Значит, решено! Завтра. Сегодня не до гостей, успеть бы за зеркалом.
Прогулка? Кафе? Пиццерия? Кинотеатр?
Что делают люди, когда собираются вместе по вечерам? Они либо собираются друг у друга (исключено), либо идут куда-то (приемлемо). Вот только куда?
Пытаясь приладить на одиноко торчащий из стены ржавый болт купленное зеркало, я старательно размышляла над ближайшими планами. Ни время сеансов, ни цены на билеты, я посмотреть на работе не успела, значит, кинотеатр отпадал. Пиццерия? Любит ли Дэлл пиццу? Не в бар же, в самом деле…
Когда мобильник разразился трелью, я едва не выронила зеркало из рук. Кто бы это мог быть? Тони звонил редко, только когда появлялся срочный заказ. Саймон, которому я час назад отправила сообщение о завтрашнем визите? Скорее всего. Наверное, хотел уточнить время встречи.
Поспешно водрузив зеркало на раковину, и убедившись, что кран надежно подпирает его предохраняя от соскальзывания, я понеслась в комнату. А когда взяла в руки телефон, почувствовала, как в желудке скрутился нервный узел – звонил мой новый знакомый. Сам.
- Алло?
- Здравствуй, Меган. Это Дэлл.
- Здравствуй. – Я судорожно перебирала причины, по которым он мог решиться позвонить сам, да еще и впервые обратился по имени.
- Ты говорила, что хотела бы встретиться этим вечером.
- Да. Как раз думала вскоре позвонить.
Я взволнованно топталась на месте, пытаясь решить, радоваться такой настойчивости или нет.
- Хорошо. Вчера мы говорили о договоре.
Ясно. Теперь понятно, почему…
- Я помню.
На том конце возникла секундная пауза.
- Ты не передумала его подписывать?
Перед мысленным взором тут же взвился красный чертик с рожками, грозно трясущий перед моим лицом кулачком и неслышно орущий о том, как много я потеряю, вернув нож.
Вали отсюда, не надо мне благ за счет чужих страданий.
- Нет, не передумала.
Чертик зло надулся и лопнул. А в голосе собеседника послышалось облегчение.
- Ты не против, если я через полчаса подъеду?
Я скомкала в трясущихся пальцах лежащую на столе бумажную салфетку.
- Подъезжай.
- Со мной приедут два свидетеля, которые должны присутствовать при подписании договора. Все займет не дольше минуты. Просто подумал, что будет правильным предупредить тебя.
Я едва не охнула от неожиданности, когда осознала, что уже согласилась принять Дэлла, а, значит, и его сопровождающих в своей каморке. Что же я наделала? Ведь здесь так уныло и грязно. Нужно было выбрать нейтральную территорию…
- Меган?
Тишина встревожила моего знакомого.
- Да-да, конечно… Подъезжайте. Спасибо, что предупредил.
Абонент на том конце поблагодарил и отключился.
Проклятье! Впору было садануть себе по лбу. Ладно бы один, а то втроем, а тут полная затхлость и нищета: ни обоев на стенах, ни красивых штор, ни люстры, только лампочка, свисающая на проводе. Какого черта я ответила согласием? Теперь не будет времени даже накраситься, потому что у меня ровно тридцать минут, чтобы превратить эту унылую захламленную берлогу в унылую чистую берлогу.
С чего начать, с чего начать, с чего начать?!
Подмести? Вытряхнуть половик перед дверью? Вымыть полы? Еще и кровать мятая.
А-а-а-а! Взвыв в голос, я принялась носиться по полутемной комнате, собирая лежащие на кровати и на стуле вещи.
*****
- Неказистый райончик. – Произнес Халк Конрад, оглядывая обшарпанные дома, валяющийся на земле мусор, облупившуюся ограду и пыльные окна. Почти разруха.
- Да уж. – Подтвердил одетый в черную кожаную куртку Мак и вытащил ключи из замка зажигания.
Хлопнув дверцей, из своей машины вышел Дэлл. Кивнул друзьям, мол, это здесь. Жду.
- Пойдем?
Халк кивнул.
Этим утром Дэлл позвонил ему, обрисовал ситуацию и попросил подъехать, чтобы присутствовать в качестве второго свидетеля при подписании бумаги. Надо же, той самой бумаги, которая, вот уж ни один из них не подумал бы, когда-нибудь появится на свет. Но ведь нашелся же человек… Именно человек, а не чмо, как многие другие до этого. А что до района, значит и в таких условиях не все еще пали на дно. Похвально.
