После беготни и лазанья по пыльному желобу они решили искупаться на пустынной отмели. Венька с наслаждением нырнул, проплыл под водой, сколько хватило дыхания, потом вынырнул на поверхность.
Тася лежала на спине, раскинув руки и глядя вверх. Ее светлые волосы колыхались на поверхности воды, как стебли какого-то невиданного, очень хрупкого растения. Венька осторожно подставил под них ладонь, почувствовал нежное прикосновение светлой пряди – и тут же отдернул руку, как будто испугался.
Тася перевернулась на живот, посмотрела на него. Веньке даже не по себе стало под ее взглядом, внимательным и восхищенным.
– Ты что так смотришь? – пробормотал он и закашлялся, как будто хлебнул воды.
– Просто… – Она тоже смутилась, отвела глаза. – Вень, ты знаешь… Мне кажется, что я тебя знаю давно-давно. Как Женьку! То есть не как Женьку, а по-другому… То есть…
Плавала Тася неплохо, это Венька сразу заметил. Правда, по-собачьи, но на воде держалась и глубины не боялась. Но, наверное, то, что она сейчас говорила, было для нее таким важным, что она забыла, где находится. Опустив голову, Тася чуть не ушла под воду и беспомощно замахала руками.
– Тась, Тась, ты что! – воскликнул Венька, подхватывая ее. – По-моему, мы перекупались на радостях. Давай-ка к берегу!
Но и на берегу, сидя на желтом песке у самой кромки воды, Тася смотрела на Веньку тем же внимательным взглядом, от которого впору было нырять снова и не выныривать часа два.
– Как странно… – сказала она.
– Что – странно?
Венька не знал, чего ему хочется больше: отвести глаза или наоборот – все время вглядываться в ее лицо? Второе желание победило, и он встретил ее светлый взгляд.
– Странно, что ты так хорошо все умеешь, – сказала Тася.
– Все – это что? – насторожился Венька.
– Все – это все, – объяснила она. – Все, за что ни возьмешься. Как будто ты не две недели назад из Америки приехал, а всю жизнь здесь прожил. – Она вдруг засмеялась, тряхнула головой и лукаво посмотрела на Веньку: – Вень, а может, ты и не американец вовсе, а? Может, ты всегда здесь был и будешь?
От Тасиного смеха у Веньки сердце начинало колотиться как бешеное и все мысли вылетали из головы. Но от опасной темы лучше было уйти, и, судорожно сглотнув, он улыбнулся.
– Конечно, не американец! Меня сюда на НЛО привезли и закинули в тыл землянам, чтоб я информацию передавал на Альфу Центавра. Разве я тебе не говорил? Да американец, американец, – тут же добавил он, подумав: лучше не шутить, с Таськи станется и в НЛО поверить. – Хочешь, фотку покажу? – вспомнил Венька. – Ну, себя в Америке?
Про фотографию он вспомнил очень кстати. Именно американский снимок случайно завалялся у него в бумажнике. Вернее, не завалялся, а Маша еще в прошлом году вставила под прозрачную пленку: ей нравилась фотография, на которой они всей семьей были сняты на пляже в Майами, она и себе такую сделала, и Сергею, и Веньке.
– Покажи! – обрадовалась Тася. – Ой, а я же тебе еще наших фотографий не показывала! У нас, правда, только двухлетней давности, потому что фотоаппарат сломался, а ремонт дорогой.
Она взяла у Веньки бумажник и стала внимательно вглядываться в цветную фотографию, на которой видны были пальмы и ярко-голубой океан.
– Красиво… – тихо сказала Тася. – У тебя совсем молодые родители. И очень красивые, даже на актеров похожи. Правда-правда! Твой папа, например, похож на Алена Делона.
– На кого-о?! – засмеялся Венька. – Ну, ты скажешь! – Но, заметив, что Тася покраснела чуть не до слез, поспешил сказать: – Молодые, конечно. Они меня вообще-то рано завели, Маше даже восемнадцати тогда не исполнилось.
– А нас мама поздно родила, – обрадовавшись тому, что Венька не заметил ее смущения, сказала Тася. – В тридцать один год. Я думаю, она просто решила… Ну, что у нее уже не будет мужа, и поэтому… В общем, она нам с Женькой никогда не говорила, кто наш отец. – Тася смотрела на него так доверчиво, что Венька замер, боясь дышать. – И знаешь, мне это совершенно все равно! А Жене, наверное, не все равно… Вот ты, например, на своего папу очень похож. И Женька однажды сказал, что я на маму, а он, значит, на нашего папу похож. Мы ведь с ним двойняшки, а не близняшки. Все-таки для него же это важно, чтобы был отец, правда? И людям всем это важно, есть он у нас или нет.
