– Зуб?! – Сеча бросился к другу, крепко заключая его в объятия.
Они не услышали, как за воротами загремели засовы.
Когда прошли взаимные бурные проявления чувств, Аскольд рассказал о событиях, свидетелем которых был. Козелец, в свою очередь, поведал о своих мытарствах, когда их дорогой повязали, привезли в Чернигов. Там по приказу княгини он был сослан со своими дружинниками в Бабышевский починок. Злодей Путша, приставив к ним злющую собаку Еливферия, не спускал с них глаз.
– От цепей, вишь, руки какие стали? – Зуб оголил запястья, они сплошь были покрыты рубцами. – Как татарва появилась, гонец прискакал, велел в Чернигов вертаться. Сейчас в дружину берут, – хмуро закончил он разговор.
Они помолчали. Скрип приближающегося возка заставил посмотреть на дорогу. Какой-то мужик вез дрова. Аккуратно сложенные поленья горой возвышались над лошадью. Хозяин, бросив вожжи на лошадиный круп, вышагивал степенно рядом. Остановившись перед закрытыми воротами, он вразвалку, окинув незнакомцев испытующим взглядом, подошел к ним и изо всех сил стал наяривать каблуком.
– Эй, отоприте! – орал он.
Но двор молчал.
– Спят, – проговорил мужик, взглянув на небо. Достав из-за пазухи краюху, присел у ворот и жадно принялся ее уписывать. Расправившись, собрал с подола крошки и забросил их в рот.
– Откуда будете? – спросил он безразлично, скорее всего – чтобы скоротать время.
– А мы козельские, – ответил Аскольд. – А сам чей будешь?
– Я тутошний. Извозчик. Я с купчишками, знаешь, сколь исколесил? В Естерхоме бывал, в Мишкольце, Сандомеже, Царьграде… Да разве все упомнишь, – мужик говорил важно, чувствуя свое превосходство. – А Козельск жаль город. Бывал я там. Лютый на вражину был там воевода. Половцы пуще огня его боялись.
Упоминание о половцах надоумило Аскольда расспросить о них мужика:
– Скажи, мил человек, как до половцев добраться?
– Никак туды собрался? Татарва все пути перерезала.
– Шибко большая нужда гонит. Если можешь, подскажи!
Тот увидел интерес козельца, стал было рассказывать, но тут скрипнули ворота. Увидев, что они отворяются, мужик замолк.
– Парень, кобыла у меня не кормлена. Если хочешь дальше послушать, спросишь Ивана Шигу. Всяк знает. Но! – крикнул он и дернул вожжи.
Когда воз въехал в ворота, Зуб спросил:
– Неужто и впрямь в гости собрался? Что за нужда такая?
– В гости, – с болью ответил Аскольд и рассказал о Василии.
– Тогда я с тобой.
Глава 12
В это время на Балтике обычно стоит хорошая погода. Но этот год нарушил все традиции. Уже несколько дней как жесткий северный ветер гнал низкие тучи. Они свинцовой тяжестью нависали над морем. И, кажется, где-то там, у горизонта, навалились на него и пытаются, как злодею, скрутить руки. А оно бунтует, надеется. Угрожает. Тяжелые волны, как кувалдой, остервенело били по песчаному берегу. В такую погоду лучше всего сесть поближе к камину, к печи и наблюдать за бесконечной пляской огня, слушать его незамысловатую музыку.
Однако нашелся человек, который какой уж день стоял у кромки берега и не спускал глаз с горизонта. Он не обращал внимания, когда какая-нибудь волна, разыгравшись, окатывала его ноги. Этим человеком был владыка Кульманской земли Герман фон Зальц. Он явно кого-то ждал.
Наконец над волнами еле различимо заплясала какая-то точка. Она росла, превращаясь в туго натянутый парус. Под ним, ловко карабкаясь с одной волны на другую, двигалась ладья. Вглядевшись, фон Зальц узнал эмблему на парусе и подал сигнал. На берегу тотчас вспыхнул огонь.
Нос ладьи лег на заданный курс. Когда она с громким шелестом врезалась в песчаный берег, на землю спрыгнул человек. Он был с головы до ног закутан в черное одеяние, из-под которого угрожающе выглядывал длинный меч.
