Единственным человеком, кто раскричался и стал выражать недовольство, был мой дед. Он требовал немедленно выгнать из дома больных – еще, мол, не хватало подхватить какую-то прилипчивую дрянь от этих пришлых! Мой резкий отказ настолько разозлил деда, что тот ушел из дома, хлопнув дверью – мол, я лучше буду жить в своем бедном старом доме, чем рядом с такими вот заразными больными! А у тебя, внученька безголовая, дескать, не только сердца, но и ума совсем нет, раз тащишь в дом всю грязь, какую только встретишь на пути!
Что ж, дед ушел – и ладно, хотя бы не мешает, под ногами не путается и не ворчит постоянно. Я же наняла для своих невольных гостей не только сиделку, но и служанку, да и сама вечерами торопилась домой, стараясь надолго не задерживаться на работе. Вернее сказать – я летела домой, как на крыльях, зная, что вновь увижу этого парня, и потому все свое свободное время старалась проводить с матерью и сыном. Возможно, это прозвучит наивно, но я совсем не боялась заразиться – не знаю почему, но была полностью уверена, что эта беда мне не грозит. Больше того: я была невероятно счастлива уже просто оттого, что Евгар находится рядом со мной.
Надо сказать, что мать с сыном, впервые оказавшись в моем доме, вначале не просто стеснялись, но даже побаивались меня, но очень скоро перестали дичиться, а когда Евгар стал мне улыбаться – не поверите, но тогда я чуть не запрыгала от радости.
Скажете, что это глупое поведение с моей стороны? Наверное, так оно и есть, только раньше я никогда не испытывала подобного ощущения всепоглощающего счастья, и даже не представляла, что оно вообще возможно, и особенно было удивительным, что это случилось со мной. Проценты от сделок, выручка от продаж, выгодные вложения – все рационально и подчинено строгим законам, а тут... Здесь нечто иное, чему нет названия, но этому невероятному чувству хочется подчиняться без раздумий. А еще в этом случае не ищешь каких-то там возможных выгод, просто хочется быть рядом с этим человеком, видеть его, а заодно понимать, как это хорошо – хоть разок потерять голову!
Шли дни, и я все больше и больше привязывалась к этому удивительно красивому парню, а потом уже и вовсе не представляла, как смогу жить без него. А что – нам обоим по девятнадцать лет, пора уже обзаводиться семьей... Чего уж там скрывать – это я сделала первый шаг, едва ли не сама предложила руку и сердце.
Мне кажется, что мать Евгара обо всем догадалась даже раньше меня, а возможно, и раньше него. Не могу сказать точно, как она ко мне относилась, но против нашего брака она точно ничего не имела. А вот сам Евгар... Тогда мне казалось, что я ему нравлюсь, хотя, допускаю, что для него наш союз просто был способом вырваться из бедности. Впрочем, в то время об этом я не задумывалась, для меня куда важнее было то, что этот парень навсегда будет со мной.
Свадьбы, как таковой, у нас не было – мы просто обвенчались в храме: в то время Евгар только-только стал выздоравливать, тут уж не до веселья, тем более что его мать никак не шла на поправку. И потом, я хорошо представляла, что скажут в Торговом союзе о нашем браке, так что чем меньше будет шума, тем лучше. А впрочем, чего там представлять, и так все очень скоро стало понятно – вначале никто не поверил тому, что я вышла замуж, да еще за человека, у которого, как говорится, ни кола, ни двора. Те, кто впервые слышал об этом, просто отмахивались от подобной новости: мол, не говорите ерунды, Стылая Лен на такую глупость не способна – слишком расчетлива и равнодушна! Зато когда я сама подтвердила слухи...
Ох, что тут началось! Кажется, эта новость какое-то время была главной темой для обсуждения во всем городе: богатая девица вышла замуж за нищего! Но даже не это казалось самым невероятным, удивляло другое: Стылая Лен, которая считалась едва ли не бесчувственной – и вдруг оказалась способна на такое! Вот если бы состоятельный купец в солидном возрасте женился на бедной молодой девушке – это бы никого не удивило, дело обычное, а тут... Неужто у девки в голове что-то перекосило?! Надо же, а со стороны вроде и не заметно... Хотя, если вдуматься, то у этой ухватистой особы наверняка имеется какой-то расчет, или же вполне может оказаться так, что этот парень в будущем должен получить немалые деньги... А что, на Стылую Лен это очень похоже!
