Кондуктор получил деньги, а Самоварная Труба была очень горда тем, что едет по взрослому билету.
И Мадсу и Моне казалось, что трамвай идёт слишком быстро. Вот трамвай остановился на конечной остановке. Самоварная Труба изо всех сил натянула поводок.
Дети пошли точно, как сказала мама, и скоро дошли до дома номер двадцать пять.
— Позвони ты! — сказал Мадс.
— Ладно! — Мона нажала кнопку.
Им долго никто не открывал.
— Может быть, никого нет дома? — Мона даже раскраснелась от этой мысли.
— Подождём — увидим, — сказал Мадс.
Мона позвонила ещё раз. И тут они услышали, как кто-то, шлёпая туфлями, идёт к двери. Наконец им открыла дверь старая дама.
— Ганнибал, да, никак, это ты! — воскликнула она. — Вот хорошо! По правде говоря, я совсем не знаю, что с тобой делать. Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой случилось какое-нибудь несчастье. Это вы его нашли, дети?
— Да, её нашла вся наша семья, — сказала Мона. — Мы нашли её далеко в лесу. Она, бедненькая, была такая голодная и так дрожала от холода. Наверное, поэтому ей очень понравилось у нас дома. Она могла лежать у нас под печкой подряд день и ночь и всё греться. А у вас есть печка?
— Не может быть, — сказал папа. — Здесь что-то другое.
Он был прав. Без трёх минут пять прибежал запыхавшийся Хенрик.
— Хюльда! Хюльда! — кричал он. — Где ты?
Он размахивал руками. В одной руке он держал шляпу, в другой — сухие зелёные веточки, обёрнутые красной креповой бумагой.
— Хенрик, милый, почему ты опоздал? — спросила Хюльда.
— Я совсем забыл, что тебе нужен свадебный букет. А все магазины уже закрыты. Я достал только эти веточки.
— Ты молодец, обо всём позаботился, — сказала Хюльда, взяв у него веточки.
И теперь уже все вместе побежали вниз по лестнице.
Хюльда и Хенрик сели в кабину, а остальные разместились в кузове. Осталась только тётушка Олеа.
— Мне не влезть наверх, — сказала она. — Видно, мне не придётся поехать с вами в церковь.
Но папа помог тётушке залезть в кузов, и Хенрик поехал так быстро, как ещё никогда не ездил.
Ровно в пять часов они были в церкви.
Когда они входили в церковь, мама шепнула Малышке Мортену и Мине, чтобы они вели себя тихо-тихо.
Но всё обошлось благополучно. В церкви было так много интересного, что Мортен был очень занят. И только когда все запели, после того как Хюльда и Хенрик сказали «да», Мортен повернулся ко всем и сказал:
— Тисе! Лазве вы не знаете, сто в целкви нельзя суметь?
Но это было не страшно, потому что в церкви не было посторонних.
Священник поздравил Хюльду и Хенрика, и можно было ехать домой. Теперь квартира Хюльды принадлежала им обоим, и Хюльда прибила к двери новую дощечку, на которой было написано: «Хюльда и Хенрик».
Мадс сбегал наверх, привёл Самоварную Трубу, и праздник начался. Хюльда напекла много вкусных пирожных и приготовила очень красивые бутерброды с яйцами и колбасой.
Самоварная Труба сидела под столом, и все дети умудрились положить по кусочку колбасы ей прямо в рот.
Самоварная Труба считала, что свадьба удалась на славу.