А я сражаюсь, изо всех сил пробиваю брешь в этой холодной, непоколебимой глыбе.
- Лин, не надо, - внезапно неуверенно, но силой оттаскивает, отстраняет меня от себя.
Обмерла я, ошарашенная. Пристыжено опускаю взгляд. – Я приехал не за этим.
Долгая, немая пауза… и наконец-то нахожу в себе смелость… озвучить нужный вопрос:
- А зачем?
Прожевал эмоции. Шаг сторону, потер руками лицо и вдруг зарычал. Отчаянно, в негодовании закачал головой. Замер. Взгляд на меня.
- Тебе мало было, да? Или что?
Морщится от болезненных переживаний. Не отстаю и я…
- И всё равно ты мне нужен. Клёмин… Вов…
Злобный, гневный взмах ногой – и долбанул со всей дури, ударил носком обуви по покрышке.
Застыл, рассуждая. Тяжелые, глубокие вдохи, подавляя в себе дикого зверя.
И вдруг взгляд мне в лицо (покорно отвечаю тем же):
- Я же тебе потом душу вырву, если ты… снова попытаешься брыкаться.
Опускаю взгляд. На лице пытаюсь сдержать серьезность. А в душе уже кто-то больной и безрассудный… начинает торжествующе смеяться от просочившейся надежды. Ликующе, психопатически хохотать, хватая в руки челнок и принимаясь плести свои коварные, наглые, бесстыдные сети витиеватых измывательств над нашими сердцами. Демон. Я узнала тебя. Тот, что спит во мне всегда,… когда нет рядом Клёмина,… и дерзко восстает из пепла, давясь смехом, бурлит и взрывает весь мир, когда… едкое тепло, ядовитая ухмылка и убийственный аромат Вовы заполняют каждую клетку моего, на вид ангельского, тела.
Коварно ухмыляюсь.
Победа за ним. Полное возобладание демоном. И вновь по больным, сумасбродным венам разлилась жертвенная кровь.
Дрогнула я, руки подняла вверх, к воротнику рубашки и стала уверенно, мерно, обрекая нас на очередные кровавые баталии,… пуговицу за пуговицей расстегивать на груди.
Заметил, отреагировал (глаза расширились от изумления) – пристально следит за каждым моим движением. Не дышит.
И внезапно тихий, на грани… мольбы, шепот:
- Не смей…
Но еще миг – и разлетелись в стороны обе половины одежины, являя полунагую меня его взору.
И, пока он все еще, оторопевший, догорает в своем поражении… и полном моем порабощении – делаю разворот и медленно иду к дому. Шаги по веранде.
(слышу, шорох – движение вдогонку).
И едва уцепилась я руками за дверь, чтобы ее открыть, как тут же хватает, накрывает мою руку своей. Пальцы сцепились.
Еще шаг ближе – и застыл за спиной.
Неуверенный, робкий ход, наклон – и коснулся поцелуем моей шеи. Поддаюсь – запрокидываю голову набок, давая больше возможностей для безумия.
Скользнул свободной рукой по спине, по талии, по животу – добрался до груди, замер. Жадно, повелительно сжал ее, нарочно причиняя мне боль.
Дыхание надрывистое, отчаянное (мое), но еще сдерживаюсь, не даю стонам вырваться наружу.
Движение немного в сторону и нагло меня отрывает от двери – поддаюсь, плюхнулась ему на грудь. Но не отступает, едва я выровнялась, как шаги (его, мои) наощупь внутрь.
Напор – и прибил лицом к стене, к себе спиною...
Шаловливо забрался под юбку и вцепился пальцами за нижнее белье. Обмер, словно, выжидая моего отпора, но… в ответ ныряю своей рукой к его и помогаю свершить затеянное…
Ухмыльнулся (слышу). Жаркий, грубый поцелуй в плечо, в шею, а руками уже проник между бедер и пылко сжал за плоть. Невольно громко застонала я, не имея больше сил на какое-либо притворство.
Вдруг разворот, к себе лицом. Крохотное сомнение – и припал голодным, похотливым поцелуем к моим губам. Ворвался в рот языком и, нащупав мой, начал раззадоривать (а руками - блудить по телу). Ответила, ухватив его голову в свои ладони, поддалась на парное движение. Но едва решил улизнуть, как тут же уловила его язык губами и нежно стала посасывать. Застонал, вожделенно застонал теперь уже и мой истязатель.
