– Подумаешь, – утешил ее Алешка, – губная помада утонула.
– Ага, – чуть слышно выдохнула тетя Геля, выпуская из рук весло. – Губная помада... Ключи от квартиры... – Она помолчала и еще более мрачно добавила: – И пистолет...
Я тоже выпустил весло... Господи, какие же они непрактичные, эти женщины! Даже милицейские. Рации у них не работают, пистолеты тонут, у племянников откуда-то среднее ухо...
Но Лешка присутствия духа не потерял. Он вскочил и заорал на нас:
– Сейчас еще и без весел останемся! Загребай!
А что делать? Он прав, конечно. Раз мы теперь практически безоружны, нам еще пуще удирать надо.
И вода закипела под веслами. По-моему, мы мчались быстрее нашего «Муромца», мчавшегося на всех парах. Лодка пробежала протокой и вылетела на чистую воду. Огромную, вроде озера, окруженного зелеными берегами.
Пересечь бы его и укрыться там, среди таких же проток и ериков. Ищи-свищи!
Вода была гладкой, спокойной, и наша лодка уверенно шла к спасительному противоположному берегу.
– Найдем рыбаков, – пыхтела тетя Геля, работая веслом, – они доставят нас в город, свяжемся со своими людьми и...
Что будет после этого «и», мы так и не узнали. Послышался знакомый стрекот, превратился в жуткий рев, и низко, над самым лесом, пронесся вертолет.
Мы зачем-то пригнулись. Машинально, наверное.
Это был тот же вертолет, и прилетел он со стороны парохода. Плавно развернувшись, он мгновенно догнал нашу лодку и низко завис над ней. Вся вода вокруг нас покрылась рябью от бешено мелькающих лопастей. Даже волосы у нас стали дыбом от ветра и грохота. Или от страха.
Мы задрали головы. За стеклом вертолета, рядом с пилотом, виднелся теперь не Илья Муромцев, а... самый робкий пассажир на свете.
Но теперь он был совсем не таким. Он зло смотрел на нас и что-то говорил в микрофон. Наверное, сообщал, кому надо, наши координаты. Значит, вертолет высадил Муромцева на пароход и отправился, управляемый робким пассажиром, на наши поиски. Которые увенчались успехом. Не для нас, конечно.
Вертолет еще немного повисел над нами, угрожающе ревя и размахивая лопастями, наклонил свой прозрачный нос и умчался. Эх, висел бы он пониже – я бы его веслом достал!
– За подмогой полетел, – прокомментировал Алешка. – Сейчас вся банда здесь будет. Гребите!
Мы снова схватили весла и снова помчались к берегу, надеясь достичь его раньше, чем здесь «вся банда будет».
Не успели. С двух сторон вылетели два катера. Один открытый, а другой с рубкой. Они, не сговариваясь, помчались на нас.
– К бою! – скомандовал Алешка. – Щаз мы им врежем!
Глава XIX
БИТВА В ВОЛНАХ
Диспозиция была такова. Открытый катер, где сидели двое парней в зеленых пятнистых куртках, заходил с кормы. Другой катер пошел спереди наперерез, отсекая нас от берега. Кто в нем был и сколько их, мы не знали, только видели через его переднее стекло лицо рулевого в черной шапочке.
Однажды нам уже приходилось сражаться на море с пиратами. Но тогда у Алешки было секретное «биологическое» оружие. И он забросил на палубу вражеского судна с помощью катапульты, сделанной им из папиных подтяжек, стеклянную банку с настоящими гадюками в ней. Банка разбилась, бандиты в панике отступили.
Но сейчас у нас такого эффективного оружия не было. Были только пистолет с шариками и такой же автомат. Да осталось несколько резиновых пулек в моем пистолете. Богатое вооружение, ничего не скажешь. Таким не больно-то врежешь...
А катера между тем приближались. Особенно тот, открытый, которые зашел с кормы. Задрав нос, раскидывая по сторонам волнистые буруны, он явно шел на таран. Сейчас он нас догонит и долбанет своим острым задранным носом в борт. Мы вылетим из лодки, и бандиты выловят нас из воды, как мокрых котят, и доставят на расправу к Илье Муромцу.
