– Ничего я на себя не оттягивала, – проворчала Настя. – Я просто… ну сделала Серену невидимой для чудовища.
– А себя сделала самой яркой для него? – уточнил Костин и сам себе кивнул в ответ. – И он большую часть своей ментальной мощи на тебе сосредоточил?
Настя промолчала.
– То-то я себя полной дурой чувствовала, – невесело хохотнула Серена. – Это оказывается, чтобы монстр только умным по мозгам стучал. А я для него пустым местом казалась. Ладно, проехали. Как ты его добила?
– Ты своим мечом сильно ослабила монстра, – сказала Настя, – а главное, отвлекла его внимание. Я почувствовала, что он уже не сбежит, не телепортируется. И у меня появилось немного сил и времени, чтобы запустить пригоршню шариков под землю. Ну и все.
– Не все! Если ты там свои камешки использовала, значит, монстра в клочья должно было разнести и нам рядом никак нельзя было оставаться. Ты меня что, на себе тащила?
– Не такая ты и тяжелая.
– Угу. А щупальце… Как его отбила?
– Щупальце по нам ударило, когда мы были под плотным куполом, а тут Лис его отстрелил. В отличие от того, что было в Долине, оно само по себе не умело нападать. А так в точности такое же. Эльза вон не нарадуется.
– Да, – действительно радостно откликнулась Эльза, – я, кажется, поняла, что нужно добавлять для получения такой прочности. А вы наверху такие кучи трухи от монстра оставили с нужными элементами, что можно открывать большой завод.
– Отставить разговоры, – перебил ее полковник Ковалев. – Всем участвовавшим в бою – сутки отдыха. Именно отдыха! Спать, купаться, отъедаться! И чтобы через сутки как малосольные огурчики были у меня.
– Зелеными и с пупырышками? – очень серьезно спросил Серегин.
– Готовыми к употреблению, – рассмеялся в ответ полковник.
– Извините, товарищ полковник, – встала Настя. – Никак не выйдет сутки отдыхать. Чих говорит, что завтра можно Семена нести на лечение.
– Володя, – обратился полковник к майору, – скажи мне, плиз, как можно такими войсками командовать, где то дети начинают распоряжаться, то вообще медведи?
– Ты спрашиваешь меня, можно ли командовать лучшими в мире войсками? – сделал большие глаза Кузьмин.
– Ладно, проехали. Так он по этому вопросу отлучался? А то я уж было решил, что он от драки отлынивал.
Чих обиженно заворчал.
– Ты, папа, его еще дезертиром объяви. Кстати, в победу он свой вклад тоже внес. Это у него я научилась от ударов по мозгам защищаться. Долго ничего не получалось, зато в самый страшный момент… Ну ты понял.
– Понял. Идите спать, детки. У вас для отдыха лишь ночь осталась, но она вся впереди.
13
По поводу ночи полковник явно ошибся. Суматоха поднялась, когда на улице еще светло было. Но в пещере, понятное дело, было темно, как всегда, лишь дежурные свечки кое-где потрескивали, так что все успели угомониться. Вымотались до предела, и кому выпала возможность, дрыхли без задних ног. Остальные, которых было немного, все оказались при деле.
Тем не менее нашелся тот, кто переполошил всех.
В Спальном гроте раздался треск. Негромкий, но настолько выпадающий из числа привычных шумов, что пробудил мирно спящих. Естественно, все кинулись на источник шума. Шумел и потрескивал Семка. За него беспокоиться почти перестали, уверились, что до завтрашнего дня с ним уже ничего не произойдет, вот и оставили без ночной сиделки. Впрочем, и до этого неотлучно при нем никто не дежурил, но несшие вахту проверяли состояние каждый час. А тут едва ли не забыли, что человек находится в очень уж необычном состоянии. А тот возьми да и напомни о себе.
Лежал Семка неподвижно, как ему и полагалось по состоянию здоровья, но от него шел сильный запах лимона и треск шел тоже от него. Все впали в легкий ступор, тем более что большинство толком еще не оправилось от дневных бурных событий. Первой пришла в себя Алена и коснулась Семеновой руки. От локтя к ладошке промелькнула голубая искорка, вновь послышался треск, и к лимонному аромату примешался легкий запах озона.
