Антон печально кивнул.
– В том-то и штука… Помните, как два года назад в третьем Б умерла от пневмонии рыженькая такая, маленькая… Федорова, кажется. А имя я ее забыл.
– Я тоже забыл… – отозвался Родик. – А ведь она как-то мне яблоко на переменке подарила! Большое такое, красное. В первом классе это было. Все ребята вышли в коридор да яблоки стали грызть. А я залез в свой портфель, гляжу – забыл завтрак! И яблоки тоже забыл, а ведь мама их мне целых три штуки в пакет положила. Так обидно стало, что я даже заплакала. А эта Федорова подошла ко мне и протянула свое яблоко. На, говорит, у меня их целых два. Настя ее, кажется, звали! Точно, Настя.
– Получается, что человека помнят только за добрые дела, – хмуро промолвил Тёма. – Верно? А какие мы добрые дела успели в жизни сделать? Никакие. Я вот все собирался совершить много-много подвигов… Да так и не успел.
– И я не успел, – грустно отозвался Антон. – Столько времени было, а я все дурака валял… Ну что ж, ничего тут не поделаешь. Не за что нас вспоминать, это факт. Скоро, наверное, даже ребята из школы забудут, как нас звали… Родители будут приходить на наши могилки, и ладно.
– Ну, чья бы корова мычала, – фыркнул Родик. – К тебе-то все наши девчонки стаями будут ходить! И цветами твою могилку засыпят. Ты же у нас красавчик первый сорт!
– А ты дурак первый сорт, – зло прошипел Антон и показал другу кулак. – Но вообще-то, парни, мы уже не такие маленькие, какими были в первом или втором классе. Если оборотень нас не прикончит, то… Пора и нам что-то хорошее в жизни сделать. А то на самом деле случится что с нами – и забудут нас скоро. А я не хочу, чтобы меня забывали! Вон у мамы над столом висит рисунок. Пушкин там нарисован и его жена Наталья Гончарова. Так нарисованы, что даже дух порой перехватывает. А нарисовала их одна талантливая девочка, Надя Рушева. Была она чуть постарше нас. Умерла Надя довольно давно, а ее до сих пор помнят, потому что оставила она после себя много хороших рисунков. По-моему, люди ради этого и должны жить – чтобы память о них была долгая и добрая.
– Верно! – поддержал его окрепшим голосом Тёма. – А когда человек злым был, и память о нем остается недоброй. Эй ты, оборотень проклятый, я о тебе говорю! И не клацай зубами, не боюсь я тебя! Ну что ты хорошего сделал людям? Подумаешь, боярин Прозоровский тебя однажды выпорол! Может, за дело? А ты обозлился так, что стал людей убивать. За что? И за что нас убить хочешь, дьявол ты мохнатый?
Сам не сознавая, что делает, Тёма вдруг яростно закричал и швырнул в оборотня камнем. Волк немедленно вскочил на ноги, зарычал – и вдруг повернувшись, спрыгнул с земляного вала и исчез из виду.
Ребята замерли на месте, не веря своим глазам.
– Неужели… убежал? – дрожащим голосом спросил Родик.
Антон нервно пожал плечами.
– А кто его знает. Может, просто притаился среди деревьев.
– Зачем? – возразил Тёма.
– Ну… Наверное, он ждет, когда мы выберемся из котлована.
В котлован-то ему явно прыгать не хотелось… Боялся, наверное. Ведь он столько веков здесь провел, один, среди костей мертвых людей. И притом, некоторых он сам когда-то убил! Так что страшно ему было здесь, наверное, даже побольше, чем нам сейчас.
Эта неожиданная мысль заметно приободрила ребят.
– Ты гений, Тошка! – хлопнул его по плечу Тёма. – Конечно, оборотню сейчас страшно! А значит, мы можем отсидеться здесь, в котловане, до утра. А тогда уж эта тварь уберется куда-нибудь в лес. Ведь все создания Тьмы жуть как боятся света!
Ночь тянулась удивительно долго. Сначала ребята сидели на корточках, прислонившись спинами к земляной стене. Потом Родику пришла в голову мысль, что оборотень может тихонько обойти вокруг котлована и внезапно спрыгнуть им прямо на головы. Ребята так перепугались, что немедленно перебрались в центр котлована. Они сели спина к спине – так, чтобы каждый наблюдал за своей стороной огромной ямы.
