Удар по челюсти кандидата в Старейшие, сидевшего за консолью, получился на славу, хлесткий и сильный. Второй стажер, вскочив, бросился на Эйдана, но тот резким толчком всего корпуса отшвырнул его к каменной стене с такой силой, что тот рухнул без чувств, как и первый.
Поведя плечами, Эйдан поправил тунику и вперил в Шерона свирепый взгляд:
— Задело!
Не выказывая беспокойства, Шерон направился к консоли и уселся во вращающееся металлическое кресло, закрепленное на каменном полу.
— Нам нужно найти медиума в тот момент, когда он пребывает в самом глубоком трансе. Ты адаптируешься к его подсознанию и, увлекаемый следовым потоком, проникнешь на их уровень существования. Твое появление там может вызвать некоторый… временной сбой. Краткую паузу, которая позволит тебе покинуть место прибытия незамеченным. Во всяком случае, в соответствии с теорией.
— С теорией? — Эйдан выгнул бровь. — А как на практике?
— А на практике я никогда ничего подобного не проделывал, — ответил Шерон.
Эйдан угрюмо кивнул и спросил:
— А есть способ присмотреть такого медиума, который находился бы как можно ближе к ней?
Он отдавал себе отчет в том, что может объявиться на другом конце ее мира, и тогда ему потребуется не один день, чтобы до нее добраться, в то время как в ее сны будут пытаться проникнуть, стуча в дверь или норовя умаслить или обмануть ее. Мысль о Лиссе пробудила в нем собственническое чувство, какого он никогда прежде в себе не замечал.
— Мое терпение истощается, — предостерег Эйдан.
Шерон покачал головой в молчаливом неодобрении:
— Тебе повезло. Твоя Спящая обитает в зоне, насыщенной аномалиями. Концентрация медиумов в Калифорнии весьма высока. Но ты понял, что, если отправишься туда, пути назад уже не будет?
— Хватит разговоров — за дело.
Эйдан принялся расхаживать по пещере со сцепленными за спиной руками. Блуждающим взглядом он скользнул по столу, на котором лежали какие-то бумаги и раскрытые книги, и уже собирался отвернуться, когда его внимание привлек странный блеск. Присмотревшись, он увидел, что это сверкают драгоценные камни, которыми украшен видневшийся из-под стопки материалов корешок тонкого, но, судя по отделке переплета, немаловажного томика. Эйдан покосился на Старейшего, но тот, похоже, был занят и ничего не заметил.
Взяв книгу в руки, Эйдан молча перелистал страницы. Книга была рукописной, написанной на архаичном наречии, которое он понимал с трудом, однако разобрал достаточно, чтобы понять, что это тот томик, который ему очень даже не помешает прихватить с собой. Его внимание привлекла страница, где говорилось об «интервале сжатого пространства». Прихватив со стола самодельную закладку, Эйдан заложил страницу и сунул книгу за пояс, так что туника скрыла ее из виду.
— Ну вот, — пробормотал Шерон. — Ты можешь воспользоваться этим потоком.
Он развернулся на кресле и положил руки на колени. С откинутым капюшоном и мокрыми, слипшимися и торчащими в разные стороны пучками седых волос, Старейший выглядел более чем странно, однако черты его лица, пусть и мертвенно-бледного, оставались знакомыми. Глядя на них, Эйдан невольно вспомнил то время, когда один из них был наставником, а другой учеником, когда он был юнцом-идеалистом, исполненным радужных надежд. Юнцом, который никак не мог предвидеть что-либо подобное.
— Прошу тебя, капитан, одумайся. Ты не первый Страж, проникшийся противоестественной привязанностью к Спящей. Это поправимо, нужно лишь время.
Эйдан помедлил, в последний раз оценивая все сердцем и разумом, и пришел к выводу: он принял правильное решение. Он надеялся, что получил доступ к тем тайнам, раскрыть которые так стремился. Неважно, выяснится ли, что Старейшие были правы, и тогда ему стоило с обновленным рвением вступить в бой, или же они вводили остальных в заблуждение, и в этом случае он мог открыть своим людям глаза. В любом случае им двигало намерение помочь своему народу. Эйдан хотел верить Старейшим, действительно хотел, но не понимал, зачем они скрывают информацию, если в ней не содержится ничего, так или иначе их компрометирующего.