Магистр шагнул ему навстречу. Они обнялись. Слуги подали коней, и фон Зальц со своим таинственным гостем понеслись в сторону Тевтонского замка. Правда, перед тем как пришпорить коней, Генрих оглядел местность. Она была пустынна. Лишь какой-то бедняк удил рыбу в устье Вислы.
Достигнув замка, фон Зальц лично провел таинственного гостя в его покои. В замке было тепло, и гость тотчас почувствовал, как нега охватывает его. Однако он усилием воли преодолел соблазн и, сменив мокрое платье на сухое, тотчас дал знать, что готов вести переговоры.
Магистр пригласил его в Малую залу. Это было уютное помещение, отделанное в восточном стиле. В центре находился богато сервированный на две персоны стол. Гость удовлетворенно крякнул.
Утолив с дороги голод, гость первым начал разговор:
– Я получил, магистр, твое приглашение и, как видишь, нахожусь перед твоими глазами.
Фон Зальц поиграл тяжелой цепью на груди, концы которой венчались массивным крестом.
– Да, брат мой, подошло время, когда мы можем осуществить нашу великую миссию, – и он начал пространно говорить о новых крестовых походах.
– Твои мысли, дорогой магистр, созвучны в некоторых моментах с желанием папы. Вот его послание, в нем ты найдешь подтверждение твоим словам.
Фон Зальц неторопливо протянул руку и принял желтоватый плотный лист бумаги, свернутый в трубочку. Неторопливо развязал шелковые концы крученых нитей и развернул послание. Окончив читать, он аккуратно свернул послание и вернул гостю. Тот молча принял, не спуская испытующих глаз со своего собеседника.
Магистр помалкивал, и гость почувствовал себя неловко. Чтобы как-то скрыть это состояние, он взял бокал и отхлебнул несколько глотков. А Герман думал о том, что папа, верный себе, не видел главного – как решать эту проблему. Мечом? Но меч нужен для другого. Где-то на далекой Черниговской земле в смертельной схватке сошелся козельский воевода с несметными Батыевскими полчищами. Что же ему, магистру, надо было делать? Идти, как призывал германский император, в поход на татар и помочь воеводе? Кстати, которому фон Зальц обязан тем, что сидит сейчас и беседует с этим знатным гостем. Но пока не желает возвышения русских князей. Наоборот, его больше бы устраивали их взаимные претензии, междуусобище. Вот под этот скрежет мечей он и хочет прибрать их к рукам. Что ж, вполне резонно, если бы не татары. Не устоял козелец. Кто теперь может остановить это дикое воинство? А он, папа, толкает на другое.
У магистра помимо воли вырвался вздох:
– Выполнить рекомендации папы очень сложно.
– Отчего? – оживился с гость.
– Татары, – одним словом ответил хозяин. – Они заставляют объединяться даже бывших врагов. Недавно князь Мазовецкий, напуганный движением татар, попытался собрать у себя многих своих соседей. Не все откликнулись на его зов. Не все в Европе осознают эту опасность. Но некоторые из тех, кто явился, я не поверил своим глазам, были заклятыми врагами! Сколько раз князь скрещивал мечи с герцогом Силезским из-за своего племянника! Но тут молодой герцог показал пример мужества и благоразумия. Отбросив старые отцовские обиды, явился по первому зову князя. Он, молодой правитель, чувствует смертельную опасность.
– Татары… – каким-то пренебрежительным тоном произнес гость. – А не преувеличивает ли их опасность дорогой хозяин?
Магистр, словно проверяя, хорошо ли выбрит, несколько раз прошелся ладонью по щекам.
– Один за другим пали многие русские города. Не устоял и Козельск.
– Козельск? – переспросил гость. – Что-то не слышал о таком.
– Да, Козельск. Хотя его оборонял один из умнейших воевод, которых мне довелось встречать.
– Но татары, как я понимаю, ушли. Кстати, вам известно что-нибудь об их местонахождении?
Хозяин отрицательно покачал головой.
– Вот видишь, магистр. Батый убежал зализывать раны. А они могут быть и смертельные, – на лице гостя заиграла улыбка. – Лучше нам подумать о своих делах. Скажи мне, остались ли на Руси сильные князья?
– Сильные есть, – фон Зальц сдержанно усмехнулся. – Даниил, князь Галицкий, Михаил – Черниговский князь. Но они боятся друг друга хуже Батыя.