– Током бьет, – сказала Алена то, что и так всем было ясно.
– Может, обиделся на тебя? – такую явную глупость, конечно же, сказала Юстина.
– Кто его знает. Сама потрогай.
Юстина безбоязненно потянулась рукой, но на всякий случай тронула Семку за другой локоть.
– Ой! Значит, не обиделся.
– Ага, на меня мог обидеться, на тебя ни в коем случае.
– На нем электричество скопилось, – Войцек отчаянно зевнул и бесцеремонно постучал товарища по лбу. – Кожа вон совсем деревянная и жесткая. Мог наэлектризоваться.
– Войцек прав. Давайте я его разряжу, – предложила Серена.
Это помогло. Семен перестал искрить, и даже запах лимона исчез. Все отправились спать на свои места.
Позасыпали мгновенно, но были повторно разбужены чьим-то воплем. Большинство на это, пожалуй, не стали бы отвлекаться и поднимать головы, но сквозь веки пробивалось яркое сияние.
Приятное взгляду оранжевое с желтым, оно излучалось из-под свода. Заспанные глаза не могли сквозь него рассмотреть источник странного оптического явления, но волны лимонного запаха, доносившиеся оттуда же, заставили осмотреть ложе Семена Анатольевича Кольцова. Оно было пусто.
– Сейчас грохнется, лунатик несчастный, – сердито прокомментировал нештатную ситуацию Беркут. – Вдребезги пополам разобьется, тут метров десять будет.
– Ничего ему не будет. Даже если шмякнется. Он сейчас очень крепкий.
– Так ты, Войцек, полагаешь, пусть себе висит?
– Нет, – как всегда очень серьезно ответил Кисконнен. – Лучше его спустить.
Войцек взлетел под купол.
– Весь вечер на манеже воздушные акробаты, – проворчал Беркут.
– Ну что? – спросила Серена. – Спустишь его?
– Серена, он снова бьет током!
– Ну так тащи меня вверх, разряжу.
Но Войцек отчего-то замер наверху, сквозь яркое сияние понять, что его задержало, не получалось.
– Да что там? – не выдержала Настя.
– Он музыку играет, – громким шепотом произнес сверху Кисконнен.
– Поет, что ли?
– Нет. «Битлз» исполняет. С музыкой и пением. Типа плейер в нем завелся.
– У тебя, случаем, не глюки? Нам не слышно.
– Да, сделай погромче, – потребовала Юстина, которую сегодня ночью просто тянуло говорить несусветную чушь. Но странным образом сверху вдруг донеслась мелодия песенки «Битлз» «Хей, Джуд». Несколько мгновений все слушали, окончательно перестав что-либо понимать.
– Ну только этого не хватало, – сказал сверху Войцек, перекрикивая ставшую совсем громкой музыку. – Парить начал.
– Он с самого начала там парит, – вздохнула Алена.
– Парить – не летать. Пар пускать, – терпеливо объяснил сверху Войцек.
– Ну это для Семена обычное дело, – заявил молчавший до этого Серегин.
Сверху заклубился густой пар, а свечение начало помигивать в такт музыке.
– Дискотеку кто заказывал? – поинтересовался Беркут и очень удивился, не услышав ответа. – Что, никто?
Пар спустился вниз и окутал всех.
– Как говорил мой одесский дядя Мойша: «Сэмен, вы делаете мне нервы!» – пробормотал Доцент и крикнул: – Семка, кончай чудить, ложись спать.
Самым удивительным, по мнению Серены, во всем этом светопреставлении или световом представлении, было то, что Семен послушался Серегина и скользнул с небес на свое место.
– Фу, – вытер вспотевший лоб Алекс. – Дискотека закончилась, баня началась.
– Сейчас проветрю, – пообещала Алена. – Марш спать. Ты чего стоишь?
– Нам с Серегиным на дежурство пора, – ответила Юстина. – Надеюсь, там спокойнее будет. Пошла умываться.
Серена легла, но пока Алена не пристроилась рядом, закончив проветривание, глаз не закрывала.
Визг донесся издалека. Так визжать, чтобы было слышно аж из бассейна, умела только Юстина. Она и ворвалась в спальню секунды спустя.
– Там привидение!
– Так ведь предупреждали, что оно по ночам моется, – зевая ответил Войцек.
