Рука, протягивавшая деньги, опустилась. Тамара подняла ресницы, с недоверием глядя на гостя. Наконец убрала деньги обратно в книгу.
– Еще более странно, – сухо произнесла она. – Не понимаю… Вы что – были с ней знакомы?
– А вы?
Она не ответила, всем своим видом давая понять, что сперва хочет выслушать его. В конце концов Олег признался, что не был знаком с той женщиной. Они встречались всего дважды – оба раза случайно. Во второй раз он видел ее уже мертвой.
– Значит, вы видели, как она раскладывала рекламу по книгам, – задумчиво произнесла Тамара. Доверия в ее голосе по-прежнему не было, но тон несколько смягчился. – Да, она это делала иногда. По моей просьбе. У меня у самой нет времени на это. Уроки…
И, помедлив, добавила:
– Но странно, что вы столкнулись еще раз… В таком месте, в такой час…
– Вот об этом-то я и хотел поговорить.
Встретив ее непонимающий взгляд, он вкратце объяснил, что сам-то оказался в том месте не случайно. У него было назначено свидание.
– С женщиной, – добавил он. – Но она не пришла вовремя, опоздала больше чем на час. А за этот час случилось многое… Погибла ваша…
Тамара неожиданно поднялась из-за стола:
– Моя свекровь. То есть бывшая свекровь. Хотите чаю?
Через десять минут Тамара принесла с кухни две большие кружки, поставила их на стол. Она не спрашивала, нужен ли сахар, не налить ли молока. Видно было, что она предложила чай не из любезности, а просто машинально. «Или чтобы успеть прийти в себя», – подумал Олег, разглядывая в кружке свернувшиеся, плохо заваренные чаинки.
– Я не знаю, что она там делала, – сказала Тамара, доставая сигареты. – И милиции тоже сказала, что не знаю. В общем-то они бы ко мне и не пришли, если бы не визитки. Они были в сумке у Маши.
Она закурила, взгляд сосредоточился на какой-то невидимой точке. Олег, не прикасаясь к своей кружке, молча ждал. Наконец Тамара очнулась:
– Самое жуткое, что она в последний раз заходила ко мне в тот самый день. После полудня, чтобы взять новые рекламки. Старые у нее закончились. У меня был ученик, мы даже поговорить толком не успели… Так, обменялись парой слов… Я ведь не знала, что случится ночью!
Она вздохнула:
– Милиции я тоже про этот визит рассказала. Ведь это нужно, чтобы найти убийцу. Только не знаю, какой в этом смысл. Она выглядела как обычно, говорила только о погоде. О том, что скоро пойдет снег. А у нее был ревматизм, для нее перемена погоды всегда была большим горем. Осенью и зимой она болела. А летом… Выглядела моей ровесницей. Летом вы бы ее просто не узнали.
Тамара говорила очень тепло, а Олег слушал и удивлялся. «Называет свекровь, да еще бывшую, просто Машей… Заботится о ее болезнях. Редкий случай».
– Значит, у нее был ревматизм? – спросил он, когда Тамара замолчала. Из всего рассказа его заинтересовал только один момент.
– Да, застарелый. Иногда она страшно мучилась.
Он ничего не ответил, но Тамара сама угадала его сомнения:
– Вот-вот, я подумала о том же! Для ревматика не так уж полезна ночная прогулка, да еще по берегу пруда, на таком ветру. Ветер был ужасный, у меня всю ночь дрожали стекла. Окна на север…
– Так зачем же она туда пошла?
– Вы меня спрашиваете? – Тамара погасила сигарету, едва докуренную до половины. – Это уж милиция разберется. Надеюсь… А вас вызывали?
– Нет, слава богу, – машинально ответил он.
– Но это же вы ее нашли!
– А зачем меня вызывать? Чтобы я это подтвердил? Может быть, все еще впереди, конечно.
Тамара кивнула:
– Да, удовольствие среднее. Почему-то сразу чувствуешь себя преступником, верно? Хочется оправдываться. А в чем? Больше всего им не понравилось, что я даю частные уроки. Лицензия у меня есть, но боюсь, что налоговики все равно придерутся. Сами понимаете, я не обязана докладывать им о каждом ученике. И вообще, когда лицензия кончится, я, наверное, не буду ее продлевать… Найду работу в офисе.
