– Слова настоящей женщины. Прям у меня с языка украла! – рассмеялась бабка-йога.
Летающая старушка сделала круг по роще, зависла над Николасом и проворчала:
– Дурак ты, Ермолка. Ежели учить мальцов взялся, то на самотек не пускай. Главные правила расскажи. Да и вообще, не будь лосем. А то промычишь раз в сто лет и спрячешься в чаще.
– Ладно, – виновато отвечал верховный шаман.
После этого происшествия ребят ждал вкусный обед, а вечером постель под навесом возле пруда. Благо, ночи теплые.
На следующее утро Ермолай Константинович лично принес завтрак и без всяких просьб начал урок:
– Вы, детки, как я вижу, талантом не обделены. Чуткостью и чародейской энергичностью обладаете. Посему слушайте и запоминайте Три правила. Три главных закона шаманства.
Оливия достала из карманчика блокнот и приготовилась записывать. Ермолай Константинович посмотрел на это скептически, но ничего не возразил.
– Первое правило – говорите сердцем, – сказал шаман. – Ежели в вашей западной анимации главное узнать имя и отдать точный приказ, то у нас по-другому. Говоря с утварью деревянной или зверем лесным, вы должны хвалить их от сердца. Чувствовать к ним приязнь и любовь. Только тогда приручить сможете.
– А если мне ваша утварь деревянная не нравится? – спросила Оливия. – Что, мне ругать ее?
– Этого делать нельзя, – строго отвечал Ермолай Константинович. – Так приручить предмет не получится. Ежели не повезет, то он еще и против вас обратится.
– Понятно, – Оливия наморщила носик и сделала пометку в блокноте. – Идем дальше?
– Второе правило – у каждого свой предел. Сердце человека отнюдь не бесконечно. Всякий раз, приручая живую тварь или бездушный предмет, помните: он может стать последним.
– И на сколько хватает обычного человеческого сердца? – поинтересовалась Оливия. – Не слишком доброго, без всяких там соплей и слюней.
– Никто заранее не скажет, – невозмутимо отвечал шаман. – Очень много тех, чье сердце досталось одному избранному питомцу. И они счастливы, не жалуются.
– Одного мало! – решительно заявила Оливия. – Вот у вас сколько?
– Много, – уклончиво ответил Ермолай Константинович.
– Очень много? – не унималась дочь колдуна. – Покажите нам их. Ну, пожалуйста! Мы должны знать.
Верховный шаман тяжело вздохнул, отвернулся в сторону и принялся нашептывать:
– Выходите, дорогие мои. Покажитесь детишкам. Простите старика, что отвлекаю. Явитесь на короткую минутку.
Тут начало происходить нечто невиданное. Деревья заходили ходуном. В воздух поднялись стаи птиц и принялись носиться над головами ребят. Еще выше завертелись и заворчали раскатами грома серые тучи. Закружились пылевые вихри. Из леса на опушку начали выходить самые разные звери – медведи, волки, лисы, олени, кабаны, лоси. Выпрыгивали зайцы. Ветви деревьев загорались ярко-рыжими белками. Даже камни по всей округе запрыгали. И далекий, заросший ельником, холм тяжело заворочался.
А через минуту всё снова успокоилось и скрылось в чаще. Только тучи уплывали медленно, поднимались ввысь и светлели.
– Ух ты, – восторженно проговорила Оливия.
– Вот так дела, – вторил ей Николас.
– Уж простите, подземных и водных обитателей тревожить не стал, – невозмутимо отвечал шаман.
После долгого молчания Ермолай Константинович продолжил урок:
– Третье правило – с кем поведешься, от того наберешься. Помните, ребятки, не только вы приручаете, но и вас приручают. Всякий раз, когда вы открываете сердце питомцу, он изменяет вас. Часто эти перемены идут медленно и становятся видны через долгие годы. Но есть силы могущественные, попытаетесь их приручить – и сами попадете к ним в кабалу.
Николас ждал, что Оливия задаст вопрос. Но дочь колдуна молча делала какие-то пометки в своем блокноте. Тогда мальчик сам спросил:
– Что за могущественные силы? Как то существо в колодце?
