Пока среди спорщиков разгоралась ссора, Робин Гуда под радостные крики жителей Ноттингема подвели к шерифу.
— Дорогу победителю! Слава меткому стрелку! — кричало две сотни голосов. — Он выиграл приз!
Робин Гуд, скромно опустив голову, в самой почтительной позе стоял перед лордом Фиц-Олвином.
Тот во все глаза всматривался в него, пытаясь разглядеть черты его лица. Что-то в фигуре, а может быть, и в одежде молодого человека заставляло его заподозрить, что перед ним неуловимый разбойник, но уверенность эта была слаба, а сомнения велики, и барон не решался на поспешные действия из страха все испортить. Он протянул Робину стрелу, надеясь узнать его по голосу, но молодой человек обманул надежды барона: он взял стрелу, вежливо поклонился и заткнул ее за пояс.
Несколько мгновений оба молчали, потом Робин сделал вид, что собирается уходить, и в ту минуту, когда отчаявшийся барон решил предпринять какие-то действия, поднял голову, пристально посмотрел на него и со смехом сказал:
— Милейший друг, нет таких слов, которые бы смогли выразить всю мою благодарность за дар, который вы сейчас мне поднесли. Вернувшись под зеленую сень моего уединенного жилища, я бережно сохраню в сердце это драгоценное свидетельство вашей доброты ко мне. От всей души желаю вам всего самого хорошего, о благородный сеньор города Ноттингема.
— Арестуйте его! Арестуйте! — прорычал барон. — Солдаты, выполняйте свой долг. Этот человек — Робин Гуд, хватайте его!
— Подлый трус! — ответил Робин. — Вы же объявили, что игры будут публичными и открытыми для всех, чтобы любой без всякого исключения мог получить удовольствие, ничего не опасаясь.
— Изгнанник лишен всех прав, — сказал барон. — Приглашены были честные граждане, а ты не входишь в их число. Хватайте этого разбойника, солдаты!
— Первого, кто сделает хоть шаг, я убью! — закричал Робин Гуд громовым голосом и направил свой лук на одного молодца, который двинулся к нему; однако, увидев, что ему угрожает, солдат отступил и исчез в толпе.
Робин протрубил в рог, и его веселые лесные братья, готовые к кровавой схватке, стали стремительно пробиваться через толпу, чтобы его защитить. Робин встал посередине, приказал всем изготовить луки к стрельбе и медленно отступать, потому что солдат барона было слишком много, чтобы вступать с ними в борьбу, не рискуя пролить потоки крови.
Разъяренный барон возглавил своих людей и отдал приказ, чтобы они задержали разбойников; солдаты повиновались, а йоркширцы, обозленные своим поражением, в отчаянии оттого, что они проиграли столько денег, бившись об заклад, присоединились к солдатам и вместе с ними кинулись преследовать лесных братьев. Но горожане Ноттингема питали к Робин Гуду искренние дружеские чувства и признательность и не желали отдавать его на расправу беспощадным солдатам своего сеньора. Они расступались, пропуская лесных братьев, и, приветствуя их самыми теплыми словами, вновь смыкались за ними.
К несчастью, защитники Робин Гуда были недостаточно сильны и многочисленны, чтобы долго прикрывать его отступление, и солдаты, разогнав их, кинулись по той дороге, по которой быстрым шагом отступали лесные братья.
Началось ожесточенное преследование; время от времени лучники оборачивались и осыпали солдат стрелами; те отвечали как могли и, хотя терпели большой урон, мужественно продолжали преследовать беглецов.
Такая перестрелка продолжалась уже час, как вдруг Маленький Джон, который вместе с Робином шел во главе лесных братьев, резко остановился и сказал своему главарю:
— Дорогой друг, пришел мой час; я серьезно ранен, силы мои на исходе, и идти я больше не могу.
— Как! — воскликнул Робин. — Ты ранен?
— Да, — ответил Джон, — у меня прострелено колено, и за полчаса я потерял столько крови, что не в состоянии идти. Я не смогу больше стоять на ногах.
И с этими словами Джон упал навзничь.
— Боже мой! — воскликнул Робин, опускаясь на колени рядом со своим храбрым другом. — Джон, храбрый мой Джон, мужайся, обопрись на меня, попробуй приподняться, я совсем не устал, я помогу тебе идти, еще несколько минут, и мы будем в безопасности. Дай я перевяжу рану и тебе сразу станет легче.