– Прекрасно! – воскликнул гость. – Ничего лучшего и пожелать нельзя для осуществления давних намерений папы, которого я поддерживаю всей душой. Обращаюсь к тебе как к Христовому воину и призываю тебя к крестовому походу на восток. Мы должны осчастливить этих людей, даже если для этого придется обнажить мечи. Ждать нельзя, – голос гостя набирал силу. – Русь раздроблена, разбита. Нам надо подобрать оставшиеся осколки. Вместе, магистр, вместе пойдем на Псков и Новгород! В Новгороде правит мальчишка. Магистр! Всевышний не простит нам, если мы не исполним Его волю. Эти люди, получив нашу веру…
«И землю», – усмехнулся про себя магистр.
– …поймут наконец, какое счастье выпало на их долю. Закрепившись, мы с удвоенной силой сможем начать освобождение их братьев. А если, магистр, выступим вместе, нам будут не страшны никакие татары.
«Русских ты уже преодолел, – не без ехидства подумал Герман. – Плохо ты их знаешь. Вот пойдешь на Новгород, посмотрим, как ты справишься с этим мальчишкой. Но идти придется и мне. Не могу отказать ему в уме. Время выбрал подходящее. Отставать негоже, как бы с носом не остаться».
– Мне думается, – продолжал увлеченно заморский гость, – папа будет очень доволен таким поворотом событий…
«И поддержит твои притязания на трон, – мелькнуло в голове фон Зальца. – Ну и аппетит у тебя… Да-а, дружок, палец в рот тебе не клади…»
– И мы положим к ногам папского престола новые земли, на которых восторжествует истинная вера.
– Прекрасно! – магистр взял в руки кубок. – Я хочу выпить за истинных Христовых воинов. Пусть услышит папа твой звенящий голос и воздаст тебе должное. Да поможет тебе Господь!
Они осушили бокалы. Выдохнув, заморский гость спросил:
– Как я понял, магистр, ты одобряешь мои намерения и готов их поддержать.
– Я всегда готов биться, чтобы нести истинное слово. Но не всегда пути, которыми мы идем, отвечают нашим пожеланиям, – произнес фон Зальц.
Гость ответа не понял: «Идет или не идет тевтонец?» Он хотел было спросить его об этом напрямик, но дверь внезапно отворилась, и вошел юноша. Лицо магистра просветлело.
– Мой племянник Рудольф, – представил прибывшего хозяин. – А это – ярл Швеции Биргер аф Бьельбо Фолькунг.
Биргер и племянник любезно раскланялись.
– Дорогой Рудольф, – продолжал магистр, – Биргер аф Бьельбо хочет совершить прогулку по улицам Новограда. Нет ли у тебя желания составить ему компанию?
Юный рыцарь непонимающе посмотрел на дядю. Зато его хорошо понял швед. «Ясно, магистр отвергает совместный поход. Что ответить папе? Может, словами же Германа: “Не всегда пути отвечают желаниям”? Пусть Иннокентий сам догадывается об истинных намерениях тевтона. Он очень скрытен. Похоже, мое предложение о совместном походе его насторожило. Откуда взялся этот увалень? – он раздраженно взглянул на тяжелое лицо Рудольфа. – Только помешал разговору, не дал побольше выведать о намерениях тевтонца».
– А где твоя сестра? – живо поинтересовался фон Зальц.
– Сейчас будет. Где-то задержалась.
«Отличный повод уйти от разговора. Но я не уеду, пока не добьюсь чего-то конкретного», – отметил про себя ярл.
– Почему быстро вернулись? Что, в Добжине плохо встретили? – продолжал расспрашивать племянника магистр.
Но Рудольф не успел ответить. Дверь с шумом отворилась, и в комнату ворвалась Маргарита. Со свойственной юности энергией она бросилась к своему дяде. Однако, заметив чужого человека, остановилась как вкопанная.
Ярл взглянул на нее. Их взгляды встретились. В груди сурового воина полыхнуло огнем. Девушка в смущении опустила голову.
– Я попозже зайду, – сказала она и легко выпорхнула за дверь.
Лицо гостя порозовело. Пергаментное лицо магистра собралось в складки.
Глава 13
Князь сдержал слово. Отоспавшись, Михаил спустился во двор и велел отроку вылить на спину ушат колодезной воды. Он долго отфыркивался, энергично потрясая головой, а затем, не вытираясь, натянул на мокрое тело рубаху.
– Позови Аскольда, – приказал он юноше, направляясь в гридню.