Венька молчал, не зная, что ответить. Больше всего на свете он боялся причинить боль этой удивительной девочке, которая смотрела на него широко открытыми глазами…
– Я не знаю, – глядя ей в глаза, сказал он. – По-моему, как ты сама чувствуешь, так и есть. А уж на людей-то точно нечего оглядываться, – уверенно добавил он. – Мало ли чего им важно! Как ты сама к себе относишься – так и они к тебе будут относиться.
– Нет, все-таки ты, конечно, американец! – засмеялась Тася. – Ужасно независимый! Интересно, как там Женька привыкает? – мечтательно произнесла она. – Все-таки это ведь так неожиданно произошло, он и опомниться не успел. Представляешь, в два дня собраться – и в Америку!
– Как в два дня? – быстро спросил Венька. – Это что, в образном смысле?
– Да нет, в самом прямом, – удивленно протянула Тася. – Конечно, мы не привыкли так быстро все решать. Но ведь сейчас время такое… Динамичное, так Алексей Петрович сказал!
– Ну-ка, ну-ка, – попросил Венька, – расскажи, как это Женька в два дня в Америку собрался! – Но, заметив испуг в ее глазах, он спохватился: – Я, понимаешь, хочу приятеля в гости пригласить на следующее лето. Надо же знать, когда ему документы начинать оформлять.
– Это потому так быстро, что коллективная поездка, – объяснила Тася. – Даже визы не надо, и загранпаспорта тоже. Просто составляют список – и все.
– Ага-а… – протянул Венька. – Ну, ясное дело, поэтому. Что коллективная поездка. И загранпаспорта даже не надо… Пошли, Тась, домой, – сказал он, пружинисто поднимаясь с песка. – А то Геля уже волнуется, наверно.
Всю дорогу до дома колотилось у Веньки в голове: «В два дня… Коллективная поездка… Елки, да что ж это такое?!»
Глава X
ВСТРЕЧА ДВОЙНИКОВ
После случайно подслушанного ночного разговора Женя не знал, как ему вести себя с обитателями дачи. Вернее, с одним ее обитателем – с Андреем. Да и кто бы с ходу сообразил, как вести себя с человеком, который только и ждет удобного случая, чтобы тебя утопить!
Он старался не встречаться с Андреем взглядом и по возможности не оставаться с ним наедине. Правда, второе было не так уж и просто, потому что Маша, единственная Женина собеседница, с каждым днем становилась все более замкнутой и грустной. Она больше не рассказывала Жене о своем Веньке, не предлагала поиграть на компьютере в «Русские стратегии»… Здоровалась утром, спрашивала, как дела, звала обедать и ужинать, желала спокойной ночи. И почему-то отводила глаза, которые все чаще казались Жене заплаканными.
«Неужели и она во все это замешана? – думал Женя. – Неужели тоже считает, что меня надо… Нет, об этом лучше не думать! Кому же тогда можно доверять, если даже Маша?..»
Женя надеялся только на одно: вот-вот появится Алексей и можно будет потребовать, чтобы его немедленно отвезли домой. А если не отвезут, то… Но, придумывая про себя всякие угрозы, Женя понимал, что все они неосуществимы.
В самом деле, чем он может пригрозить? Что во время следующего звонка «из Америки» все расскажет маме, прекратит этот дурацкий и, кажется, опасный спектакль? Стоило Жене представить, что будет с мамой, когда он выложит ей… Нет, такой вариант явно не годится! А какой годится? Удрать бы с этой чертовой дачи! Да как удерешь, когда, стоит только выйти со двора, Андрей тенью вырастает рядом?
В таких унылых размышлениях и проходил день за днем. Пустой, гулкий дом, по которому в одиночестве слонялся Женя, теперь казался ему зловещим.
На всякий случай он приглядывался к Андрею. Даже не к нему – Женя уже давно понял, что по лицу этого мрачного типа ничего понять невозможно, – а к его поведению. В глубине души Женя надеялся, что охранник ослабит бдительность и тогда, может быть, ему удастся как-нибудь улизнуть. Куда он в этом случае направится, далеко ли убежит, об этом Женя пока не думал. Главное – оказаться без присмотра.