Разговоров и предположений было высказано немало, только почему-то никто не подумал о том, что я просто хочу быть рядом с тем человеком, за которого решила выйти замуж. В наш дом зачастили гости, всем хотелось увидеть того, ради кого Стылая Лен махнула рукой на выгодный брак.
Уж не знаю, о чем думали мужчины, глядя на Евгара, но их жены, в отличие от своих мужей, враз все поняли правильно: дескать, господа хорошие, неужто вам самим не ясно, что девка просто влюбилась без памяти, а потому и кинулась в этот брак, словно в омут головой!? Это почти у каждого из вас, дорогие наши мужчины, на уме одни деньги с расчетами, да и вряд ли кто способен на столь безрассудный поступок, а вот многие из баб на подобную глупость вполне могут пойти! Повнимательней на Стылую Лен поглядите, и враз поймете, отчего она замуж выскочила! Мол, в такого красавца грех не влюбиться, и потому-то девка от счастья чуть ли не дурная ходит, а то, что ее молодой муженек не совсем здоров – так если будет на тот воля Светлых Небес, то парень поправится! И вообще, этой бабе можно позавидовать – такого красавчика себе отхватила, аж завидки берут! Где хоть его и нашла... Глянь о стороны – просто молодой Бог, сошедший с Небес! Впрочем, если на то пошло, то подобные опрометчивые поступки – это у них семейное: вспомните, что ее сестрица в свое время тоже от хорошего мужа удрала невесть к кому! Правда, ничего хорошего из этого не получилось...
Уж не знаю, как мужья отнеслись к словам своих жен, но вскоре стало понятно общее мнение: даже Стылая Лен, эта расчетливая и холодная особа, оказывается, в кое-каких вопросах может быть такой же дурой, как все остальные бабы. Во всяком случае, у нее, похоже, есть сердце, раз она предпочла любовь деньгам... Ну, характеристика не хуже и не лучше остальных.
Зато мои сестры, а с ними и дед, здорово рассердились: как это я осмелилась выйти замуж за какого-то нищего, когда вокруг полно богатых мужчин?! Что, мол, глупее поступить не могла?! Ну, тут все понятно: сестер интересовало только одно – как бы после моего замужества не уменьшилось количество тех золотых и серебряных монет, что я выделяю им на проживание, а деда еще и всерьез разозлило то, что в доме появится новый хозяин – все же за долгие годы проживания он привык тут командовать. Пришлось доходчиво пояснить дорогим родственникам: каждого из вас благодарю за высказанное мнение, но я уже давно большая девочка, и в своей жизни разберусь сама. Надо сказать, что подобное пояснение им совсем не понравилось, но я решила не обращать особого внимания на рассерженные лица родни. Можно подумать, им ранее многое нравилось во мне или в моих поступках...
Впрочем, претензии разгневанных сестер меня особо не трогали – им все одно не понравился бы любой мой выбор. А вот недовольный дед, пожив недолгое время один, вскоре вернулся назад – находиться в своем старом доме у него не было ни малейшего желания, и к тому же за долгие годы обитания в богатом доме зятя он привык к обеспеченной жизни, отказываться от которой ему никак не хотелось. Правда, с той поры дед долгое время старался делать все, чтоб не встречаться с Евгаром, а меня невзлюбил еще больше. Ну, на вечно недовольную физиономию деда я старалась не обращать внимания: человек уже в возрасте, ему многое не нравится, так что хочешь – не хочешь, а надо терпеть.
Мать Евгара умерла через полгода после нашей свадьбы, а вот на исцеление мужа у меня ушло почти три года. Лекари, бабки-травницы, знахари, целители, лекарства из дорогих иноземных трав... Болезнь то отступала, то появлялась вновь, но все же нам удалось с ней справиться. И хотя Евгар выздоровел, ему все одно ни в коем случае было нельзя простужаться, а не то хворь могла вернуться вновь. Спиртное парню было запрещено категорически, да и питаться ему следовало не абы как, а очень хорошо, причем едва ли не строго по расписанию.