– Потому что больше некому распространять вашу рекламу?
Ее глаза снова сузились, превратившись в темные щелки:
– Не шутите на этот счет, пожалуйста! Маша помогала мне просто так, хотела быть полезной. Да, я попросила ее об этом, но во всяком случае обошлась бы и без нее! Она сама настаивала, чтобы я что-то ей поручила.
И, видя, что гость молчит, Тамара добавила:
– Вас, кажется, удивляют наши отношения? Мы с ней дружили. Просто дружили. С самого начала, как я с ней познакомилась. И когда я развелась, она очень боялась, что я и с ней не захочу больше видеться. Наверное, потому и разносила эти рекламки. Она была очень одиноким человеком. Почему-то ни с кем не могла сблизиться, подружиться… А вот со мной у нее получилось. Можно сказать, я была ее единственной подругой. Остальные считали ее… Странноватой.
И неожиданно резко спросила, не хочет ли он еще чаю? Слово «еще» было подчеркнуто, и Олег понял, что его попросту выставляют. Он отодвинул нетронутую кружку, поблагодарил, встал. Тамара сделала слабую попытку вернуть ему деньги. Было видно, что ей не хочется с ними расставаться. Олег отказался:
– Не нужно, я занял у вас даже больше часа. Но просьба у меня есть.
– Да?
– Скажите, она жила со своим сыном?
Тамара удивилась:
– Конечно. А почему вы…
– Вы не могли бы дать его адрес? Или хотя бы телефон?
После короткой паузы женщина записала ему и то и другое на клочке бумаги. И попросила не ссылаться на нее, если они все-таки встретятся с Валерой.
– Еще подумает, что я ищу повода для встреч, – сквозь зубы произнесла она. – Нам и так придется увидеться. На похоронах.
– А вы его не спрашивали, зачем его мать той ночью ушла из дома?
Тамара уже отпирала входную дверь. Обернувшись через плечо, она бросила, что будь ее воля – она бы и вовсе не обмолвилась с ним ни словом. Так что задавать какие-то вопросы – не в ее интересах. И вдруг, захлопнув уже открытую дверь, она прямо посмотрела на гостя:
– А все-таки почему это так вас волнует? Она же вам совершенно чужая! Вы все-таки не из милиции, нет?
Ее рука, придерживающая дверную ручку, заметно подрагивала. Но голос прозвучал ровно и чисто. Олег покачал головой:
– Я не из милиции. Мы с вами в каком-то плане коллеги. Я переводчик.
На губах Тамары медленно расцвела улыбка. Она даже в лице изменилась:
– Почему же вы не сказали? Хотя я сразу догадалась, что вы имеете отношение к языкам. Такое своеобразное произношение… Ну так почему?
– Я буду с вами откровеннен, – решился он. – Меня это тревожит, потому что я боюсь, что вместо вашей свекрови хотели убить мою подругу. Это она должна была оказаться на той лавочке, понимаете? Она просто опоздала.
– Вы думаете, это ошибка? – прошептала она. – Но как это может быть? Вашей подруге угрожают?
– Если вы не расскажете об этом милиции, я сознаюсь. Да, угрожают.
Она неожиданно положила руку ему на локоть:
– Я ничего не расскажу. Но вы бы сами сходили, рассказали! Ведь это может быть опасно! Машу застрелили – невероятно! Оказывается, вот оно что! А я все думала – как такое могло произойти! У нее ведь нет врагов, да еще вооруженных!
– Совсем нет? – упавшим голосом спросил Олег. Его догадка подтверждалась… Но никакой радости он не испытывал.
– Совсем, – нерешительно сказала Тамара. – Боже мой, я не могу утверждать… Но чтобы убить человека, нужно иметь веские причины. Правда? Я не верю, что это сделала уличная шпана… Они бы избили, ограбили, зарезали…
– Я тоже не верю. Но… – Он цеплялся за соломинку. – Может быть, она кого-нибудь боялась?
– Боялась?
– Да. Знакомая продавщица в магазине сказала, что давно заметила вашу свекровь. Она постоянно заходила к ней в отдел. И как-то, в октябре, ваша родственница вдруг чего-то сильно испугалась. Так сильно, что даже уронила книгу… Тогда и выяснилось, что она кладет туда ваши визитки. И еще это было похоже на сердечный приступ. Это мог быть приступ?