Тетя Геля взвизгнула и решительно сорвала с себя «размахайку», оставшись в кофточке и джинсах. Я сначала подумал, что она решила добираться до берега вплавь. Но она дождалась, когда катер подошел вплотную к нашей корме, так что даже видно было злорадное лицо рулевого, и бросила свою «размахайку» прямо ему под нос. Не рулевому, конечно, под нос, а катеру.
– Не жалко? – успел спросить Алешка.
– Она все равно без рукава, – успела ответить тетя Геля.
Катер вдруг истерично взвыл своим мотором и резко смолк. Буруны под его носом опали, нос опустился, и катер отстал, замер на воде, чуть покачиваясь. Рулевой взвыл вместо мотора. Но это им не помогло. Я понял: «размахайка» намоталась на винт.
Второй бандит соскочил со своего места, пробежал, ругаясь, на корму, задрал мотор и стал освобождать винт.
А я снова сел на весла. Второй катер сбавил ход и медленно пошел нам навстречу. А «размахаек» у нас больше не было...
Но было кое-что другое.
Алешка перебрался на нос лодки, залег там и приготовил пистолет с резиновыми шариками.
Мы медленно, но неуклонно сближались со вторым кораблем противника.
– Предлагаю сдаться! – нахально завопил вдруг Алешка. – Иначе открываю огонь на поражение.
В ответ раздался смех, и на палубу из рубки вышел парень с длинной веревкой и якорем-кошкой на ее конце. Они, видимо, хотели взять нас на буксир.
Но не вышло. Алешка немного выждал, чтобы не промахнуться, прицелился и выстрелил. Резиновый тугой шарик ударил парня в руку. Тот ойкнул и выпустил якорь. Якорь плюхнулся в воду, а за ним змеей убежала и веревка.
– Ты что? – заорал парень, дуя на руку. – Да я тебе сейчас все уши оторву!
Ага, особенно среднее.
– Леха! – воскликнула тетя Геля. – Бей по окнам!
И Лешка, держа пистолет двумя руками, выпустил все оставшиеся в нем шарики прямо в ветровое стекло рубки.
Но, в общем, зря. Они отлетели от него мячиками. Крепкое стекло попалось.
Вокруг катера запрыгали фонтанчики, а один шарик даже залетел к нам в лодку.
Лешка отбросил пустой пистолет и схватился за автомат. Сначала он влепил короткую очередь в парня на палубе, буркнув при этом: «Еще одного пометил», а потом обстрелял ветровое стекло. И все оно оказалось заляпанным безобразными зелеными пятнами и потеками.
Я оглянулся. Открытый катер все еще оставался парализованным, на нем возились с заклинившим винтом. Второй катер ослеп, его экипаж спешно соскребал со стекла краску. У нас появился хороший шанс. И мы изо всех сил рванули к берегу.
– Стой! – орали нам вслед. – Догоним – хуже будет!
«Смотря кому», – подумал я, работая веслом.
Мы с ходу взлетели в узенькую, вроде ручейка, протоку, распугав в ней всяких мирных обитателей вроде водоплавающих и летающих, и помчались по ней, раздвигая всякую зелень.
– Стоп! – вдруг сказала тетя Геля, поднимая весло. – Военная хитрость. Сворачиваем прямо здесь и прячемся. Пусть они нас ищут подальше отсюда.
Это она хорошо придумала. Нашим преследователям и в голову не придет, что мы затаились рядом, они небось подумают, что мы во все лопатки жарим по протоке вдаль.
Мы нашли среди деревьев узенькую щелочку и пробрались по ней поглубже в заросли. Замаскировали лодку осокой и ряской. Стали ждать, тихонько похлопывая на себе комаров.
В этой тишине снова началась нормальная жизнь спугнутых нами обитателей этих мест. Прокрякала утка, прошагал журавль на длинных ногах, выискивая на листьях кувшинок греющихся лягушек. Плюхнулся неподалеку носатый пеликан. Плескалась кругом веселая рыба. Но больше всего было все-таки комаров. Особенно доставалось от них тете Геле, в ее кофточке с короткими рука-вами.
И вдруг все стихло кругом, насторожилось. Только комары звенели по-прежнему, зло и настойчиво. А потом послышался нарастающий шум мотора, и мимо нас по протоке промчался катер с измазанным зеленью стеклом. Преступники кое-как соскоблили краску и бросились в погоню. А открытый катер, как мы узнали позже, плюхал вдали под веслами – мотор починить бандитам так и не удалось.
