Отведя глаза от сияющего в подсвечнике огня, бродяга тоже не сразу понял, что происходит. Но в часовне свет, щедро вливающийся из высоких и широких окон, неожиданно темнел, а в помещение, прогретое как живым огнём, так и солнцем, откуда-то понизу вползали волны холода... И рост тьмы начинался тоже с пола. С небольших, сначала обычных сумерек, которых здесь было множество.
"Что происходит?" - тревожно спросил "бессмертный".
- Кажется, мы с тобой что-то нарушили, - прошептал бродяга, глядя, как с пола поднимаются струйки чёрного дыма. Они обволакивали его ноги, но на уровне колена внезапно дёргались, словно не могли пройти выше определённой границы.
Старая женщина то ли испугалась, то ли закончила рассказывать о своих горестях - и вышла. Священник, высокий толстощёкий мужчина, встал возле входной двери и медленно оглядывал часовню. Выглянула из киоска женщина в чёрном платке, обеспокоенно спросила:
- Отец Михаил, что?
- Сейчас, Маруся... - сосредоточенно сказал тот.
Поглядывая на бродягу, он быстро прошёл на середину помещения и, пожав плечами, быстро замахал кадилом, бормоча что-то, наверное, из молитв.
Бродяга решился. Он повернулся к двери и торопливо зашагал на выход. Но не выдержал: то ли любопытство заело, то ли серьёзно захотелось узнать, но он остановился, чтобы дотронуться до широкого рукава рясы.
- Что... мне делать?
Священник взглянул на него. Смешное толстощёкое лицо довольно молодого ещё человека чуть за тридцать дрогнуло. Смеётся? Устал отвечать на один и тот же вопрос? Да и ответит ли?
- Не сдаваться, - ответил он. - Бог помогает деятельным.
И пошёл дальше, помахивая кадилом с дёргающимися, взвивающимися по сторонам воронками ароматного дыма.
Бродяга закрыл за собой дверь.
Расхожий ответ. Скажем так, удобный ответ на все случаи жизни.
Но странно подходящий к его ситуации.
Он вышел из маленького дворика, окружённого невысокой оградой, под тем же обстрелом враждебных глаз, свернул к дорожке на дороге кверху, к тому самому дому...
Чужая смерть настигла его в момент, когда крыльцо часовни скрылось за кустами шиповника, растущими вокруг ограды. Он рухнул на колени, ещё машинально стараясь удержаться, но упал ничком. Съёжился, нет - скорчился, пряча руки-ноги внутри себя, словно пытался согреться... Согреться... Такого с ним ещё не было. Он словно разделился на три части, считая "бессмертного", причём две части были "свои", но одна какая-то бессмысленная, а вторая умирала вместе с первой и не понимала: что это за необычная смерть? Он умирал, постепенно остывая, словно замерзал в снегу. И не сопротивлялся этому. Но такого быть не может! Лето... Глупые мысли в страшный момент. "Деятельным..." Слово эхом скользнуло в сознание, которое ещё было его, но оно словно сближалось с тем, умирающим наяву, по-настоящему.
"Дом... Надо возвращаться к дому", - беспокойно подсказал "бессмертный".
Бродяга с усилием поднял сопротивляющуюся руку...
И свалился с приступка при мусорном контейнере. Утро.
- Но мы здесь были - и ничего...
"Ищи".
Псины оглядывались и начинали закипать злобой: бродяга всё-таки решился поживиться тем же, что и они. Скалились, предупреждая... А он, перебрав мусор по верхам, не веря самому себе, вдруг озлился и схватился за край контейнера, Напрягшись, просто-напросто опрокинул его, вываливая всё сразу. Собаки подскочили к дармовой жратве, которую теперь и добывать не надо. Он буквально залез в этот мусор сам и руками вытаскивал всю вонючую хрень, уже понимая, что именно сейчас появится на свет, но отказываясь верить, что в современном городе такое может случиться.
Полотенце, свёрнутое в скатку, просто само выпало к его ногам, проскочив мимо рук. Он подхватил его осторожно и с теми же предосторожностями размотал и тут же прижал к себе холодеющее, поразительно маленькое тельце. Почувствовал, что его сердце раздирает боль возмущения - не умирающего выброшенного младенца, его самого.
"Деятельным..."