– У нее было вполне здоровое сердце. Небольшие шумы, но не больше. Несмотря на ревматизм.
– Тогда она кого-то испугалась. Кого?
Ответ Тамары его поразил. Она ответила, что ее бывшая свекровь боялась всех.
– Всех?!
– Да, всех подряд. Кроме сына, нескольких родственников. И меня, конечно. Она вообще боялась жизни. Боялась заболеть, обнищать, попасть под машину, поссориться с соседями, лишиться жилья, семьи… – В ее голосе зазучало глухое отчаяние. – Она могла уронить книгу просто потому, что ей почудилось, будто ее накрыли. Вы понимаете?
Олег кивнул.
– Маша была так мнительна, что часто выдумывала себе проблемы. Говорила, что сегодня с ней кто-то не поздоровался во дворе – в чем она провинилась? Жаловалась, что сын почти с ней не разговаривает. А он вообще молчун. Если у меня не было лишней минуты, чтобы с ней пообщаться – а у меня вообще мало времени, – она решала, что я за что-то на нее обижена. У нее тогда было такое лицо, что плакать хотелось.
Олег был потрясен:
– Она была настолько нервной? И при этом пошла ночью в такое безлюдное место?
– Да-да-да! – Тамара была взволнованна и уже не пыталась этого скрыть. – Когда я услышала, где ее нашли, я не поверила! Зачем она туда пошла?!
Внезапно дверь приоткрылась – с наружной стороны кто-то сильно ее потянул на себя. Тамара слабо ахнула и выглянула. На лестничной клетке стоял молодой парень.
– Заходи, сейчас начнем, – женщина пропустила его в квартиру и поманила Олега наружу. Прикрыв дверь, она шепотом попросила позвонить ей, если он что-нибудь выяснит. Ведь он пойдет туда, к Маше? Сама она не может… Не хочет… Не те отношения с бывшим мужем. Он обещал ей позвонить и попрощался.
«Значит, никаких врагов. Тихая, робкая женщина, очень одинокая, всегда готовая оказать услугу, – думал он, спускаясь по лестнице. – Значит, никаких криминальных знакомств. Никаких друзей с пистолетами». Делать нечего – приходится признать, что ее перепутали с Ниной. Подвело пальто с таким же воротником, и еще темнота, прическа, цвет волос… «Я прав, Нине придется об этом задуматься. Она же просто могла не заметить, что муж подслушивает наш разговор по телефону». Время и место она назвала сама – Олег точно это помнил, потому что еще очень удивился ее странному выбору. Ее голос мог быть ясно слышен тому, кто хотел слышать. Но кто-то слышал – это ясно. И ее снова хотели убить.
Спустившись еще на один пролет, Олег приостановился. Его поразила одна мысль. Может ли муж не узнать в темноте собственной жены, да еще подойдя к ней вплотную? Мог ли он принять ее за другую? «Чушь. Она проводила мужа в аэропорт, посадила в самолет. И не станет солидный бизнесмен мараться в крови. Это черная работа, он поручил ее кому-то другому».
Он открыл дверь подъезда, вдохнул воздух – свежий, зимний, пахнущий замерзшим чистым бельем, которое вносят в дом с балкона. «И все-таки я к нему съезжу, – подумал Олег. – Зачем-то же эта женщина поехала ночью на Чистые пруды. Это последний шанс. Пока я его не использую, я не могу обвинить мужа Нины. Она мне просто не поверит. Потому что не хочет верить».
* * *Он позвонил Валерию из машины. Перед этим включил печку, немного согрелся. Его почему-то знобило – то ли от волнения, то ли он начинал заболевать. Но о такой возможности Олег даже думать не хотел. Не говоря обо всем остальном, над ним висел неоконченный перевод. «Буду работать всю ночь, – решил он и набрал номер.
Ему ответил женский голос, и он решил, что ошибся. Ведь Тамара сказала, что ее бывший муж жил с матерью, а та была мертва. Но он вовремя опомнился, позвал Валерия и через некоторое время уже говорил с ним.
Олег не стал представляться как знакомый Тамары. Он вспомнил, что та сперва приняла его за сотрудника органов, и теперь рассчитывал на то же самое. По крайней мере, его впустят в дом. Но и лгать открыто он не хотел, поэтому просто сказал, что хочет поговорить с Валерием о его покойной матери.