Втроем они прошли не к подъезду, а к полуподвальному помещению, куда вела потрескавшаяся бетонная лестница, и остановились перед деревянной дверью. Одиноко смотрел на них четырьмя круглыми глазками зеленый, проржавевший от дождей, пустой почтовый ящик.
Одриард коротко взглянул на друзей и постучал.
Будучи Сенсором – тренированным убийцей и психологом, умеющим работать с человеческой памятью, Халк научился распознавать людей с первого взгляда, и теперь должен был отдать должное худощавой девчонке, сделавшей вид, что она ничуть не испугалась при виде троих мужчин, одного из которых знала едва ли, а двух других видела впервые.
Серая однокомнатная халупа, убогая, как келья монаха (хуже, вдруг подумал Халк), наводила на мысли о полной нищете. Узкая кровать на металлических ножках, один единственный стул, тусклая лампочка под потолком, проем на месте двери, ведущий в крохотный туалет. Ни кресел, ни телевизора, ни ковра на полу. Холодная, пропахшая сыростью конура. Как здесь жить?
Заметив его изучающий взгляд, хозяйка квартиры, одетая в застиранные синие джинсы и серую кофту под горло, отвернулась, сделала вид, что смотрит на небо за окном. Поджала губы, внутренне напряглась.
Он бы и сам напрягся. Халк неожиданно осознал, что за этим гордо выставленным вперед подбородком скрывается стыд. Стыд за собственную убогость, за неспособность заработать больше и жить лучше, за то, что приходится принимать гостей в подобном месте. А ощутив это, вдруг почувствовал искорку тепла.
Не стоит, девочка. Богатство, оно не снаружи. Оно внутри, однажды ты поймешь.
Дэлл, тем временем, передал ей для прочтения договор – два листа, скрепленных степлером и заверенных нотариальной печатью. Меган, так ее звали, стараясь не бросать тревожные взгляды на стоящих за спиной Одриарда гостей, принялась изучать документ.
Халк переглянулся с Маком.
Ага, говорили глаза Аллертона, мы по сравнению с ней здоровые бугаи устрашающего вида. Я бы таким дверь не открыл. Конрад мысленно с ним согласился. Их троих хватило для того, чтобы в каморке стало чрезвычайно тесно.
Пока Меган читала документ, Халк внимательно наблюдал за ее сосредоточенным лицом. Молодец, вникает в детали, не подписывает все подряд, лишь бы поскорее избавиться от дискомфорта, который привнесли в ее крохотный мирок присутствующие. Умеет сосредотачиваться, абстрагироваться, когда нужно. Хорошая выдержка.
Через несколько секунд его взгляд автоматически пробежал по худой фигуре, волосам, обуви, рукам, снова вернулся к лицу. Довольно симпатичному, следовало признать, лицу. Да, без косметики и, наверное, слишком серьезному, но все же приятному, притягивающему взгляд.
Ее бы одеть по-другому, сводить к стилисту, и тогда Дэлл, глядишь, запал бы…
Да уж… Дэлл в ближайшие лет десять вряд ли теперь на кого-нибудь западет, одернул себя Халк. Скорее, будет как одержимый, наслаждаться свободой, впитывать ее, как иссохшийся от засухи баобаб. Его можно понять…
В этот момент девчонка, судя по лицу, дочитала до пункта «В случае отказа вернуть указанный предмет в обозначенный срок, к клиенту могут быть применены меры физического воздействия, такие как: насилие, нанесение физического ущерба и обыск собственности. В случае утаивания сведений о местонахождении оного, клиент будет подвержен дополнительным мерам принудительного получения информации…»
Халк читал договор утром; Декарт составил его максимально точно и жестко. Возможно, слишком жестко. Такие формулировки могли бы отпугнуть даже мужика, а уж девчонку…
Дэлл тоже заметил, как изменилось лицо Меган, и напряженно застыл. Мак перенес вес с ноги на ногу и затих, пристально глядя на хозяйку квартиры.
Та, дочитав пункт до конца, подняла глаза и посмотрела, но не на них, а почему-то в окно. И улыбнулась.
