Между тем шар, наполненный воздухом, все сильнее рвался вверх, натягивая веревки и заставляя их жалобно поскрипывать.
– Удивительное дело… – пробормотал Себастьян. – Если бы кто-то мне сказал, что я буду спускаться внутрь гигантского яйца, я бы ни за что не поверил…
Тем временем пираты привязали дирижабль к десяти огромным грузовикам, нагруженным бетонными блоками. Грузовики должны были подтянуть его к краю пропасти. Себастьян приготовился потихоньку спускать газ.
Грузовики тронулись.
– Надо все делать быстро, – объяснил Себастьян. – Если не успеют отвязать грузовики, мы поднимем их с собой!
Пэгги Сью с тревогой разглядывала дирижабль. Казалось, швы вот-вот лопнут.
Под покровом тумана, никем не замеченные, они добрались до расщелины.
– Ну вот, вы на месте, – сообщил по телефону Хинкер. – Спускайте газ. Поверните рукоятку крана до упора влево. Тогда давление уменьшится, и «Капитан Фантом» начнет спускаться.
Себастьян все сделал, как сказал инженер.
И тотчас же, будто по волшебству, шар опустился на несколько метров и медленно поплыл вниз. Пэгги почувствовала острый приступ тошноты и пожалела, что согласилась на это путешествие. Ей очень хотелось снова оказаться на твердой земле.
Канаты, которые тянулись от дирижабля к грузовикам, просели, их тут же отвязали, и «Капитан Фантом» стал погружаться в подземную тьму.
– Бр-р-р… – сказал синий пес, – у меня такое чувство, будто мы лезем в пасть к акуле… Так и кажется, что расщелина решила нас проглотить!
– Да уж… – вздохнула Пэгги Сью. – Видел, какая там чернота? Это надо же – спускаться к самому центру планеты!
– Если бы не было так страшно, я бы сказал, что это необыкновенное, потрясающее приключение, – объявил синий пес. – Черт побери, там вообще ничего не видно!
Пэгги Сью так сильно сжала веревки, что они больно врезались ей в ладони. Корзина тошнотворно раскачивалась из стороны в сторону: туда-сюда, туда-сюда.
– Почему они не придумали тут никакого заграждения, чтобы не вывалиться? Только опутали все своими дурацкими канатами, и все!
Пэгги стиснула зубы и накинула на голову капюшон. Так она чувствовала себя более защищенной.
«Я вот-вот вывалюсь, я вывалюсь, вывалюсь…» – стучало у нее в голове.
Хватаясь то за один канат, то за другой, девочка сумела добраться до брезентовой палатки, которую Хинкер и его люди пристроили между грудами ящиков. Это было жалкое убежище, напомнившее ей иглу в ледяном доме. Брезент дрожал на ветру, и временами казалось, что вся конструкция вот-вот развалится.
– Так-так-так… мы уже в трещине и погружаемся еще ниже, – проговорил синий пес. – Неба уже не видно – только узенький зигзаг синевы. А впереди сплошная чернота. Как можно существовать в полной тьме?
Пэгги вся взмокла от страха.
К палатке подошел Себастьян. С качкой он справлялся легко – словно заправский моряк – и уверенно ходил по корзине, ни за что не держась. Как все мальчишки, он был рад, что подвернулась возможность себя показать. И он искренне радовался, не думая о том, что их ждет впереди. Пэгги позавидовала его беззаботности: у нее-то на душе было не столь безоблачно.
– Не переживай, – успокоил ее Себастьян и погладил по голове. – Потерпи немного. Нам лететь-то всего двадцать четыре часа.
«Хочется в это верить!» – подумала Пэгги.
Мальчик развязал шнурки, которыми был стянут полог, и предложил девочке забраться в палатку.
– Палатку нельзя держать открытой, – предупредил он. – Это единственное место, где мы можем укрыться от газа. Если снаружи станет невозможно дышать, мы заберемся сюда и достанем баллон с кислородом. Вот почему так важно закрывать за собой полог. Если тебе станет плохо, скорее беги сюда. Поняла?
На четвереньках они влезли внутрь, и Пэгги тут же полегчало. В палатке она чувствовала себя защищенной. Тут сильно воняло сушеной рыбой и вяленым мясом, которыми им предстояло питаться под землей. О разведении огня, конечно же, не могло быть и речи. Рядом с сундуком с провизией лежали свернутые спальные мешки. Друзья решили немного подкрепиться.
