Дэлла, я бы на всех парах рванула к выходу. Если бы отыскала его, конечно…
Вот уже час как я вернулась домой и теперь сидела в темной комнате на кровати. Время от времени я прижималась лбом к холодной стене и приговаривала: «кто же знал, кто же знал…»
Действительно.
Кто же знал, что этим вечером я настолько напьюсь, что почти перестану контролировать себя. Кто же знал, что фильм окажется настолько ужасным, что почти полтора часа я провишу у чужого человека на шее.
Я, должно быть, облапала его всего.
Кто же знал, что плечо Дэлла окажется таким крепким, горячим и надежным, что его не захочется отпускать? И что через какое-то время я перестану замечать мечущихся вокруг монстров и слышать разговоры и выстрелы, полностью сосредоточившись на тактильных ощущениях? И запахе. Запахе его одеколона и его кожи.
Моя стабильность превратилась в сель, сползающий с горы, и мои ноги, скользя по рвущимся вниз камешкам, съезжали в пропасть вместе с ним.
Ни сидеть, ни стоять, ни лежать – эмоции душили, хотелось снова увидеть того, кто уехал час назад. Общаться, дышать, слушать или молчать. Просто быть вместе.
Плохо дело.
Я очередной раз стукнула лбом об стену и затихла.
Что же будет дальше?
*****
- Друг, по-моему, ты пьян.
- По-моему, тоже.
- Все так плохо или терпимо?
Дэлл помолчал.
- Все хорошо.
- Хорошо? – Мак на секунду оторопел. – Давненько я не слышал от тебя этого ответа.
- Я знаю.
Он замер у окна и улыбнулся, вспомнив недоверчивый и удивленный взгляд друга.
Нордейл спал. Перемигивались на черном небе звезды, вторили им зажженными окнами небоскребы вдалеке. Спокойствие души мирно вплеталось в тишину ночи.
Этим вечером, стоя на собственной кухне, Дэлл думал о том, что этот странный вечер принес много открытий.
Первое – способность смеяться еще не отжила свое.
Второе – вечер в компании владельца ножа не всегда пытка.
Третье – перенести прикосновение чужих пальцев оказалось проще, чем он предполагал. Ни отвращения, ни неприязни. Шаг вперед.
Четвертое – он перепил. А это означало, он расслабился. Расслабился, как делал это только с теми, от кого не ждал подвоха. С друзьями.
Какой непредсказуемой порой бывает жизнь.
Внутри качнулось любопытство и недоверие к собственным ощущениям, потому что Дэлл вдруг поймал себя на совершенно неожиданной мысли: он ждал наступления завтра.
Глава 6
- Нет, не так! Твоя задача подобрать комбинацию из этих магнитов так, чтобы они оттолкнули магниты в замке. Это – универсальная карта-отмычка. Меняй положение рычажков, только делай осторожно и быстро, пока электронный индикатор не засветится зеленым. У тебя шестьдесят секунд.
Пальцы с грязными ногтями пододвинули ко мне пластиковый прямоугольник.
Застарелый табачный дым настолько глубоко въелся в сероватые обои, что выветрить смрад не помогало даже распахнутое настежь окно, через которое в комнату вливался солнечный свет и шум машин. Приветливо шелестела листва.
Чак привычным движением пригладил кустистую бороду, прикурил одну из самокруток, прищурился от попавшего в глаза едкого дыма и отошел к дальнему столу, заваленному железками. Принялся методично стачивать край одной из них напильником.
Обычная будка, потерявшаяся за деревьями в неприметном дворе, обычный замочный мастер – неприглядный мужчина среднего возраста в грязной майке и одетым поверх нее фартуком. Длинные волосы стянуты тесьмой, лоб наморщен, неулыбчивые губы спрятались в усах.
Мало кто знал, что Чак Нортон был одним из лучших специалистов взломщиков, ушедшим от дел несколько лет назад. Он не брал подмастерьев, советы давал редко, а меня продолжал учить лишь по старой дружбе с Кину. Денег за это не брал, но иногда принимал в качестве подарка бутылку арканского бурбона – невысокую плату за бесценные знания.
Рукав футболки ходил ходуном от методичных движений. Я оторвала от него взгляд и посмотрела на карту. Пора приниматься. Я должна научиться открывать этот замок и делать это быстро.
