- Десять дней одна в городской квартире? С цветным телевизором, газовой плитой и с английским замком? Ну уж нет!
Мама достала Маришкин чемодан и стала укладывать вещи.
- Может быть, соседи посмотрят? - робко вмешался папа. - Всего-то десять дней...
- А ты их видел когда-нибудь - наших соседей? Ты помнишь, как их зовут?
Папа напряг свою тренированную память ученого, но вспомнить соседей по этажу не смог.
- Вот и познакомимся... Три года рядом живем, а друг дружку не знаем.
- У нас в Заполярье самолет улетает, а ты знакомиться с соседями решил! Поздно спохватился.
- Лучше поздно, чем никогда... - Папа тоже поднялся с дивана, положил конверт на стол и тяжело вздохнул:
- Приедет гостья, а у нас никого нет... Не по-людски это.
- Какая гостья? - ахнула мама и посмотрела на папу так, как будто впервые его увидела. Ты что, Вась?.. Какая гостья?..
- Может, и никакой... А может... - папа махнул рукой и не стал договаривать.
Но мама и Маришка его хорошо поняли.
- А еще ученый человек!.. Кандидат наук!.. В леших верит!
Маришка испугалась, что родители могут впервые в жизни серьезно поссориться, и поспешила вмешаться:
- Ну хорошо-хорошо! Леших нет, а подружка все-таки приезжает! Хоть у Ивана Ивановича спросите!
- У какого Ивана Ивановича? - удивилась мама. - У дедушкиного приятеля?
- Ну да, у него!
- Он тоже хороший фантазер, тебе не уступит, - мама закрыла чемодан, отложила его в сторону. - Ты помнишь, что он наговорил нам тогда? обратилась она к папе.
- Ничего сверх того, что рассказала Маришка. Он просто подтвердил ее слова.
- Он подтвердил ее сказки!
- Веселый старик, что тут плохого?
Маришка подошла к телефону и набрала номер Гвоздикова.
- Иван Иванович? Добрый вечер! Да, передаю трубку папе, - и Маришка протянула трубку отцу.
Пожалуй, ни к чему пересказывать весь длинный и путанный разговор Маришкиных родителей с Иваном Ивановичем: разговор получился не из легких. Но кончился он победой старого учителя. Когда папа положил трубку на место и вытер пот со лба, он устало сказал:
- Ну что ж, Мария... ваша взяла! Оставляем тебя Ивану Ивановичу на попечение. Встречайте свою Уморушку, участвуйте в смотре и - марш в Апалиху! - на летний отдых.
- И чтоб никаких приключений! - строго добавила мама.
- А это уж как получится... - тихо прошептала Маришка и стала готовится к переезду на квартиру Ивана Ивановича.
Глава третья,
в которой Калину Калиныча тянут за язык
Когда Уморушка пошла в школу, то она сделала очень неприятное для себя открытие: оказывается, на уроке нужно сидеть тихо и смирно, а если хочешь что-то сказать, то следует поднять правую руку (левую почему-то нельзя!) и терпеливо ждать, когда тебя спросят. Такие правила были написаны явно не для Уморушки. Как она себя ни сдерживала, но к концу первой четверти у нее в дневнике получилась вот такая картина:
Арифметика - 5 (27 замечаний и 14 серьезных предупреждений).
Пение - 4 (13 замечаний и 26 серьезных предупреждений).
Основы колдовства - 5+ (14 замечаний и 1 серьезное предупреждение).
Основы доброты - 5+ (замечаний нет).
Природоведение - 5+ (28 замечаний и 36 серьезных предупреждений).
Устное народное творчество - 5 (10 замечаний и 8 серьезных предупреждений).
Физкультура - 5+ (замечаний нет).
Поведение - хуже некуда.
Прилежание - так себе.
- Ну и что будем делать, внученька? - спросил Уморушку Калина Калиныч, ставя в дневнике последнюю отметку. Будем продолжать в том же духе или начнем исправляться?
- А чего я сделала? Я ничего не делала... - не глядя в глаза деду, прошептала Уморушка. - Учусь-то я хорошо...
- А на уроках как сидишь?!
- Как? - удивилась Уморушка.
- Как егоза! - рассердился старый лешак.
Уморушка попыталась вспомнить, как выглядит егоза, но не вспомнила.
- А на кого она похожа, дедушка?
- На тебя! - окончательно рассердился Калина Калиныч и пригрозил внучке: - Если до конца учебного года не исправишься - не видать тебе каникул, как своих ушей!
Уморушка тут же скосила до предела глаза: левый - налево, правый направо, но ушей, и правда, не увидела.