– Там на мельнице скорее пропащая душа, – покачал головой Ермолай Константинович. – В мире полно древних существ и сил, неподвластных человеку. Обычным людям они не показываются, но, если у шамана большое сердце, могут с ним заговорить. Хоть до добра это не доводит. Слышали сказку про Хозяйку медной горы?
Ник отрицательно помотал головой.
– Одно слово – немчура, – незлобно пожурил ребят шаман. – У нас ее все знают.
И Ермолай Константинович рассказал про уральского мастера, что хотел ради красоты рукотворной приручить душу камня. А вышло так, что это она, Хозяйка медной горы, его приручила.
– Вот так номер! – по обыкновению сказал Николас, ему сказка очень понравилась.
Оливия была немного другого мнения:
– Просто у нас, женщин, есть свои преимущества. О которых вам не следует забывать.
После этого заявления великий шаман поспешил закончить урок.
– Зря ты так с ним, – покачал головой Николас. – Ермолай Константинович добрый. А жена, ты сама видела, какая злющая, почище домовых!
– Просто он мямля и подкаблучник, хоть и шаман. А ты, кажется, решил быть похожим на него. Фу! Пока вы с ним умиляетесь деревцам, мисочкам и мешкам картошки, мы вынуждены спать на улице! – Оливия демонстративно развернулась и ушла.
На самом деле девочка хотела сказать: «Пока вы с ним умиляетесь деревцам, мой папа рискует своей жизнью!»
Оливия в отличие от Ника не подслушивала разговоры мастера Гримгора и боярина Морозова. После прощания с папой она начала бояться за него. Девочка привыкла считать отца непобедимым, самым умным и могущественным колдуном. И даже тень неуверенности на его лице заставила Оливию воображать опасности ужасные и многочисленные. Страхи подтачивали мир дочки колдуна, делали ее раздражительной и злой на язык.
Николас не понимал состояния подруги. Сам он давно еще, с детства, отвык от чувства безопасности. Так что нынешнее русское приключение не было для него из ряда вон. Колкости Оливии он отнес только на свой счет.
«Я всего лишь подмастерье и учеником колдуна стал пару месяцев назад, – думал Ник. – Ничего! Я докажу, что достоин Оливии и мастера Гримгора».
Преисполненный таких мыслей мальчик направился к негостеприимной избушке с коньком на крыше.
13
Как приручить домового
Ник переступил порог и прошел в сени. Двигался мальчик с крайней осторожностью. Боялся, что избушка взбесится и вышвырнет его вон. Николас твердо решил приручить домового, несмотря на третье правило шамана. Слишком уж хотелось отвоевать уютную избушку. Оливия это наверняка оценит!
Ник не стал задерживаться в сенях, а направился прямиком к русской печке. Именно за ней должен был прятаться домовой. Мальчик подошел вплотную к крашеным кирпичам. Ощутил их мягкое тепло.
– Как здесь сухо и уютно, – с ходу начал Николас.
Сверху на печи был устроен склад самых разнообразных предметов. Горшки и кастрюли соседствовали с шапками, сапогами, вязанками сушеных грибов и травок. Разглядеть домового в этом нагромождении было невозможно, а залезать на печь Ник не решался. Где-то там, в самой глубине, у стенки, темнел суровый бородатый лик. Мальчик стал смотреть прямо на него.
– Отличное место тут, тепло и уютно. А как прекрасно пахнет лесными травками, золой, грибами и вареньем! – не слишком уверенно продолжил Николас.
Нужно было настроиться на правильный лад. Мальчик замолчал и попытался сконцентрироваться на домовом. На прекрасной живой избушке. На характере ее хозяина, пусть сложном, а в чем-то даже забавном.
– Сарай это! А хозяин злобный, без малейших понятий о гостеприимстве! – высказала свое мнение Тень Ника, малыш Николя.
Мальчик вежливо предложил ему прогуляться на пруд. После этого дело пошло лучше. Ник начал рассказывать о том, как ему нравится местный лес. Старый, спокойный, чистый и сухой, полный вкуснейших ягод. О том, как хорошо дышится в русской избе, как уютно в ней. А о такой кровати с периной и расшитым одеялом он вообще всю жизнь мечтал. В какой-то момент Ника охватило странное щемящее чувство. Как будто он всю жизнь знает эту избушку, но вынужден был разлучиться с ней. Аж слезы на глаза навернулись. Где-то в темноте над печкой что-то отозвалось на это чувство, как будто отвечая: «Мы тоже скучали по тебе».