Ну и конечно, он помнил о Лиссе, прекрасной, восхитительной женщине, ничем не заслужившей того, чтобы ее втягивали в эту борьбу. Женщине, которая и без того всю жизнь страдала и мучилась из-за снов.
Но каково ему будет в ее мире? В мире, который он знал лишь по снам, где живет возлюбленная, которая может его не вспомнить.
Однако он не мог упустить возможность, даже малейший шанс, встретиться с Лиссой и проверить в реальности возникшую между ними связь. Касаться ее, целовать ее, заниматься с ней любовью в реальном мире. Одна лишь эта мысль представляла собой живительный оазис в бесконечном существовании, долгое время остававшемся подобным выжженной пустыне.
— Не стоит тебе столь круто менять свою жизнь, — тихо, но уверенно произнес Шерон.
— Стоит, — отозвался Эйдан с кривой улыбкой. — И я это сделаю.
* * *Шерон проводил взглядом капитана Кросса, направившегося мимо консоли к потокам в виде колонн света, поднимавшихся от пола до потолка. Кросс без промедления вошел в тот из них, на который ему было указано, и пропал из виду, затянутый в мир полусна избранного медиума, с умением, наработанным эпохами практики.
Оставшись один, Шерон активировал консоль, набрав соответствующую команду, и доложил:
— Кросс отбыл.
— Ты хорошо поработал, Шерон, — в один голос отозвались остальные Старейшие. — Исполнено великолепно.
Кивнув в знак того, что принимает похвалу, он двинулся, чтобы помочь вырубленным Эйданом кандидатам в Старейшие, а когда наклонился, взгляд его скользнул по находившемуся рядом письменному столу.
— Он взял книгу. — Его удовлетворение было физически осязаемым. — Превосходно!
Знание о другом томе Шерон придержал при себе.
ГЛАВА 6
Эйдан с усилием попытался приподняться с грубого ковра, на котором лежал, и застонал от боли. Казалось, что нестерпимо болит каждая клетка его тела, даже корни волос. Он осмотрел помещение с бледно-желтыми стенами, его взгляд задержался на двоих мужчинах, сидевших всего в нескольких футах от него. Они замерли на месте, в капкане остановившегося мгновения.
Один из них, дородный мужчина, сидел, закинув ногу на ногу, с блокнотом в руках, а второй лежал в шезлонге с закрытыми глазами. Именно его поток сознания и принес сюда Эйдана.
Он не мог припомнить, чтобы когда-либо в жизни ему было так плохо. Кривясь от боли, он встал и, тяжело дыша, едва успел ухватиться за край стола, когда вся маленькая комната поплыла перед его глазами.
В это время он услышал медленный, но громкий, отчетливый стук — бой висевших на стене часов. Эйдан понял, что с его прибытия миновала секунда. Ход времени начинал восстанавливаться, а значит, ему надо действовать очень быстро. Было очевидно, что парня с мечом вряд ли воспримут здесь как нечто само собой разумеющееся.
Заставив себя забыть о боли, он направился к маленькой кладовке, которую определил по двери, меньшей по сравнению с двумя другими, находившимися по обе ее стороны, и обнаружил внутри кое-какую одежду в мешках для химчистки.
Он бросил оценивающий взгляд на замерших мужчин и решил, что гипнотизер примерно одного роста с ним и, хотя весил, по грубым прикидкам, примерно столько же, был куда более полным. Так или иначе, одежда большого размера более-менее подходила ему, и Эйдан, прихватив светло-голубую рубашку, темно-синие брюки и ремень, быстро покинул комнату.
В приемной молодая женщина застыла за стопкой конвертов. Эйдан прочитал обратный адрес на верхнем — Сан-Диего, Калифорния — и улыбнулся. Если учесть, как мало у него времени, Шерон сработал просто великолепно.
Эйдан пошарил рукой под столом и вытащил оттуда темно-красную кожаную сумочку. Порывшись в ней, он выудил сотню долларов в бумажках разного достоинства и ключи от машины. Написав на листочке бумаги «спасибо», он сунул эту незатейливую записку женщине в кошелек и вернул сумку на место.