Один раз Жене даже показалось, что это ему удалось.
После неудачного знакомства с Юлькой и Коляном Женя избегал общества своих сверстников. Да их, кстати, не так уж и много было на соседних дачах. Наверное, проводили каникулы где-нибудь на океанских островах… Юлька, во всяком случае, давно не появлялась, а Колян не звал Женю в свою компанию. Скорее всего он поставил крест на чудаковатом соседском парне.
«Пусть потом сам расхлебывает!» – злорадно думал Женя, представляя, как Веньке придется заново знакомиться со своими дачными соседями.
Вот только когда это будет?
Выходя за ворота, Женя оглядывался и чаще всего шел к березовой рощице, которую, как сказала Маша, называли здесь «Детский сад». Наверное, потому, что туда без боязни можно было отпустить даже совсем маленького ребенка: рощица была небольшая и хорошо просматривалась со стороны поселка. Уходящая от нее вдаль асфальтовая дорога была почти всегда пуста и тоже видна как на ладони.
И вот, дойдя однажды до «Детского сада», Женя с удивлением обнаружил, что Андрея рядом с ним нет. Он огляделся, не веря своему счастью, и потихоньку пошел к дальнему краю рощи. Вышел на противоположную дачам опушку, остановился, оглянулся… Потом торопливо и не очень разбирая направление, пошел вперед.
Женя ускорял шаги, и сердце у него колотилось так, словно он был Эдмоном Дантесом, убегающим из замка Иф. Наверное, из-за стука собственного сердца он не сразу расслышал шаги у себя за спиной… Шаги были неторопливые.
Оглянувшись наконец, Женя увидел, что Андрей идет за ним с таким безразличным видом, как будто вышел собирать гербарий. Охранник даже не поинтересовался, куда это Женя направляется.
«Куда-куда… – тоскливо подумал Женя. – На кудыкину гору!»
С тех пор он оставил попытки скрыться от Андреева присмотра. Но зато обнаружил, что по крайней мере в «Детский сад» его уже не сопровождают.
«Решили, наверно, что никуда я оттуда не денусь, – понял он. – И правда ведь… Вот если увидят, что я из рощицы выхожу, – сразу догонят».
Но одно то, что можно было сидеть под березами, не видя рядом на траве Андреевой квадратной тени, – уже и это было неплохо.
Женя вышел за ворота ранним утром. Он чувствовал особенную утреннюю бодрость, и ему не хотелось растратить ее попусту – на никому не нужные разговоры, на тяжелое молчание за завтраком… Поэтому-то он и вышел из дому пораньше, когда все еще спали.
Правда, Андрей-то, конечно, проснулся. Женя видел, как охранник провожает его взглядом, стоя у окна на втором этаже.
«И чего ты смотришь? – сердито подумал Женя. – Можно подумать, я в космос отсюда улечу!»
Шел он, конечно, в «Детский сад». А куда еще? Дуся увязалась за ним из дому, на полдороге устала, начала отставать, но возвращаться не хотела, и Жене пришлось взять ее на руки. Все-таки Дуся была еще котенком, хоть и вела себя солидно, как подобает взрослой кошке. Глядя на нее, Женя всегда вспоминал Блэка – тоже черного, добродушного… И удивлялся: по всему, что он успел узнать о Веньке, тот наверняка должен был держать дома не приблудного котенка, а какую-нибудь породистую собаку. Вроде огромного широкогрудого мастифа, как у Коляна Генералова.
С Дусей на плече и с книгой под мышкой Женя вошел в рощу. В утренний час здесь было совсем тихо, но на всякий случай он отошел подальше от опушки. Неохота встретить какую-нибудь мамашу с коляской или дачную старушку в брючках, ищущую с утра пораньше подберезовики.
Женя сел на траву, открыл книгу, перевернул несколько страниц. Но читать совсем не хотелось, строчки бессмысленно мелькали перед глазами, и он стал следить за Дусей, которая затеяла охоту на маленьких светлогрудых птичек. Охотиться Дуся по молодости лет не умела, птички легко ускользали прямо у нее из-под носа. Наблюдать за этим было интересно и довольно смешно. Женя так увлекся, что не расслышал и не заметил, как раздвинулись у него за спиной кусты…
– Дуська! – вдруг раздалось прямо у него над ухом. – Дуся, ко мне!