Евгар, и без того удивительно красивый человек, выздоровев, стал еще краше. От него, можно сказать, глаз было не оторвать. Когда мы с ним куда-либо отправлялись вдвоем, то я постоянно ловила восхищенно-завистливые женские взгляды, со всех сторон устремленные на нас. Разумеется, я радовалась тому, что у меня такой красивый муж, но в то же время в сердце нет-нет, да появится ревность – вон их вокруг сколько, баб, которые глаз с Евгара не сводят! Таким только дай намек – враз законную жену в сторону отодвинут!
Хм, вообще-то так оно и случилось...
А, ладно, хватит вспоминать о прошлом, да и я вроде успокоилась. Глаза снова закрываются, так что стоит выспаться, а завтра... Ну, а с остальным понемногу разберемся.
Глава 3
Я стояла у борта корабля и смотрела на небольшую стаю дельфинов, плывущих неподалеку от корабля в чистой голубой воде. Разумеется, я и раньше видела этих удивительных созданий, но когда они оказываются так близко от тебя, то выглядят совершенно иначе – красивые, стремительные, и в то же время добрые, а еще – о диво!, разумные. Недаром при виде этих то ли рыб, то ли животных хочется улыбаться, и невольно забываешь обо всем плохом.
Только что я закончила вести богословскую беседу с отцом Витором и отцом Арном, а потому сейчас мне стоило немного перевести дух от их проповедей и поучений. На борту «Серой чайки», как и положено при поездке в Зайрос, находились двое служителей Святой церкви – без их присутствия корабли в ту страну сейчас не отправляются. Причина подобного распоряжения властей мне неизвестна, но глядя на наших священников, вернее на их постные лица и потертое облачение, можно было предположить, что этих неприметных священнослужителей прихватили на корабль из какой-нибудь занюханной церквушки, как говорится, только для галочки, то бишь для того, чтоб соблюсти условия властей. Вон, даже моряки косились на них со смесью неприязни и насмешки.
Почему? Да просто глядя на святых отцов, отчего-то создавалось стойкое впечатление, что перед нами два закоренелых неудачника, удел которых – крохотная церковка в глухом захолустье, где имеется всего лишь два-три десятка прихожан. Понятно, что дорога на корабле в Зайрос и обратно будет для них самым захватывающим приключением в жизни, о котором они будут вспоминать до конца своих дней, восхищаясь собственной храбростью и отвагой. Каждому из святых отцов было около тридцати лет, и они даже чем-то смахивали друг на друга: среднего роста, худощавые, немного суетливые, чуть неловкие, с одинаково благочестивым выражением на лице и деревянными четками в руках. А еще они в любую свободную минуту пытались наставлять на путь истинный матросов, которые, по мнению этих служителей церкви, давно погрязли в грехе и неправедности. Хм, если так и дальше пойдет, то, не исключаю, что матросы «случайно» окунут благочестивых отцов в воду, причем сделают это не единожды, и вряд ли служители церкви сумеют дать крепким морякам хоть какой-то отпор.
Если откровенно, то из этой парочки отец Витор нравился мне немного больше – ростом чуть повыше своего собрата, да и внешне несколько привлекательней. Еще отец Витор был довольно разговорчив, а уж тексты длинных молитв или жития святых цитировал по памяти едва ли не по часу, причем без остановки. Но все одно оба наших священника отчего-то напоминали серых мышей, которые только что не шмыгают под ногами, появляются там, где их никто не ждет, выслушивают и вынюхивают все, что происходит на корабле.
Что же касается меня, то я с определенной долей настороженности относилась к этой паре, хотя внешне старалась этого не показывать – вряд ли Пес Веры возьмет на корабль двух раззяв или законченных недотеп. К тому же у обеих уж очень правильная речь, неприсущая затюканным провинциальным священникам, да и взгляд довольно цепкий, благостности в нем маловато.
Павлен, он же Пес Веры, сейчас изображал из себя обычного матроса, и ко мне даже близко не подходил, но могу поспорить, что этот человек держит меня под постоянным надзором. Работы на борту хватало, да и жил он в кубрике вместе с остальными моряками. Ну и хорошо, а не то в глубине души я все же испытываю по отношению к Псу Веры некую настороженность – на то они и инквизиторы, чтоб при общении с ними держать ухо востро.