– Вкусная, кстати, штука, – заметил синий пес и с удовольствием облизал свою миску.
– И как мы будем в темноте? – беспокоилась Пэгги Сью. – Да это просто опасно: можно зацепиться за что-нибудь и упасть. Сейчас-то еще хоть что-то видно, но скоро вокруг будет одна чернота!
– Не переживай, – сказал Себастьян. – У нас есть фонарики. Они горят синим светом – его не так заметно издалека. А еще есть очки – забыла? В них тоже видно в темноте – в инфракрасном свете. Главное, не забыть их снять перед сном.
Они достали из рюкзака три пары очков и надели их (впрочем, с синим псом пришлось повозиться: не так-то просто нацепить очки на собаку!).
Затем Себастьян предложил всем выйти из палатки и осмотреться. Они сложили миски и вилки, вылезли наружу, зашнуровали полог и, шатаясь, пошли по корзине.
Пэгги Сью ковыляла с трудом: у нее опять закружилась голова. Сгорбившись и сунув руки в карманы, она осторожно пробиралась вперед, стараясь глядеть только в пол. Как она ни пыталась привыкнуть к качке, пока ей это не удавалось. А качало сильно – ящики ездили по корзине от края к краю, так что приходилось все время от них уворачиваться.
Собравшись с силами, Пэгги Сью дошла до Себастьяна, который уже давно стоял на носу. Мальчик примостился на самом краю – одно неловкое движение, и он полетит в пропасть.
– На сколько мы уже опустились? – спросила Пэгги.
– На шестьдесят метров. Очень медленно спускаемся. Может, надо было выпустить больше газа… – Сквозь инфракрасные очки он посмотрел на Пэгги. – Ты себя хорошо чувствуешь? – обеспокоенно спросил он. – Тут, под землей, какой-то странный воздух. И чем глубже мы опускаемся, тем необычнее он становится. Меня предупреждали, что подземный газ вызывает галлюцинации. Надо быть к этому готовыми.
– Да ладно! – фыркнул синий пес. – Мы же как-то прошли через тюремный двор!
– Пройти-то прошли, но здесь его концентрация сильнее, – покачал головой Себастьян. – Конечно, кислородные маски нас защитят, но все равно нам будут сниться странные сны – это уж наверняка. А еще могут возникнуть маниакальные идеи, в общем, приятного мало. Но главное – не впадать в панику, и все будет нормально.
* * *Весь вечер Пэгги ожидала чего-то нехорошего.
Корзину меньше качало, но воздух стал влажным и каким-то липким. Канаты жалобно поскрипывали, отчего Пэгги становилось не по себе. Боясь свалиться в пропасть, она села посередине корзины и старалась не уходить оттуда. Тьма пугала ее. Ей хотелось зажечь сотню ламп по всему дирижаблю, но свет мог привлечь Пожирательницу…
«Если мне ночью захочется в туалет, – подумала она, – я лучше умру, но ни за что не выйду из палатки. А то еще свалюсь за борт…»
Глава 21
Плохой сон
В ту ночь Пэгги снилась Пожирательница. Она сидела в центре каменного яйца, покачивая своими щупальцами, извивавшимися, как змеи. Пэгги не видела ее морды. Она была погружена в темноту. Свет проникал только через узкие трещины в «скорлупе». Чудовище было огромным, горячим, окруженным зловонным паром, который собирался под каменным сводом и медленно просачивался наружу. То засыпая, то просыпаясь, Пожирательница жила в своей скорлупе и росла, чтобы однажды вылупиться из яйца и вырваться на свободу. Временами ее охватывал голод, и тогда она просовывала щупальца в щели, шарила ими по всей планете в поисках еды.
Десять тысяч лет она прожила, свернувшись в клубок, внутри каменного яйца, отложенного в доисторические времена между двумя планетами древним мифическим существом. Она ждала в полусне, думая, как бы раздобыть еду. И вот прошло еще триста лет, и она впервые услышала, как какие-то существа приземлились на поверхности ее скорлупы. Она исследовала их тела, их сознание, изучила их потребности и создала атмосферу, чтобы люди поняли, что здесь можно поселиться. Она заложила в недра планеты золото и серебро, понимая, что это богатство их привлечет. Она приручила людей, хоть они и не подозревали о ее существовании. У нее было бесконечное терпение и безграничные возможности, а люди нужны были ей, чтобы питаться… И они сделали все так, как она хотела: поселились на поверхности яйца, которое они назвали планетой Кандартой, и стали размножаться.