У Халка от этой улыбки что-то перевернулось внутри.
Не должно быть такой улыбки у девчонки, нет. Может быть, у мужчины, привыкшему к унижению, к тяготам жизни, с горечью осознающего, что никто не поможет, но только не у девчонки. А когда Меган бросила почти веселый взгляд на Дэлла, будто говоря тому «конечно, кто бы думал, что будет иначе?…» у Халка в груди неприятно сдавило.
Ведь это они пришли к ней с просьбой, а не она к ним. Договор хоть и был важен Дэллу, как никакой другой, все же, откровенно угрожал зловещими пунктами. А она улыбалась, и, Халк видел, была готова нести последствия в случае нарушений одного из них.
Как будто привыкла. К плохому.
Легкий кивок - ей в руку легла протянутая ручка. Скрип наконечника о бумагу, и летящий, изящный в своей беззаботности, росчерк готов. Будто не несла в себе бумага страшных слов.
Халк медленно выдохнул воздух, наблюдая за тем, как Дэлл ставит свою подпись.
Что-то было странное в этой Меган… В ее веселых и одновременно грустных зеленых глазах. Таких наивных и таких по-взрослому усталых от жизни.
«Если он оставит ее, она простит. Она простит и его, и жизнь, и пощечины от судьбы, а когда будет умирать, стоя по колену в снегу, будет смотреть на свободно кружащих в небе птиц. И не обвинит ни одного из нас».
Халк уперся взглядом в пол. Ему вдруг стало тяжело смотреть ей в лицо.
*****
Не отдашь сама - мы тебя изобьем, а нож заберем. Вот о чем в целых чертах гласил договор. Что ж, я подписала. А нож отдам. До избиения или пыток, поди, не дойдет.
Внутри появилось двойственное чувство: с одной стороны, я так рассчитывала на приятный вечер в компании, а теперь почему-то мечтала снова остаться одна. Погрустить, пережить очередную обиду, пересидеть грусть. Какая ирония.
Двое других уже покинули квартиру, остался только Дэлл. Хотелось послать к черту и его тоже. Всё? Все увидели, какая я убогая? Получили подпись? Проваливайте, не унижайте своим «спасибо», дайте зализать раненое эго в одиночестве, которое в избытке присутствовало в моем прошлом и, чувствуется, до краев наполнит будущее.
А тот, что с серыми глазами – проницательный у него был взгляд. Даже сочувствующий. А сочувствие бьет сильнее злого слова, так что, лучше бы не надо…
На какой-то момент я совсем забыла, что не одна в комнате – слишком сильно сокрушило меня произошедшее, я оказалась к нему не готова. А когда повернулась к гостю, то увидела, что тот молча смотрит на меня. Тоже с сожалением?
Я сжала кулаки.
Неужели, после этого в бар? Или пиццерию? Увольте. Смотреть, как он мучается, выжидая, пока эти две недели, наконец, пройдут, и он окажется полностью свободен на этот раз от меня? Глупой девчонки, имевшей несчастье что-то почувствовать, глядя на его красивое лицо? Я не первая и не последняя… Просто одна из множества дур, поверившая непонятно во что.
Между нами повисла давящая тишина. Неуютная и глухая.
- Куда бы ты хотела пойти сегодня?
Услышав вопрос, я почувствовала странную боль в груди.
Подписанная бумага испарилась. Вероятно, ее забрал с собой один из рослых друзей.
Красивые, все-таки, губы. А эти глаза – они затянут меня в иллюзорный рай, а затем безжалостно столкнут с облаков прямо на острые камни внизу. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать дальнейшее развитие сюжета. Я наивна, но не глупа. Быть может, иногда, но уж точно не сегодня.
- Выбирай место, я отвезу…
Он говорил что-то еще, но я уже не слушала. Не обращая внимания на звучащие позади слова, подошла к стулу и открыла сумочку. Несколько секунд стояла, глядя на нож, чувствуя дрожь в руках, затем крепко зажала в ладони холодную рукоять и вернулась обратно.
Тот, увидев, что именно я держу в руках, замолчал. Как отрубило.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза без слов. Его рот приоткрылся, а в глазах застыла растерянность. Надо же… приятно. Значит, не разучилась я еще удивлять.
- Забирай, – тихо, но твердо сказала я.