— Нет, Робин, это бесполезно, — слабеющим голосом ответил Джон, — нога у меня словно отнялась, я не могу даже двинуться; не останавливайся, оставь несчастного, который хочет только умереть.
— Мне оставить тебя! — воскликнул Робин. — Ты же знаешь, что я неспособен на такой скверный поступок.
— Это не скверный поступок, Роб, а долг. Ты перед Богом отвечаешь за жизнь людей, преданных тебе душой и телом. Оставь же меня здесь, но, если ты любишь меня, если ты когда-либо любил меня, не дай этому подлому шерифу захватить меня живым: ударь меня в сердце охотничьим ножом, пусть я умру как честный и храбрый сакс. Внемли моей мольбе, Робин, убей меня, избавь меня от жестоких страданий и боли, не дай попасть живым в руки врагов: эти норманны настолько подлы, что им доставит удовольствие оскорблять меня в мой последний час.
— Послушай, Джон, — ответил Робин, вытирая набежавшую слезу, — не проси меня о невозможном; ты знаешь, что я никогда не оставлю тебя умирать без помощи и вдали от себя, ты знаешь, что я пожертвую своей жизнью и жизнью своих людей, чтобы спасти твою. Ты знаешь и то, что я скорее отдам последнюю каплю своей крови, защищая тебя, чем оставлю одного. И если я умру, Джон, то рядом с тобой, и в лучший мир, как было и здесь, мы войдем рука об руку, и наши сердца будут и там как одно целое.
— Если Небо отвернется от нас, — сказал Уилл, обнимая своего двоюродного брата, — мы будем сражаться и умрем рядом с тобой, и ты увидишь, что есть еще храбрые парни на этой земле. Ребята, — сказал Уилл, обернувшись к остановившимся лесным братьям, — вот лежит ваш друг, товарищ и командир, он смертельно ранен; как вы думаете, мы должны его оставить, чтобы негодяи, которые нас преследуют, надругались над ним?
— Нет, сто раз нет! — в один голос ответили лесные братья. — Встанем вокруг и умрем, защищая его.
— Позвольте, — подойдя к ним, сказал силач Мач, — но мне кажется, нам незачем рисковать своей шкурой. Джон ранен и колено, следовательно, его можно нести, не опасаясь кровотечения. Я возьму его на плечи и понесу, пока идут мои ноги.
— И если ты упадешь, Мач, — сказал Уилл, — я тебя заменю, а после меня другой. Ведь так, ребята?
— Да, да! — дружно ответили лесные братья.
Несмотря на попытки Джона противодействовать этому, Мач с помощью Робина поднял раненого и взвалил себе на плечи. После этого беглецы с поспешностью возобновили отступление. Но вынужденная остановка дала возможность солдатам сократить расстояние, и они уже стали видны. Лесные братья выстрелили в них залпом и удвоили скорость, надеясь достичь своего убежища, ибо были уверены в том, что у солдат не хватит ни сил, ни мужества, чтобы преследовать их так далеко. Вдруг на одном из ответвлений дороги, терявшемся вдали, веселые братья увидели сквозь листву деревьев башни какого-то замка.
— Кому принадлежит поместье? — спросил Робин. — Может быть, кто-нибудь из вас знает владельца?
— Я знаю, атаман, — ответил человек, недавно примкнувший к отряду.
— Как ты думаешь, этот сеньор хорошо примет нас? Если он не откроет нам ворот замка, мы погибли.
— Я отвечаю за благожелательность сэра Ричарда Равнинного, — ответил разбойник. — Это храбрый сакс.
— Сэр Ричард Равнинный! — воскликнул Робин. — Ну тогда мы спасены. Вперед, ребята, вперед. Слава Пречистой Деве, — продолжал Робин, с благодарностью осеняя себя крестным знамением, — она никогда не покидает нуждающихся в час опасности! Красный Уилл, иди вперед и скажи сторожу у подъемного моста, что Робин Гуд и часть его людей, преследуемых норманнами, просят у сэра Ричарда Равнинного разрешения войти в его замок.
Уилл со скоростью стрелы помчался к поместью сэра Ричарда.
Робин и его товарищи двинулись за ним.
Вскоре над стенами замка взвился белый флаг, из крепостных ворот выехал всадник и в сопровождении Уилла галопом поскакал навстречу Робин Гуду. Доскакав до него, он спрыгнул на землю и протянул ему обе руки.
