«Куда? Куда? Куда? Денусь! Денусь! Денусь!» — зловещим шепотом отозвалось из углов.
— Посмотрите, какое странное зеркало! — послышался тем временем голос Александры. — Я не вижу здесь своего отражения!
Северин оглянулся и увидел, что Саша стоит напротив высокого темного зеркала в массивной деревянной раме. Отражения действительно не было, и вдруг по поверхности стекла зазмеилась трещина, за ней еще одна и еще…
Северин понял, что странные трещины складываются в буквы, а те — в слова, и вскоре замершие перед зеркалом «русичи» смогли разобрать корявую надпись:
«УХОДИТЕ ИЛИ УМРЕТЕ!»
— Это чья-то шутка? — спросил Глеб, впрочем, не слишком уверенно.
— Да… технически такое возможно. Скажем, с помочью металлизированной стружки и магнита… — едва слышно проговорила Динка. — Если бы кто-то хотел нас напугать…
И тут в тишине подвала отчетливо послышался металлический перестук. Он шел из глубины подвала, приближаясь с каждой минутой.
Северин почувствовал ледяной ужас, словно он — крохотный щенок, оказавшийся перед неведомым чудовищем… На стене показалась тень, похожая на очертания огромной собаки.
— Собака графа! Та самая! — взвизгнула Динка.
Северин глухо зарычал. Мышцы сводило от напряжения. Вот сейчас…
— Отступаем! — скомандовал Глеб. — Не надо лезть на рожон! Отступаем! Быстро!
Они кинулись бежать туда, к спасительной лестнице, а позади тревожно и угрожающе звучало: «Клац-клац-клац, клац-клац-клац!»
Глава 5
Вечная ночь
— Ян, мне нужно с тобой поговорить! — раздалось из-за двери.
Он захлопнул книгу, сунул ее под подушку и двинулся было открывать, но вернулся, покосился на плотно задернутые шторы и сунул свое сокровище между стеной и кроватью — так будет надежнее, а после заправил в джинсы одну сторону рубашки, расстегнул несколько пуговиц и взлохматил и без того лохматые волосы.
— Ян? — нетерпеливо позвали из-за двери.
— Сейчас, одеваюсь.
Он открыл дверь, нарочито зевнул и оглядел полутемный коридор с потертой красной дорожкой.
— Ты одна? Ну проходи, если не боишься за свою репутацию.
Ян посторонился, пропуская девушку в комнату.
Александра прошла к окну и встала, опершись о подоконник.
— Только не рассказывай, что спал, — сказала она Яну, глядя ему прямо в глаза.
— А ты что, провидица? Или освоила чтение мыслей? — Он скрестил руки на груди и встал у двери, как раз напротив девушки.
— Считай, что провидица. А еще у тебя кровать едва примята.
Ян стукнул себя ладонью по лбу.
— Элементарно, Ватсон! — горестно воскликнул он. — Вот так и прокалываются великие шпионы!.. — И посмотрел на Сашу уже серьезно. — Ну, рассказывай, что у вас там случилось, ведь я вижу, что-то произошло.
— Там, в подвале, что-то есть, — ответила девушка, — но, если подумать, оно вело себя очень странно. Мне отчего-то кажется, что нас просто хотели напугать. То есть теперь так кажется, а тогда было действительно страшно…
Ян молча покачал головой.
— Я много лет боялась, и я немного… как бы сказать… разбираюсь в страхе, — произнесла Александра быстро.
— И ты думаешь, это что-то сверхъестественное? — уточнил Ян, тряхнув густой черной челкой.
— Мне кажется, да. Если это мистификация, то слишком умелая. Я видела, что Северин едва не потерял над собой контроль.
— Ну, Северин — это серьезно. — И было непонятно, смеется Ян или нет.
— Я думала, ты захочешь помочь, — Саша медленно двинулась к двери, но Ян не освободил ей проход, и они замерли в полушаге друг от друга.
Ее глаза казались темнее, чем обычно, может, потому что девушка стояла против света. Ольга и тем более Мария были красивее, но только в Александре ощущалось что-то древнее, будоражащее воображение, что-то магическое — по крайней мере, Ян привык называть это нечто магией. Завороженный властной силой, Ян протянул руку и коснулся волос девушки.
Александра отпрянула, словно ее ударили.
— Что ты делаешь? — спросила она, а в глазах тенями заметался страх.
