– Шекспир. Да, я знаю, я читал. Я просто не понимаю, при чем тут это.
– «Земля, не шли мне снеди, твердь – лучей, – говорит Лимон. – Оскорбленья, чинимые безропотной заслуге».[2]
Я помню эти строки… но все равно не понимаю, при чем тут Шекспир.
– Это написали давным-давно, – продолжает Лимон. – Так уже сотни лет никто не говорит. Но мы все равно должны это читать.
– И что?
– И что же нам делать со всеми этими устаревшими словами, когда мы закончим школу? – спрашивает Лимон. – Какой толк читать книжку, которая не имеет ничего общего с нашей жизнью?
Я открываю было рот, чтобы объяснить, что, несмотря на архаичный язык, темы любви и мести, поднимаемые в пьесе, относятся к разряду вечных и не устаревают со временем (по крайней мере так в прошлом году говорил наш учитель), но тут же передумываю. Потому что, кажется, я понимаю.
– В обычной школе нас учат всяким штукам, которые нам вряд ли пригодятся в настоящей жизни. Так? – спрашиваю я.
– Так. Здесь мы хотя бы может делать что хотим и когда хотим. Не знаю, как ты, но я до того, как попасть сюда, постоянно находился под домашним арестом. Никаких друзей, никакого кино, никаких развлечений. Здесь я как на каникулах.
Я задумываюсь. Единственный раз, когда мы с семьей выбирались куда-то на каникулы, – поездка на Ниагарский водопад. Тогда мама насквозь промокла, катаясь на лодке, и жутко простудилась, так что до конца недели мы сидели в маленьком номере мотеля и смотрели по телевизору старые выпуски игры «Колесо Фортуны». По сравнению с этим в Академии – где у меня сколько угодно рыбных палочек, 3D-кино и я могу ложиться спать когда хочу – действительно неплохо.
Но мне-то должно быть плохо. Я это заслужил. После того, что я натворил, мне надо радоваться, что я остался в живых. Но я – больше того – веселюсь и развлекаюсь, и это совсем неправильно.
Однако я не могу сказать это Лимону. По крайней мере напрямую.
– А что насчет твоих родителей? – спрашиваю я. – Тебе не стыдно при мысли о том, что они думают, будто тебя здесь учат хорошо себя вести?
Его грустные карие глаза встречаются с моими, а потом закрываются. Тело перекатывается к стене, снова поддаваясь силам гравитации, и Лимон ложится на спину и лежит неподвижно.
Это точно был лишний вопрос.
Возле подушки жужжит планшет. Я тянусь за ним и читаю новое сообщение по K-mail.
Кому: [email protected]
От кого: [email protected]
Тема: Класс!
Дорогой Симус!
Пишу это небольшое письмо, чтобы поприветствовать тебя и поздравить с сегодняшним успехом в Кладовой. Я никогда не видела, чтобы Ферн так заставали врасплох.
Твоей карьере в Академии положено блестящее начало. Не терпится увидеть, что будет дальше.
Всего хорошего,
Анника
P. S. Если тебе что-нибудь нужно – все что угодно, – смело проси!
Плюс или минус? Минус или плюс? Я снова запутался. Не знаю, что мне делать – радоваться тому, что Анника довольна, или переживать о том, чем именно она довольна.
Я собираюсь перечитать письмо и найти в нем какие-нибудь скрытые смыслы, которые я пропустил, как вдруг планшет снова жужжит и приходит еще одно сообщение.
Кому: [email protected]
От кого: [email protected]
Тема: Подловил учителя? Пора за покупками!
Привет, Симус!
Ты заработал 100 штрафных очков за то, что застал врасплох Ферн Нуган. Так держать! Вычитаем из этого 20 золотых звездочек за звонок на горячую линию для горячих голов и получаем… 80 кредитов!
Хорошие новости: теперь ты можешь навести шороху в Кладовой! Плохие новости: тебе придется поторопиться – если ты хочешь заполучить самую горячую новинку. Суперкрутая Килтерогатка из ограниченной серии, которую журнал «Беспредел» назвал «без сомнений, лучшим тренировочным оружием в своем роде», не задержится на прилавке надолго!
