Впрочем, в зале было еще много чего, на что стоило взглянуть. Вот кто-то опять начал лапать Красавицу; чуть в стороне лорды и леди построились для танца.
Веселились придворные беспечно: пили слишком много, смеялись слишком громко.
Потом вдруг один из мальчиков-рабов уронил на пол кувшин. Напиток растекался по полу красной лужей; остальные рабы бросились вытирать ее.
Лорд, что стоял подле Красавицы, хлопнул в ладоши, и сей же миг к виновнику беспорядка бросилось трое пажей не старше нагих мальчиков, в безупречных одеждах. Они быстро схватили несчастного за ноги.
Лорды и леди, стоявшие поблизости, громко хлопали в ладоши. У кого-то в руке появилась красивая позолоченная лопаточка с белым узором, и мальчика тут же отшлепали, к огромному удовольствию публики.
Сердце Красавицы затрепетало. Если бы ее наказали за неуклюжесть столь быстро и без суда, она, наверное, не стерпела бы позора. Одно дело, когда тебя только разглядывают и трогают – в этом есть хоть капля достоинства.
Она бы не вынесла, если бы ее держали за ноги, как этого бедного мальчика. Красавица видела только его спину и лопаточку, что взлетала и опускалась на ягодицы, тогда как руки мальчик послушно держал на затылке. Потом один из пажей заставил его опуститься на четвереньки и погнал к трону Королевы. Несчастный, сверкая красным задом, подполз к властительнице и облобызал ей туфельку.
Королева о чем-то пошепталась с сыном. Годы не обошли ее стороной, она была крупна, но Принц свою красоту явно унаследовал от матери. Глядя на него, Королева спокойным жестом велела мальчику слегка приподняться. Нежно убрала ему со лба волосы.
Потом, все так же спокойно глядя на сына, она слегка нахмурилась и дала знак пажу, чтобы тот продолжил экзекуцию.
Лорды и леди хлопали в ладоши и делали насмешливые жесты. Им явно понравилось, когда паж, поставив одну ногу на ступеньку помоста, уложил неаккуратного раба себе на колено и смачно отшлепал его.
На мгновение обзор Красавице загородили танцующие, однако она видела, что с каждым ударом мальчику все труднее сносить боль. В какой-то миг он даже слегка дернулся. Паж не скрывал удовольствия, с каким порол беднягу: он разрумянился и слегка прикусил губу от усердия. Жестокость и силу паж проявлял без особой на то нужды, и Красавица сразу его возненавидела.
Седой лорд смеялся. Вокруг Красавицы собралась небольшая толпа – вельможи пили, жеманно переговаривались. Танцующие тем временем вытянулись в длинную цепочку, совершая изящные па.
– Видишь, ты здесь не единственная беззащитная тварь, – заметил седой лорд. – Кстати, тебе отрадно видеть раба, который принадлежит твоим государям? Ты – первая рабыня самого Принца и должна показать всем пример страсти. Этот юный раб, принц Алекси, фаворит Королевы, иначе его наказали бы куда как строже.
Паж тем временем закончил пороть раба, который вновь встал на четвереньки и облобызал туфельку Королевы.
«Алекси», – подумала Красавица. Милое имя. К тому же этот юноша – королевских кровей, высокого рода. Впрочем, все пленники при дворе – высокого рода, и это была упоительная мысль. Что если бы Красавица оказалась тут единственной принцессой?
Она во все глаза смотрела на попку принца Алекси: та покраснела неравномерно, кое-где плоть пострадала больше; от порки явно останутся шрамы. Когда юный принц целовал Королеве ноги, Красавица заметила его мошонку – эту мужскую драгоценность, пушистый мешочек между ног.
А ведь мальчики намного уязвимей, подумала вдруг Красавица.
Наконец Алекси простили и позволили встать на ноги. Принц-раб поправил темно-рыжие волосы, и Красавица увидела его заплаканное, покрасневшее лицо, сохранившее, однако, гордое выражение.
Он безропотно принял наполненный заново кувшин и с достоинством отправился дальше исполнять свои обязанности.
Он подошел совсем близко, и было слышно, как его дразнят.
– Еще одна порка – и ты станешь совсем уж неуклюж, – заметила высокая блондинка в длинном зеленом платье и с бриллиантовыми перстнями. Юноша робко улыбнулся, и она потрепала его за щеку.
