Они вскарабкались на верблюдов (те как раз выплыли из-за ближайшего бархана) и уселись между горбов. Сидеть между горбов было очень удобно и даже уютно – как в домике. А когда верблюды поднялись с колен и медленно пошли по Каракумам, Оля и Боря чуть не заплакали от счастья. Они ещё ни разу ни на ком не катались! Боре было даже немного неловко сидеть на верблюде, он всё думал: а вот если бы верблюд сидел на нём, ему бы это вряд ли понравилось… Но кажется, верблюд не возражал. Он плавно шёл среди барханов и красиво шевелил длинными ресницами, пристроившись вслед за верблюдом Чемодановны. Олин верблюд был замыкающим.
Обычно день рождения Оли и Бори отмечали скромно. Мама, прекрасная Шурочка Николаевна Прикольская, пекла именинный пирог – один на двоих. Папа покупал в магазине подарок – тоже один на двоих (обычно это была компьютерная игра, приставка или сам компьютер в кредит), и отводил близнецов в кино. Тоже одно на двоих, конечно. На этом всё – день рождения Прикольских заканчивался. Поэтому, сами понимаете, Оля и Боря не очень-то любили отмечать тот факт, что они на год становились старше. Ничего замечательного они в этом не видели, особенно Оля. Если честно, ей хотелось вечно оставаться юной.
Так было обычно – но не в этот раз. Ведь на сей раз день рождения устраивала сама Чемодановна. Поэтому Оля с Борей просто с ума сходили от нетерпения! Тем более что у них юбилей – целых двадцать лет на двоих.
Первым делом Чемодановна запретила Шурочке Николаевне печь пирог.
– Торт! Решительно торт! Трёхъярусный, шоколадный, со взбитыми сливками, клубникой и всякой всячиной!
– Я не умею печь торты, – испугалась мама. – Тем более ярусные.
– Не сомневаюсь. Что ты вообще в этой жизни умеешь, кроме как игрушки продавать?
– Продавать игрушки, между прочим, очень интересное и полезное занятие! – обиделась мама.
– Ошибаешься, милочка. Интересное занятие – это дарить игрушки. А продавать их – пошло.
– Ты находишь? – Мама ещё ни разу не задумывалась об этой стороне вопроса.
– Вы лучше сходите на улицу, погуляйте с Эдуардом. Мы справимся и без вас, – распорядилась Чемодановна. – Но возвращайтесь к ужину.
Мама с папой покорно надели шляпы и ушли, чтобы не мешать Чемодановне устраивать праздничный завтрак.
Когда завтрак был готов, она отправилась будить именинников.
– Семь утра! Просыпайтесь, лежебоки, не то проспите всё самое ужасное!
Оля с Борей моментально проснулись. Всё самое ужасное они, разумеется, никак не могли проспать.
За завтраком, который для разнообразия состоял не из тортов с пирожными, а из любимых блюд близнецов – жареных сосисок, вафельных рожков из-под мороженого, чипсов со вкусом солёных огурцов, взрывающихся во рту карамелек, сахарной ваты, острых куриных крылышек и конечно же апельсинов – Чемодановна вручила Оле и Боре подарки.
– Спасибо, – кисло поблагодарили внуки бабушку.
Они были воспитанными детьми, но даже на их вежливых лицах нельзя было не заметить горького разочарования. Оля и Боря ждали от Чемодановны чего-то другого. Чего-то эдакого, понимаете? Чего-нибудь вроде говорящего надувного бегемота, избушки на курьих ножках, в которой можно спать, или хотя бы машины времени. А что подарила им Чемодановна? Банальные подарочные карты из пластика со штрих-кодом! Оле – оранжевую, а Боре – коричневую, как будто это играло какую-то роль.
От Чемодановны не ускользнуло явное недовольство близнецов.
– Не нравится, отдавайте обратно.
– Нам нравится! Очень! – испугались Оля и Боря. Подарки, пусть даже такие неинтересные, гораздо лучше, чем вообще никаких. И потом, они очень боялись расстроить бабушку. Дети прекрасно знали, что ничем хорошим это не обернётся.
– Ой, тут что-то написано, – сказала Оля, разглядывая свою карточку.
– Серьёзно? Ну надо же! – воскликнула Чемодановна с набитым ртом. Она жевала восемнадцатую сосиску.
– «Именная подарочная карта даёт право Прикольской Ольге Эдуардовне провести день рождения с самым ненавистным человеком в мире…» – Оля удивлённо посмотрела на жующую Чемодановну. – Ты что, издеваешься?
– Нет.
Заикаясь от волнения, Боря прочёл надпись на своей карточке:
– «Именная подарочная карта даёт право Прикольскому Борису Эдуардовичу провести день рождения в самом страшном месте в мире»… Ты это серьёзно, Чемодановна?
– Такой серьёзной я не была уже семьсот пятьдесят лет.
– Но это же ужасные подарки! – в сердцах воскликнули Оля и Боря. Они больше не могли и не хотели быть вежливыми и, так сказать, не смотреть в зубы дарёному коню.
– Вот именно! В мире нет ничего прекрасней таких вот ужасных подарков! – улыбнулась Чемодановна, вытирая салфеткой рот. – Согласны?
– НЕТ!
– Цыц. Вы что-то распоясались, я погляжу. Забыли, что в любой момент я могу вас испепелить? Значит, так, дорогая, решай, кого ты ненавидишь больше всего на свете. Только быстро.
– Но я никого не ненавижу, – растерялась Оля.
– Не верю ни единому слову. Ненавидишь, и ещё как.
– Ты имеешь в виду Кикимору? Но я её не ненавижу – скорее, терпеть не могу.
– А как насчёт Баскервильева? – прищурилась Чемодановна.
– Это отвратительный, приставучий и высокомерный тип из дома напротив? – Олю передёрнуло от отвращения. – Но я не хочу проводить с ним целый день! Тем более собственный день рождения!
– Почему?
– Да я его просто ненавижу!
– Отлично, – хлопнула в ладоши Чемодановна. – Теперь твоя очередь, дорогой.
– Пожалуй, я проведу этот день в кино, – скромно сказал хитрый Боря. – Там темно и показывают фильмы ужасов. И потом, это наша семейная традиция.
– Пф! – только и пфыкнула на это Чемодановна.
– Мне будет страшно! Клянусь!
– Я тебя умоляю! Значит, выбирай: ты прыгнешь с парашютом с утёса в бездну или зайдёшь в клетку к кровожадному льву?
– Прыгну в бездну, – немедленно отозвался Боря.
– Значит, будет тебе лев!
– Но…
– Никаких но.
– А давайте поменяемся, – предложила Оля. – Я зайду в клетку, а Боря пусть идёт в гости к Баскервильеву.
– Какие вы у меня хитренькие, – зубасто улыбнулась Чемодановна. – Не бывать этому никогда! А ну – живо надевайте парадную одежду!
Такого ужасного дня рождения у Оли с Борей ещё никогда не было. Как на заклание шла Оля через дорогу – к дому ни о чём не подозревающего Миши Баскервильева. Чемодановна проводила её до порога, нажала звонок и ушла, оставив несчастную Олю в полном одиночестве.
Какое-то время дверь не открывали, и Оля уже обрадовалась, что дома никого нет. Но дома как раз-таки был Миша – он выглянул из-за занавески, увидел Олю, чуть не упал в обморок и тут же убежал к себе в комнату, переодеваться.
– Тко мат? – отозвались из-за двери.