Внизу я вижу мигающий значок камеры. Я нажимаю на него, и появляется фотография мальчика с рогаткой. По крайней мере мне кажется, будто это рогатка. Она сделана в форме буквы К, а не буквы Y, и мальчик держит ее горизонтально, а не вертикально, но в остальном это такая же рогатка, как те, что я видел по телевизору.
Эта Килтерогатка достанется тебе по льготной цене в 75 кредитов. Так что поторопись купить ее прямо сегодня!
К твоим услугам,
Команда Кладовой
Я хочу удалить сообщение. Может, в Кладовой и найдется что-нибудь, что мне захочется купить, но оружие – настоящее оружие, а не такое, которое было у меня в буфете Клаудвью, – точно не из этих вещей. Я собираюсь было нажать на значок корзины – и тут мне в голову приходит идея. Наверное, самая удачная за все время, пока я здесь, – по крайней мере она способна поднять мне настроение. Она могла бы прийти мне в голову намного раньше – но я был слишком занят: сначала я не умер, потом ходил на занятия, а потом хулиганил.
K-mail в Академии выглядит точно так же, как обычная электронная почта на моем домашнем компьютере. Тут есть папки с входящими письмами, с исходящими и со спамом. Когда набираешь новое сообщение, надо вставить в пустые строки имя получателя и тему. А снизу – большое квадратное поле для письма.
Мама никогда не проверяет свой e-mail, но папа по работе постоянно его смотрит.
Я начинаю набирать сообщение.
Кому: [email protected]
От кого: [email protected]
Тема: ПРИВЕТ!!!!
Дорогой папа!
Привет! Как дела?? Как мама?? Как вы добрались? Что нового? Как там моя комната?
Тут все супер! Кормят очень вкусно, одноклассники хорошие. У меня сегодня были первые занятия – в том числе и математика, и я вспомнил о тебе.
Я останавливаюсь. Меня так и подмывает рассказать о том, как здешняя математика не похожа на обычную, но тут я вспоминаю, что нам говорил Гудини насчет разговора с родителями об Академии. Папа, может, мне и поверит, но, прежде чем писать ответ, он посоветуется с мамой. А раз уж это она придумала меня сюда отправить, я сомневаюсь, что она примет мои слова за правду. Если я постараюсь ее убедить, что Килтер – засекреченный тренировочный лагерь для подготовки хулиганов, она может решить, что я специально вру, чтобы ей досадить, заберет меня отсюда и увезет домой. И хотя убийство – это худшее, что может сделать ребенок, ложь, по мнению мамы, недалеко от него ушла.
Нет, лучше ничего не усложнять. Хотя бы до поры до времени.
Я продолжаю печатать.
В общем, я пошел делать уроки, мне много задали. Но я просто хотел сказать вам «привет» и сообщить, что вы можете мне писать КОГДА УГОДНО. Тут у каждого ученика есть портативный компьютер, он жужжит, когда приходит новое сообщение. Поэтому я смогу ответить вам на письмо в ту же секунду! Круто, правда?
Я снова останавливаюсь. Теперь мне хочется извиниться за то, что я сделал, – не хочу, чтобы родители думали, будто я об этом забыл. Но они и так знают, что мне очень жаль, разве нет? Может, если я напишу жизнерадостное письмо, они порадуются, что я хорошо здесь устроился – и значит, я исправился, со мной все в порядке и меня можно спокойно отсюда забрать, когда придет время?
Да, наверное, они действительно так и решат. Поэтому я заканчиваю письмо в таком же приподнятом ключе.
Скучаю по вам! Люблю! Маме привет!
Симус
Я проверяю письмо на опечатки и нажимаю «отправить». Мне сразу же становится лучше. В конце концов, по большому счету, не важно, где тут плюс, а где минус. Важно то, смогут ли мои родители простить меня и любить не менее сильно, чем до того, как я стал преступником. Если мы будем оставаться на связи, это пойдет ситуации только на пользу.