Неосознанно и в то же время вполне профессионально Николас ухватился за эту связь и проговорил:
– Иди-ка сюда, мой дорогой, моя умница, – прозвучало очень похоже на шаманские нашептывания Ермолая Константиновича.
Темный бородатый лик зашевелился на печке и двинулся на мальчика. Николас затаил дыхание. Неужели он приручил домового?
И тут из темноты вышло странное существо. Размерами и формами оно напоминало человеческого ребенка полутора-двух лет. Всё тело существа покрывала густая бурая медвежья шерсть. И только личико было гладким и румяным. В правой руке малыш держал большую ложку-черпак из потемневшего, почти черного дерева. На рукоятке столового прибора был вырезан суровый бородатый лик. Николас смотрел на все это безобразие и хлопал глазами.
– А ты, малый, ниче так! Можешь оставаться в моей избенке, – развязно проговорило существо.
Голос у него был смешной – писклявый младенческий и в то же время чересчур серьезный.
– Красиво излагаешь. Слушать любо-дорого, – продолжал домовой. – Особенно про то, какой тут воздух забористый! В смысле вкусный. Крутецкий из тебя шаманчик выйдет. Я бы даже сказал шаманище!
Это рассуждение заставило Ника вспомнить о том, что он хотел приручить домового, но спрашивать: «Так я тебя приручил или нет?» – было как-то неудобно.
Поэтому Николас откашлялся и осторожно проговорил:
– Кстати, я как раз пытался немножко пошаманить…
– И у тебя получилось! – воскликнул домовой. – Держи! Ты его приручил!
Малыш отпустил большую ложку, она проплыла по воздуху, облетела вокруг Николаса и боднула его в плечо усатой деревянной головой.
«Только этого мне не хватало», – подумал Ник.
Что-то было постыдное в прирученной ложке. Пусть даже такой большой и красивой. Как в этом случае будет действовать третье правило шамана – с кем поведешься, от того наберешься? Странные мысли проносились в голове Николаса:
– Теперь я сам стану немного ложкой? Или смогу есть только суп и кашу?
Вдруг мальчик ощутил странный холодок, он как будто пришел по тонкой ниточке. Черпак с грохотом опустился на лавку. Обиделся – понял Ник.
– Ты смотри мне, не обижай его, – велел домовой. – Вещью он в хозяйстве ценной был. Почем зря воду не проливал. А уж как варенье малиновое мешал – одно загляденье.
– Не буду обижать, – пообещал Николас и взял черпак с лавки.
– В общем, тепереча можешь у меня в избушке ночевать. Только девчонку с собой не бери! – Домовой скрестил руки на груди и сделал суровое лицо.
Заявление было нешуточное. Оно, по сути, сводило на нет все усилия Ника. Мальчик наморщил лоб, пытаясь вспомнить, как верховный шаман звал домового по имени-отчеству. После долгой паузы Ник заговорил своим самым жалостным голосом:
– Как же так, Тимофей Спиридонович? Я ведь только ради нее и старался. Она же… Она не знаю, что со мной сделает теперь.
Домовой посмотрел, как щеки мальчика заливаются краской, и сменил гнев на милость:
– Вижу, люба она тебе… Ну, так и быть, веди девчонку в избу. Только пусть веником зазря не машет и будить меня не вздумает. Или я за себя не отвечаю!
– На цыпочках будем ходить и никакого веника, – заверил домового Николас.
– Смотрите мне, – сказал Тимофей Спиридонович.
Потом резко метнулся куда-то за печку и непостижимо быстро скрылся из виду. Через минуту Николас вышел из избы вполне довольный собой. Черпак незаметно летел за ним по воздуху, и мальчик обнаружил его при попытке закрыть дверь. Тяжело вздохнул, взял большую ложку из воздуха и засунул за пояс.
14
Зверская Смерть
Мастер Гримгор довольно быстро навел справки о графе Джаярове. Личность эта оказалась в высшей степени темной и загадочной. Происходил он вроде как из Батума. Но опрошенные колдуном московские грузины все, как один, утверждали, что Джаяры – люди, пришлые с юга. И если о самом графе и его чудесном возвышении слышали почти все, то о предках и родне Джаярова никто не знал ровным счетом ничего. Мастер Гримгор был практически уверен, что так называемый граф Джаяров происходил из некромантов острова Шри-Ланка. Не то чтобы это предположение было особенно ценным, но оно позволяло надеяться, что противник не чистокровный лемуриец. Значит, не так опасен.