Выйдя из офиса, Эйдан отыскал туалет в коридоре, который вел к лифтам, и, зайдя туда, переоделся. Брюки оказались очень широки в талии, так что ему пришлось проделать в ремне дополнительную дырку, однако это задержало его лишь на секунду. Он направился к выходу. Все свои вещи он взял с собой, поскольку не хотел оказаться в чужом мире без того, что требовалось для боя. Но вот долгий спуск по лестнице едва не доконал его. Он часто останавливался и держался за перила, тяжело дыша и пытаясь заставить свое разболтавшееся тело работать как следует.
Тик-так. Что бы там ни происходило с часами, для него время не останавливалось вовсе, и ему следовало попасть к Лиссе до прихода ночи.
К тому моменту, когда Эйдан добрался до вестибюля, ход времени восстановился полностью. Снова работали лифты, люди деловито направлялись к выходу. Он опасался, что кто-нибудь остановит его и поинтересуется ножнами, зажатыми у него под мышкой. Но к счастью, никто на него не смотрел, лишь некоторые женщины бросали восхищенные взгляды. Эйдан стиснул оружие так, что побелели костяшки пальцев, и тоскливо подумал о том, когда ему теперь представится возможность по-настоящему почувствовать тяжелую рукоять меча. Страха не было, но его одолевало чувство одиночества, бороться с которым помогала лишь мысль о Лиссе.
Он был буквально атакован множеством запахов, и приятных и отвратительных. Во снах эта полнота ощущений приглушалась, а то и вовсе не распознавалась, но наяву дело обстояло иначе. К запахам добавилась какофония шумов, издаваемых людьми и машинами. Все это вместе еще больше усилило головную боль. Задыхаясь, он выскочил на улицу, ему отчаянно нужен был глоток свежего воздуха.
С помощью похищенных ключей и «метода тыка» Эйдан забрался в видавшую виды «тойоту королла», внутри которой пахло чем-то несвежим и горелым. Сообразив, что отвратительная вонь исходит от пепельницы, он, не колеблясь, выбросил эту дрянь за окно. Бывало, во снах, после соития, ему случалось раскурить сигаретку, однако чем в действительности чревата эта привычка, он даже не догадывался.
Тем не менее первое его впечатление от этого мира было положительным, что, однако, лишь усугубило его отчаянное стремление поскорее добраться до Лиссы.
Оборванная карта, бесконечные улицы с односторонним движением и водители, так и норовившие подрезать, значительно затрудняли выезд на автостраду, однако Эйдан был непреклонен и, используя по крупицам знания, извлеченные из памяти Спящих, неуклонно двигался к своей цели.
К женщине своих снов.
* * *— Это звучит чудесно, Чэд, — проворковала Лисса в трубку, машинально рисуя закорючки в своем блокноте. — Правда чудесно. Но сегодня вечером я не могу. Очень устала. — Она бросила взгляд на висевшие на стене часы — шесть часов.
— Ладно, забудь про кино. Я приготовлю обед.
Вздохнув, Лисса повела напряженными плечами и положила карандаш, чтобы потереть шею.
— Обед — это и вовсе завлекательно, честное словно, но день сегодня был такой трудный, что…
Ее фразу прервал дверной звонок.
— Ты слишком много работаешь, детка, — мягко укорил ее Чэд. — Надо научиться говорить: «Остальное отложим до завтра, у меня есть мужчина, который хочет быть со мной».
Лисса улыбнулась. Он проявлял огромное терпение, никогда не настаивая на том, к чему она не была готова. И ведь пару раз она и вправду была близка к тому, чтобы предложить ему провести вместе ночь, но никак не могла отрешиться от ощущения, будто что-то тут… не так.
Неужели у нее развилась боязнь интимных отношений? Неужели уверенность в том, что долго ей не протянуть, сделала ее сдержанной и холодной?
— Там почтальон у дверей, — сказала Лисса и, соскользнув с барного стула, потянулась всем телом, думая о том, что ей, конечно же, надо подпустить Чэда ближе. Тут и рассуждать не о чем.
— Завтра у нас пятница. Как насчет того, чтобы, в компенсацию, встретиться в субботу?
В трубке послышался разочарованный вздох Чэда:
— Да. В субботу. Конечно.