Кошка застыла с поднятой лапкой, а Женя вскочил, как пружиной подброшенный, отпрыгнул в сторону и стремительно обернулся.
Прямо у него за спиной стоял незнакомый парень. Наверное, он только что выбрался из кустов, ветки которых еще покачивались у него над головой. В руке он держал мотоциклетный шлем.
Женя смотрел на этого неожиданно появившегося парня и чувствовал, что рот у него сам собою открывается, как у малого ребенка. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного!
То есть первые-то несколько секунд Женя не мог понять, в чем дело, что повергло его в столбняк. Но когда понял… У него появилось такое чувство, будто он смотрится в зеркало! И он не сразу догадался об этом только потому, что все-таки не привык еще к своему нынешнему виду – с короткой стрижкой, с темными волосами.
Парень с мотоциклетным шлемом сначала не обращал на Женю никакого внимания. Дуся в несколько прыжков подбежала к нему, и он наклонился, чтобы ее погладить. Потом взял кошку на руки, разогнулся и посмотрел наконец на «сопровождающее лицо». И вот тут-то челюсть у него отвисла не меньше, чем у Жени.
С минуту двое мальчишек молча смотрели друг на друга. Что и говорить, впечатление они производили не слабое!
Первым пришел в себя тот, с мотоциклетным шлемом.
– Да-а… – протянул он, не сводя глаз с Жениного лица. – Не хило же они придумали!..
– А ты… кто? – судорожно сглотнув слюну, выдавил Женя, хотя и так уже догадался, кто стоит перед ним на краю поляны.
– Кто, кто… – передразнил Венька. – Конь в пальто! Сам сообразить не можешь, без вопросов дурацких?
Женя рассердился, расслышав насмешку в его голосе. Еще ни разу не видя Веньку Стрелецкого, он относился к нему… Ну, не слишком хорошо. А как он должен был относиться к Стрелецкому-младшему? Ведь именно из-за Веньки Женю привезли на эту дачу, держат тут как пленника на острове, глаз с него не спускают. А этот наглый пацан – пожалуйста, еще насмешки строит!
– Не учи ученого, – сердито пробормотал Женя. – Ты откуда тут взялся?
– Из Караваева, откуда еще, – пожал плечами Венька. – Не из Америки же.
Услышав про Америку, Женя рассердился еще больше.
– Ясно, не из Америки! – хмыкнул он. – Это же я у вас в Америке, не знаешь, что ли? Вон, видишь, бизоны пасутся. Сейчас Чингачгук прибежит с томагавком! Или где я у вас там числюсь? На Аляске?
– Ладно, ладно, остынь, – примирительно произнес Венька. – Не я же это все придумал!
– По-твоему, я?
Несмотря на Венькин примирительный тон, «остывать» Женя не хотел. Сейчас он ему выскажет! Все скажет, что думает, – и о папаше его самоуверенном, и об охраннике уголовном, и… Впрочем, о Маше говорить не хотелось. И об Алексее почему-то тоже. Женя вообще старался не думать об Алексее: просто не мог разобраться, какое чувство у него теперь вызывает этот человек…
– Уж что не ты – так это точно, – усмехнулся Венька. – Тебе такого ни в жизнь не сообразить. Надо же, – крутнул он головой. – А я думал, двойники только в кино бывают!
Сходство между ними и в самом деле было такое, что казалось киношным. Но самое удивительное было даже не в самом сходстве, а в том, что оно стало таким очевидным только после того, как Жене поменяли прическу и цвет волос! Если бы не это – пожалуй, он и не заметил бы, что Венька на него похож. Теперь же они отличались друг от друга только цветом глаз. У Жени глаза были светлые, а у Веньки темные, точно как у его папаши.
– Виртуозы! – хмыкнул Венька. – Это ж надо так все провернуть… Ладно. – Он махнул рукой. – Что это подлянка какая-то – понятно. В чем подлянка – вот вопрос. А главное, нам-то что теперь делать?
– Понятия не имею, – пожал плечами Женя. – По-моему, ничего мы не сделаем. Не знаю, как ты, а я тут как в тюрьме. Охранник по пятам ходит да еще волком смотрит…
– Кто, Андрюха? – удивился Венька. – Да не может он волком смотреть! Показалось тебе.
– Показа-алось?! – Женя чуть не задохнулся от возмущения. – А что он только приказа и ждет, чтоб меня… чтобы от меня… избавиться?! Этого не хотел?