Два часа спустя.
Магниты, казалось, играли со мной. Загадывали загадки и терпеливо ждали ответа. Сможешь отыскать? Сможешь раскрыть код? О да, один подобран. А второй? А третий? А еще четыре?
- Готово! – в очередной раз произнесла я, глядя на светящийся индикатор.
- Сколько?
- Минута сорок.
- Долго, - Чак тут же положил передо мной пластину с новой комбинацией. – Должно быть меньше минуты.
- Их трудно почувствовать.
- Один раз обосрешься – загремишь в Комиссию. Это не трудно.
Это было в его духе: ответить беспардонно, без сантиментов и совершенно точно. Для стоящего передо мной человека мир не делился на мужчин и женщин, он делился на тех, кто мог сделать свою работу вовремя, и тех, кто не мог.
Чак вытер покрытые металлической пылью руки о фартук и кивком головы указал на пластину.
- Давай, поехали! Пять раз сегодня откроешь меньше, чем за шестьдесят секунд и свободна.
Я обвела заваленную хламом комнату тоскливым взглядом и принялась за работу. Один тумблер вверх, один вправо и вниз, другой в сторону до конца – лампочка-индикатор ожила, но тускло. А если сместить по диагонали?
Пальцы работали автоматически, мысли текли сами по себе. Тони отпустил с работы после обеда: он всегда отпускал, когда дело касалось замковой практики. Платил за эти часы исправно, довольно улыбался, знал, что время потрачено не зря. Инвестиция в будущую прибыль.
Во сколько позвонит Дэлл? Или сегодня моя очередь? До шести вечера еще три часа, успею ли пять раз разгадать комбинацию вовремя? Ведь Чак – мужчина вредный - увидит, что работаю спустя рукава, в следующий раз на порог не пустит.
Шелест листвы, осторожные, аккуратные движения пальцев в попытке нащупать правильную комбинацию, скрытую платиной, плывущий под потолком полупрозрачный дым от самокрутки.
Когда в кармане завибрировал телефон, я победила в шахматах против пластины четыре раза. Из восемнадцати успешных попыток, только четыре из них уложились в отведенное время. Последние две за пятьдесят три секунды – Чак довольно чмокал губами.
- Во сколько сегодня подъехать?
- Через полтора часа, хорошо?
- Буду.
Взламывая магнитную комбинацию в очередной раз, я почти мурлыкала от удовольствия. Успею, я все успею: и смыть табачную вонь, и привести себя в порядок. А потом целый вечер вдвоем наедине с тем, кто смыл из моей жизни привычную серость и вернул в нее краски.
Как удалось ему, незнакомому человеку, помочь мне обрести саму себя, себя прежнюю: веселую, целеустремленную, способную смеяться, желающую дышать полной грудью? Благодаря нему я снова слышала, чувствовала, впитывала, жила.
Через полчаса лампочка на электронном ключе триумфально зажглась зеленым, когда таймер отсчитал сорок шесть секунд.
- Все, Чак! Пятый раз вовремя!
- Тьфу, дура! Чего орешь-то так? Я почти оглох…
Ворчи-ворчи, старина Чак, вот тебе бутылка с любимым напитком, вот тебе частичка тепла и благодарности, а я побежала, мне пора - нужно успеть пожить, пока можно. Пока не истекли мои две недели.
Я быстро покидала вещи в сумку, торопливо попрощалась, толкнула скрипучую дверь и вырвалась на свежий воздух.
*****
Два дня спустя. Суббота.
- Я присоединюсь к тебе позже - отвечу на звонок, хорошо? – дождавшись моего кивка, Дэлл положил на капот неофара тонкий планшет, включил его и принялся диктовать в трубку какие-то данные. – Нет, D3F не понадобится. Используйте что-то простое…
Ощущая необычайную легкость, я сбросила с ног туфли у машины и понеслась к воде, туда, где ворчало море, рассказывая о чем-то древнем. Добежала до линии прибоя, постояла, чувствуя, как холодная вода облизывает ступни, раскинула руки в сторону и рванула вдоль берега. Джинсы тут же вымокли от брызг, соленый ветер взъерошил волосы, кардиган за спиной надулся, словно парус.