А сейчас ее развитие подходило к концу. Она была почти готова выйти на свободу. Ей осталось совсем немного: закончить формирование нескольких органов, кое-где нарастить чешую. Она достигла последней стадии развития, и теперь ей нужно было хорошо питаться. Как только ее кожа окончательно затвердеет и станет нечувствительной к космическому излучению, она сможет вылететь в черноту космоса. И тогда она стукнет головой по скорлупе, пробьет ее – здания на поверхности рухнут, асфальт встанет дыбом, осколки бетона полетят во все стороны. Она расправит крылья – и Кандарта разлетится на тысячи кусков, которые затеряются во Вселенной.
А Пожирательница, вырвавшись из заточения, полетит к новым звездам – древнее чудовище с края галактики, черное, как сама космическая ночь.
Осталось уже немного… Хватит нескольких тысяч детишек – один хороший обед и все – свобода! Ей нужно их заполучить, иначе она снова впадет в сон и проспит еще триста лет. В отчаянии она шарила щупальцами по всей планете. Где же эти детки?
Она ведь почти закончила формироваться. И если она сейчас же не найдет еду, все придется начинать заново. За время сна ее сознание очистится, а тело обессилеет. Во что бы то ни стало надо раздобыть пищу. Она запустит все свои щупальца в трещины, обшарит малейшие щели, все уголки скорлупы, на которой людишки построили свой жалкий мирок.
Пусть все увидят, как она прекрасна и страшна и какой великолепной она станет, когда вылупится. И когда она вырвется на свободу, она полетит по всей галактике, от одной планеты к другой, и ее ужасная тень будет заслонять свет звезд. Она больше не хочет ждать. Да, пока еще она сидит, съежившись, во влажной темноте внутри этой хрупкой скорлупы и собирается с силами, слушая, как стенают наверху люди. Она следит за ними сквозь трещины. Она все видит, все знает. И ей очень хочется есть.
А ждать в темноте невыносимо. Она слишком долго ждала…
Глава 22
Подземная гроза
Пэгги Сью злилась. В самом деле, в течение четырех дней Себастьян почти с ней не разговаривал и все время делал вид, будто он ее знать не знает. Можно подумать, он вообще на дирижабле один, а она всего лишь завиток тумана, который клубится в темноте.
– Да что с тобой? – не выдержала девочка. – Ты уже четыре дня со мной не разговариваешь! В чем дело-то?
Себастьян разинул рот от удивления:
– Пэгги, ты с ума сошла? Не прошло еще и суток, как мы начали спускаться. Это ты последнее время не отвечала, когда я пытался тебя о чем-то спросить. Это все из-за газа, он вызывает галлюцинации. Поэтому тебе и кажется, что прошло четыре дня…
Девочка протерла глаза. Не прошло и суток?.. Как же так? Она отлично помнит, что провела на дирижабле уже четыре дня, четыре раза ложилась спать… Впрочем, может быть, она просто прикорнула после еды, а потом подумала, что проспала всю ночь? В голове у нее все перемешалось. Все было четким и одновременно непонятным. Ей даже не удавалось прочесть три строчки в бортовом журнале.
– Ты, главное, успокойся, – посоветовал Себастьян. – Когда нервничаешь, ты учащенно дышишь, а значит, глотаешь много газа. А если им сильно надышаться, можно стать настоящим кретином.
Пэгги Сью не знала, верить ему или нет. Неужели она сошла с ума? А может… это Себастьян помешался? Может, он сам просто не заметил, что прошло целых четыре дня?
Ей стало страшно: если этот газ разрушает их мозг, то сколько они еще продержатся, с каждым вдохом приближаясь к безумию? И что будет тогда?
Она надела кислородную маску, но ходить в ней все время было слишком трудно.
– От нее жутко чешется лицо, – пожаловалась она синему псу. – И потеет, как в бане! Я, наверно, вся в прыщах!