— У тебя все в порядке? Тебя больше ничего не беспокоит? — спросил Ян, с усилием отводя руку. Почему-то в этот момент ему очень хотелось коснуться ее щеки, очертить мягкую, но решительную линию подбородка…
Саша отвела взгляд и помотала головой.
— Нет, теперь все хорошо. Я надеюсь, она меня действительно простила… — проговорила девушка одними губами. На ее лбу пролегла складочка, отражающая напряжение, в котором находилась Саша.
Ян хотел бы разгладить эту складочку, но знал, что сейчас Александра только испугается. Слишком долго она жила в постоянном страхе, слишком долго чувствовала свою вину и избегала проявлять какие-либо чувства. Наверное, ей казалось, что она умерла, вместе с сестрой и родителями утонув в тот день на яхте.
— Не бойся, я уверен, что она ушла совсем, — успокоил девушку Ян. — Думаю, что твоя сестра больше никогда не вернется, и ты должна привыкнуть жить с этим. Все имеет свой срок, даже чувство вины.
Александра кивнула.
— Ты пойдешь с нами в подвал в следующий раз? — спросила она, немного помолчав.
— Конечно, пойду. Чтобы я пропустил что-либо потенциально магическое! — Ян расхохотался. — Не дождетесь!
— Кстати, — вдруг спросила Саша, — а как твой вечер? У Маши нашлось что-нибудь стоящее?
Ян вздрогнул, однако тут же взял себя в руки. Недаром Александра так его привлекала: иногда у нее просыпалась пугающая способность смотреть в самую суть вещей.
— Не уверен, что это можно назвать стоящим. Всякие бумаги, — сказал Ян как можно небрежней.
— Понятно. — Она не стала настаивать, и Ян вздохнул с облегчением, потому что еще немного времени под напором ее глаз — и он рассказал бы все. — Я тогда пойду, уже поздно.
На часах действительно был третий час.
— Иди, — ответил Ян, но ни на миллиметр не отодвинулся от двери.
Саша некоторое время просто смотрела на него, и парень был вынужден отступить, отведя взгляд. Он сам открыл перед ней дверь, а когда девушка ушла, не сразу вернулся к книге, а еще долго стоял, вслушиваясь в тишину, и мысли его были совершенно путаными.
* * *Он бежал по лесу, ощущая под лапами стылую землю. Наверное, была зима, или ранняя весна, или поздняя осень — он не мог угадать ни времени года, хотя обычно остро чувствовал перемену сезонов, ни места, в котором находился. Он понимал только одно: здесь неуютно, здесь по-настоящему плохо, а значит, нужно бежать, бежать как можно быстрее.
Странный лес все не кончался и не кончался, и вдруг за деревьями показался человеческий силуэт.
Резко затормозив всеми четырьмя лапами, волк споткнулся, а поднялся, уже имея лишь две ноги — Северин и сам не заметил, когда произошло превращение. Его смутно тревожило присутствие в этом гиблом месте другого существа.
Парень втянул носом сырой холодный воздух, но закашлялся, словно вдохнул яд.
— Кто здесь? — спросил Северин, вспоминая, что не раз уже слышал эту фразу в каких-нибудь триллерах, после чего спрашивающего съедали, разрывали на куски, душили, били в спину ножом, отрывали ему голову — в общем, обязательно случалось что-либо крайне малоприятное.
Северин настороженно огляделся, ожидая нападения, но тут… Тут из-за деревьев показалась девушка с длинными светлыми волосами. На голове у нее был венок, а босые ноги безбоязненно ступали по ледяной, вымерзшей насквозь земле.
— Наконец! Я так долго тебя ждала! — Девушка протянула ему навстречу руки, и Северин вдруг понял, что оказался в этом самом месте только для того, чтобы встретиться с ней.
— Арина! — выдохнул парень и кинулся к любимой.
Он обнял девушку, уткнувшись носом в ее плечо, и почувствовал, что наконец вернулся домой. Северин хотел вдохнуть родной запах — запах меда и полыни, но запах прятался от него, дразнил и ускользал.
— Ты любишь меня? Любишь по-прежнему? — Арина отстранилась и требовательно заглянула в его глаза.
— Люблю, — ответил Северин, удивленный, как она вообще может задавать такой банальный, такой глупый вопрос. Разве можно не любить солнце, дающее тебе жизнь, и воздух, которым дышишь, и воду, которая утоляет твою жажду… Это же совершенно очевидно!