Он бросил взгляд на мусор, вокруг которого грызлись собаки, понимая, что надо бы пошустрей сматываться с этого места, пока не прискакала та вопящая дворничиха. И так вон на него уставились двое-трое, вставшие неподалёку. Он не разбирал фигур - не до них... Нагнулся, схватил какую-то смятую длинную толстую одёжку и, прижимая к себе тельце младенца, укрытое (закрытое?) этой одёжкой, быстро пошёл со двора.
"Ах, деятельным..." - мысленно сквозь зубы повторял он, стремительно шагая по пешеходной дорожке к мосту. Зарядил мелкий дождь, укрывший его и его добычу, которая даже не пискнула - давно, наверное, лежала... По времени, рассуждал он, те трое на мосту были примерно где-то до дождя. Значит, их следы должны остаться. Что ж, хоть сегодня не надо будет беспокоиться, как быть со спасённым. На ходу, пользуясь серыми струями дождя, которые не позволяли со стороны разглядеть, что именно он делает, бродяга совсем размотал полотенце и голым прижал ребёнка к себе, к своей горячей от движения коже.
До места, где стояли те трое, он почти добежал.
Узнал сразу. Неделю назад отсюда решился спрыгнуть парнишка. Помешать не успел. Какие-то мудаки задержали в начале моста. Начали издеваться над его уголовным видом, не пуская его дальше, потому что видели, как он торопится. Игра такая. Игрушечка, блин... А там - человек прыгал с моста... И он "упал" вместе с ним. Испытывая боль убиваемого не один раз об стену, глотая хлынувшую из горла кровь и видя, как его собственные кости протыкают кожу... Испугались, что сочтут убийцами, отпустили. Поздно... Когда пришёл в себя - перешёл по слоям пространства в другое время, назад, догнал парня ещё на подходе к мосту, плакал, умолял, просил, рассказывал, как это будет больно, требовал - тряс за грудки, чтобы тот сказал, чего ради порешил с жизнью проститься... Ещё один дурак... Незачем жить ему, блин...
- А ты поищи! - яростно посоветовал ему.
- Что - искать? - испуганно спросил тот.
- А чего ради жить - поищи! Тогда и будет тебе ответ - зачем!
Уговорил... Смешно и удивительно, но парень поверил, что надо искать, изучать жизнь, пока не найдёшь эту треклятую цель...
... Добежав до середины моста, он закрутил головой, судорожно прижимая к себе лёгкое тельце. Так, где это было... Ага, вот оно, то место. Теперь надо определить, что этих троих объединяет. Единственное, в чём он был сведущ, - в пространстве, которое можно пройти и которое у каждого своё. Это объединяющее пространство и начал искать.
"Зачем тебе это?"
- А что? Предлагаешь ребёнка бросить где-нибудь, чтобы его нашли именно так? А если не найдут - и по второму разу начну из-за малыша умирать? Тебе понравилось - коченеть постепенно? Ну вот... А здесь. Ты сам сказал, что они возможно, ищут меня.
"Но тебе нельзя..."
- Уговора не было, как я должен идти по спиральной смерти! Один - или с кем-то! Бродягой - или отцом семейства!
"Но подразумевалось!"
- Вслух сказано не было! Значит, я волен интерпретировать... - Он прислушался к самому себе и фыркнул: ну и заговорил!.. И тут же испугался, склонил голову, прислушиваясь к маленькому тёплому комочку, притиснутому к груди... И как с ним обращаться?!
Но он может только одно - и это одно сделает!
Быстро. Нашёл пространство, связующее троих, и отодвинул слои.
Крыльцо довольно просторного дома. На площадке напротив - машины. Но они сейчас неинтересны. Интересней - вэб-камеры на крыльце, под крышей. Бродяга, закрыв лицо ладонью, поплотней укутал неподвижного, безмолвного, но пока живого младенца в драную рубаху, найденную в мусорке, и положил его рядом с дверью - так, чтобы его не зашибли при выходе и чтобы был виден на камере. Ткнул в кнопку звонка - и отодвинул слои реальности, уходя в настоящее.
Выпал в кусты шиповника. Некоторое время недоверчиво прислушивался к себе. Жив? Руки медленно расслабились. Жив. В смысле ребёнок жив. И чувствует себя комфортно... Выдохнув, он сумел сесть. Глянул на дорожку и понял, что ноги ещё онемелые от холода. Надо отсидеться, пока тело не придёт в норму. Только одно место - солнечное сплетение - горячее. Там, где он прижимал к себе новорождённого.