- Я же не виновата, что я такой живой ребенок... Я же маленькая еще. Единственная дочка в семье... - выложила она Калине Калинычу свои главные козыри.
Но старый лешак не стал даже слушать внучкины оправдания.
- Заговаривай зубы и отводи глаза своим родителям, а меня на мякине не проведешь! Или хорошее поведение - и в награду каникулы, или... или я лишу тебя чародейной силы!
Уморушка побледнела. Только научилась кое-чему из колдовства и - нате вам! - уже прощайся с чародейной силой!..
- Деда-а-а!.. - заныла Уморушка привычным воем. - Сказала ведь - не буду, значит, не буду!..
- Что не будешь? - попросил уточнить Калина Калиныч.
- Все не буду, - пообещала Уморушка. - Скакать не буду, подсказывать не буду, язык отвечающим показывать... Мало ли чего! Всего не упомнишь.
Калина Калиныч задумался. После долгих колебаний спросил с сомнением:
- Твердо обещаешь?
- Твердо!
Старый лешак посмотрел на внучку чуть ласковее и, после небольшой паузы, сказал:
- Ну вот... Так-то лучше... А то - стыд на всю Чащу... А каникулы у вас будут, я обещаю.
И тут Уморушка вдруг спросила:
- А если я ни одного замечания не получу, ну, ни одногошеньки!.. тогда в Светлогорск к Маришке съезжу?
- Куда?.. - удивился Калина Калиныч. - В Светлогорск?! К людям?!
- А что? Они-то к нам ездили!
Калина Калиныч хотел было произнести громовым голосом привычную фразу: "Ни под каким видом!" и быстренько улетучиться, но в последний миг вдруг передумал и сказал:
- Ну что ж... Если ни одного замечания не получишь, то, пожалуй, и съездишь к подруге в город. Только этому, Уморушка, никогда не бывать - не из того ты теста леплена, чтобы на месте сидеть.
- Я-то? - переспросила Уморушка.
- Ты-то, - подтвердил Калина Калиныч.
- А вот увидишь! - посулила Уморушка.
- Ну-ну... - усмехнулся Калина Калиныч.
- Так по рукам?
- По рукам!
Калина Калиныч, продолжая тихо улыбаться в седые усы, протянул внучке руку, и та не замедлила крепко вцепиться в нее своей ручонкой.
- Федюшк, - крикнула Уморушка вертевшемуся неподалеку подростку-водяному, - а ну-ка, разними.
Федюшка охотно исполнил просьбу, а потом спросил:
- А про что спор?
- Тсс!.. - сказала Уморушка, прижимая указательный палец к губам. Пока тайна!..
Глава четвертая,
в которой Калина Калиныч сдается на милость победителя
Всякая тайна рано или поздно становится явной. Минуло еще три четверти, и всей Муромской Чаще стал известен спор между Уморушкой и ее дедом. А позаботилась об этом сама Уморушка. Еще бы: за все три четверти она не получила ни одногозамечания!
- Не иначе тебе нечистая сила помогла, - удивлялся Калина Калиныч, записывая в дневник любимой внучки одни пятерки. - Без колдовства тут никак не обошлось, ну, никак!
Дедушкины слова очень возмутили Уморушку, и она, пыхтя от негодования и горькой обиды, стала выговаривать деду:
- Всегда так!.. Чуть что - "Нечистая сила помогла!.." Поможет кто жди!.. Сама молчала, сама ниже травы, тише воды сидела. Думаешь, легко, деда, так сидеть? Попробуй! И дня не высидишь. Или подскажешь кому-нибудь, или за ухо дернешь А я помалкивала, за ухи не дергала...
- Знаю, что не дергала, знаю, что помалкивала... Оттого и дивлюсь: не чародейство ли это?
- Не-а... - ответила Уморушка и почему-то покраснела, как рак.
Но дедушка не заметил перемены в окраске внучки, а может быть, сделал вид, что не заметил. Расписавшись в дневнике за учителя, он вручил его Уморушке.
- Держи, отличница. Иди, хвастай перед братьями и родителями!
Но уходить из лесной школы Уморушка не спешила.
- А обещание? - спросила она и уставилась на деда прокурорским взглядом. - Забыл, деданя?
- Какое обещание? - попробовал юлить Калина Калиныч. - Что-то запамятовал...
- К Маришке съездить, в Светлогорск!
Старый лешак прошептал что-то под нос - не то укорил себя за длинный язык, не то пробубнил заклинание - и начал потихоньку растворяться в воздухе.
Но Уморушка была начеку.
- Деда, не крути! Держи слово!