Заведенная победой, делаю уже я на него напор, толкаю от себя – поддается. Немного отстранился, желая понять, что задумала.
Ныряю к его брюкам и бойко, уверенно расстегиваю ремень, реагирует – достает из-за пояса пистолет и, немного наклонившись вбок, бросает на пол. И вновь продолжаю: расстегнуть пуговицу, змейку и спускаю одежины долой… Но едва хотел ухватить меня за руки, как внезапно коварно смеюсь – и уже его принуждаю податься назад, на пол (как раз на какую-то скомканную, валяющуюся огромную клеенку, что так отчаянно пыталась прикрыть собой голую бетонную стяжку).
Подчиняется. А затем, схватив меня за кисть, силой тянет на себя. Следую – опускаюсь, залажу на него сверху. Короткие, точные действия – и наконец-то… ощутила его полностью. Звонко, победно-пораженчески вскрикнула.
Еще ход – и застонали уже оба...
А далее и вовсе… каждое такое движение было сродно сладостным пыткам, которые впору мешать лишь с пылкой, грубой, животной страстью.
Заметила прикипевший его взгляд к моей груди. То, что всегда было так близко, рядом, но и непременно недоступно… То, что манило всей своей тайной и тихим, бесстыдным откровением. И вдруг смело полез руками: не желая возиться с непокорными застежками, топорно оттащил кружева вниз, являя своему взору наконец-то запретный плод. Дерзко схватил грудь и сжал до легкой боли. Насладившись ощущением, тотчас пропустил одной из них между пальцами торчащий от возбуждения сосок, немного подался вперед, облокачивая меня себе на колени, и игриво, доводя до дрожи, лизнул его, втянул в себя и стал грубо, властно ласкать языком, покусывать зубами и посасывать губами, приводя меня в еще больший экстаз. Застонала, закричала… но снова вдохи - и зашевелилась, разливая невероятные ощущения внутри нас… ответил тем же запалом, взрывая в воздухе феерическое сплетение душ и тел, сплетение… двух умалишенных, диких и отчаянных демонов, рождая из греховной похоти нечто высокое и искреннее; лишая рассудка, но даруя один единый на двоих мир красок, надежд и незабываемых чувств.
Глава 17. Герои
***
Устало уложила голову ему на грудь и замерла, прикрыв веки.
- Клёмин, - едва слышно позвала его. Мычит, взывая к продолжению.
Волнительные сомнения, и, сгорая от стыда, что веду себя, рассуждаю, как глупая школьница, все же шепчу:
- А ты обо мне думал… все это время, пока меня не было?
Немного помедлил, тяжелый вздох.
- Думал…
Самодовольно улыбаюсь.
- Правильный ответ, - смеюсь.
Поддается – захохотал тоже. Цыкнул, но смолчал, сдержал, видимо, ругательство в сторону этой моей ребяческой глупости.
Не прекращаю:
- А номер телефона удалил?
Долгие, сводящие с ума секунды сомнений и внутренних рассуждений, а затем наконец-то решился:
- Да.
(кольнуло в сердце, невольно сжалась)
Помедлила немного, но все же отважилась и призналась:
- А я вот так и не смогла… удалить.
Дрогнул, вздернул бровями от удивления; смолчал.
Счастливые минуты… наслаждения друг другом: нежные объятия; украдкой вдохи, упиваясь блаженным ароматом и внимая родному сердцебиению; временами, робкие, до дрожи, трепетные прикосновения и ласка... Покой. В душах наших наконец-то вновь воцарился покой, рождая на поприще шального боя нечто большее, нежели заезженное слово... любовь.
***
Внезапно до нашего слуха донесся странный шум, а затем и вовсе стало отчетливо понятно, что едет машина, да и судя по всему, не одна.
Застыл Клёмин, невольно сжав меня руками до боли.
Повернул голову, взгляд мне в глаза:
- Ты кому-то сообщала, что сюда собралась?
Молча отрицательно качаю головой, а страх тотчас по жилам начинает пускать адреналин, заставляя вновь очнуться моего демона.
Живо подрывается. Расселся на месте. Вторю ему.
- Одевайся, - едва слышно шепчет. – А я пока проверю, кто это.
Еще немного – и вдруг скрипнули колеса, рычания моторов стихли. Секунды – и захлопали двери.
Осторожно подползя к оконному проему, с опаской выглянул Клёмин наружу.
- Вот б***ь… - проконстатировал и нервно сплюнул вбок.