Он пододвинулся к решётке ограды и задумался.
"Пора идти", - напомнил "бессмертный".
- Зачем? - негромко спросил он. - Практика только что показала, что смерть можно пережить с любого места, а потом спасти человека.
"Но иногда мы успевали прийти на помощь вовремя, - возразил "бессмертный", - и тогда физический ужас проходил мимо".
- Хорошо. Встану и пойду, но только после того как ты ответишь на мой вопрос: что это было - в часовне?
"Боги вслепую искали тебя. - После недолгого молчания (наверное, подумал хорошенько) сказал "бессмертный". - Храмы здесь, насколько я понял, строятся на местах выхода чистой силы. Она омывала тебя внутри помещения, и боги потеряли твой след, хотя знали, что ты здесь. Поэтому они послали ищеек найти тебя и вывести отсюда".
- То есть сейчас они нас слышат?
"Гарантировать не могу. Что ты собираешься делать?"
- Ребёнок будет моим знаком SOS. И я собираюсь набросать этих знаков в тот дом побольше. Если будет возможность. Если там и правда умеющие люди, они сообразят дело и найдут меня.
"Но зачем?!"
- Я не уверен, что правильно понял твоих богов. Так что... - он криво ухмыльнулся. - На Бога надейся, а сам не плошай. Причём ты сам мне подсказал эту штуку - ну, насчёт того, что эти трое меня ищут.
"Тогда почему бы тебе самому не пойти к ним? Это было бы быстрей и легче!"
- Ага. Подойти к ним, начать рассказывать, что со мной, - и внезапно свалить, потому что начнётся умирание на стороне? Нет, пусть уж они сами...
"В общем-то, ты прав, - задумчиво сказал "бессмертный". - И тогда боги не будут слишком уж придираться, что ты сошёл с дороги, придуманной ими для тебя. Э... Кажется, мы собираемся драться".
Проминаемая под тяжёлыми ногами трава и равномерный шелест и топот нарастали, заглушая монотонный звук проезжающих по близкой отсюда дороге машин.
Трое остановились перед сидящим бродягой.
Бывшие грузчики с недалёкого отсюда рынка. Спившиеся... Такие бить будут - только держись...
- Здесь он, падла, - лениво сказал, повернувшись чуть в сторону, один из троих. - Разлёгся, понимаешь... Отдыхает, что ли, на нашем месте... Эй, паря! Помрёшь - отдохнёшь, а пока...
А пока бродяга начал смеяться. Он сидел, опираясь на руки, выставленные немного за спину, и уже хохотал: "помрёшь - отдохнёшь!" Какие весёлые слова он услышал!
Несколько шагов, оставшиеся этим дойти до него, бродяга использовал довольно энергично, вскочив на ноги и сжав в руках заточку - лезвием назад. И ощерился в лицо изумлённым алкашам, внезапно из несчастного, забитого бомжа превращаясь в опасного зверя, умеющего драться.
Последняя рациональная мысль, прежде чем боевая ярость заволокла и глаза, и сознание: "Деятельным помогает - говоришь?" И что-то там ещё о том, что едва он попробовал быть деятельным, как жизнь немедленно активно повернулась к нему лицом. Прекрасным лицом, которое уже заставляет жить и драться каждую секунду бытия.
6
Детский сад размещался в доме ещё дореволюционной постройки. Здание, обветшалое за время использования в советские времена, нынешние владельцы превратили в настоящий дворец, скромный по размерам, но солидный по отделке. Особенно нравилось Лене крыльцо, прикрытое от дождей и других непогод закрытыми стенами с вертикальными застеклёнными окнами в пол. По бокам от окна - скамья. Иногда, приезжая раньше времени на работу, Лена любила здесь посидеть.
И сейчас, попрощавшись с Игорем, который и в самом деле привёз её, как обещал, она посмотрела на часы и быстро зашла в закуток, где скамья пряталась от входной двери за толстенной колонной крыльца. Привычно поддёрнув чёрные брюки, она уселась и задумалась. Игорю Лена свою идею высказала в поездке - насчёт ментальной ловушки для пропавшего человека. Он обещал подумать. И добавил, что неплохо бы посоветоваться с Владом. С последним Лена согласилась. Она уже знала, что спонтанная идея, которая неплохо выглядит, когда впервые её обдумываешь, часто оказывается настоящим пшиком, если к ней критически подойдут со стороны.