— Сударь, — сказал молодой человек, в волнении сжимая руки Робина, — я Герберт Гоуэр, сын сэра Ричарда. Отец поручил мне сказать вам, что в нашем доме вы желанный гость и что он будет счастливейшим из людей, если вы предоставите ему случай хоть как-то отблагодарить вас за нее, чем мы нам обязаны. Я принадлежу нам душой и телом, сэр Робин, — добавил юноша и порыве благодарности, — располагайте мной так, как вам будет угодно.
— Благодарю вас от всего сердца, мой юный друг, — ответил Робин, обнимая Герберта, — ваше предложение очень заманчиво, потому что я был бы счастлив иметь в помощниках такого любезного кавалера. Но сейчас подумаем об опасности, которая угрожает моим людям. Они падают от усталости, а мой самый дорогой друг ранен в ногу норманнской стрелой, и уже почти два часа нас преследуют по пятам солдаты барона Фиц-Олвина. Вот они, мальчик мой, — продолжал Робин, показывая Герберту на появившихся на дороге солдат, — если мы не поспешим укрыться за стенами замка, они нас догонят.
— Подъемный мост уже опушен, — сказал Герберт, — поспешим, и через десять минут вам уже не придется бояться нападения врагов.
Шериф и его солдаты как раз подоспели к замку, чтобы увидеть, как веселые братья проходят по подъемному мосту. Придя в отчаяние от нового поражения, барон Фиц-Олвин тут же принял смелое решение требовать у сэра Ричарда именем короля выдачи людей, которые, без сомнения, злоупотребив его доверчивостью, воспользовались его защитой. По требованию лорда Фиц-Олвина рыцарь появился на крепостном валу.
— Сэр Ричард Равнинный, — обратился к нему барон, узнав у своих солдат имя владельца замка, — знаете ли вы людей, только что вошедших в ваш замок?
— Я знаю их, милорд, — холодно ответил рыцарь.
— Как, вы знаете, что их предводитель — негодяй, разбойник и враг короля, и даете ему приют? Знаете ли вы, что вы подвергнетесь наказанию как изменник?
— Я знаю, что этот замок и прилежащие к нему земли — моя собственность, я знаю, что могу действовать здесь как хочу и принимать у себя тех, кого посчитаю нужным. Вот мой ответ, сударь; соблаговолите же немедленно удалиться, если вы не хотите вступить в сражение, преимущество в котором не будет на вашей стороне, потому что в моем распоряжении сотня вооруженных людей и самые острые в этом краю стрелы. Желаю вам всего доброго, сударь.
И произнеся эти насмешливые слова, рыцарь ушел с крепостного вала.
Барон, чувствовавший, что на его солдат надежды мало, не решился напасть на замок и отступил. С яростью в душе он со своими людьми двинулся к Ноттингему.
— Добро пожаловать в мой дом, дорогой Робин Гуд. Ведь тем, что я его имею, я обязан твоей доброте, так тысячу раз будь благословен твой приход, — произнес сэр Ричард, обнимая гостя.
— Спасибо, рыцарь! — ответил Робин. — Но, ради Бога, не говори об этой незначительной услуге, которую я имел удовольствие тебе оказать. Ты стократно отплатил мне за нее своей дружбой, а сегодня спас меня от настоящей опасности. Знаешь, я привел тебе раненого и хотел бы, чтобы ты отнесся к нему со всем возможным вниманием.
— Я с ним буду обращаться как с тобой, милый Робин.
— Тебе этот достойный малый знаком, рыцарь, — продолжал Робин. — Это Маленький Джон, мой первый помощник, самый дорогой и верный из моих товарищей.
— Моя жена и Лили сейчас им займутся, — ответил сэр Ричард, — они будут хорошо за ним ухаживать, ты можешь быть спокойным на этот счет.
— Если вы говорите о Маленьком Джоне, а точнее, о самом большом из всех Джонов, когда-либо управлявшихся с палкой, — сказал Герберт, — то его уже смотрит один опытный лекарь из Йорка, который здесь в замке со вчерашнего вечера. Он перевязал рану и пообещал, что больной скоро поправится.
— Слава Богу! — воскликнул Робин Гуд. — Мой дорогой Джон вне опасности! Ну а теперь, рыцарь, — добавил он, — я весь к вашим услугам и к услугам вашей милой семьи.