Впрочем, за время пути еще успею разобраться с этими Божьими слугами, а пока лучше постоять и посмотреть на дельфинов. К тому же день сегодня чудесный, на небе редкие тучки, легкий ветерок, солнце не палит, а греет... Я так давно не стояла просто так, любуясь красотой мира, вечно куда-то торопилась, пыталась все успеть... Как же вокруг хорошо, душа просто отдыхает!
Краем глаза заметила, что на палубе показался матрос, который, увидев меня, отпрянул в сторону, и попытался, было, спрятаться. Поздно, я его уже заметила.
– Якуб, ты долго еще намерен хорониться от меня во всех углах? – не отводя взгляда от дельфинов, поинтересовалась я, не повышая голоса. – А ну, мерзавец, иди сюда. Предупреждаю, что играть с тобой в догонялки я не намерена. Если вновь прикинешься, будто меня не слышишь и не видишь, то я обращусь к капитану, и тебя ко мне чуть ли не за ухо притащат.
Два раза повторять не пришлось, ко мне неохотно подошел рыжеволосый парень лет двадцати пяти. Не сказать, что красавец, и лицо усеяно веснушками, но, тем не менее, довольно симпатичный. Вряд ли надо быть очень проницательным человеком, чтоб понять – больше всего на свете этот человек не хотел бы встречаться со мной.
– Здравствуйте, хозяйка... – неохотно пробурчал он, отводя взгляд в сторону.
– Хорошо, Якуб, что ты хотя бы не утверждаешь, будто рад меня видеть... – усмехнулась я. – Заметила, как ты при моем появлении на корабле чуть ли не испарился с палубы, и уже четвертый день прячешься, причем чуть ли не по щелям.
– Да лучше б я испарился!.. – горестно вздохнул парень. – Или утопился...
Передо мной стоял тот самый приказчик, которого я уволила за растрату, и теперь он вовсю пытался изобразить на лице спокойствие и невозмутимость, но это получалось у парня из рук вон плохо. Вообще-то ему было, чего опасаться – увы, но получить назад хоть что-то из тех денег, что он пустил на свои развлечения, мне так и не удалось, а сумма там была, надо сказать, очень даже немаленькая. Причина этому была весьма серьезной: мало того, что Якуб запускал руку в мою кассу, у него еще хватило ума занять деньги у двух ростовщиков, предоставив им в залог родительское имущество. Не стоит говорить, что и эти деньги мой бывший приказчик потратил на веселую жизнь. Когда же стало известно, что я выставила вон этого воришку, ростовщики враз потребовали назад все свои деньги (естественно, с набежавшими процентами), а для начала наложили арест на все имеющееся у них в залоге добро, и в результате я осталась ни с чем...
Правда, на этом история не кончилась: продажа всего залога, то бишь родительского дома и торговой лавки, не сумела полностью покрыть взятые у ростовщиков немалые деньги, после чего Якуб исчез в неизвестном направлении. Теперь господин Трайбис, папаша этого безголового дурня, сидит в долговой тюрьме, тщетно надеясь на то, что сынок его вызволит. Почему именно сынок? Да потому что от ростовщиков вряд ли хоть кто-то дождется жалости или сочувствия.
– Объясни мне, олух, как ты оказался на этом корабле? – этот вопрос сейчас интересовал меня больше всего.
– А что, разве не ясно? – только что не окрысился парень. – Нанялся.
– Слышь ты, павлин ощипанный, а вот хамить мне не следует... – посоветовала я. – Иначе сию же секунду окажешься за бортом, будешь принимать освежающую ванну среди моря-океана. Такое плавание, а заодно и прием внутрь соленой воды в неограниченном количестве очень, знаешь ли, способствует просветлению ума и успокоению нервов. Надеюсь, плавать ты умеешь, а нет – надейся на то, что дельфины не дадут утонуть. Говорят, эти благородные создания спасают даже некоторое дерьмо, плюхающееся на поверхности. Потом я крикну о том, что за бортом оказался человек, и тебя, конечно, вытащат, после чего нам придется объясняться с капитаном...