Последнюю фразу Анаишшш произнес не совсем уж и мягким голосом. А я поняла, что, признавшись в своей природе перед Шэйтасссом и Грраном, он действительно выбрал меня, а заодно кое-кого предупредил о том, что не так безобиден, как о нем думают, и, если понадобится, может показать и свои клыки. Ядовитые клыки. Смертельно ядовитые.
Поверила и снова разревелась, не сдержавшись. Только это уже были другие слезы.
Ниид же молча за нами наблюдал. Внимательными черными глазами. И не только он…
* * *Ну а в следующие пять минут, постепенно успокаиваясь и согреваясь в объятьях своего холоднокровного нага, наблюдая за тем, как Грран с помощью игл и трубок соединяет два инопланетных аппарата, поняла, какая я идиотка! Это же надо было такую истерику закатить на пустом месте?! Щеки просто пылали. Мне было стыдно за свое поведение перед Анаишшшем, да и перед Шэйтасссом тоже. Я ему таких слов наговорила в запале, да еще при свидетелях, а он снова меня простил и теперь так тяжело смотрит. Жадно смотрит и о-о-о-чень ревниво, осмысливая признание Анаишшша. Если бы я так себя не вела…
– Готово. Сейчас посмотрим, как там наши эны. – От самоедства меня отвлек довольный голос красного нааганита, закончившего настраивать свой транксис.
Щелчок, и над непонятной конструкцией засветилась довольно приличная мутно-серая объемная сфера. А потом доктор взял небольшой щуп с самой длинной трубкой и вставил его в свой нуарр до упора. Высокий звук, и браслет засветился ровным голубым светом, обволакивая мягким сиянием мужское запястье. Змей подошел ко мне. Попросил прилечь на спину и попытаться расслабиться. Подождав со снисходительной улыбочкой, пока иссаэр меня осторожно вернет в кровать, присел рядом и положил свою светящуюся ладонь на мой живот прямо через ткань платья. Нажал на браслете пластинку. Как только наг это сделал, сфера-экран вспыхнула тусклым желтым светом, высветив внутри какие-то тени. Недовольно цокнув, Грран сосредоточенно нахмурил брови и, сдвинув руку чуть в сторону, послал внутрь меня импульс тепла, а потом я увидела их…
Тени наполнились объемом и превратились в два маленьких, вполне уже сформировавшихся плода с ручками и ножками, с довольно большой головкой и закрытыми глазками. Маленькие бледно-розовые тела, сжатые в позу эмбриона, с тонкими светящимися нитями пуповин. Такие хрупкие. Нежные. Беззащитные. Выглядящие, как зародыши на третьем месяце человеческой беременности – по телевизору в передаче смотрела – правда, один из двойняшек был заметно крупнее второго, и, может, мне это только казалось, но плод все время пытался повернуться к нам так, чтобы прикрыть собой эна поменьше.
«Боже! – от нахлынувших эмоций снова не сдержала слез. – Мои близнецы! Неужели они уже что-то чувствуют и брат пытается защитить сестру? Вон как недовольно сморщился, когда Грран со смешком сдвинул руку в ее сторону. Малыш даже ножками дернул! А я почувствовала внутри себя далекий глухой толчок. Неужели?! Но ведь еще очень рано, или для второй фазы, о которой говорил Грран, нет? – Довольно улыбнувшись и словно дразня малыша, Грран чуть сдавил мой живот. И плод снова зашевелился, хмуря личико, а я вновь почувствовала биение его жизни. – Ой, опять! Да что же сегодня за день такой! В жизни столько не ревела. Точно беременность во всем виновата! Жаль, что Дэй этого чуда не видит и не чувствует».
Зато когда живота коснулась рука Анаишшша, малыш явно расслабился и успокоился. А девочка, наоборот, шевельнулась навстречу своему дяде и, открыв еще белесые, мутные глазки… улыбнулась…
Кажется, не только у меня от умиления перехватило дыхание. В комнате наступила неестественная тишина. Мы все четверо смотрели на них, и смотрели, и смотрели… Пока доктор со словами «все понятно» не убрал руку и не прервал этот удивительный сеанс.
И кто это так недовольно шипит на Гррана, что мог и не торопиться? Шэй-тассс! А кто подхватывает меня на руки и целует, целует, целует, благодаря за то чудо, что он увидел и почувствовал? Ана-ишшш. А кто так глупо улыбается и восторженно щебечет, не сдерживая эмоций и чуть не прыгая на кровати, что это просто фантастика? Я!