Ветер еще больше усилился, и стало довольно холодно. Поеживаясь, ребята обхватили себя за плечи.
– Костер бы разжечь, – стуча зубами, пробормотал Антон. – Э-эх, были бы у нас спички!
– А где взять дрова? – мрачно отозвался Тёма. – Дров-то все равно нет. Разве что если лестницу откопать…
– Откопаешь ее, как же, – дрожащим голосом возразил Родик. – Того гляди, этот дьявол на спину прыгнет… Ну, блин, и вляпались мы! А все наша жадность виновата… Я где-то читал, что от этой самой жадности многие и взрослые, и ребята просто сейчас помешались. Мол, некоторые даже рыщут по местам боев Великой Отечественной войны – там, где остались не захороненными наши воины, и ищут там всякие дорогие вещицы. Даже зубами золотыми не брезгуют.
– Вот гады! – буркнул Антон.
– Точно – гады, – сипло отозвался Тёма. – Своими бы руками таких кладоискателей передушил!
– Хм-м… А мы что, многим лучше, что ли? – заметил Антон. – Тоже ведь ворошим землю, в которой захоронены наши предки. Из-за какого-то дрянного гаража! Нет, братцы, здесь что-то не то. Этот оборотень не просто так ожил. Это мы его снова на землю выпустили, своими руками! А теперь он нас же разорвать готов. И за дело, если подумать! Словно в наказание за глупость да за жадность… Эй, Лёнька, ты чего молчишь? Всю эту кашу заварил, а теперь молчит!
– Да он же спит! – хмыкнул Родик. – Спит, словно сурок! Вот это нервы у Книгочея – и на самом деле железные!
Антон зевнул, чувствуя, что словно бы проваливается куда-то в мягкую яму. Он сонными глазами посмотрел на небо, где среди облаков кое-где проблескивали дрожащие звезды, и зевнул еще шире.
– Я тоже, кажется, сейчас засну… Тёмка, сейчас сколько времени?
Тёма долго всматривался в темный циферблат (он единственный среди ребят сегодня надел часы), а потом неуверенно ответил:
– Кажется, полтретьего… Темно очень, цифры плохо видно.
– Полтретьего… – пробормотал Антон, безуспешно борясь с зевотой. – Сейчас июнь, ночи короткие… Часа в четыре уже начнет светать. Значит, еще часа полтора нам надо продержаться… Будем по очереди дежурить, чтобы оборотень на нас внезапно не напал. Кто первый?
Но никто не отозвался. Антон услышал тихое сопение, словно его друзья разом заснули. Тогда он резко встряхнул головой. «Мне нельзя спать! – промелькнуло в его утомленном мозгу. – Ребята отключились – теперь их бери хоть голыми руками. Но если я буду сидеть на земле, то скоро… засну… Надо встать, и ходить… ходить…»
Но он не нашел в себе сил даже для того, чтобы пошевелиться. Веки предательски слипались, и бороться с этим мальчик просто не мог. Он закрыл глаза, и почувствовал, что словно бы сползает в какую-то яму. Собрав последние силы, он разлепил веки и с ужасом увидел, как в нескольких метрах от него на краю земляного вала стоит волк и, ощерив пасть, со злобной ухмылкой смотрит вниз.
«Настала пора отведать кровушки, – услышал Антон тихий, шуршащий голос. – Молодой, свежей кровушки! Вот тогда-то я, Васька Бешенный, и оживу по-настоящему!»
Антон хотел было вскочить на ноги и закричать во все горло, дабы разбудить своих друзей, но вместо этого окончательно провалился в бездонную яму сна.
Глава 6
«А если нам все причудилось?»
Лёньку разбудило пение птиц. Не открывая глаз, он сладко потянулся и хотел было повернуться как обычно на другой бок, как вдруг почувствовал, что сидит на чем-то твердом и холодном.
С трудом разодрав веки, он даже вскрикнул от испуга.
Оказывается, вся эта история с оборотнем вовсе не была сном! Он на самом деле сидел посреди котлована, а рядом с ним вповалку спали за земле Антон, Родик и Тёма.