Пригнувшись в лодке, не отвлекаясь на комаров, мы проводили глазами пронесшийся катер.
– Выбираемся? – спросил Алешка, когда стих в зарослях звук мотора. – А то я есть уже хочу.
– Подождем еще, – не согласилась тетя Геля, – они могут вернуться.
И оказалась права. Вскоре катер опять появился, промчался назад, что-то с него прокричали (наверное, на другой катер) – и он опять пошел по протоке, но уже медленно. С его борта бандиты внимательно осматривали заросли.
– Не дышать! – строго шепнула тетя Геля.
А мы и так не дышали. Мы затаились в своей лодке, как птицы в гнезде.
Мотор катера теперь урчал тихо, и нам были даже слышны голоса преследователей:
– Сворачивай сюда. Вон за той корягой глянем.
– И куда они делись?
– Здесь где-то. Далеко уйти на веслах не могли. Ищи лучше.
– Да уж, если не найдем, Ильюша нам головы снесет. Он говорил, что эта баба какие-то документы сперла, от которых, если они ментам достанутся, нам всем на нарах чирикать.
Я удивленно глянул на тетю Гелю: когда это она успела?
Тетя Геля в ответ отрицательно помотала головой.
Соврал, наверное, Ильюша. Запугал своих боевиков, чтобы лучше искали нас.
– А что за документы? – спросила меня тетя Геля, когда шум катера и голоса бандитов снова отдалились от нас на безопасное расстояние. – Вы что-нибудь знаете?
Я рассказал ей о кожаной папке. И по памяти передал содержание некоторых бумаг из нее.
– Здорово! – Тетя Геля чуть в ладоши не захлопала. А вместо этого захлопала себя по щекам, но ни одного комара не прибила. Только распугала. – Это как раз то, чего так не хватало вашему папе. Это официальные письма и договора с зарубежными жуликами. – Тут она спохватилась: – А где эта папка?
– В каюте осталась. На столе, – сказал я.
– А куда же она делась?
Я пожал плечами: откуда мне знать?
– Алексей, а ты не знаешь? – с надеждой спросила тетя Геля.
Алешка наморщил лоб, припоминая.
– Папку я не видел, – наконец ответил он. – А вот какие-то бумаги мне попадались. Где-то.
– Какие? – подался к нему я. – Набранные на компьютере, а вверху листа вроде картинки как на ордене у Ильюши, да? Дядька на шаре, на одной ноге...
– А другая нога задрана, – подхватил Алешка. – Точно! Видел!
– Где? – рванулась к нему тетя Геля.
– Не помню.
– Вспомни! Постарайся, а? – взмолилась тетя Геля. – Это очень важно.
– Потом, – сказал Алешка. – Надо сначала отсюда выбраться.
Тут он был прав. Шума катера мы не слышали и решили, что бандиты прекратили поиски. Надо выбираться отсюда и искать милицию, не зимовать же здесь.
Мы на всякий случай еще подождали, но ничего подозрительного вокруг не было. Тогда мы тихонько выбрались в протоку и поплыли по ней наугад куда глаза глядят.
И вскоре, очарованные окружающей нас красотой, совершенно потеряли бдительность. Забыли о преследователях, об этом поганом Ильюше, о бумагах в кожаной папке – так хорошо было кругом.
А вот бандиты не дремали среди этих красот, они оказались куда коварнее, чем мы ожидали...
Мы мирно и неспешно, тихонько переговариваясь, плыли себе и плыли, восторгаясь удивительными для нас видами. «Дети асфальта», иногда называет нас мама. Что она при этом имеет в виду – до сих пор нам не совсем ясно. Но Лешка, во всяком случае, сидел сейчас на носу лодки с распахнутыми глазами и раскрытым от восторга и удивления ртом. Потому что за каждым поворотом этого узкого извилистого зеленого тоннеля все время открывалось что-то новое и неожиданное.
Вот разбегается по воде, как лайнер по взлетной полосе, спугнутый нами белоснежный лебедь с красным носом. Все сильнее взмахи его громадных сильных крыльев, все быстрее становится его скользящее движение – и наконец, он отрывается от воды, обрывается на ней его бурливый след, и лебедь, накренясь на одно крыло, плавно взмывает над кронами деревьев, набирает высоту и, победно гогоча, делает над нами размашистые круги.