Его член стоял как прежде – неподвижной колонной в курчавых зарослях на лобке. Красавица смотрела на член, не отрывая глаз.
Когда принц подошел совсем близко, у нее перехватило дыхание.
– Подойди, принц Алекси, – велел сероглазый лорд и щелкнул пальцами. Он достал белый платок, и мальчик смочил его вином.
Алекси стоял так близко, что Красавица могла бы дотянуться до него рукой, если бы не путы… Сероглазый лорд тем временем прижал к ее губам смоченный в вине платок. Девушка ощутила приятную прохладу и соблазнительный вкус напитка.
Она невольно подняла глаза и встретилась взглядом с Алекси.
Все еще красный, он сквозь слезы улыбнулся ей.
Опочивальня Принца
Дальше Красавицу ожидал новый кошмар.
Близился закат, пир подошел к концу. Лорды и леди уже не разговаривали, они громко кричали, разгоряченные забавами и вином. Красавицу оставили в покое, но она боялась даже вообразить продолжение праздника.
Выпороть успели еще нескольких рабов – и не всегда заслуженно. Достаточно было какому-нибудь лорду или какой-нибудь леди попросить, и Королева милостиво соглашалась. Тогда паж укладывал невезучего раба себе на колено и пускал в ход золотую лопаточку.
Дважды экзекуции подвергались девушки.
Глядя на одну из них, Красавица заподозрила что-то неладное. Когда девушку пороли, она тихо заплакала, а когда ее пороть закончили, она устремилась к трону Королевы и рьяно принялась целовать ей ноги. Казалось, ее вот-вот снова высекут, да и спешила к трону девушка очень уж сильно. Когда Королева отдала приказ пороть девушку еще, Красавица даже смутно восхитилась.
Очнувшись от мыслей, она сильно испугалась, вспомнила, что происходящее – это ритуал, что ее будущее предопределено.
Может, ее отошлют к остальным рабам? Или Принц уведет ее к себе?
В смятении она и не заметила, что Принц поднялся с трона и попросил сероглазого лорда доставить Красавицу к нему.
Седой великан отвязал Красавицу и, не дав ей времени размять конечности, звучно шлепнул себе по ладони золотой лопаточкой, будто по волшебству появившейся у него в руках. Он велел Красавице спуститься на пол, упасть на четвереньки и быстро направиться к Принцу.
Красавица помедлила, и он резко повторил приказ… однако не ударил.
Красавица поспешила вслед за Принцем, который уже поднялся по лестнице и пошел по длинному коридору.
– Красавица, – сказал он, отойдя чуть в сторону. – Открой двери!
Привстав на коленях, она распахнула створки и следом за Принцем вползла в его опочивальню.
В растопленном очаге пылал огонь, окна были занавешены, постель расстелена. Красавица затрепетала в предвкушении.
– Мой Принц, велите начать обучение? – осведомился седой.
– Нет, милорд, первые несколько дней – а может, и чуть дольше – я буду сам заниматься принцессой. Однако вы, когда появится возможность, можете забирать ее: учить манерам, общим правилам, что касаются всех рабов… Видите, она даже не опустила взгляд, как ей положено. Вот ведь любопытная!
Красавица тут же потупила взор, как ни хотелось ей взглянуть на улыбку Принца. Она послушно сидела на коленях, радуясь, что волосы скрывают ее наготу…
Ой, нет, ей не положено так думать, не положено этому радоваться!
Интересно, принц Алекси смущается своей наготы? У него такие большие карие глаза, такой милый рот… Вот только он слишком крепок и не похож на ангелочка. Где он сейчас? Может, его продолжают пороть за неуклюжесть?
– Будет исполнено, ваше высочество, – ответил лорд. – Думаю, излишне напоминать, что твердая рука – благословение для пленника, особенно в первые дни его повинности. Особенно, когда речь идет о такой гордой, избалованной принцессе.
Красавица при этих словах раскраснелась.
Принц бархатисто рассмеялся.
– Моя Красавица – что монета, не прошедшая чеканку. Я сам желаю нанести рисунок. С огромным удовольствием возьмусь за ее обучение. Готов спорить, даже вы не столь внимательны к ее огрехам, как я.
– Ваше высочество? – настороженно переспросил лорд Грегори.