Он стоял и смотрел на нож; опущенные руки подрагивали, будто Дэлл старался их удержать на месте
- Не нужно этих двух недель. Обойдусь. Я передумала.
Лезвие подрагивало в моих дрожащих пальцах, отражая тусклый свет лампы.
Скорее бы уже… Как больно. Но потом будет гораздо больнее.
- Забирай!!! – это слово я выкрикнула зло, вложив в него всю боль, которую чувствовала.
Стоять перед ним с ножом было все равно, что дополнительно унижаться. Почему он не берет? Зачем я протягиваю этот нож, словно собственные ладони за милостыней?
В голубых глазах напротив бушевал ураган, но рука за ножом не протягивалась.
Черт бы его подрал!
И когда я уже была готова швырнуть злополучный предмет в стену – пусть сам за ним бежит, если захочет, – Дэлл медленно поднял руку и взял нож.
Мой мир треснул по шву. Все.
Сейчас захлопнется дверь, и настанет гробовая тишина. И наблюдая за тем, как маленькая Меган сидит без движения, уставившись сухими глазами в окно, я буду размазывать сопли на собственном лице, глядя на зареванное отражение в купленном сегодня зеркале.
Я на секунду прикрыла глаза, а когда открыла их, увидела, что Дэлл положил нож на край стола, затем вернулся и застыл напротив.
- Ты отдашь мне его ровно через две недели, – произнес он ровно. – Две недели. Как и договаривались.
- К черту две недели! Зачем тебе ждать? – взорвалась я. – Забирай его и проваливай, чтобы духу твоего здесь не было!
- Меган…
- Иди к черту! Не нужны мне подачки. Обойдусь без твоего сочувствия!
- Меган! – вдруг повторил он со сталью в голосе, и я осеклась. Осыпалась. Неожиданно устала. И отвернулась к окну, чтобы не видеть его пронизывающего насквозь взгляда.
Что он еще здесь делает? Почему до сих пор не ушел? Ведь пять минут уже, как мог быть полностью свободен.
- Иди, Дэлл. Я не буду больше звонить. Живи своей жизнью.
И развернулась, чтобы уйти, но мое запястье вдруг перехватила рука. Теплая, жесткая. Я с удивлением посмотрела на то место, где вокруг моей кожи сжались мужские пальцы, затем подняла глаза.
- Ты чего? Отпусти, – прикосновение не порадовало - слишком грубое. Внутри стало гадко, хотелось плакать.
- Я могу пригласить тебя на чашку кофе?
Я едва не рассмеялась ему в лицо.
- Не стоит. Ты мне ничего не должен. Иди, тебя друзья ждут.
- Меган…
- Уходи, Дэлл.
- Одна чашка кофе.
Теперь в голосе появились незнакомые нотки, а в глазах застыло странное выражение. Он просил… просил сам. Но зачем?
- Пожалуйста, – произнес он тихо, и мне показалось, что огромный мощный зверь, неожиданно получивший свободу и до того бушевавший на вольных просторах, вдруг вернулся к тому, кто открыл засов вольера.
Кофе? Он шутит? Я и он, сидящие за чашкой кофе, но зачем? Чтобы он все-таки смог сказать «спасибо»? А надо ли оно мне?
- Пожалуйста.
Это было второе «пожалуйста». Почти магическое. На короткую секунду я увидела в его глазах что-то напоминающее тоску, смешанную с болью, и еще сильнее расстроилась.
Наверное, он действительно не хотел меня обижать этим договором, просто должен был его привезти, должен был знать, что бумага подписана, что свобода уже близка. А пункты… Да мало ли какие бывают люди, ведь сразу не разобрать, кто гад, а кто святой.
А если бы тот бородач в сердцах швырнул в меня шариковой ручкой, не позволив сказать спасибо, каково бы мне было? Наверное, было бы грустно. Да, хотелось бы поскорее оказаться на свободе, но все равно было бы грустно, зная, что я не смогла уйти, как полагается, по-человечески.
Что ж, стоит позволить человеку отблагодарить, если ему так хочется. И уж что-что, а чашку кофе этим вечером я точно заслужила.
- Хорошо. Только у меня нет красивой одежды, и я не успела привести себя в порядок.
Дэлл улыбнулся. И от возникшего в его глазах тепла вдруг стало хорошо. И трещины заросли, и осколки внутри вдруг собрались, и небожители почти запели.