Это оказалось роковой ошибкой. Потому что Влад был вампиром[10]. И вместо того чтобы поцеловать, он укусил меня в шею – и превратил в ту, кто я есть.
– А это больно? – спросила Ада, слушавшая Люси с распахнутыми глазами.
– Да не очень… Небольшой укол. И то, я думаю, это в основном кололись его усы… Как бы там ни было, я была так обескуражена, что столкнула его с балкона. Он упал прямо на деревянный частокол и немедленно рассыпался в пыль. Это как кол в сердце, только ещё эффектнее.
Она жестоко ухмыльнулась.
– Так вот, я скоро убедилась, как это хлопотно быть вампиром. Сторониться солнечного цвета, пить только кровь, всегда носить чёрное…
– Вам идет чёрное! – заявила Ада.
– Вы говорили, что ваша книга популярна, – произнёс глубокий голос из кареты, – но это уже чересчур.
Через мгновение на пороге кареты возникла фигура высокого мужчины в широкополой шляпе, закутанного в чёрную накидку из медвежьей шкуры. Между шляпой и накидкой сверкали синевой льдистые глаза, висели длинные усы с напомаженными острыми кончиками и выступала массивная нижняя челюсть, особенно заметная, когда её обладатель начинал говорить.
Мэри Вермишелли покраснела и снова по-девчачьи хихикнула.
– Это Руперт фон Хельсинг, – сказала она лорду Готу. – У моей коляски сломалась спица за несколько миль отсюда, и герр фон Хельсинг спас меня. Вообразите себе мою радость и изумление, лорд Гот, когда выяснилось, что мы оба едем на ваш приём.