— Моя жена и Лили с нетерпением ждут тебя, дорогой Робин, — сказал рыцарь. — Они в соседней комнате.
— Дорогой отец, — со смехом сказал Герберт, — я сказал своему другу, — и с этими словами Герберт показал на Красного Уилла, — что я счастливый муж самой красивой женщины на свете, и знаете, что он мне ответил?
Сэр Ричард и Робин с улыбкой переглянулись.
— Он утверждает, — продолжал Герберт, — что красота его жены не имеет себе равных. Но я ему сейчас покажу Лили, и тогда…
— Ах, если бы вы видели Мод, вы бы так не говорили… Ведь правда, Робин?
— Конечно, Герберт бы нашел, что Мод очень красива, — примирительно сказал Робин.
— Безусловно, безусловно, — ответил Герберт, — но Лили волшебно-хороша собой, — сказал Герберт, — и, на мой взгляд, ни одну женщину нельзя с ней сравнить.
Красный Уилл выслушал эти слова, нахмурясь. Бедняга чувствовал, что его самолюбие мужа несколько уязвлено.
Но надо отдать ему справедливость: увидев жену Герберта, он вскрикнул от восхищения.
Лили не обманула надежд, которые на нее возлагали в детстве: красивая девочка из монастыря Сент-Мэри превратилась в восхитительную женщину. Высокая, гибкая и изящная, как молодая лань, Лили встретила гостей, скромно опустив голову, с божественной улыбкой на розовых губках. Она робко подняла на Робина огромные синие глаза и протянула ему руку.
— Наш спаситель для меня не чужой человек, — сказала она мелодичным голосом.
Онемев от восхищения, Робин Гуд поднес к губам белую руку Лили.
Герберт, стоявший рядом с Робином, сказал Уиллу с горделивой нежностью:
— Друг Уильям, представляю вам мою жену…
— О, она очень хороша, — тихо сказал Красный Уилл, — но Мод… — добавил он еще тише.
Больше он ничего сказать не успел, потому что Робин Гуд взглядом приказал ему не высказывать более никаких суждений о прелестной жене Герберта.
После того как супруга сэра Ричарда и его гости обменялись любезностями, рыцарь оставил Уилла и своего сына беседовать с дамами и, отведя Робина Гуда в сторону, сказал ему:
— Дорогой Робин, я хочу дать тебе доказательство, что люблю тебя больше всех людей на свете, и снова заверяю тебя в своей дружбе, чтобы ты действовал в моем доме как сочтешь нужным и удобным. Пока этот дом может тебя защищать, ты будешь здесь в безопасности, и я с оружием в руках буду противостоять всем шерифам королевства. Я дал приказ закрыть ворота и не впускать никого в замок без моего разрешения. Все мои люди вооружены и готовы дать отпор самому мощному нападению. Твои люди отдыхают; дай им неделю спокойно пожить, а потом мы обсудим, что тебе следует предпринять.
— Я охотно останусь здесь на несколько дней, но с одним условием, — ответил Робин.
— С каким?
— Мои люди вернутся завтра в Барнсдейлский лес; Красный Уилл отправится с ними и вернется сюда со своей ненаглядной Мод, Марианной и женой бедного Джона.
Сэр Ричард согласился с этим предложением от всего сердца, и все устроилось к обоюдному удовольствию обоих друзей.
Две недели в Равнинном замке пролетели весело и незаметно, а затем Робин, Маленький Джон, полностью оправившийся от раны, Красный Уилл со своей несравненной Мод, Марианна и Уинифред вернулись под сень Барнсдейлского леса.
Ну а барон Фиц-Олвин на следующий день после своего возвращения в Ноттингем отравился в Лондон, добился аудиенции у короля и рассказал ему о своих неудачах.
— Вашему величеству без сомнения покажется странным, — сказал он, — что рыцарь, у которого Робин Гуд попросил убежища, отказался выдать мне этого преступника, хотя я и потребовал этого вашим именем.
— Как? Рыцарь до такой степени пренебрег уважением к своему монарху!? — с гневом воскликнул Генрих II.
— Да, ваше величество, рыцарь Ричард Гоуэр Равнинный отклонил мои справедливые требования; он мне ответил, что в своих владениях он сам себе король и его очень мало заботит могущество вашего величества.