Свобода. Непонятная пьянящая свобода, радость бытия и блики закатного солнца на пенных гребнях. Я бежала до тех пор, пока Неофар за спиной не сделался маленьким, почти игрушечным, пока ступни не заледенели, пока голова не зазвенела от переполнившего беспричинного счастья. Затем остановилась, выбралась на теплый песок и неторопливо, разглядывая половинки ракушек, побрела обратно.
Море. Как давно я не была на море.
Подрагивали на ветру листья коричневых водорослей, веселились на волнах солнечные зайчики, шелестели пушистые клочки пробившейся сквозь песок травы. Тишина, свобода, необъятный простор и вечность, застывшая без времени. Здесь жизнь ощущалась как-то иначе.
А может, она ощущалась иначе не здесь, а везде? Последние два вечера слились в одну цветную киноленту, воспроизводящую кадры из жизни счастливого человека. Слайды – ворох разноцветных шуршащих фантиков. Бесценная коллекция воспоминаний.
А все потому, что он – Дэлл.
Вот Неофар несется по ночному шоссе, взрезая тьму яркими лучами фар-прожекторов, кусты на обочинах слились в бурую полосу, и я снова визжу – на этот раз от радости, от восторга, от гулко бьющегося сердца.
- Еще быстрее?
- Да!
- Ты уверена?
- Да, покажи мне максимум!
- Что ж, ты сама попросила…
И мир летит навстречу, словно тоннель машины времени – рвущаяся вперед бесконечность. Все несется мимо, свистит, тонет позади, и незыблемо лишь полотно бесконечной бетонной дороги, ведущей из ниоткуда и в никуда, и лежащие на руле спокойные, уверенные мужские пальцы. Дрожит сиденье, дрожат нервы, и бьется наружу ликование и адреналин, переходящий в веселый визг, стоит ступне водителя сильнее надавить на педаль газа…
А вот удивленный Дэлл, в руках которого огромный пук розовой сахарной ваты.
- И что прикажешь с этим делать?
- А то ты не знаешь!
Он смотрит, а в глазах смешинки: «сумасшедшая. Сумасшедшая чертовка…». Вокруг ревут карусели, кружит толпа, мигают сотни разноцветных лампочек, и слышатся хлопки, щелчки, радостный гомон. Пахнет пряниками, жареными орехами и весельем.
- Я хочу мягкое солнышко!
- Что?
- Вон то, что под потолком…
На вечерней ярмарке у павильона с желтыми игрушками толпа – сгибаются приклады пневматических винтовок, пальцы кассира жадно сгребают с прилавка мятые деньги и отсчитывают патроны.
- Тебе самое большое?
- Мне любое.
Мое дыхание замирает.
Дэлл почти не целится. Сахарная вата щекочет щеку, пуков на палочке стало два – мой и его, а мишени валятся одна за другой, словно держащие их металлические ножки вдруг сделались бумажными. Выстрел, выстрел, выстрел – народ одобрительно ликует, рябой кассир недовольно морщится. Средний ряд подбит, две верхних – готово! Еще секунда, и три нижних диска покорно склонили головы. А потом я улыбаюсь, сжимая в руках большое, словно круглая подушка, мягкое солнце с вышитым на нем довольным лицом.
А он еще морщился, не хотел в темный тоннель на вагонетках, но одно капризное «хочу», и тесная кабинка летит вниз под водопадом, подсвеченным красными и синими прожекторами. Ух, какая скорость и глубина! Ах, как вдавливает спинку на скоростном подъеме!
И нас двое.
Он бы ни за что не признал, что ему нравится суматоха этого вечера, но я видела это по его сверкающим глазам, по притаившейся на губах скрытной улыбке, по тому, как он наблюдал за визжащими на Веселом Роджере людьми, устремляющихся по вертикальному шесту в небо, к звездам…
А теперь вот море.
Как странно, в какой-то момент мне и Дэллу стало комфортно вдвоем, как добрым друзьям, и ни один из нас не спешил нарушить хрупкое равновесие наладившегося общения. Я не давила, не лезла в душу, не нарушала личного пространства, любовалась им вблизи, но все же издалека. Дэлл же оставался спокойным, доброжелательным, почти податливым, но шагов навстречу не делал. Пусть так. Мне хватало лишь его присутствия рядом, чтобы мир распадался на сотни светящихся звездочек, из которых состоит мечта.