Да и сейчас, серьёзно обдумывая собственную мысль, девушка начинала признавать, что выглядит идея уже сейчас так себе, а что самое ужасное - плохо с точки зрения эмпата.
- Прячешься? - самодовольно спросили от колонны.
Лена подпрыгнула на скамье от неожиданности.
Мягкие брюки серого цвета, свободный летний джемпер - серо-белого, идеально начищенные туфли - Аркадий являл собой едва ли не образец джентльмена, благоухая ко всему прочему дорогим парфюмом.
Появился он не вовремя. Больше всего девушку поразило в ситуации, что она разозлилась на него, потому что он прервал её размышления. А ведь тренированный эмпат... Когда она снова собралась с мыслями, сообразила, в чём дело: она была на пороге понимания, чем была плоха её затея с ловушкой, а теперь... вспомнит ли? Придётся идти на поклон к кому-нибудь из ребят в доме Алексеича и просить, чтобы помогли вспомнить цепочку рассуждений. Ведь в деле поиска и возвращения человека в семью эти размышления важны. Наверное, придётся обратиться к врачу Володе. Несмотря на его всегда рассеянный вид, он разбирается в таких вещах лучше всех.
- Даже не поздоровалась, - буркнул Аркадий и сел на скамью рядом.
- Здравствуйте, Аркадий Семёнович, - ровно сказала Лена, напрягшись, чтобы уловить момент и сбежать, чтобы он не сумел поймать её за рукав. Одновременно она полностью открылась для волны эмпатии, которая должна была ввести его в состояние равнодушия к ней. К сожалению, он был очень силён в своей самоуверенности, и пробить его можно было, но при этом здорово выдохшись. "Эту бы силу - да на благое дело!" - хмуро подумала Лена.
- Семёнович? С чего бы это, когда мы давно на "ты"? - недовольно спросил тот.
- Насчёт "мы" не знаю, но я вам пока не тыкала. - Поняв, что не сбежать, девушка положила ногу на ногу и скрестила руки с опорой на колене. Естественная защита.
И вся естественная защита пошла прахом, когда Аркадий лениво вытянул руку по спинке скамьи и принялся поигрывать её волосами, торчащими из делового "хвостика".
- Слушай, Лена, я не понимаю, почему ты меня воспринимаешь каким-то врагом? То, что я сделал тебе предложение напрямую о близких отношениях, тебя испугало? Ты красива, ты свободна. Я тоже симпатичен. - Он оглянулся. Лена сообразила: ищет зеркало - самовлюблённый дурак! - Мы современные люди, чтобы уметь не обращать внимания на условности в лице моего положения. Ко всему прочему я богат и могу помочь с жильём, чтобы тебе не нервничать в компании ещё двух баб.
- С чего вы решили, что я нервничаю? Это мои подруги! И прекрасно с ними общаюсь, - равнодушно сказала девушка, понимая, что он заставляет её разговаривать - и почему-то каким-то образом заставляет её чуть не оправдываться. - Аркадий Семёнович, я очень довольна своей жизнью и не собираюсь менять её в следующие несколько лет.
С какой-то тоской девушка вдруг решила, что назавтра обязательно сходит в парикмахерскую, коротко пострижётся, затем перекрасится в жгучую брюнетку и начнёт носить строгие деловые костюмы, как у той дамы, жены пропавшего Дмитрия. А ещё надо забежать в оптику и спросить, не ли каких очков поуродливей, хоть и близорукостью не страдает. И от этого перечисления того, что придётся сделать, подступило отчаяние, хотя она прекрасно понимала, что надо быть спокойной, спокойной! Иначе он и в самом деле сумеет переломить её сопротивление. Но она устала!.. Устала отбиваться от его притязаний на её тело, от его уверенности, что все бабы одинаковы - и, если дала одна, то даст и любая!
Мелькнула мысль встать, прорваться мимо и немедленно положить заявление об уходе на стол директора детского сада... Почему она сегодня такая слабая?..
А он что-то продолжал говорить, и девушка всё-таки взяла в себя в руки, прислушалась. О себе любимом. О своём богатстве и своём влиянии.