– В Большом зале вы были слишком строги, когда не дали ей полюбоваться на принца Алекси. Мне показалось, Красавице понравилось смотреть, как его наказывают, – не меньше, чем хозяевам и хозяйкам.
Красавица густо покраснела. Она и помыслить не могла, что Принц следил за ней и все заметил.
– Ваше высочество, – оправдываясь, ответил наставник, – она на чужом примере видела то, что ее ждет. Мне так подумалось, во всяком случае. Ведь я сам обратил ее внимание на прочих рабов – пусть учится послушанию.
– Что ж, ладно, – устало согласился Принц. – Похоже, я слишком ею очарован. В конце концов, ее не прислали ко двору, я сам ее нашел и заявил на нее право. Вот и ревную, постоянно ищу повод наказать ее. Вы свободны, приходите за ней утром, если будет желание.
Лорд Грегори, понимая, что провинился, спешно покинул покои.
Наконец Красавица осталась наедине с Принцем. Он сидел у огня и молча ее рассматривал. Красавица, исполненная страха, бурно дышала. Потом она метнулась к Принцу и начала целовать ему сапоги. А Принц, словно приветствуя сей жест, всякий раз, когда ее губы касались мыска, слегка приподнимал ногу.
Красавица стонала. О, если бы Принц дозволил ей говорить… Стоило вспомнить принца Алекси, как она еще гуще залилась краской.
Наконец Принц встал и поднял Красавицу с пола. Завел ей руки за голову и звонко ударил по грудям. Он хлестал ее, пока девушка не вскрикнула. Ей было неприятно от того, как раскачивается налитая плоть и жжет соски.
– Хочу я тебя? Или нет? – тихо произнес Принц.
Красавица умоляюще застонала, и тогда Принц положил ее себе на колено – как паж принца Алекси – и голой рукой отшлепал по попке. Красавица мгновенно расплакалась.
– Кто твой хозяин? – тихо и грозно спросил он.
– Ты, ты мой Принц, и никто больше! – выкрикнула она и тут же, не в силах сдерживаться, добавила: – Пожалуйста, не гневайся, молю тебя, только не…
Он ладонью зажал ей рот и обрушил на горящую жаром попку новый поток ударов. Красавица разрыдалась.
Принц не удовлетворился этим наказанием. Он поднял Красавицу и, удерживая ее за сомкнутые запястья, отвел в угол, где между очагом и окном стоял высокий резной стул. На него Принц и уселся, поставив Красавицу перед собой. Он гневался, кипел от злости. И если боль Красавица снести могла, то ярость повелителя убивала ее. Надо было, не прося пощады, как-то снова ублажить его, снискать милость. Тогда любая боль стала бы терпимой.
Принц внимательно разглядывал Красавицу, которая не смела поднять глаз. Потом он скинул плащ и, положив руку на золотую пряжку пояса, велел:
– Расстегни.
Красавица сей же миг, не дожидаясь пояснений, бурно дыша, впилась зубами в полоску кожи на поясе у Принца и ослабила ее.
– Теперь стяни ремень и подай его мне.
Красавица сразу же поняла, что ее ждет, и тем не менее подчинилась. Ремень был широкий, плотный. Оставалось надеяться, что бьет он не больней лопаточки.
Принц велел поднять руки и взглянуть наверх – с потолка на цепи, прямо над головой у Красавицы свисал крюк.
– Видишь, у нас есть все для усмирения маленьких и непослушных рабынь, – обычным своим мягким тоном заметил Принц. – Привстань на цыпочках и ухватись за этот крюк. Держись за него крепко и даже не думай отпускать, ясно?
– Да, мой Принц, – тихонько пробормотала Красавица.
Взявшись за крюк, она буквально вытянулась в струнку, а Принц чуть отодвинулся на стуле, устраиваясь поудобнее. Комната у него была просторная, и места в ней, чтобы как следует размахнуться, хватало.
Некоторое время Принц хранил молчание.
Красавица мысленно обругала себя – за то, что восхищалась принцем Алекси, за то, что вообще вспомнила его имя, – и первый удар ремнем встретила с благодарностью, только легонько и чуть испуганно вскрикнула.
Больше она никогда не совершит подобной непростительной ошибки и не посмотрит на других рабов, даже на самых распрекрасных!
Тяжелый ремень, обрушиваясь на бедра, издавал ужасный звук. Кожа Красавицы в этом месте – наверное, даже более нежная, чем на ягодицах, – горела огнем. Красавица не успевала закрыть рот, она постоянно плакала.