Короче, насмотрелся Грран на бесплатный цирк вволю. Когда все немного успокоились, нам с усмешкой сообщили, что пока никакой патологии в развитии детенышей он не увидел – наоборот, все даже лучше, чем могло быть. Очень сильное потомство и развивается быстрее обычного, но, чтобы до конца завершить обследование, нужно еще взять у меня немного крови и слюны для анализа.
Взял.
А через несколько минут на консоли появились неутешительные цифры. Беременность начала меня убивать…
Странно, услышав свой приговор, глядя на помрачневших враз трех здоровенных нааганитов, я не испытала отчаянья. Перед глазами все еще стояли мои малыши: мальчик и девочка.
«Не переживайте, Аналлин, Александр, – положила руку на свой едва заметный животик, печально улыбнувшись, мысленно обращаясь к тем, кто меня еще не слышал и, может, никогда не услышит. – Я сделаю все, чтобы вы смогли родиться здоровыми и сильными нааганитами, дети. Слышите? На все соглашусь и буду выполнять все рекомендации ваших родичей».
Слабый толчок, словно ответ.
И не реветь. Не реветь, Лена. Ведь надежда умирает последней…
* * *Следующая неделя прошла для меня как в тумане. Под озабоченным присмотром Анаишшша, Гррана и часто наведывающегося «в гости» Шэйтассса я в основном только спала и ела. Ела и спала, с трудом разлепляя сонные глаза, чтобы утолить свой голод и сходить в туалет. В ванную меня относил Анаишшш и полностью сам купал, аккуратно скользя своими мягкими ладонями по моему заметно подросшему животу и болезненному телу, постоянно шепча мне ласковые слова в попытке поддержать и успокоить. Хотя чего меня успокаивать? Я свой выбор уже сделала, когда увидела малышей. Продолжая надеяться, что у нас все будет хорошо. А нет, молила Бога только об одном – взять их на руки и успеть прижать к своему сердцу…
И снова тяжелый сон, после которого чувствовала себя так, словно всю ночь вагоны с цементом разгружала, таская на плечах тяжелые мешки. Постоянная усталость, ноющие суставы и все возрастающий аппетит.
За эту неделю, пока я валялась в постели, меня не раз хотели навестить лорд Райсс и лорд Даирр, чтобы справиться о здоровье, но по приказу Шэйтассса их к нашим с иссаэром покоям и близко не подпускали. Ниид заявил, что со-рин его арри сейчас не в состоянии принимать гостей и лишний раз ее тревожить по «пустякам» он не собирается. Все данные о беременности постоянно передаются в совет, и, если есть желание, лорды могут с ними ознакомиться лично. «Вежливо» попросил линха и нарра покинуть Адаманарр и вернуться к себе домой. На что «вежливо» получил отказ. Видите ли, их дела здесь еще не совсем улажены и они сначала дождутся Дэйрашшша, потому что им просто жизненно необходимо его видеть, особенно Даирру.
Вот зачем этому аспиду мой ньер? Наверняка что-то задумал, тварь!
Как только Дэйрашшш увидел изображение своих энов, переданное ему по средству связи Шэйтасссом, и узнал от Гррана о моем изменившемся не в лучшую сторону состоянии, он сразу же покинул систему зеленых нитхов, решив забрать меня и брата раньше намеченного срока. Об этом мне сообщил Анаишшш, и я видела, как блестели глаза иссаэра в предвкушении возвращения домой. Рада за него. Ему есть куда возвращаться.
* * *А беременность продолжала преподносить нам все новые и новые сюрпризы…
Показатели скакали так, что даже невозмутимый Грран, каждый день бравший несколько капель моей крови на анализы, после получения результатов начинал при мне шипеть, что это невозможно и так не должно быть! Результаты не соответствуют сроку беременности и общему состоянию моего организма, и он уже не знает, каких ждать последствий от всего этого. Единственное, что его успокаивало: с детьми пока все было нормально – эны продолжали расти.
А тут еще и мои вкусовые пристрастия словно «взбесились», меняясь с такой нестабильной периодичностью, что повара Шэйтассса с ног сбивались, удовлетворяя «странные» запросы «удивительной» со-рин дома зеленых нитхов. Со-рин, ожидающую девочку…
– Мясо с кровью. Можно еще? Я не наелась! И пусть так сильно не прожаривают!
– Икорки на хлебушек с маслом. – «Э-э-эх…» – Захотите – найдете! Не
звезду с неба прошу! Откуда я знаю, какую именно?! Я в ваших названиях рыб не разбираюсь. Красная есть? Нет? Давайте серую…
– Соленые огурчики и грибочки так и стоят перед глазами! А что вы мне принесли? Почему он синий и в шипах? Я в пупырышках просила! Отравить хотите?!