– Приезжайте, – после заминки ответил тот и повесил трубку. Адрес он не сказал – значит, был уверен, что звонят из милиции. У него наверняка уже побывали. Олег был там через час – пришлось ехать через центр и он несколько раз попадал в пробки.
Дверь открыла женщина – точнее, совсем еще молодая девушка. Он взглянул ей в лицо, а отвернувшись, тут же его забыл. Это было бледное, чуть припухшее, невыразительное лицо, из которых, кажется, и состоит вечерняя толпа в метро. Олег даже не заметил, какого цвета у нее волосы, и только когда она заглянула в комнату, разглядел. Темно-русые.
Валерий принял его настороженно. Правда, позвал в комнату, пригласил гостя сесть, но держался так, как будто вынужден был все это делать. Олег окончательно убедился, что его принимают за одного из представителей закона.
– Вы нашли что-нибудь? – спросил Валерий.
– Нет. Но я хотел вас кое-о чем спросить.
– Спрашивайте, – окончательно угас хозяин.
Олег впервые в жизни оказался в ситуации, когда его принимали за другого. Да еще и за сыщика. Сперва он колебался – может быть, это является нарушением закона? Но потом приказал себе не думать об этом. Он ведь не подделывал удостоверений, не говорил, что пришел из милиции. Это сам Валерий так решил.
– Скажите, у вашей матери были враги? – спросил он, решив не тратить времени на подходы.
Валерий удивился:
– Вы же спрашивали. Я уже сказал, что нет.
– А вы подумайте еще.
– Да какие у нее могли быть враги? Она не работает, находится на пенсии по инвалидности. Почти все время сидит дома. – Сын по привычке продолжал говорить об умершей в настоящем времени. – Какие у нее могут быть враги?
– Может быть, ей кто-нибудь завидовал? Кто-нибудь ее ненавидел?
– А чему завидовать? – Тот красноречиво обвел взглядом довольно скудную обстановку. – Этому, что ли? Квартира маленькая, живем тут втроем.
Олегу очень хотелось бы узнать, кто была та невыразительная особа, только что заглянувшая в комнату, но спросить он не решился. Сожительница – ясное дело, раз тут живет. Тамара ничего о ней не сказала, но может, ей просто неприятно было касаться этой темы. «Однако! Променял такую интересную женщину вот на это… Хотя кому что нравится».
Валерий тем временем продолжал перечислять все причины, по которым у его матери не могло быть врагов. В самом деле, выходило, что покойнице скорее могли сочувствовать, чем завидовать. Достаток в семье был невысокий, ни машины, ни дачи не водилось.
Здоровье у его матери тоже было неважное. Мужа потеряла уже давно – скончался от инфаркта.
– А почему ваша мать, со своим ревматизмом, вдруг отправилась на такую странную ночную прогулку – можете предположить?
Валерий вздохнул:
– Я же говорил – не знаю. Она мне ничего не сказала, когда уходила.
И бросил на Олега косой, неприязненный взгляд. В этом взгляде было написано, что он терпит расспросы, потому что вынужден это делать. Но считает, что гость занимается глупостями. Олег и сам чувствовал себя не слишком уверенно. Если его попросят показать удостоверение, он пропал. Пожалуй, этот парень еще и милицию вызовет.
– Во сколько она ушла из дому? – торопливо произнес Олег. Главное, не дать ему возможности самому задавать вопросы.
– В начале одиннадцатого.
– Вечера?
Тот прямо посмотрел на него:
– Понятно, что вечера. Вы же спрашиваете, когда она ушла в последний раз?
– Днем она тоже куда-нибудь уходила?
– Не знаю, я в тот день был на работе допоздна. Когда я пришел, она была дома. Лики тоже не было.
«Зовет ее уменьшительным именем. Точно, жена или сожительница».
– Она и раньше уходила из дома в такое позднее время? – спросил Олег. – Я имею в виду вашу мать.
Тот ответил, что она уходила когда и куда ей вздумается. Когда она уходила тем вечером, он ее спросил, куда это она собралась.
– Мама что-то пробормотала, мол, хочет пройтись. Перед сном. Она плохо спала.
– Ей звонил кто-нибудь перед тем, как она ушла? Или после того?
Он ответил, что матери вообще никто не звонит. То, что рассказала Тамара, подтверждалось. Покойная явно была очень одинока.