Медведка продвигалась как горячий гвоздь в куске сливочного масла. Она шла, пробивая своим телом рыхлую землю, буравя её с непостижимой быстротой.
Профессор услышал позади, за своей спиной, прерывистое дыхание, и вдруг на плечи его опустились жёсткие усы медведки.
Они ощупывали его, скользили по лицу, по рукам.
Иван Гермогенович вскрикнул. Быстро повернувшись, он ударил копьём по усам и полез дальше.
Неровные стены узкого тоннеля больно царапали бока, плечи, локти.
Тоннель стал таким тесным, что Иван Гермогенович с большим трудом подвигался вперёд.
От плесени и сырости дышать было трудно.
Профессор обливался потом. Сердце его стучало. Руки и ноги дрожали.
Чем дальше, тем труднее было пробираться по тесному подземному коридору, но профессор уже не слышал за спиной прерывистого дыхания медведки. Она осталась где-то далеко позади, и теперь Ивану Гермогеновичу казалось, что он ушёл от погони.
Упираясь в землю локтями и коленками, профессор полз, напрягая все силы, тяжело дыша, еле сдерживая кашель. И вдруг перед ним выросла стена земли. Дальше хода не было.
Тоннель кончался тупиком.
Иван Гермогенович вздрогнул: «Неужели смерть? Но кто же тогда спасёт Карика и Валю?»
Обливаясь потом, он торопливо шарил в темноте, но руки всюду натыкались на плотные земляные стены.
Что же делать?
Он сидел в норе, как в ловушке. Сзади наступает медведка, впереди — глухая стена.
Что можно предпринять в таком безвыходном положении?
Иван Гермогенович почувствовал, как по телу его поползли мурашки. Руки и ноги похолодели. Во рту пересохло.
— Ну нет, — сказал решительно профессор, — мы ещё посмотрим, кто кого. Ты — большое, сильное животное, но ведь я человек. Я буду драться с тобой и буду победителем.
Час назад Иван Гермогенович мог бы раздавить пальцем медведку, а теперь нужно собрать все свои силы, да и то он не может сказать с уверенностью, чем кончится бой.
Иван Гермогенович повернулся назад и, прижимаясь к плотной земляной стене тупика, выставил вперёд копьё.
— Буду бить прямо в нервный узел, под глаз, — громко сказал профессор.
Но тут в голове его мелькнула мысль, от которой он содрогнулся: «А как же я выйду отсюда, если убью медведку? Ведь она закупорит тоннель своей огромной тушей. Как убрать с пути такое громадное чудовище?»
Думать, однако, было некогда.
Все громче и громче нарастал подземный шум. Медведка была совсем близко.
Прошла минута, другая.
— Прочь! Прочь! — закричал Иван Гермогенович, размахивая копьём и стараясь криком напугать медведку.
Земля с гулом рухнула. По стенам тоннеля пронёсся шорох Шершавые усы медведки протянулись к профессору, ощупывая в темноте его голову и плечи. Иван Гермогенович рванулся назад и принялся наносить чудовищу по голове бессчётные удары копьём.
— Вот! Вот! Вот! — хрипло кричал профессор. Медведка не ожидала такого нападения. Пятясь, она поползла назад.
— Ага! Ага! — закричал Иван Гермогенович, смело бросаясь на врага.
— Эге! Так я и утону, пожалуй! — нахмурился профессор. — Надо опускаться, пока меня не унесло в открытое море.
В эту минуту Иван Гермогенович пролетал над солнечной поляной. Место было удобное для спуска. Он решил приземлиться.
Выпустив из рук один за другим несколько парашютов, профессор прошёл бреющим полётом над землёй и медленно стал снижаться. И вот трава уже снова превращается в дремучий лес, а узенький ручеёк — в широкую и бурную реку.
— Гоп-ля! — вскрикнул профессор, выпуская из рук разом два парашюта.
Его помчало над рекой. Профессор свесил голову, отыскивая удобное место для посадки, и вдруг увидел плывущих по реке Карика и Валю. Волны кидали их на камни, тащили по течению; они переворачивались в воде, как поленья.
— Дсржи-и-и-тесь! — закричал профессор сверху.
Выпустив из рук последний парашют, он камнем полетел в пенящуюся воду.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Спасение утопающих. - Дорога к фанерному ящику. - Живые форточки. - Путешественники встречают стада травяных коров. - Грустные воспоминания. - Нападение воздушной черепахи.
Сильное течение валило профессора с ног.
Он падал то на одно, то на другое колено; вода сбивала его, покрывала с головой, но он снова поднимался и, осторожно переступая с одного камня на другой, двигался дальше.
Карик и Валя лежали у него на руках. Глаза их были закрыты, руки беспомощно мотались, ноги волочились по воде.
— Ничего, ничего! — шептал профессор, тяжело дыша. — Всё будет хорошо! — И он ещё крепче прижимал ребят к себе.
Но вот наконец и берег.
Профессор опустил Карика и Валю на землю, сел на корточки и принялся растирать ребят ладонями.
— Да ну же, ну! Что вы, в самом деле? — бормотал Иван Гермогенович.
Он сгибал им руки, ноги, перевёртывал то вверх, то вниз лицом. Но всё было напрасно. Ребята лежали неподвижно, закрыв глаза и плотно стиснув побледневшие, подёрнутые мертвенной синевой губы.
— Ну что мне с вами делать? — нахмурился Иван Гермогенович.
Он потёр ладонью лоб и вдруг весь просиял.
Профессор вспомнил старый, теперь уже забытый способ спасения утопающих. Быстро вскочив, он схватил Валю за ноги, приподнял над землёй и с силой начал трясти.
Изо рта, из носа Вали хлынула вода. Валя застонала.
— Стонешь! — обрадовался Иван Гермогенович. — Прекрасно! Значит, будешь жить!
Положив девочку на землю, он принялся за Карика.
— Р-раз! Два!