Я смотрю на Лимона. Вряд ли он очень рассердился, когда я спросил его о родителях, – иначе он бы не заснул, пока я писал папе письмо. Лимон храпит. Я тянусь за журналом комиксов. Только я успеваю перевернуть обложку, как подо мной вибрирует матрас.
Я бросаю журнал и хватаю планшет.
Папа, наверное, засиделся за работой. Засиделся, до сих пор не вышел из почты и так был рад получить от меня весточку, что сразу же ответил.
Электронные письма никогда еще не загружались так долго. Я смотрю на маленький экран и не могу сдержать улыбки.
Пока на нем не появляются слова.
ОШИБКА!
Сообщение, которое вы только что отправили, тема – «ПРИВЕТ!!!!», получатель – [email protected], доставить невозможно. Адрес получателя недействителен. Пожалуйста, обратите внимание на то, что K-mail – сервис, предназначенный исключительно для внутреннего сообщения. На внешний почтовый адрес письмо отправить нельзя.
Также, пожалуйста, имейте в виду, что это автоматический ответ. Не отправляйте сообщения на этот адрес, они останутся непрочитанными.
Спасибо за использование K-mail!
С уважением,
IT-отдел Академии Килтер
Я падаю обратно на кровать. Натягиваю на голову одеяло. Пытаюсь убедить себя в том, что если невозможность в течение нескольких недель связаться с родителями – самое страшное наказание за мое преступление, то я самый удачливый из всех разоблаченных убийц, каких только видел мир.
Может, это и так. Но я все равно не могу сдержать слез.
Пока я так лежу, Лимон успевает прохрапеть сто двадцать семь раз. Я прислушиваюсь к его храпу, надеясь, что тот станет потише или вообще прекратится. Нас с Лимоном никак не назовешь лучшими друзьями, но сейчас мне очень бы хотелось с кем-нибудь поговорить – о чем угодно. Однако храп становится только громче, и я ощущаю себя ужасно одиноким – наверное, более одиноким я себя не чувствовал с самого прибытия в Килтер.
Потом я вспоминаю кое-что, о чем Анника говорила вчера за ужином. Я все еще считаю, что я не из тех, кто ведет дневники… но можно сделать вид, что ты пишешь письмо другу – которого у тебя нет. Решив, что хуже не будет, я высовываю руку из-под одеяла и шарю по матрасу в поисках планшета. Когда пальцы наконец натыкаются на прохладный пластик, я затаскиваю устройство под одеяло, включаю и начинаю набирать текст.
Кому: [email protected]
От кого: [email protected]
Тема: Простите
Дорогая мисс Парципанни!
Сегодня я сделал кое-что, чего не хотел делать. Что-то, чего поклялся никогда не делать после того случая в буфете Клаудвью.
Я ударил учителя. Не один раз, не два и даже не три. ЧЕТЫРЕ раза. Если быть точным, ее ударили четыре резиновых мяча – но все равно. Это я их столкнул с места, так что я с таким же успехом мог бы ударить ее собственными кулаками.
После того, что с вами случилось, я больше никогда не хотел делать ничего плохого. Я обещал себе, что если я что-нибудь и натворю, то это ни в коем случае не будет связано с учителями. И даже если бы я все равно сделал что-то ужасное, связанное с учителями, то я уж точно не хотел делать этого так скоро после несчастного случая с яблоком. Это было не просто озорство – это было настоящее преступление.
И что вы думаете? Я сделал кое-что ужасное. С учителем. Спустя две недели после яблочного инцидента. В исправительной школе, где из меня должны сделать хорошего мальчика.
Я бы попросил прощения у учительницы, которую ударил, но что-то мне подсказывает, что она не захочет меня слушать. Я бы еще раз попросил прощения у родителей, но я не могу до них достучаться. Поэтому я прошу прощения у вас. В конце концов, вы этого заслуживаете больше, чем кто бы то ни было. Я догадываюсь, что уже поздно… но это лучше, чем ничего, правда?
Так или иначе, простите меня, пожалуйста, мисс Парципанни. За все.