Слезы…
– Шоколад. Ну хоть что-нибудь похожее, пожалуйста-а-а! Да, еще тортик со сливками, и не забудьте чего-нибудь сладенького попить.
«Аналлин, а мне после этого плохо не будет?»
– Сырая печень. Икра морского дасха.
«Алекс, меня уже от нее тошнит! Давай что-нибудь другое, хорошо, малыш?»
– Апельсины… и яблочка хочется. Молочка сгущенного… Селедки… Картошечки с маслом… Бокальчик пива…
Ой, а это, наверное, уже мои запросы.
– Шэйтассс, а твои повара шашлычок на шпажках приготовят? Как? Объясню.
А блинчиков со сметанкой? Что такое блинчики? Ой, да это очень просто… Нет сметанки? Жаль. Очень жаль. Ладно, тогда что там у вас есть? Фу-у-у!!! Это же не сметана!
Конечно, половину продуктов приходилось заменять местными аналогами, но хоть молоко нашли животного происхождения, а не от рин-кормилиц, как мне вначале предложили и после чего я долго просидела над унитазом. Оказывается, взрослые нааганиты вообще не употребляли этот продукт в пищу, разводя животных только для мяса. Змеи, не пьющие молока? Странно… А вот мои детки пили, да еще и литрами. Вкусное, жирное, сладкое. М-м-м… Попрошу потом показать мне это молочное животное на консоли. Интересно ведь, а то вдруг солгали, что получили его не от разумных, чтобы меня успокоить. Хотя, а может, все же не смотреть? Мало ли что?
«Ох, дети, будете так мамочку кормить – я скоро с вами в шарик превращусь. Снова сладкого? Аналли-и-ин!!!»
Интересно, а это нормально – мысленно разговаривать со своими не рожденными детьми и думать, что они тебя слышат? А если они тебе отвечают, посылая тепло в сердце, да еще и сильнее начинают шевелиться?
Спросила у Гррана. Получила ответ, что нет. Это мне все кажется из-за нестабильности гормонов и снова скакнувших вверх токсинов, а также моей повышенной эмоциональности.
«Ну кажется и кажется. Больше ничего спрашивать не буду. Зачем дядю лишний раз напрягать? У него самого скоро от моих показателей нервный срыв случится. По его данным, я уже чуть ли не помирать должна, а не требовать разные деликатесы, да еще в таких ненормальных объемах. Ладно, без него разберемся. Сами. Правда, маленькие?» – В ответ – довольно ощутимый толчок. Алекс.
Хмыкнув своим мыслям, зевнула и, повозившись в объятьях блондина, в очередной раз попросив у Анаишшша прощение за то, что ему от меня больше всех достается, уснула. И в эту ночь мне приснился дивный сон. Мальчик с изумрудными волосами и ярко-зелеными глазами с вертикальным зрачком лет десяти в белой рубашке и в черных брюках и девочка в легком белом сарафанчике, с зеркальными чертами лица, как у брата, которого она держала за руку, едва доставая ему головой до плеча. Вот только глазки у малышки были не зеленые, а серо-голубые. Дымчатый топаз. Мои глаза, только со змеиным зрачком. И эти топазы мне улыбались! Да и изумруды тоже…
Проснулась я со слезами, уткнувшись носом в здоровенную, широкую мужскую грудную клетку. Не иссаэр! В панике дернувшись, попыталась отстраниться, но меня сгребли огромной ручищей и притянули обратно.
– Как ты, моя со-рин? Почему плачешь? Неужели все так плохо? – Внимательный озабоченный взгляд желто-зеленых змеиных глаз и осторожные сильные объятья.
А вот и наш папочка прибыл.
– Рада тебя видеть, мой ньер. Мы тебя ждали…
Долгий, голодный, жадный поцелуй и широкие ладони на моем животе. И пока Дэйрашшш проверял, а заодно и по-новому знакомился со своим довольно подросшим и начавшим активно шевелиться под его руками потомством, я, по его просьбе, в подробностях рассказала, как мы жили без него. Как к нам здесь относились, нет ли у меня жалоб. И почему в моих глазах стоят слезы… Ответив на все его вопросы и вспомнив, почему плакала, я улыбнулась и рассказала, какой только что видела волшебный сон и как я хочу дожить до этого момента…
– Какие же наши близнецы красивые! Необыкновенные! Чудесные! Так похожи на отца. Зато у Аналлин будут мои глаза, правда-правда! Видела.