– Ну, садись, – приказал он вошедшему козельцу, в его голосе звучала доброта. – Сказывай, как ты хочешь отыскать своего половца.
– Есть тут один человек, Иван. Он знает дорогу, – уклончиво ответил Аскольд.
– Ха! Ха! – рассмеялся князь от души. – Иван знает. А знает ли твой Иван, что их давно нет в половецких степях? Батый их прогнал.
Душно было в гриднице. Князь вспотел.
– Эй, – гаркнул князь во все горло.
Появился отрок.
– Принеси хренового квасу! Холодненького, – добавил он пареньку, который опрометью бросился исполнять команду.
Вскоре отрок притащил два кувшина.
– Князь, – сказал он, переведя дух, – здесь водица, зубы ломит, а это квас, как ты велел.
– Налей водицы.
Отпив несколько глотков, Михаил довольно крякнул:
– Хороша-а! Хочешь? – спросил он у Аскольда и показал на кувшин.
Аскольд отказался, хотя жажда и его начала мучить. Князь несколько раз принимался за братину. Напившись, он вернулся к разговору. Голос его посуровел.
– Беда большая, если мы не отыщем мальца. Молодец, что хочешь это сделать. Деньга у тебя есть?
Увидев, что Аскольд горестно покачал головой, князь произнес:
– Не горюй. Я пособлю. К половцу без гроша, как к купцу, ходить нечего. Дам тебе и дружинников.
Аскольд решительно возразил:
– Нет, князь, воины тебе тут нужны. Думаю, лучше идти налегке. Из своих Кулотку возьму да, если позволишь, Зуба.
Михаил посмотрел в открытое окно. Оно выходило во двор. Там уже появился народ. Кто колол к вечеру дрова, кто подметал двор.
– Половцы навроде бежали к венгерскому королю Владиславу, – вернулся к разговору князь.
Аскольд удивился:
– Так что, Батый от нас пошел на половцев?
– Так сказывают. Сам Котян ко мне гонца не посылал. Но я велю написать ему грамоту. Передашь ему. Хочу просить его, чтобы оказал тебе помощь.
– Премного буду благодарен, князь, – склонился Аскольд. – Только как я ему отдам?
Михаил махнул рукой:
– Это дело простое. Подожди, уж не послать ли мне с тобой боярина Зиму? Мужик он тонкий. У хана бывал.
– Просил бы, князь, этого не делать. Если бы точно знать, что это был Василий, другое дело. И боюсь, если хан узнает, что у него наш князь, всякое может сотворить.
У Михаила на переносье сошлись брови, и он как-то по-особенному посмотрел на юношу:
– А что, ты, пожалуй, прав. И Зиму я с тобой не пошлю. Но поедешь ты с купчиной Путятой. Он должен не сегодня завтра отбыть. У него с венграми дружба. От них я просил его привезти оружия. Может, успеет до татар обернуться, – князь вздохнул.
– Может, не пойдут, – предположил, чтобы как-то успокоить, Аскольд.
– Может, и не пойдут, – охотно согласился князь. – Твой отец, слава ему, здорово, видать, намял татарину бока. Да… надо было тогда, когда ты был здесь, и мне ударить по нему. Но былое не вернешь. Господь определил нам нашу участь. Людей у меня бери, кого хошь. Ты говорил о Зубе? Бери его. Думаю, он добрый воин.
От князя Аскольд бросился к Зосиму. Отец Меченного, услышав от Аскольда решение князя, потащил его к купчине.
Тот сидел на крыльце, навалившись на стену плечом. Плоская крыша с козырьком отбрасывала на ступеньки спасительную тень. Он дремал, но, заслышав лай кобелей, открыл глаза. Увидав, как Зосим с каким-то парнем отбиваются от злющих собак, тотчас заорал на них. Кобели разбежались, издавая грозное рычание.
– Ну и псину же ты развел, – Зосим опустился рядом. – Доброму человеку проходу нет.
– Кабы были одни добрые, в кобелях и нужды не было бы. С чем пожаловал, дорогой гость? А это кто с тобой? Постой, не сын ли воеводы?
– Точно! Узнал-таки. Востер еще твой глаз.
Купец довольно фыркнул.
– Не только глаз, ха, ха, – он покосился на Аскольда.
Зосим понял:
– Он тоже мужчиной стал.
– Не на княжне ли?