- Что там? – едва слышно шепчу, подползя к нему на четвереньках. Не решаюсь выглянуть по примеру Володи.
- Ни**я хорошего, - закачал головой.
- Сколько их там?
Пристальный взгляд мне в глаза, нахмурился, и, видимо, что-то для себя осознавая, внезапно добро так улыбнулся, просиял. Коснулся пальцами моих губ, следя за движением взглядом, а затем резко осекся.
И снова глаза в глаза.
- Мент ты мой… без пагонов, - ехидно на мгновение ухмыльнулся. И вновь лицо стало серьезным. - Две тачки, а их - с десяток.
- Что делают?
Украдкой, на миг вновь выглянул на улицу.
- Осматриваются. Часть к нашим машинам идет.
- Кто они?
- А ты как думаешь? – взгляд в глаза.
Отворачиваюсь.
- Сука, - стирает ладонью эмоции, - как всегда вовремя.
И неожиданно подается, наклоняется ко мне и нагло хватает за грудь.
- Придурок, что ль? - гневно отдергиваю его руку в сторону.
- Напоследок.
- Идиот!
- Возьми мою пушку, - ткнул пальцем туда, где мы только что возились, а сам вдруг достает еще одну, только уже из ножной кобуры.
- У тебя там арсенал?
Улыбается.
Ползу в указанном направлении. Еще немного, и, схватив, машинально перепроверяю магазин - полон. Оборачиваюсь к Клёмину - улыбается.
- Папина дочка, да?
- Иди нафиг, - скривилась я сквозь улыбку (рычу, немо шевеля губами). Осторожно, стараясь не издать лишних звуков, подползаю к нему обратно; шепчу. - Какой план?
Достал внезапно телефон. Пристальный взгляд, поводить по сторонам и обреченно опускает руку. Перекосился от недовольства.
- На вот, - протягивает аппарат мне. - Держи.
- И?
- На тачке по этим колдое**нам не вижу смысла даже пытаться урваться, не тот формат, быстрее застрянем. Так что - я прикрою, а ты по-за домом прорывайся в лес, только по левой стороне, там он густой. Беги к поселку. Помнишь хоть, в какой стороне ближайший?
- Да.
- Звони Харлею, расскажи все как есть. Место, думаю, не забыл еще. А дальше ищи полицию.
- В смысле? - оторопела я.
- Местного участкового. Пусть свяжется с городом.
- Ты хочешь, чтоб если не убили, то посадили? - казалось, у меня сейчас башка взорвется от происходящего.
- Пусть свяжутся с городом. Майору Шевелёву срочно нужно подкрепление, - немного помолчал, завидев мой немой шок. - Не думаю, что долго продержусь. Буду пока в доме, сзади залив - не обступить. Но если что, рвану на юго-запад, в сторону Бальги. Буду тянуть время. В машине есть автомат и боеприпасы. Вроде, даже пару гранат Костян оставлял. Сейчас, как уйдешь, первым делом туда попытаюсь прорваться.
- Майору Шевелёву? - наконец-то я осмеливаюсь на слова.
Молча кивнул, скривился.
Закачала я в негодовании головой.
- Ладно, иди. Потом это всё обсудим, - тяжело вздыхает.
- И долго ты еще собирался врать? – не унимаюсь.
- Я не в детские игры играю, Вика, - гневно рявкнул. - Будь взрослой. Давай отсюда выберемся - а потом все что угодно. Сношай мне мозг по этому поводу, сколько влезет. Идет?
Перекосилось мое лицо от недовольства.
Разворот в сторону выхода.
- Давай! - вдруг крикнул и раздался первый выстрел...
Стрельба, словно война 45-го.
Руки дрожат, перехватывает дыхание. Но я бегу, сначала вприсядку, а затем, скрывшись за деревьями, выровнялась - и со всех ног долой.
Временами посматриваю на экран телефона в надежде заветных полосок мобильной связи.
А вот и на трасу выбралась.
Есть.
- Алло, Харлей?
- Да.
- Шевелёву, черт, Клёмину, срочно нужна помощь! Там где в прошлый раз его на Бальге забирал. Помнишь?
- Опять что ль?
И тут я замечаю нечто невероятное. В мою сторону мчит машина полиции, или ДПС. Один фиг.
Машинально уже шепчу:
- Две тачки, около десятка вооруженных ублюдков, срочно.