Искренне ваш,
Симус Хинкль
Глава 8
Штрафных очков: 100
Золотых звездочек: 20
Я долго не могу заснуть. В голове мелькает картинка за картинкой, словно в семь часов вечера на экране телевизора – когда мама смотрит свои мыльные оперы, постоянно отматывая запись на те моменты, где кто-то кричит, плачет или целуется. Только вместо актеров, которые кричат, плачут и целуются, я вижу, как зевает Гудини. Как летят мячи. Как улыбается Ферн. В какой-то момент перед глазами возникает Элинор, стоящая у окна в кабинете математики, и уже не исчезает.
Это последнее, что я запоминаю перед тем, как проснуться от истошных криков.
– Стой!
Я подскакиваю на кровати.
– Ложись!
Протираю глаза.
– Катайся по полу!
Начинаю задыхаться.
Я едва могу разглядеть Лимона сквозь густую дымовую завесу. Он стоит над открытым чемоданом, из которого вырывается пламя.
– Стой! – снова вопит он.
Я падаю на пол и качусь, не дожидаясь его указаний. С каждым поворотом открывается все более страшная картина: Лимон закрывает глаза, раскачивается взад-вперед, зажигает и роняет новую спичку. Огонь разрастается, отрезая мне путь к кулеру с водой. Дым обжигает нос и горло, но мне удается задержать дыхание и добраться до телефона.
– Горячая линия для горячих голов, куда…
– Огонь, – выдавливаю я. – Пожар. Сильный.
Это все, что мне удается сказать, прежде чем в легкие проникает дым. Лимон совсем рядом, мне хочется схватить его, встряхнуть и привести в чувство, но я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Наверное, моя кожа расплавилась от жары и приварила меня к полу. Я осознаю, что все еще сжимаю в руке телефон, и подношу трубку к пересохшим губам.
– Пожалуйста, – шепчу я, – скажите моим родителям, что я…
Дверь распахивается. В комнату врываются три человека в штанах цвета хаки, клетчатых рубашках и с красными сумками на поясе. Они действуют слаженно, без спешки – судя по всему, им уже не в первый раз приходится такое делать. Первый мужчина снимает с пояса небольшой металлический баллон и наставляет на огонь – струя пены с шипением вырывается наружу, и пламя гаснет. Второй достает из сумки серебристую коробочку, поднимает, нажимает на кнопку, и коробочка всасывает дым. Третий открывает окно, хватает Лимона за ухо и выдергивает этого горе-пиротехника из полудремы.
На секунду воцаряется тишина. Я не уверен, жив я или умер.
– Вы еще на связи? – пролаивает оператор из трубки у меня на груди.
– Кажется, да, – хрипло отвечаю я, не поднимая телефона.
– Симус Хинкль, стукачество второй степени!
По коротким гудкам я понимаю, что на том конце линии повесили трубку. Мужчины поворачиваются ко мне. Я пытаюсь дрожащими руками выключить телефон, но тут мне на лицо надевают маску.
– Эй! Что…
– Не разговаривай, – командует низкий голос. – Дыши ровно.
Я не спорю: не могу. Губы зажаты маской, да к тому же один из спасителей прижал мне голову рукой, чтобы я не шевелился. Он неожиданно сильный для человека, который явно считает, что мокасины без носков делают его рисковым парнем.
Я заставляю себя вдохнуть и выдохнуть. Лимон, полностью пробудившийся, тоже стоит в маске и глубоко дышит. Через несколько мгновений жжение в носу, в горле и в легких утихает, и мужчина отпускает мою голову и снимает с меня маску.
– Кто-нибудь возьмет на себя труд рассказать, что здесь произошло? – спрашивает первый мужчина. Он достает из сумки планшет. С краю высвечивается бегущая строка – символы ДС-7.
Я смотрю на Лимона. Тот все еще стоит над тлеющим чемоданом и неуверенно глядит на угольки, словно не знает, как они там очутились.
– Мы спали, – объясняю я, думая про себя, что нам грозят большие неприятности. – Лимон… он полностью отключился. Он не знал, что творит.