* * *Час спустя начался дождь. Мощный ливень обрушился на дирижабль. Пэгги слышала, как сильно стучат капли по поверхности шара. Вскоре дождь превратился в град, и девочке пришлось вылезти из палатки, чтобы проверить, не отклеились ли заплатки на шаре.
– Ого! – ахнула она. – Это не ледышки, это гравий, крупный гравий! Он сыплется с каменного свода.
Под ударами камней кожаный шар гудел, как барабан. Пэгги пришлось закрыть лицо руками, чтобы гравий не попал в глаза.
«Выдержит ли „Капитан Фантом“ такой камнепад?» – беспокоилась она.
Девочка закусила губу, в надежде, что боль поможет ей отвлечься от мрачных мыслей. Ей показалось, что гроза грохочет где-то ближе к северу. Там, в отдалении, вспыхивали желтые молнии и рокотал гром. Его страшные раскаты отражались от каменных сводов и усиливались многократным эхом.
– Это взрывается метан, – догадался Себастьян. – Камни, которые падали с дождем, – это же кусочки кремния со сводов; видимо, они задевали друг о друга и выбрасывали искры, которые подожгли застоявшийся газ. И если такое случится на нашей высоте, мы в две секунды поджаримся, как цыплята на вертеле!
Пэгги Сью стиснула зубы. Она понимала, что, если рядом с дирижаблем сверкнет хоть одна искра, они умрут на месте, ведь баллон наполнен сжатым газом, который тут же не просто загорится, а взорвется. И тогда им конец.
– Уф-ф… камнепад кончился, – объявил синий пес. – Можно вздохнуть спокойно. Черт, из-за этих камней у меня вся спина в синяках. Такое чувство, будто меня избили дубинкой!
Глава 23
Игра в прятки
После обеда Пэгги Сью услышала, что слева, за бортом корзины, что-то скребется.
– Ты тоже слышал? – спросила она синего пса. – Что это? Ты не заметил?
– Заметил, – отозвался пес, который гораздо лучше видел в темноте, чем ребята. – Там какая-то странная тень…
Пэгги пригляделась. Вдалеке были слышны взрывы, мимо дирижабля то и дело проносились яркие искры.
«Мне надоел этот метан! – подумала девочка. – Такое впечатление, будто здесь все время кто-то фотографирует со вспышкой. Просто невозможно ничего рассмотреть!»
И вдруг, с очередной вспышкой, Пэгги увидела огромную руку.
Не поверив своим глазам, девочка отвернулась. Нет, не может быть. Наверное, ей просто показалось. А что, если все-таки не показалось? Вдруг эта рука действительно прячется там, в темноте? Решив это проверить, Пэгги снова повернулась к краю корзины и стала ждать новой вспышки. Вот и она, только никакой руки Пэгги уже не увидела. Девочка застыла на месте. Что же это было?
Рука?
Огромная рука с раскрытой ладонью и скрюченными пальцами.
– Ты думаешь о том же, что и я? – спросила Пэгги синего пса.
– Ага, – ответил он. – Может, это мираж? Или…
Через час девочка снова увидела руку. Или, скорее, тень страшной руки.
Вздрогнув, Пэгги схватила подзорную трубу и попыталась разглядеть руку, но за это время та успела исчезнуть.
«Она ищет наугад, – догадалась Пэгги. – Пытается нас найти на ощупь».
На следующий день рука появилась снова. В этот раз – совсем рядом с Пэгги, и девочка даже почувствовала исходившую от нее жуткую вонь. Это была та же самая гигантская рука, что и вчера, или, по крайней мере, очень похожая. Она и правда двигалась на ощупь и все время перебирала пальцами, как будто что-то или кого-то искала. Длинные пальцы явно пытались нащупать в облаках газа дирижабль с Пэгги и Себастьяном, но пока им это не удавалось. Рука то приближалась, то снова скрывалась в темноте…
Схватившись за канат, девочка в ужасе смотрела на огромную руку с узловатыми пальцами, которая была явно нечеловеческая.
– Ты ее видишь? – крикнула она Себастьяну. – Видишь?
– Да, – вздохнув, ответил он. – Я знаю, о чем ты думаешь. Главное – не бойся! Скорее всего, это просто галлюцинация. Так что бояться нечего. Давай лучше наденем кислородные маски, мы уже довольно долго дышим каким-то газом, который наверняка вызывает видения.