Забылось утро, вновь проведенное в конторе Чака над магнитами, забылся Тони, потирающий ладони в предвкушении нового куша, отдалились мысли о предстоящем завтра взломе. Шестой день с Дэллом. Шестой день беззаботной, ставшей неестественно яркой жизни.
Море слизывало с берега песчинки, манило их за собой в глубину, ласкало мелкие скругленные камушки. Ни домов, ни людей, лишь суровая красота природы, застывшей в раздумьях.
Он не заметил, как я вернулась; звук шагов тонул в теплых сухих барханчиках. Ветер донес обрывки слов и фраз - Дэлл все еще говорил по телефону.
- Нет, я не могу сам, Мак. Да, в Соларе… да, я знаю, где этот склад, но не могу уйти.
Я тихо приблизилась, глядя на то, как ветер треплет короткие платиновые волосы на его затылке и осторожно постучала по плечу.
- Можешь, – тихо сказала я.
- Я перезвоню.
Коротко пикнул телефон. Дэлл не выказал раздражения на то, что я подкралась незаметно и подслушала часть беседы.
- Это ведь по работе, да? Задание.
Он наклонил голову, но не ответил. В лучах заката кожа на его щеках отливала бронзой.
- Просто возьми меня с собой. Я посижу в машине, тихо. Мешать не буду.
Интенсивная работа шестеренок в его голове, казалось, слышалась сквозь завывания ветра. Наверное, важное задание, и, наверное, ему хотелось помочь коллегам. Стоило бы просто сказать «иди», дать полную свободу, но так не хотелось лишать себя драгоценных крох – моментов, проведенных вместе. Шестой день. Осталось не так много.
Он размышлял еще несколько секунд, затем сдержанно кивнул.
- Только не чини неприятностей.
- Не буду.
Телефон в его руке вновь ожил. Как вовремя.
- Да, Мак. Хорошо, я еду.
Я отряхнула туфли, очистила ноги от налипшего, местами влажного песка и юркнула в салон.
- Пристегнись, – отрезал Дэлл. – Поедем быстро.
- Круто!
В отличие от него – серьезного, собранного, приготовившегося к работе и внимательного, я открыто лучилась довольством и едва не напевала под нос. Только бы скрыть тот факт, что сосредоточенный Дэлл вызывал во мне волну иррационального физического возбуждения, граничащую с экстазом. Сколько силы, мощи, сдерживаемой в железных тисках энергии. Вот бы сейчас мягко коснуться его виска губами, положить руку на колено, обнять за шею…
Когда машина резко вывернула на дорогу, вильнула и набрала скорость, приток крови усилился к неположенному месту, и пришлось сжать бедра; на моем лице застыло безмятежное выражение.
*****
Мужские голоса позади автомобиля звучали отрывисто и глухо; хлопнул багажник. Они прошли мимо Неофара – Дэлл, несущий в руках тяжелый темный кейс, и двое других, вооруженные автоматами. Одного из них я узнала – того, что присутствовал при подписании договора, и после забрал его с собой, а вот второго – высокого, с длинными черными волосами, в плаще, доходящем ему до икр, видела впервые.
Они остановились у кромки капота – знакомый брюнет с короткой стрижкой развернул сложенную вчетверо карту, показал что-то Дэллу, пояснил, кивнул, – слов я не разобрала, а через секунду наткнулась на пристальный взгляд третьего в плаще и вздрогнула. Холодные цепкие глаза моментально вывернули наизнанку, и невидимая ледяная рука коснулась подбородка, приподняла его, мол, смотри на меня. Волосы на затылке моментально встали дыбом.
Да что же это за друзья такие? Отряд… отряд специального назначения.
- Что, что тебе нужно?
Длинноволосый, напоминающий демона, прищурился. Прошелся невидимым сканером через душу и потерял интерес. Или прикинулся. Демонстративно отвернулся, посмотрел в другую сторону.
Совещание закончилось – группа направилась к бетонному забору, огибающему не то заброшенный завод, не то склад, и скрылась за углом.
Стало тихо.
Пустынную дорогу, тянущуюся в обе стороны от строения, заливал желтоватый свет овальных ламп, прикрепленных за скрученным жгутом их колючей проволоки. Почти стемнело; сгустилась синева и тени.