Калина Калиныч нехотя вернулся в прежнее состояние и сердито буркнул:
- Мала еще по городам ездить! Подрасти чуток!
- Ребенки должны получать яркие впечатления с детства! Ты сам родителям так говорил! Держи слово, деда!
Калина Калиныч затравленно покрутил головой, словно бы надеясь найти кого-нибудь, кто бы защитил его от настырной внучки, но никого, кроме водяного Федюшки, свидетеля его злополучного спора, не увидел.
И тогда старый лешак сдался.
- Хорошо, - сказал он, - поедешь в гости к своей Маришке. Но смотри: ежели что...
- Знаю: буду пенять на себя! - Уморушка вспомнила о брате и робко спросила напоследок деда: - А если еще и Шустрика взять? Вдвоем пенять не так обидно, как одной.
Но Калина Калиныч отказался пустить внука, хотя в глубине души понимал, что так бы ему самому было спокойнее за Уморушку.
- Нет, - сказал старый лешак, - Шустрик останется в Муромской Чаще. Лесной Совет принял решение о расчистке этим летом пещеры Змея Горыныча от тысячелетней трухи и мусора, и Шустрик с другими своими товарищами отправится на раскопки. Поедешь в Светлогорск одна, если родители возражать не станут.
- Они не станут! - заверила Уморушка деда. - Они сознательные. Я же не так просто еду, я свой уровень повышать еду.
- Какой уровень? - удивился Калина Калиныч.
- Пока не знаю, какой, - пожала плечами Уморушка. - Какой-нибудь повышу.
И она побежала к Федюшке и другим друзьям хвастаться своей победой в споре с дедом.
- Письмо, письмо напиши! - крикнул ей вслед Калина Калиныч. Маришкиных родителей предупредить нужно!
- Хорошо-о-о!.. Напишу-у!.. - откликнулась Уморушка и, вытянув руки в стороны и сильно оттолкнувшись от земли ногами, взмыла над луговыми травами.
Глава пятая,
в которой Петя Брыклин попадается на крючок
У каждого человека есть второе "я" или иначе "альтер эго". Некоторые люди не знают об этом и живут себе припеваючи. А вот те, кто знает...
Маришкин одноклассник Петя Брыклин был из тех, кто знал. Об Альтер Эго ему рассказала бабушка Виолетта Потаповна, которая, в свою очередь, вычитала все данные о втором "я" из толстенной книги под названием "Этика". Ей очень хотелось, чтобы ее внук вел себя в жизни этично, а не совсем напротив.
- Помни, Петечка, - сказала Виолетта Потаповна, заглядывая внуку в глаза проницательным взглядом, - в человеке сидит еще один как бы человек по имени Альтер Эго и он, этот Альтер Эго, толкает того человека на противоположные поступки.
- Руками толкает? - спросил удивленно Брыклин. - Или ногами пихается?
- Словами. Против слов очень трудно человеку устоять.
- А если уши заткнуть? Заткнуть уши и не слушать его. Нельзя разве?
- Нельзя, - горестно развела руками Виолетта Потаповна, - Альтер Эго внутри сидит, от него не скроешься. Одно спасенье - думать, НА ЧТО толкает Альтер Эго. Если на хороший поступок - нужно прислушаться, если на плохой стой крепче прежнего.
"Вот еще заботы не хватало... - подумал Брыклин, но вслух говорить этого не стал, не хотел расстраивать бабушку. - Мало мне учителей в школе, так еще какой-то Альтер Эго прибавился!"
Петя решил проверить бабушкины слова и прислушался. Но никакого внутреннего голоса он не услышал. Целую неделю Петя ходил с чуть повернутой набок головой и все пытался уловить хоть какое-то бормотание в своем животе. Но второе "я", как видно, впало в длительную спячку и молчало, подобно двоечнику у доски. Наконец, Пете надоело караулить невидимку и он позабыл про него. Но вот однажды...
Однажды Петя Брыклин шел по Большой Собачьей улице и повстречал на свою беду завуча из тринадцатой новокуличанской школы Светлану Николаевну Барабанову.
- Брыклин! Петр! - радостно воскликнула бывшая детсадовская воспитательница Пети. - Тебя-то мне и надо!
- Здравствуйте, Светлана Николаевна... - поздоровался Брыклин. - Рад видеть...
- Ты, Петенька, самый озорной в группе был, так в память и въелся, учительница улыбнулась бывшему воспитаннику и продолжила: - Но я твой актерский талант отметила. Такой талант - на всю жизнь зарубка!
Впервые услышав о своем артистическом таланте, Брыклин, однако, не стал разубеждать Барабанову, а только скромно потупил голову и немного зарделся.