— И ты останешься со мной! — сказала девушка, вцепившись в его плечи своими ледяными пальчиками.
— Конечно, останусь. — Северин улыбнулся ее наивным вопросам и прижал любимую к себе. — Ты холоднее льда, ты замерзла, дай я тебя согрею.
Он сжимал ее в объятьях, покрывая поцелуями бледное ледяное лицо, но даже под его настойчивыми губами ее кожа не становилась ничуточки теплее, словно в этих венах больше не струилась горячая кровь, словно в Арине поселилась сама зима, сама смерть.
Эта непрошеная мысль заставила Северина вздрогнуть и отшатнуться. И в тот же миг лицо Арины изменилось, скривившись злой, ужасной гримасой.
— Ты хотел убить меня! — закричала девушка резким, бьющим по нервам, точно стальной прут, голосом. — Вспомни, ты хотел меня убить! Моя кровь волновала твою звериную натуру, так? Теперь пришел черед расплатиться!
Парень рванулся, но тонкие пальцы, словно крючья, накрепко вцепились в его плечи.
— Ты умрешь! Ты будешь мертвым, совсем мертвым, оборотень! Ты подохнешь, как паршивая собака, понимаешь?!
Ее глаза налились алым, и в них не осталось уже ничего человеческого — того, что он так любил.
Вот теперь Северину стало по-настоящему больно. Так больно, что он перестал чувствовать любую другую боль. Что может быть страшнее, чем дважды потерять ту, которую любишь.
Посиневшие губы чудовища, которое он еще недавно сжимал в объятьях, раскрылись, и Северин заметил очень мелкие остренькие зубки — полный рот остреньких мелких зубов.
— Ты не Арина, — сказал он уверенно, чувствуя даже не страх, скорее омерзение, брезгливость человека, нечаянно прикоснувшегося к пиявке. Обоняние не обмануло: не зря же его беспокоило отсутствие знакомого запаха.
Существо не слушало — оно тянулось к нему, очевидно, желая добраться до сонной артерии. На Северина пахнуло гнилью, как в том подвале. Выходит, запахи в этом месте все-таки есть…
Северин снова попытался оттолкнуть чудовище от себя, но оно оказалось неожиданно сильным. Что-то обожгло шею, и парень почувствовал, как чудовище жадно глотает его кровь, разрывая острыми зубами податливую плоть. Он забился, пытаясь вырваться, но уже понимая, что это конец. Это сама смерть, явившаяся в обманном облике его единственной любимой.
Ее длинные волосы, ставшие вдруг живыми, опутали его прочной сетью. Северин чувствовал себя глупой мухой, угодившей прямиком в паутину.
И вдруг какая-то сила дернула его вверх, вырывая из смертельных объятий. Чудовище разочарованно взвыло, а парень открыл глаза и оказался в знакомой комнате дома отдыха.
Над ним стояли Глеб и… Ян.
Северин мучительно закашлялся. Возвращаться к жизни было тяжело и мучительно больно. Боль, казалось, поселилась в каждой клеточке его существа, и парень едва удержал рвущийся с губ стон.
— Жить будет, — равнодушно прокомментировал Ян, — но штука, которая в него вцепилась, хитрая. А еще, похоже, она вернется.
— И что же делать? — спросил Глеб.
— Смотрел древний фильм про Фредди Крюгера, который по снам шлялся? Вот, пожалуйста, сходный случай, а рецепт там давали отменный: главное, никогда не спать.
Глеб бросил на Яна обжигающий взгляд, но промолчал.
— Вот и я думаю, что я за человек такой? Не человек, а настоящая свинья, — хохотнул маг.
Северин наконец откашлялся и теперь лежал, тяжело дыша.
— Спасибо. Я твой должник. — Глеб протянул руку удивленному Яну.
Ян смерил его внимательным взглядом, и по лицу Глеба пробежала тень, а рука бессильно застыла в воздухе.
Между обоими парнями едва не сверкали молнии, и даже Северин позабыл о мучительной боли, замерев в тягостном ожидании. Неужели Ян даже сейчас посмеется над ними и не подаст руки Глебу?
Секунды казались тяжелыми ртутными шариками, скачущими по полу. Но вот Ян наконец медленно, чудовищно медленно, подал своему сопернику руку.