Слушая мой восторженный щебет и продолжая гладить уже далеко не плоский живот, Дэйрашшш странно на меня смотрел. Задумчиво смотрел. И в этой задумчивости была печаль. Меня жалели, спуская на грешную землю.
Действительно, забылась. В мире нааганитов у со-рин нет будущего. И мое резко ухудшившееся здоровье было тому подтверждением. Я ведь уже с трудом могла сама вставать, потому что с каждым днем усиливалась боль в спине и костях – эны слишком быстро росли для моего хрупкого тела. Невольно вспомнилось, как Дэй-рашшш при нашей первой встрече проверял мой позвоночник. Теперь поняла почему. А ведь у меня только два с половиной месяца беременности. Хоть бы доходить…
Следующие несколько дней стали кризисными в моем состоянии. Их я провела в полубреду, прижавшись к иссаэру, которого постоянно звала, не отпуская от себя ни на минуту. Было так плохо… так больно… так страшно… Потому что показатели крови, костной, мышечной и нервной системы словно взбесились, выдавая такие «радиограммы», что приводили в отчаянье даже холоднокровных нааганитов. Дэй-рашшш и Анаишшш не отходили от меня ни на минуту, не зная, как и чем помочь, потому что ни успокоительное, ни обезболивающее, ни даже феромоны иссаэра, впрыснутые с разрешения ньера, не помогали. Пять-десять минут, и снова приходила боль… И эту боль я уже не могла переносить, все чаще теряя сознание – словно меня специально кто-то отключал.
Малыши подросли еще немного, а я превратилась в тень самой себя. Голод меня уже не мучил, наоборот, появилось отвращение к еде. К любой. Только подслащенное молоко, и все. Больше ничего в рот брать не могла. Когда попытались накормить насильно, организм сразу же от этого избавился, ослабив меня еще больше. В моем сердце впервые поселилось настоящее отчаянье. Перед глазами все время невольно вставал печальный образ со-рин в золотом платье, которой уже давно не было в живых. Как-то на одной из прогулок, в то время, когда нам с иссаэром еще разрешали гулять в парке, я краем уха от раянок слышала, что в доме даэров родился здоровый крепенький малыш, а вот его мать… По Иланни выдержали семь традиционных траурных дней, а потом устроили грандиозный праздник. Праздновали рождение второго наследника…
«Простите меня, мои дети, я правда очень хотела дать вам жизнь! Очень! Я бы вас так любила… Но, похоже, это не в моей власти. Простите…»
Последнее, что я помню, перед тем как впасть в забытье, – огненная лава в позвоночнике, омывшая все мое тело и кости. И сиреневые глаза белого нага. Значит, земные легенды все же не лгут. Оказывается, змеи тоже умеют плакать…
* * *– Ты понимаешь, что теперь будет? Они не отстанут от девочки, пока не вытянут всю информацию о ее планете! Со-рин, которая будет жить даже после второй, третьей, пятой беременности, да еще и способная рожать самочек! – Тихий, озабоченный голос иссаэра проник в мое замутненное сном сознание, выдергивая из липких, тяжелых объятий Морфея.
О чем это он? У кого пятая беременность? Где это наги такой уникум нашли и когда? Голова плохо соображала. Ужасно хотелось пить.
– Все лорды хотят ее видеть! – Ис-саэр продолжал недовольно шипеть на брата. – Райсс каждый день приходит. Даирр кружит, словно весх (хищная птица) над добычей. Даалин и Манарр покинули свои сектора и движутся сюда. Да и другие… им всем нужна хоть какая-нибудь информация о ее планете.
Услышав свое имя, замерла и прислушалась к разговору. Так это обо мне идет речь?! О моем мире?! Я та со-рин! Но…
– И не только лордам нужна. Все нааганиты словно с ума сошли! – Голос Анаишшша то удалялся, то приближался. Мужчина нервно мерил шагами комнату. – Каждый дом уже готовит долгосрочную экспедицию в поисках Земли, чтобы найти женщин, подобных нашей со-рин, удивительной со-рин, совместимой с нааганитом на все сто процентов! – Остановился в нескольких шагах от кровати, где я лежала. – Хотя что я тебе говорю, ты и сам вчера принимал участие в совете и все знаеш-ш-шь. Скажи, мы тоже пошлем свои корабли на поиск? Поэтому ты никому не сказал про Фэйтасс? Я знаю тебя, эн, ты всегда все просчитываешь заранее. Самки нашей расы – это мечта, которая с появлением надин уже не кажется такой неосуществимой, но ты ведь понимаеш-ш-шь, как это ее расстроит? Ее дом и мир будут разрушены…