– Ну, блин, и дела… – пробормотал Лёнька, не веря своим глазам. – Эй, ребята, просыпайтесь! Просыпайтесь, кому я говорю!
Встав на колени, Лёнька стал с силой трясти друзей по очереди. Те никак не хотели просыпаться.
Антон первым встал на ноги и, потянувшись, широко зевнул.
– Ух, до чего спина затекла… Неужто мы всю ночь проспали в этой яме? Обалдели, что ли? Нашли тоже мне местечко…
Он застыл с приоткрытым ртом, только сейчас вспомнив о страшных событиях прошедшей ночи. Посмотрев на Лёньку мутным взглядом, он прошептал:
– Выходит… мы живы?
– Как видишь, – криво улыбнулся тот.
– А где же… оборотень?
Лёнька пожал плечами.
– Наверное, с рассветом убежал куда-нибудь в лес.
– Убежал… – ошеломленно пробормотал Антон. – Но почему же он не сожрал нас?
– Кто его знает? Быть может, побоялся спрыгнуть в котлован. А может, нажрался лягушек. Их у нас в саду пруд-пруди.
– Лягушек?!
Антон внезапно присел на корточки и нервно захихикал. Его примеру последовал Родик, а затем и Лёнька. Тёма ошалело смотрел на друзей, а потом выразительно постучал пальцем по своему виску.
– Вы что, совсем того? Нас, понимаешь, чуть не сожрали, а они смеются, словно дурачки, которым показали палец!
И он выставил указательный палец. Глядя на него, ребята закатились нервным хохотом. Тёма не выдержал и тоже захихикал.
– Ну и дела… – сквозь смех пробормотал он. – Выходит, оборотень налопался лягушек? Может, он и сам уже превратился в какую-нибудь земляную жабу?
Эти слова вызывали у ребят новый приступ веселья.
– Что за шум, а драки нет? – послышался чей-то басистый голос.
Ребята вздрогнули и, подняв головы, увидели Андрея Даниловича. Он стоял на краю земляного вала с двумя туго набитыми сумками в руках, и удивленно оглядывал котлован.
– Глазам своим не верю… Сынок, что это все значит?
Лёнька попытался согнать с лица дурацкую улыбочку.
– Мы просто решили немножко покопаться в земле, пап.
– Ничего себе немножко! Да вы же котлован чуть ли не на метр углубили… А это что, обвал? Я же предупреждал, что нельзя копать возле земляных стен, опасно! Правильно мать сделала, когда уговорила меня уехать из Тулы ночным поездом. Тебя только оставь одного, сынок! Надеюсь, никого не завалило?
И Андрей Данилович подозрительно посмотрел на Тёму, чья одежда была перепачкана глиной и песком.
– Не-а… – с беспечной улыбочкой покачал головой Лёнька. – Все было просто замечательно, пап! Только ты принеси, пожалуйста, лестницу. Нашу под вечер завалило землей, вот и пришлось ночевать здесь, в котловане. Но ты не беспокойся, нам здесь было очень даже весело!
Андрей Данилович обвел смущенных ребят подозрительным взглядом и, поставив сумки на землю, поспешил к сараю.
Через полчаса, сидя на террасе, ребята наконец-то сумели утолить свой волчий аппетит. Анна Леонидовна не успевала подкладывать на тарелки яичницу и бутерброды с докторской колбасой.
– Это надо же, как вы проголодались, галчата, – встревожено приговаривала она. – Неужто всю ночь так в яме и просидели? И все только потому, что лестницу землей завалило? Ну, и дурачки же вы, прости Господи! Вот ваши отцы вам по шеям навешают за такую самодеятельность. А матери, небось, от тревоги и вовсе всю ночь не спали!
– Не-а, – промычал Лёнька с плотно набитым ртом. – Они… не знают. Ребята им позвонили… вчера вечером… что ночевать у нас дома останутся…
Анна Леонидовна строго посмотрела на сына.
– А ты первым получишь, и не только по шее, но и по другим местам! Это надо же, в какую авантюру ребят втянул! А если бы вас землей засыпало? Ведь никто бы из соседей ваших криков не услышал! Ну, нельзя тебя, дурень, даже на два дня дома одного оставить. Говорили же тебе: гуляй да отдыхай, сколько влезет, только в котлован не суйся до нашего возвращения! А наш дурень сразу же за лопату схватился, да ребят в это дело втянул. Ну, Лёнька, берегись, сегодня отец с тобой поговорит. Ремнем поговорит!