Их взгляды скрестились, словно отточенные клинки. Вот сейчас наверняка бабахнет… Но снова обошлось. Напряженное лицо Глеба немного расслабилось, а Ян кивнул будто в ответ на какие-то свои мысли. У Северина сложилось странное ощущение, что сейчас между этими двумя состоялся безмолвный диалог, и они прекрасно поняли друг друга.
— Ты меня спас, спасибо, — проговорил Северин, стремясь разрядить обстановку.
— Погоди, потом благодарить будешь, когда все это дело закончится, — буркнул маг и шагнул к двери. — Я вам пока что-нибудь защитное нарисую, а то черт знает, какую дрянь вы за собой из местного подвала притащили… Чую, это как раз оттуда. Сейчас, только за мелом схожу…
Хлопнула дверь, и Северин вопросительно посмотрел на Глеба.
— Я не мог заснуть, как-то на сердце тревожно было, — принялся объяснять друг, — и вдруг услышал, как ты застонал. Я пытался тебя разбудить, но никак не мог, а тебе становилось все хуже, пришлось идти за Яном.
— Она бы меня сожрала, если бы не вы, — севшим голосом ответил Северин.
Тем временем вернулся Ян — с мелом и какой-то тетрадкой, заглядывая в которую он принялся рисовать на кровати в изголовье Северина.
— Ну вот, — Ян с гордостью оглядел результат своей работы, — может быть, не Пикассо, зато нет проблем с начертательной геометрией.
* * *Похоже, усадьба оказалась недружелюбна ко всем, кроме Яна. В эту ночь кошмары посетили всех участников группы, и только Ян спал счастливым сном младенца, обнимая подушку, под которой лежала заветная черная книга. Но, что самое странное, они добрались и до Ольги.
Ян встретил ее на следующий день у заросшего тиной пруда. Девушка была бледна и выглядела усталой.
— Что-то случилось? — спросил Ян.
Несмотря на то что день выдался теплый и солнечный, Ольга зябко повела плечами:
— Не понимаю, но мне здесь как-то не по себе. Снилось что-то мерзкое. Не помню что… А еще этот… — Она замолчала, переведя взгляд куда-то вбок.
Ян проследил направление ее взгляда и увидел высокого блондина с по-девчоночьи красивым лицом.
— Ты странная девушка. Мне кажется, этот тип из тех, за которыми девчонки табунами бегают, — заметил Ян.
— Я не знаю. — Ольга тонкими пальцами нервно теребила какую-то веточку, безжалостно обрывая набухающие почки. — Что-то в нем такое… неприятное. Сама не понимаю. Может, все дело в том, что я не люблю слишком красивые лица. По мне, лицо должно быть интересным, все правильное, каноническое — скучно… Понимаешь?
— Это оригинальное художественное видение, — отозвался Ян, наблюдая за незнакомцем.
Блондин постоял немного в отдалении, а потом зашагал прочь, не спеша, словно прогуливаясь.
— А может, все от нервов… — тихо добавила Ольга. — Я сама изменилась за последнее время…
— Конечно, от нервов, — Ян успокоительно улыбнулся девушке и, подняв с земли обломок ветки, запустил в озеро. Ветка приземлилась на ковер тины, видимо, бывший таким плотным, что по нему можно было едва ли не ходить. — Наши страхи рождаются из нашего подсознания. Знаешь, когда я был маленьким, года в четыре, мама рассказывала мне «Панночку» Гоголя. Помнишь момент, где появляется кошка с железными когтями и ползет, стараясь добраться до горла панночки?… Так вот, я слушал ее и представлял это так живо, словно все происходило со мной… А потом мама подобрала котенка. Черного. Я его ужасно боялся, особенно по ночам, когда оставался один, даже плакал, просил не выключать свет. Но папа сказал, что не хочет, чтобы его сын вырос трусом, и тогда я решил отстричь бедному котенку когти, чтобы тот не смог до меня добраться…
— И что же? — Ольга, забыв о своих страхах, смотрела на собеседника с искренним интересом.
— Котенок почему-то был против и ужасно пищал. В общем, я не успел — пришел отец, дал мне подзатыльник и спас котенка. А еще… еще в наказание за трусость он запер меня в гардеробной, у нас в квартире была гардеробная — маленькая, как чулан, и очень темная. Там висели мамины шубы. Я сидел среди них, не решаясь открыть глаза и боясь пошевелиться. Мне все время казалось, что за моей спиной кто-то стоит.