– Оно в кипятке купается!
– У каждого свои предпочтения.
– А мне что делать?
– Умойся холодной.
– Войцек, у тебя совесть есть? Я чуть не померла с испугу, а ты равнодушный, как пень.
– Чей?
– То есть?
– Пень какого дерева?
– Тебе не все равно?
– Хватит трындеть! – разозлилась Алена. – Бери своего Серегина, пусть он тебя проводит.
– А где он?
– Под потолком поищи, – посоветовал кто-то из темноты.
– Алекс! – взвилась Юстина. – Уж от тебя никак не ожидала.
– О господи! За что караешь! – прорычал со своего места капитан Орлов. – Подожди, вместе твоего Доцента поищем. Дай обуться.
В гроте появился, заставив всех вздрогнуть, лейтенант Бережной.
– Доцент исчез, – заявил с порога он.
– Леша, тебя только со всякими глупостями недоставало, – укоризненно произнес Беркут. – Доцент минуту назад здесь был, не успел бы он исчезнуть.
– Товарищ капитан, – перешел на официальный тон обиженный Ручей, – на мониторах было замечено передвижение фигуры, видимой лишь в инфракрасном диапазоне. Сначала в бассейне. Но было приказано: наблюдать, и ничего больше. Я и не стал ему мешать купаться. Тут появляется…
– Так, а если бы я стала купаться, ты и за мной бы смотрел, – возмутилась Юстина.
– Э-э-э… В инфракрасном все равно ничего толком… – Ручей чуть задумался и ответил правдиво. – Но ты же сразу убежала, так что в точности не скажу. Не сбивай меня. После бегства курсанта Поборски привидение вылезло и исчезло. Чтобы объявиться прямо на кухне. Но там ему тоже помешали. Пришел Доцент. И почти сразу пропал.
– Доцент?
– Так точно.
– А привидение? Кисель трескает?
– Компот.
– Вам что, для хорошего привидения стакана компота жалко? – спросил, зевая, Войцек.
– Мне нет, – четко ответил лейтенант. – Я ему ни слова не сказал. Но Доцент точно пропал. Визуальный осмотр это подтвердил.
– Кто пропал? – спросили от входа.
– Доцент, – ответил Ручей с ходу, еще не разглядев вошедшего. – То есть это ты, Серегин, пропал. Или не пропал. Но с камер исчез внезапно. Когда в кухне был. Я прибежал, тебя и обычным способом не видать.
– Я умываться пошел. Мне тебя сейчас менять.
– А привидение?
– Что мне, для приличного привидения компота жалко? – спросил Серегин. – Поздоровался с ним, сам напился и пошел умыться.
– А оно? Здоровалось? – как о чем-то очень важном спросил Бережной.
Доцент на пару секунд задумался, что-то припоминая.
– Кажется да, – ответил он, – только неслышимо. Все. Юстина, пойдем провожу тебя до Помывочного грота, нам пора в наряд заступать.
14
Утром, несмотря на обещание дать отдых, вместо которого все получили беспокойную ночь, командование подняло всех в обычное время.
– Продотряду в прежнем составе, усиленном курсантом Гросс, приказываю отправиться на Равнину. Форма одежды – походная.
– Ну е-мое! – тихонечко вздохнул Лисицын. – Думал, до обеда будет личное время.
– Разрешите вопрос? – вежливо и не очень по-военному спросил заспанный Войцек, больше обычного растягивая слова. – Что переменилось?
– У дяди Сережи кости ломит.
Потоп, последовавший вслед за ломотой в костях дяди Сережи в прошлый раз, все помнили. Кто по личному опыту, кто по рассказам очевидцев. Потому и приступили к исполнению приказа немедленно и с энтузиазмом. Пусть каждый и надеялся, что все погодные катаклизмы пока ограничатся сильной грозой. Все равно запас продуктов лишним не будет, а встретить столь же ужасное создание, что и накануне… нет, шанс был, но настолько небольшой, что никто не боялся.
Полковник глянул на оставшихся в строю.
– Для отправки на лечение курсанта Кольцова… Куда, кстати, прояснилось?
– Недалеко, – ответила Настя. – Пять-семь километров по этому карнизу на юго-восток.
– Отчего вчера не было доложено?
– Чих отказывался объяснять. Скорее всего сам не знал точно. Утром ответил.
