– А это я на приеме в Беверли-Хиллз. С NN… Там была т-а-а-кая скука! Если бы не мой хороший знакомый, NN (небрежный кивок подбородком на фотку со «звездой»), то вообще бы пришлось уходить!
Галка знала многих прибывших и веселилась вовсю, не обращая на меня никакого внимания.
Я очень быстро нашла нужного Сереже толстоватого человечка с поэтическим именем Кнют и передала ему устное послание брата.
К моему ужасу, после официальной части беседы, когда я уже отрыла рот, чтобы вежливо попрощаться, он вызвался сопровождать меня на ужин, от которого я намеревалась отвертеться. Однако Кнют резво подхватил меня за локоток и, усадив за стол рядом с собой, завел нескончаемый разговор о себе, любимом.
Опустошая бокал за бокалом, в скучнейшем манере он повествовал о недавнем повышении, о двух домах и еще о чем-то, как будто мне это интересно. Я кивала головой словно китайский болванчик и умирала от желания поскорее отделаться от него. Но Кнют все трещал и трещал обезумевшей сорокой.
И подумать только! Просто проявила вежливость, поинтересовавшись, родился ли он в Калифорнии. Невинный вопрос, а поди ж ты, этого толстяка просто прорвало. По моим наблюдениям, в благополучной, сытой и ленивой Америке существует огромный дефицит общения, и к психологам народ ходит не столько за советом, сколько из-за желания элементарно высказаться.
Радостно улыбаясь сидящим за столом незнакомым людям и одновременно поддакивая Кнюту, я в тоске оглянулась. Ау! Длинноногие блондинки, где вы? Спасите меня от нудятины Кнюта!
Дурацкий ужин тянулся и тянулся, как осенний день на нелюбимой работе. Я съела и выпила все, предложенное любезно-вышколенными официантами и закручинилась.
Галка кокетничала и очаровывала какого-то лысого джентльмена, я же, скрывая то и дело подкрадывающуюся зевоту и прислушиваясь одним ухом к разговорам за столом, разглядывала туалеты гостей.
Мужчины все как один были упакованы в черные фраки и напоминали говорливую и прожорливую колонию пингвинов, что, в общем-то, радовало глаз, так как я обожаю любых животных, но вот туалеты их дам! Об этом отдельный разговор.
Меня всегда поражало, какие ужасные, уродующие их вечерние платья носят богатые американки. Можно вбухать огромные деньги в прикид, заплатив в основном за раскрученный бренд, но это же не означает, что тот вас сказочно украсит! Ведь главное – «чтобы костюмчик сидел»! Хотя об этой гениальной в своей простоте истине не все помнят.
Иногда, глядя на ужасающие в своем уродстве платья, надетые примадоннами и светскими львицами, я просто диву давалась. Если наряд от модного Кутюрье куплен за немыслимые деньги, он что же, скроет все недостатки фигуры, что ли? Ну, допустим, у вас ножки не ахти, зато аппетитная шея и грудь. При объективной оценке отпущенных природой богатств вы скроете ноги под макси, но наденете глубокое декольте, не так ли? Богачка думает по-другому. Она спрячет шею и грудь что католическая монашка и выставит напоказ толстые ляжки. Зачем же так увечить себя? Или многометровый счет в банке волшебной метаморфозой превращает окорочка в ножки божественной феи?
Разговор за столом становился все громче. Официанты сновали быстрее, вино текло рекой, а Кнют сидел, железно прижавшись ко мне пухлым плечом.
– Самое главное – непредвиденность финансового рынка, – интимно вещал мне в ухо Кнют, пытаясь отвлечь внимание от беседы за столом. – Вы покупаете недвижимость, когда экономика в упадке и продаете в момент пика, улавливаете?
Я покивала головой, а Кнют радостно захихикал.
– А я книг не читаю вообще! – вдруг томно и громко заявила роскошная и почти нагая девица, сидящая по мою правую руку, отвечая своему vis-a-vis. – Кому нужны книги, когда существует Интернет и Голливуд? Вот в книге так надоедливо описано про картину и как ее нашли, а в movie с Томом Хенком – класс и все понятно!
– Голливуду принадлежит будущее, – энергично подтвердил неандертальское хрюканье соседки подошедший к нашему столику подвыпивший импозантный мужчина и положил ладони на ее голые плечи.