А вот – совсем наоборот, идет вдали на посадку неизвестная нам большая птица. Она пикирует к воде и у самой ее поверхности выкидывает вперед свои перепончатые лапы, они упираются в воду, сдерживают «пробег» птицы, и она, уже вплавь, быстро скрывается в тростниках. И только цветы лотоса легонько покачиваются на поднятых ею волнах.
А вот с кривого разлапистого дерева срывается целая стая разноцветных птиц – словно выбрасывается в небо салютом. С гомоном и с треском крыльев...
– Приплыли, – тихо сказала тетя Геля.
Впереди нас высовывался из прибрежных кустов нос катера.
– Вот они! – раздался зловещий крик, взревел мотор, и катер бросился нам навстречу.
От неожиданности я выпустил весло. Не спуская глаз с несущегося навстречу катера, я стал нащупывать рукоять весла, и моя рука наткнулась на что-то круглое, вроде мячика или камня. Привстав, я в отчаянии швырнул этот мячик прямо в стекло, измазанное полустертой местами краской.
А это оказался завалявшийся помидор. Из тех, которыми был до отказа загружен наш пароход. Помидор порядком подгнил и размяк. Поэтому, влепившись в стекло, он превратился в здоровенную красную кляксу на грязно-зеленом фоне. Я успел только увидеть, как за стеклом рулевой машинально пригнул голову.
Катер пролетел мимо нас, вылетел на берег и врезался носом в ствол дерева. Ринулись во все стороны щепки корпуса, осыпалась на катер листва – и все стихло.
По правде сказать, мы не сразу пришли в себя. Согласитесь, это как-то странно, когда речной катер врезается в земное дерево. Такое не часто бывает.
– Во здорово! – присвистнул Алешка. Даже немножко с завистью. – Дим, а больше там помидоров нет? – А это он спросил с надеждой.
Так или иначе, но мы победили. И гордо, не спеша, проплыли мимо разбитого вражеского судна, из обломков которого выбирались, кряхтя и ругаясь, наши бывшие преследователи.
– Помощь нужна? – издевательски кинул им Алешка. – Пейте томатный сок!
– Ну вот, – сказала тетя Геля. – Можно плыть дальше.
И тут вдруг в лодке что-то заверещало. Или запищало. Мы даже вздрогнули. И вскочили на ноги, едва не опрокинув лодку.
– Это рация, – успокоил нас Алешка небрежным тоном. И достал из кармана... рацию. Тети-Гелину. Живую и здоровую.
– А... – раскрыла тетя Геля рот. – А... Как? Она же... сломалась.
– Ничего она не сломалась. У нее просто батарейки сели. Я новые поставил.
Тут мы и сами сели!
Глава XX
ЕЩЕ ОДИН СЮРПРИЗ
Тетя Геля захохотала. И сквозь этот бурный хохот едва прорывались обрывистые слова:
– Радист... Специалист... до последнего диодика разобрал... Сложная система... Батарейки...
Мы тоже хохотали. Но я думаю, не столько из-за батареек, сколько из-за облегчения. Из-за того, что миновала опасность быть схваченными жестокими врагами.
– Хватит ржать! – грубо прервал нас Алешка, самый хладнокровный и практичный в нашей компании. – Вас же вызывают, тетя Геля! – И сунул ей в руку пищащую пойманным зверьком рацию.
– Ах, да! – спохватилась тетя Геля. – Марш на корму! Не подслушивать! – И сама перебралась на нос лодки, подальше от нас, включила рацию на прием.
Это ей, конечно, помогло только отчасти. Кое-что мы все-таки с интересом прослушали. Не зажимать же каждое среднее ухо.
– Седьмой на связи... Почему молчала? Связь отказала... Где нахожусь? Если бы я знала! В зарослях... В каких? В густых. Никакие не шутки. Срочно высылайте группу захвата на остров Лепешка. Да. И весь товар там. Что? Трое. Капитан Зеленчук, старший механик и старший матрос. Нет, не все. Еще одну группу на пароход... Где он находится? Если бы я знала! Ищите, Первый. Нет, опять не все. Еще одну группу высылайте по моему местонахождению. Два катера. Один еще плавает, а другой на дереве... То есть в дереве, на берегу. Какие шутки? Мы его обезвредили. Чем? Помидором...
К счастью, в милиции служат люди, которые и не такое слыхали. И не в таком разбираются.