– Хорошо. Группа сопровождения: Ковалева, Пехов, Серегин, Костин. И Чих.
– Разрешите мне с этой группой, – попросила Серена.
– И мне, – присоединился к ней дядя Сережа.
– Настя, довезешь?
– А мы не полетим. Нельзя к Ущелью огневиков летать. А на полдороги смысла нет…
– Куда? – до полковника Ковалева дошло, наконец, что представляет собой место назначения. Точнее говоря, понял он это сразу, но отчего-то отстраненно, безотносительно уровня опасности, пусть эта опасность выражалась главным образом в неизвестности, что их там ожидает. – Вы что, все с ума сошли? Чих, скажи честно, ты в здравом уме?
Чих закивал, хотя вряд ли понял вопрос в точности.
– В тот день, когда с ним это несчастье случилось, Семка навел на нас теневиков, – стала объяснять Настя. – Он с самого начала пытался… уж как мог в его положении пытался подсказать нам, что ему от них будет польза. Уже тогда, побыв под теневиком какие-то минуты, он сразу смог передать мне несколько слов. Ну и с Чихом сумел связаться. Или, скорее наоборот, Чих уже к нам направлялся и с Семеном связался, а он его услышал и все объяснил. Я все это только утром поняла.
– Зато я совсем запуталась, – проворчала Серена, что в строю делать не дозволялось. Но никто на нее внимания не обратил.
– Чувствую, что мне еще немало предстоит сегодня узнать нового, – покачал головой полковник.
– И завтра тоже, – хмыкнул майор Кузьмин.
– Это само собой! – кивнул командир. – С учетом новых данных… Командование группой сопровождения возлагаю на себя. Полная готовность через пять минут.
Солнце еще не поднялось над противоположной, намного более высокой горной стеной Каньона, едва-едва видимой из-за движения воздуха. В глубине Каньона лежала плотная тень. Но на Верхнем карнизе было светло. В этом месте он был широк, почти не встречалось мелкой каменной осыпи, да и всяких трещин, выступов и прочих неровностей тоже было немного, можно и внимания на них не обращать.
Шагай себе по почти ровной каменной дороге, чуть постукивая не снашиваемыми калошами производства Эльзы Гросс поверх армейских ботинок.
Солнце наконец брызнуло в глаза своими лучами и шустро выкарабкалось на небо. Дальнюю стену и то, что прямо под ней, по-прежнему толком не видно, но то, что под их стеной, уже можно рассмотреть. Как раз здесь заканчивается пологим спуском, по-видимому, самое высокое место дна Каньона, всего на двести метров ниже карниза. На ровном возвышении протяженностью около тридцати километров располагались заросли Желтого кустарника, дальше Долина Гейзеров, за ней едва различимый сейчас Громовой лес, завершающийся у самой Восточной стены, у Водопадного склона. Вся прилегающая к этой платформе неширокая низина – это Просто болото.
Чуть дальше огромной ступенькой над Просто болотом поднимается новая возвышенность. Ниже той, что с Долиной Гейзеров. С чашей-воронкой в центре. В этой чаше находится самое забавное, на взгляд Серены, место во всем Каньоне – Аквариум. Вокруг него леса, негустые, низкорослые, не идущие сплошь. Зато очень разные. К тому же Дальний лес очень уж переменчив, сегодня там одно, уже завтра – не узнаешь ни одного знакомого тебе места.
До следующей низины они сегодня не дойдут. А поскольку возвышенность за ней имеет форму плиты с наклоном в дальнюю сторону, то и красивейшего Круглого озера они не увидят, верхний край плиты его скроет. А жаль, очень живописно оно смотрится сверху. А вот на Логово Блуждающих разумов даже и смотреть не хочется, пусть растительность там занятная.
– А Песочница у нас в этой стороне или в обратной? – спросил дядя Сережа.
– Да, к ней в другую сторону идти, – ответила Серена.
– Я верно соображаю, что она вроде того же болотника? Только жидкости в ней нет, песок вместо нее?
– Похоже, так и есть. Кто ж тут точно знает?
Серена с дядей Сережей замыкали шествие. Исполняли роль арьергардного дозора, так что не видами любовались, а поглядывали во все стороны. Серена еще и не только глазами смотрела.