Выскакиваю на проезжую часть, прямо перед машиной и начинаю махать свободной рукой. Быстро прячу телефон в карман - и еще сильнее прыгаю, уже двумя размахивая.
А те топят. Уроды, что ль?
Но еще миг - и вылетают на встречку, объезжая меня.
Визг шин. Остановились. Выбрались.
- Ты че, с*ка, творишь?! На тот свет захотела?!
- Майору Шевелёву срочно нужна помощь!
Обмер в непонимании молодой человек в форме.
- Какому еще майору?
- Полиции! Какому еще?
- И где он?
- Тут, недалеко. Просил с городом связаться, вызвать подкрепление.
Стоят. Мнутся в сомнениях.
Обмерла я в ужасе от прозрения.
- Вы что... вы... вам сложно, что ли?
За и против. Скривился.
- А сколько их там?
- Две тачки, и около десятка вооруженных.
Еще один тяжелый, шумный вздох. И прошелся к машине.
Взгляд своему товарищу в лицо (который вылез из салона авто, но все еще застыл между машиной и дверью, взволнованно меряя взглядом то напарника, то меня).
- Ну, что?
Пожал плечами товарищ.
- Звони.
...
- Вас понял. Ждем.
- Если что, пусть его телефон отследят.
Махнул в мою сторону рукой полицейский, затыкая.
- Сами знают, что делать. Ладно, гражданочка, - шаги в мою сторону и попытка ухватить за плечи. - Сядьте в машину, а мы сами пока сходим, проверим.
- Какая я вам гражданочка? - злобно рычу, вырываюсь, увиливаю. Резвые шаги с трассы в сторону леса.
- Вы куда?
Разворачиваюсь.
- Не брошу же я его там одного?! Да и дорогу вам показать надо, - попытка прибавить последними словами резонности своему решению.
И снова стремительный ход к заданной цели.
- Ладно, отгони тачку с дороги, - слышу за спиной. - И за нами.
...
Едва подобрались ближе, как я достала из-за пояса (спрятанный под кофтой) пистолет. Переглянулись молодые люди, но ничего не сказали.
А вот и поляну уже видно.
Напряжение. Ублюдки в засаде - значит... мой герой еще жив.
Тачки, что моя, что Клёмина, что их, были прошиты пулевыми отверстиями. Жуть какая-то киношная, вот только страх и паника... вполне реальны. И больше всего тревожило, как он там, в каком состоянии, не ранен ли, и сколько осталось у него патронов, чтобы сдерживать напор.
- Наш в доме, - шепчу.
Обмерли молодые люди, меряя взглядом то происходящее на лужайке (около дома), то меня, то друг друга. Никто не хотел первым лезть в пасть смерти, однако… это - наше призвание.
Резвые движения вперед на карачках и притиснулась боком к стволу большого дерева.
Один из полицейских упал на живот и пополз в траве ближе к огневой, замер у пня. Третий - кинулся куда-то в сторону, желая, видимо, вообще обойти их с другого боку и подстраховать нас. Еще миг – и дико заорал:
- ЭТО - ПОЛИЦИЯ! ВСЕМ СДАТЬСЯ! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ! ЛИЦОМ ВНИЗ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ!
Но вместо подчинения - тут же пуля полетела в его сторону, обреченно открывая второй фронт. Живо три ствола выпустили по подонкам ответ, победно осыпая осколками безжалостной смерти.
Заматерились, зашевелились мерзавцы, меняя свои огневые позиции и стараясь укрыться от нововыросшей угрозы сбоку за сараем.
Минус двое...
Пытаюсь и я не отставать. Одному – в руку, выбивая пистолет, а второму куда-то в область груди, но… судя по всему, не насмерть.
Еще немного - и вовсе скрылись за стеной.
Черт, теперь совсем ничего не видно.
Живо бросаюсь на карачки – и начинаю переползать, перебегать от дерева к дереву, пока затишье, с места на место, в сторону дома. Надо бы до Клёмина добраться. Вдруг, помощь нужна (если ранен). Но еще миг – и что-то аж дернуло, пнуло меня вбок, пронзительно уколов, до дикой боли тесанув в предплечье.
Ныряю вперед в траву, прижаться к дереву – и взгляд на руку.
Суки, попали же… Но хоть по касательной прошла, так только, верхние ткани задела. Зажать свободной рукой рану, в тщетной попытке сдержать непослушную кровь.
- Ты как? - кричит мне полицейский, видимо, услышав мой крик.