Жующие за столом невероятно оживились, заговорили все разом, заулыбались. Симпатяга явно принадлежал к могущественным верхам.
– Но и это еще не все, – ревниво потянул меня за руку Кнют, требуя внимания к себе. – Нельзя складывать все сбережения в один карман, понимаешь?
Я обалдело уставилась на него.
– Представь себе корзинку и много яиц. Лучше потратиться и купить несколько лишних корзинок и положить часть туда, чем пожадничать и положить все в одну-единственную. Вот принцип успеха в финансах. Дарю совет – бесплатно!
Все-таки, я слабый человек. Ну зачем согласилась прийти? Ведь знала же, чем все закончиться – разговорами ни о чем.
Мое терпение иссякло и, быстро шепнув Галине, что мне нужно на минутку отлучиться «припудрить нос», я сбежала из-за стола. Естественно, возвращаться я не собиралась.
Прячась за спиной худенького официанта, незаметно для Кнюта мне удалось выскочить из залы. Со стоном облегчения закрыла за собой тяжеленную дверь с надписью «Ball Room» и прошлась по тихому фойе к выходу. Пожалуй, лучше было бы взять машину: в узких шпильках добраться до дома предстояло только к вечеру следующего дня.
Вежливый привратник сначала извинился, а потом клятвенно пообещал машину через десять минут. Все свободные автомобили загнали в гараж, объяснил он, чтобы освободить место бесчисленным лимузинам. Успокоив его, что десять минут вполне могу подождать, я вновь вошла в гостиницу.
В холле пахло южным вечером, свежими цветами, сигаретным дымом и духами. Невдалеке журчал фонтан. За барной стойкой скучал бармен. В нише между параллельно расположенными дверями лифта разместился огромный аквариум.
Я постояла немного, наблюдая за экзотическими рыбками. Одна из них, вяло шевеля плавниками, прилипла к стенке аквариума. Она имела устрашающий вид – небольшая, с шипами на спине, ярко окрашенная в сине-красные цвета. Я постучала по стеклу, прямо по ее острому носу – никакой реакции. Рыбка молча и злобно таращилась на меня.
Два джентльмена – один высокий, сероглазый, другой пожилой, палкообразный, оба во фраках, вышли из распахнувшихся дверей лифта. Мы бегло и безразлично обменялись улыбками. Мужчины направились к бару, а я медленно побрела по широкому коридору, не зная куда, лениво разглядывая на стенах черно-белые фотографии знаменитостей 1960 х годов.
Неспешным прогулочным шагом дошла до огромной залы, над дверью которой было написано «Добро пожаловать, участники такой-то конференции!» Какой – не разобрала. Кажется, что-то связанное с финансами, а может быть, и нет.
Я бездумно заглянула в залу. Ясно, ее украшали к приближающемуся банкету: столы застелены белейшими скатертями, всюду море букетов.
В центре стояла на специальном возвышении чудовищных размеров ваза. Удивительно, что в нее не посадили пальму или баобаб, а банально использовали для простых цветов. Хотя, наверное, цветы в вазе искусственные. Это каких же размеров должны быть стебли у роз, а?
Я подошла поближе к гигантской икебане и поразилась – ее составили из роскошных живых цветов. Нежные лилии, темные розы, пионы, глицинии, пушистые елочные лапы, ромашки, львиный зев – я зачарованно обошла цветущее чудо вокруг, вдыхая его нежный аромат. Вот это да! Похоже, великая Америка следует законам нашей сталинской эпохи: цветы для ударников финансового фронта – размером с кремлевскую елку, никак не меньше.
А что это за черная куча валяется около стола? Скатерти? Такие грязные? Их что, будут использовать во время Хэллуина или, может, семья Адамс остановилась в отеле отпраздновать торжество? Черные скатерти? Кошмар – чего только не придумает голливудское руководство, чтобы привлечь клиентов.
И вдруг я поняла: лежащая у стола куча – отнюдь не скомканные скатерти! Это темноволосый человек, одетый в черный костюм. Он лежал на полу лицом вниз, странно поджав ноги.
Замирая от страха, я присела рядом:
– Эй, вам плохо?
Ответа не последовало. Тело даже не пошевелилось. Я сидела на корточках рядом с неподвижно лежащим человеком и не знала, что делать. Может, официанту стало дурно от духоты, и он потерял сознание?