Лёнька поморщился – упоминание о ремне ему пришлось не по вкусу. Он пристально посмотрел на друзей, и по глазам ребят понял: хочешь не хочешь, а придется рассказывать, как все было на самом деле.
– Мам, пап… Вы только не волнуйтесь, но… Словом, случилось у нас маленькое приключение. Даже не маленькое, а очень даже большое! Короче, пришла вчера к вечеру к нам в гости старушка Марья Ивановна, и говорит…
Родители Лёньки молча выслушали сбивчивый рассказ сына. Услышав про то, как оборотень всю ночь подстерегал ребят возле котлована, они словно бы окаменели.
– Вот так и получается, что мы напрасно раскопали эти ямищу в земле здесь, на краю древнего кладбища, – закончил со вздохом свой рассказ Лёнька. – Выкопали мы череп оборотня, а тот взял да и ожил. Ну, словно Бог нас наказал за то, что мы потревожили прах древних петровских жителей!
– Череп, говоришь? – сощурил глаза Андрей Данилович. – Ладно, посмотрим.
И встав из-за стола, он покинул террасу и энергично зашагал вглубь сада. Ребята переглянулись и поспешили за ним вслед.
Подойдя к котловану, Андрей Данилович внимательно стал оглядывать груды свежевыкопанной желто-бурой земли.
– Да ты чего ищешь-то, пап? – со страдальческой гримасой спросил Лёнька. – Волчьих следов здесь нет, мы уже смотрели. И череп исчез. Он ведь в оборотня превратился, разве не понятно?
Андрей Данилович, не обращая внимания на его слова, продолжал что-то искать. Наконец, он ткнул ногой в маленький холмик земли, наклонился… и извлек из нее длинный белый череп!
Родик взвизгнул и отпрыгнул в сторону, словно увидел змею. Остальные ребята застыли на месте с вытаращенными от страха глазами.
Андрей Данилович не без удивления осмотрел череп со всех сторон, а затем усмехнулся.
– Дашка… Разрази меня гром, если это не Дашка!
– Что за Дашка? – выдавил из себя Антон.
Тут к котловану подошла и Анна Леонидовна. Увидев странный череп в руках мужа, она даже руками всплеснула.
– Господи, так вот где свекровь свою Дашку похоронила!
– Что за Дашка? – упрямо переспросил Антон.
– Да коза эта была, любимая коза Нины Григорьевны, моей свекрови – с улыбкой объяснила Анна Леонидовна. – Черной та коза была, длинношерстной, и ласковой необыкновенно. Ты, Лёня, ее не помнишь – Дашко померла, когда тебя еще и на свете не было. Помню, свекровь очень по своей любимой козе убивалась. Мы с мужем хотели отвезти мертвую Дашку куда-нибудь к лесу и закопать, но Нина Григорьевна уперлась. Мол, не дам, для меня Дашка была словно родной человек! Потом мы на два дня куда-то с мужем уехали, а когда вернулись, козы уже и след простыл. Начали расспрашивать, что и как, а Нина Григорьевна только губы поджимает и молчит. Выходит, в саду она свою Дашку похоронила… А вы откопали. Господи, так вы… вы козий череп в темноте с волчьим спутали, так что ли?
И Анна Леонидовна расхохоталась. Вслед за ней засмеялся и Андрей Данилович. Потрепав по голове смущенного Лёньку, он сквозь смех заметил:
– Эх ты, деревенский житель… Козу с волком со страху спутал! Смотри, как бы про то соседи не прознали – ведь засмеют, ей Богу, засмеют!
Ребята смущенно переглянулись.
– Но как же так… – пробормотал Тёма. – Мы же видели волка. Я еще в него лопату метнул…
Андрей Данилович хохотнул.
– Ну и как, попал?
– Попал. Но оборотень, понимаете, оказался призраком, и лопата прошла сквозь него… Вот она, переломанная пополам лежит! На черенке должны еще следы волчьих зубов остаться…