Впрочем, были вещи поважнее родословной графа Джаярова. Дело в том, что некромант целый день находился при царе и имел собственные покои в Осеннем дворце Кремля. Невозможно было атаковать Джаярова под такой охраной. Имелись, конечно, особые разрушительные заклинания, но уничтожать Кремль, угрожать жизни царя и его придворных не хотелось. В общем, мастер Гримгор прекрасно понимал, что некроманта следует атаковать, когда он покинет дворец. Желательно один и без охраны. В тот день колдун прогуливался по набережной вокруг Кремля, и его две половинки спорили:
– Как же хорошо было без тебя пару дней. Знал бы, что появление Изольды Мортенсен заставит тебя исчезнуть, вызвал бы ее гораздо раньше.
– Ты играешь со Смертью, а что еще хуже – с русской политикой! – воскликнула нервная половинка.
– Но ты не можешь отрицать, что мы отличные игроки! – Мастер Гримгор рассмеялся одной только правой половиной лица. – Получай удовольствие! Такая увлекательная игра приключается нечасто.
– Ага. Один раз в жизни. И знаешь, почему?
С подобными разговорами колдун прошел по Васильевскому спуску и Александровскому саду. Ветер приносил из-за Кремлевской стены золотые и багряные листья. Они падали на летнюю траву или застревали в зеленых кронах. Мастер Гримгор остановился и созерцал эту странную красоту. Вывод от прогулки напрашивался неутешительный. Контролировать все выходы из Кремля без помощи колдовства было невозможно, а магическую слежку рано или поздно обнаружат. К тому же некромант может пользоваться подземным ходом. Или летать по своим делам на лодке мертвых, что маловероятно, но тоже возможно.
Мастер Гримгор крепко задумался, едва не налетев на розовощеких ребятишек, прогуливающихся по парку с нянюшкой. Колдун подумал о собственной дочери. Его половинки вновь яростно заспорили. Но, в конце концов, придумали кое-что. Чтобы поддерживать свои силы и жизнь царя, некроманту нужна была сила, много силы. А значит, он не мог обойтись без ритуальных убийств, моровых болезней и прочих черных некромантских дел. Следовало отыскать источник силы Джаярова и подловить графа, когда он наведается за очередной порцией.
Рассудив таким образом, мастер Гримгор направился в библиотеку. Там в тепле и тишине колдун принялся просматривать газетную подборку за прошлую неделю. Вскоре к нему присоединилась Смерть, вызванная из гостиницы запиской.
– Какое милое место, – сказала Изольда Мортенсен. – Здесь медленно умирают мысли людей.
– Мысли подождут, – отвечал мастер Гримгор. – Можешь определить по некрологу причину смерти?
Изольда Мортенсен приняла из рук колдуна газету, прочитала заметку и вынесла вердикт:
– Обычная поножовщина.
Колдун понимающе кивнул и принялся передавать Изольде Мортенсен новые статьи и некрологи. Поначалу Смерть отвечала что-то вроде:
– Всё чисто. – Или:
– Чахотка вполне естественного происхождения.
Но вот Изольда Мортенсен нахмурила тонкие брови и указала колдуну на заметку:
– Вот это чужая смерть.
Мастер Гримгор пробежал взглядом печатные строки. Речь шла о предполагаемой эпидемии тифа в Варваринском сиротском доме.
– Чумной яд некромантов? – спросил колдун.
– По одним только буквам невозможно определить, – отвечала Смерть.
Тогда мастер Гримгор поспешил нанять извозчика, чтобы отправиться по указанному в газете адресу. Экипаж проехал через центр, дальше по Шаболовке и остановился возле обширного Варваринского двора. Мастер Гримгор и Изольда Мортенсен проследовали в чугунные ворота. Там их остановила строгого вида дама в длинном темном платье:
– К нам не дозволено. Карантин по всему двору.
– Мы как раз, чтобы осмотреть очаг заражения, – отвечал колдун.