Я выскочила из залы и бросилась бежать по направлению к выходу. Не помня себя, подскочила к барной стойке и дернула за рукав того светловолосого, с кем обменялась светскими улыбками около лифта всего несколько минут назад.
– Пожалуйста, помогите!
Высокий, подтянутый и постриженный на манер немецкой армии 1938 года – затылок сбрит, на лоб падает аккуратная волна светлых волос – мужчина внимательно посмотрел на меня холодными серыми глазами. Под его взглядом я невольно поежилась.
– Там официанту плохо. Помогите ему, – неопределенно тыча куда-то в воздух, пролепетала я.
Надо отдать должное сотрудникам гостиницы и немцеподобному господину. Они не стали переспрашивать, что случилось и где, а быстро и бесшумно, словно барсы на охоте, не суетясь и не высказывая признаков беспокойства, последовали за мной.
Темная фигура лежала там же – около стола. Светловолосый немец первым подошел к столу и нагнулся над неподвижным телом.
– Закройте двери и вызовите неотложку, – сказал он прибежавшему через пару минут менеджеру и что-то шепнул интимно на ухо.
Менеджер побледнел и дрожащим голосом приказал всем немедленно очистить помещение. Вымуштрованный, как солдаты израильской армии, персонал мгновенно испарился.
Я тоже поспешила ретироваться, но не успела.
– Мадам, – остановил меня немец строгим голосом. – Задержитесь на пару минут.
Пришлось притормозить у дверей.
– У вас есть удостоверение личности?
Покопавшись в сумочке, я протянула ему водительские права. Он внимательно изучил их и передал палкообразному господину. Тот удивленно приподнял брови и тихонько присвистнул, заставив меня внутренне ощетиниться.
Ну, конечно, только чистокровные американцы могут проживать в фешенебельном районе Беверли-Хиллз, а не нищие иностранки из России, где, по последним сведениям, до сегодняшнего дня по улицам городов зимой бродят голодные медведи!
– Когда вы обнаружили официанта? – спросил меня светловолосый.
– Только что. Как увидела его на полу, так сразу побежала за помощью.
– Вы подходили к нему? – обратился ко мне тощий пожилой господин.
– Да.
– Трогали? Переворачивали тело?
– Нет, – озадаченно ответила я. – А надо было?
Сероглазый хмыкнул.
– Вам имя Давида Моргулеза о чем-либо говорит?
Я отрицательно покачала головой.
– Ни о чем.
– Постарайтесь подумать.
– Да нечего мне думать! Никогда не встречала его. И вообще почему вы держите меня здесь и задаете идиотские вопросы? Отдайте права!
Сероглазый, с внешностью киноартиста, играющего благородного офицера, вздохнул, вернул мне ID и вытащил из недр смокинга удостоверение устрашающего вида.
– Джон Мур, полиция.
Светловолосый немец-перец с холодными арийскими глазами оказался вовсе и не немцем, а банальным американским беверли-хиллзским полицейским!
Вот так всегда! Как симпатичный мужчина – так либо обременен десятком детей, жен и любовниц, либо придерживается нетрадиционных взглядов на секс, либо оказывается детективом. И остаются бедной Лизе одни Кнюты, противные, надутые, богатые, лысые, пузатые, окутанные в свое гигантское самолюбие, как бабочка в кокон. Тьфу!
Джон Мур и палкообразный господин без имени, тоже, наверное, полицейский, сверлили меня отнюдь не дружелюбными взглядами, но ответили вежливым согласием на мою просьбу позвонить брату.
Трубку тот долго не брал. Я молила небеса, чтобы Сергей оказался дома. Наконец на том конце послышалось недовольное мычание.
– Ну что еще? Ни днем ни ночью покоя от тебя.
– Сереж, я с полицией объясняюсь.
– Зачем?
– Для удовольствия! Не задавай глупых вопросов! Мне разрешили позвонить, и я…
– Скорость? Опять нарушила? Или пьяная Галька рулила? Вот бабы! Никуда отпустить нельзя одних!
– Я нашла мертвое тело…
– Что?
– Нашла мертвое тело!
– Где?
– В гостинице, в «Хилтоне»…
– Офигеть… Когда??
– Ну какая разница! Не помню… Час тому назад. Приезжай скорей, мне страшно. Забери меня отсюда!