— Конечно. Даю слово. Увидимся. — Она повесила трубку и направилась через маленькую гостиную к входной двери. Джелли Бин пристроился рядом, настороженно урча. — Иди обратно, злючка-шипучка, — буркнула Лисса, прекрасно зная, что кот, конечно же, ее не послушается и будет злобно шипеть на незваного визитера.
В дверь снова позвонили, и пару последних шагов она чуть ли не пробежала.
— Иду, иду! — Она повернула ручку и открыла дверь. — Мне где-нибудь расписаться надо или… — Она замолчала, когда, подняв взгляд, встретилась с потрясающе глубокими синими глазами.
У ее порога стоял мужчина. Шесть футов чистейшей, неподдельной, потрясающей мужской привлекательности.
У нее перехватило дыхание.
Он был так высок, так широк в плечах, так могуч, что целиком заполнил собой дверной проем. Запах его кожи, какой-то экзотический, изысканный и пряный, она ощутила в тот же миг, когда увидела на его чувственных губах порочную, провоцирующую улыбку.
Даже кот перестал враждебно шипеть.
— Ох, дерьмо! — Она вцепилась в дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев.
Он смерил ее с головы до пят жарким, физически ощутимым взглядом, и у нее подогнулись колени. Она пошатнулась, и мужчина, шагнув вперед, в ее личное пространство, поддержал ее под локоть.
— Лисса.
Этот низкий рокочущий голос с легким ирландским акцентом заставил ее вздрогнуть, словно по ее коже пробежало пламя. Она точно слышала этот голос раньше, слышала произнесенное им свое имя и откуда-то знала, сколь невероятно, чуть ли не до боли сладки его прикосновения.
Мужчина, стоявший на ступеньке крыльца, был восхитителен. Непостижимо восхитителен.
Темные волосы с чуть посеребренными сединой висками, разлетающиеся крыльями над жадно пожиравшими ее глазами брови, твердая, волевая челюсть и мастерски вылепленные губы. Ворот светло-голубой рубашки был расстегнут, выставляя напоказ чуть опушенную волосками бронзовую грудь и висевший на серебряной цепочке камень, похожий на опал. Закатанные рукава открывали сильные руки, которые сейчас удерживали ее под этим гипнотизирующим, чувственным взглядом.
Я уже целовалась с ним.
Нет. Она покачала головой, отгоняя наваждение. Такого не было. По той простой причине, что она не смогла бы забыть о встрече с подобным мужчиной. Просто невероятным мужчиной, который потрясал своей мощью, чеканными чертами, опасной мужественностью настолько, что его уже нельзя было назвать красавцем. Хотя красоты ему, черт возьми, тоже было не занимать.
Тяжело сглотнув, Лисса с трудом разлепила губы, собираясь заговорить, но не успела — он наклонил голову и поцеловал ее. Ноги Лиссы подкосились. Она осела на несколько дюймов, но он тут же подхватил ее.
Низкий голодный рык вырвался из его груди, к которой она оказалась прижатой, и ее соски налились сладкой болью. Потрясенная и растерянная, она подняла руки, чтобы оттолкнуть незнакомца, но запах его кожи кружил ей голову.
Я знаю его.
Ее пальцы вцепились в его шелковистые волосы. Дурманящее прикосновение его губ заставило ее вздрогнуть, и он, издав успокаивающий звук, ослабил напор, сделав поцелуй более нежным. Его язык проскользнул ей в рот, бедра подались вперед, так что она ощутила его эрекцию.
— Эйдан!
Его имя возникло из ниоткуда, наполненное томлением и жгучей страстью.
— Я здесь, жаркая штучка, — произнес он.
Как будто знал ее. Как будто явился именно к ней. И это прозвище… Она чувствовала, что уже слышала, как ее так называли. Именно этим голосом.
Учащенно дыша, Лисса закрыла глаза и прислонилась щекой к его плечу. Он вздрогнул и еще крепче прижал ее к себе.
— Я… я вас не помню, — прошептала она, уже не сомневаясь в том, что когда-то, в какой-то момент ее жизни они встречались, и не просто встречались, а были близки.
Он потерся щекой о ее макушку и глубоко вздохнул:
— Не помнишь?
— Нет.