Принц велел ей шагать на месте.
– Быстрей, быстрей! Четче, – грозно произнес он, и Красавица, испуганная, спешила угодить ему. Ее груди ходили ходуном, сердце бешено колотилось.
– Колени выше, живее, – командовал Принц.
Красавица, маршируя на месте, шлепала босыми ступнями по полу. Она задирала колени, и груди болезненно раскачивались.
Новый удар ремнем ожег ей бедра. Принц вымещал на пленнице ярость.
Удары сыпались на нее все быстрей и быстрей. Вскоре Красавица уже не могла сносить боль и принялась извиваться, пытаясь уйти от ремня. Она ревела в голос, но что хуже всего – ей приходилось терпеть пытку и унижение не ради удовольствия Принца. Ведь он просто срывал на ней гнев.
Красавица уткнулась лицом себе в плечо, стопы у нее болели, бедра опухли и вздулись.
Принц тем временем перешел к ягодицам.
Он хлестал по ним так быстро, что Красавица сбилась со счета. Войдя в раж, Принц свободной рукой зажал Красавице рот и приподнял ей голову, не забывая отдавать приказы: маршируй! колени выше!
– Ты моя! – сказал он, не переставая наносить удары. – Я научу тебя, как ублажать господина во всем. Запомни: мне неприятно видеть, как ты любуешься мальчиками-рабами моей матери. Понятно? Уяснила?
– Да, мой Принц, – с трудом ответила Красавица.
Тут он, казалось, дошел до предела. Заставил ее остановиться и, перехватив поперек талии, поднял над полом и швырнул на высокий стул. При этом Красавица изо всех сил продолжала держаться за крюк. Жесткое сиденье впилось в пах, ноги сами собою раздвинулись.
Принц начал лупцевать девушку с удвоенной силой, ее ноги вновь задрожали и подогнулись. Не забывал он возвращаться время от времени и к ягодицам – по ним он бил особенно жестко. Красавица едва могла дышать, захлебываясь слезами. Она думала, что пытка никогда не закончится.
А потом вдруг Принц остановился.
– Отпусти крюк, – велел он. Сгреб ее в охапку и отнес к кровати, бросил ее на перины.
В саднящие бедра и ягодицы тут же впилось что-то мелкое и острое. Красавице хватило беглого взгляда, чтобы увидеть: покрывало усеивали драгоценные камни. Стоит только Принцу лечь на нее, и начнется новая пытка.
Однако принцесса так сильно желала Принца, что, увидев его над собой, сразу забыла о боли. По ляжкам потекло, из горла донесся томный стон. Красавица призывно раскрыла ноги.
Она чуть приподнялась навстречу господину, отчаянно надеясь не разочаровать его.
Стоя на коленях, Принц достал из штанов затвердевший член и насадил на него Красавицу.
Она вскрикнула, откинув голову. Член жестким стержнем терся о саднящие стенки трепещущей утробы, купаясь в ее соках. Чем глубже Принц загонял член в Красавицу, чем сильнее насаживал ее на себя, тем неистовей проходили через нее волны экстаза, как будто Принц тараном бил в ворота тайного ядра.
Красавица утробно стонала. Вот Принц задвигался быстрее и сам негромко вскрикнул. Притянул к себе Красавицу, вжимаясь своей грудью в ее саднящие соски. Целуя Красавицу в шею, он прошептал:
– Красавица, моя Красавица, ты покорила меня, как я покорил тебя. Не возбуждай отныне во мне ревности. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю.
– Мой Принц, – простонала она и поцеловала его в губы. Заметив, как он болезненно сморщился, тут же покрыла поцелуями его лицо. – Я твоя раба, мой Принц, – говорила она при этом.
Опустошенный, он только мычал и вжимался лицом ей в шею.
– Я люблю тебя… – пыталась она дозваться Принца.
А он уложил ее на кровать, взял со столика кубок с вином и, глядя на огонь в очаге, о чем-то надолго задумался.
Принц Алекси
Красавице приснился не очень приятный сон. Она бродила по родному Замку, по его пустым коридорам и время от времени останавливалась у окон, глядела в них, как крохотные фигурки крестьян собирают в стога свежескошенную траву. На бескрайнем небе было ни облачка, и скучная сплошная голубизна навевала тоску.