– Да ты где сейчас-то?
Вот ведь бестолковый!
– В Хилтоне! Беверли-Хиллз!
– Через 10 минут буду, – проревел нежный брат и отсоединился.
Десять минут растянулись на сорок. Правда, я не томилась в одиночестве. Персонал отеля в количестве трех человек, нежно усадил меня на диванчик. Бармен, молоденький парнишка с испуганными глазами, молниеносно принес выпивку по приказу одного из суровых менеджеров.
– Нет, нет, мадам, – дрожащим, но твердым голосом заявил он мне. – Любая выпивка за наш счет. Спасибо вам за помощь.
Наверное, он благодарил меня за то, что я не визжала и не требовала морального (читай: денежного) удовлетворения за потрясение, испытанное «в этой вашей гостинице». Правильно, нужно даму, прежде всего, напоить.
Я скучала на диване, ждала брата, а рядом на столике теснились опустошенные мною рюмочки коньяка.
«Немец» сидел невдалеке и что-то бубнил в свой сотовый, не спуская с меня холодных пронизывающих глаз. Он сообщил мне, что остались вопросы, и попросил никуда не уходить без разрешения. Я чувствовала себя провалившей задание радисткой Кэт, которую сейчас потащат в гестапо на расправу.
Как он сказал, его зовут? Джон Мур. Такая хорошая кошачья фамилия, а на деле гад, наверное. Вон как в меня вцепился. А что я сделала-то? Обнаружила лежащего мужика на полу. Откуда же знала, что того убили? Могу представить, как бы со мной разговаривал этот самый Мур и КАКИМИ глазами смотрел, если бы я оказалась подозреваемой, а не свидетельницей. Б-р-р-р-р. Страшно подумать.
После выпитого ранее, сытного обеда, всех треволнений, бестолково проведенного вечера и неумеренно поглощенного коньяка, меня неудержимо клонило в сон. Я ужасно устала, рот сам по себе ежеминутно растягивался в зевке «шире Мексиканского залива», а потом захлопывался так, что клацали зубы, да еще с каким-то гадким подвыванием. Мне было страшно неловко, но остановиться не получалось.
Тут меня и нашла Галка.
– Мы тебя ждали, ждали! Сколько можно «пудрить нос» или что ты там делала? – злилась Галина, не слушая моих объяснений. – Почему так долго?
– Я нашла труп. В зале, около гигантского букета. Там будет банкет для ударников и стахановцев… Среди банков и других финансовых учреждений…
Подруга недоверчиво посмотрела на меня.
– Как это труп? – недоуменно переспросила она. – Здесь? В «Хилтоне»?
Я застонала. Можно подумать, «Хилтон» – священная гора Сион и ничего, кроме волшебных чудес, происходить здесь не может. Пришлось по возможности внятно объяснить Галке, что произошло.
– Сергей тебя убьет, – прошептала моя подружка.
– Это за что же? – возмутилась я. – Разреши напомнить – я никого жизни не лишала, только обнаружила тело и разыскала полицию!
– Ну, все равно будет недоволен, – Галка выглядела страшно расстроенной.
И что на это ответить?
В полном молчании мы просидели еще полчаса. Наконец появился донельзя разозленный Сергей в сопровождении нашего адвоката.
– Почему так долго? – спросила я его.
– Ни почему! – зашипел Сергей, а Галка сделала мне страшные глаза и сильно дернула за руку.
Нет, ну почему все ведут себя так, как будто я совершило что-то криминальное? Что, я должна была оставить того парня лежать на полу и спокойно уехать домой? А если бы он был еще жив?
– Моей клиентке предъявлены обвинения? – очень вежливо вопросил юрист ребят-полицейских, помогая мне выкарабкаться из диванных недр.
Те только переглянулись. Палкообразный господин насупился, но сероглазый симпатяга Джон быстро взял себя в руки и тоже улыбнулся адвокату, как мог бы улыбаться нильский крокодил или голодная гиена.
– Ни в коем случае. Мадам, вы вольны идти.
Подпихивая меня и Галину в спины и недовольно бурча под нос, Сергей погнал нас, как нерадивых коз, к выходу. Потом нелюбезно впихнул в машину и рванул с места так резко, что мы чуть не повылетали в заднее окно автомобиля.