Юра выбрал общество с ограниченной ответственностью "Спайс" и предупредительный господин отвёл их к нотариусу в дом напротив. Очередь отсутствовала. В самом деле, кто пойдёт в нотариальную контору, приютившуюся в глубине квартала далеко от метро? Две хищного вида девицы встретили посетителей как родных. На месте распечатали протокол собрания учредителей, на котором старые заслушали и постановили избрать новых. Бумажная революция свершилась. Тут же, без перехода, едва господин успел откланяться, Юра соорудил второй протокол собрания, на котором новоиспечённые хозяева порешили изменить название фирмы в свою честь. ООО "Спайс" превратилось в ООО "Елан", и концов этого лихого предприятия стало трудно найти.
- На всякий случай, - сказал Юра, когда они сели в его "Форд фьюжн". - Печать придётся заказать новую, впрочем, невелики хлопоты. И счёт в другой банк переведём. Из него, случись что, уходить ловчее, - добавил он и заржал совсем уж по-разбойничьи.
Вместе с печатью заказали визитки для всех троих. Лановой стал генеральным директором, Екимчук - коммерческим, в Андреева - главным бухгалтером. Контактные телефоны указали свежие: по дороге в печатню завернули в салон связи и оформили новые подключения на левые паспорта.
Удачное начало отметили обедом в пафосном ресторане на Невском. Макс с огорчением заметил, что, хотя ездили всего ничего, а утомились: зима, проведённая в праздности, давала себя знать. Юра, привыкший ходить на работу каждый день и подолгу выстаивать в пробках, был оскорбительно бодр.
- Теперь ждём печати, есть она - есть фирма. С печатью в банк, открываем счёт.
- Я компьютер хочу купить, - сказал Макс. - Ноутбук типа твоего. Ты, эта, выбрать помоги и покажи, как и что с ним делать.
- Не вопрос! Сейчас поедим и двинем. Ничего сложного в компьютере нет, ты быстро с ним разберёшься. Операционную систему с графическим интерфейсом даже старики осваивают, и ты за пару дней научишься. Удивляюсь, как вы, молодые люди, до сих пор обходились без компьютера.
- Без него веселее, - категорично заявила Майя.
- Ну-ну, - Юра состроил глубокомысленную мину, тут же что-то прикинул в уме и широко улыбнулся. - Сейчас уже не вся молодёжь, которая в конце восьмидесятых родилась, может вообразить жизнь без компьютеров и сотовой связи. Если им сказать, что есть такая картина "Сталин с трубкой", детишки примутся гадать "Нокиа" это была или "Моторолла", а на Сталина вообще по барабану…
- Надо закупить сейчас старых "Нокий" и лет через десять начать детям впаривать как антиквариат, - предложил Макс. - С легендой, разумеется. Мол, эта трубка в руках тирана служила кровавым инструментом истребления миллионов. Типа маузера Дзержинского.
- У Дзержинского браунинг был образца тысяча девятисотого года, как у Каплан. Удачная получилась система, с ней тогда все заслуженные большевики ходили, - Юра воспринял подачу совершенно серьёзно, из чего Макс сделал вывод, что компаньона зарубает на историческую тему, и отметил эту слабость в уме. Просто на всякий случай. Мелочи в его опасной работе подчас имели решающее значение.
- Все эти заслуженные большевики были параноики и маньяки, - безапелляционно заявила Майя ни с того, ни с сего.
- Тебе так по телевизору сказали? - в глазах Юры вспыхнул неподдельный интерес.
- Да, по телевизору! Там умные люди выступают, доктора наук, они в теме шарят. При Сталине почему всех репрессировали? Потому что он заговоров боялся. Сталин был параноик и Гитлер тоже параноик. Поэтому всех либо расстреливали, либо сажали. Сотни миллионов своих граждан в концлагерь отправить, это нормально?
Майя разошлась не на шутку, а Макс расстроился, что беременность сказывается на подруге не лучшим образом. Если так дальше пойдёт, скоро не сможет работать. Он даже испугался, как её выпускать на клиента, такую неадекватную, но потом подумал, что для разогрева башки супруге чиновника будущая мать самое то. Здесь безумием дело не испортишь, главное, чтобы эмоций хватило.
- Налицо влияние дебилизатора, - эмоции сделали своё дело, Юра тоже завёлся. Полемическая лихорадка распространялась воздушно-акустическим путём и прекрасно обходилась без посредников в виде комаров или москитов. Однажды вброшенная, идея могла забушевать настоящим лесным пожаром, был бы корм, сиречь незамутнённый спорщик в пределах слышимости. - По телевизору гонят обычный англосаксонский бред, каким он был ещё до войны. Например, стоило СССР заявить о строительстве Дворца советов или Рейху о возведении Дома собраний, как тут же начинали язвить на тему сексуальной неполноценности тиранов. Небоскрёбы в Чикаго и Нью-Йорке почему-то забывали, а там один Эмпайр Стейт Билдинг 450 метров. И это тогда же, в тридцатых. Дворец советов планировали высотой 420 метров со статуей Ленина вместе. Берлинский Дом собраний - 400 метров. Любой американский небоскрёб их кроет. Не говоря уж о канадских, эмиратских или тех, что понатыканы по всей Юго-Восточной Азии. Они все за полкилометра и хоть бы кто посмеялся о сексуальной несостоятельности премьер-министра Канады или Тайваня, зато Гитлера со Сталиным обосрать - всегда пожалуйста. Надоело.
- Ладно тебе, горячий финский парень, - Макс попытался унять спор, но куда там!
"Пошла писать губерния," - Верещагин сосредоточился на еде. Еда не подкачала.
Улучив момент, Макс нацепил на вилку маринованный огурчик и поднёс Майе к губам.
- На!
- Ам! - уловка сработала: Майя набила рот и замолчала.
- Простите, что вмешиваюсь, - обратился к Юре сидящий за соседним столиком молодой клерк, - но я стал невольным слушателем вашего разговора и у меня возникло мнение, что вы стараетесь оправдать нацизм.
Макс поймал взглядом официанта и жестом попросил счёт.
- От чего оправдать? - Юра охотно переключился на другую жертву. - Вы знаете притчу о клеветнике, видящем соринку в глазу ближнего и не замечающем бревна в своём? Американская пропаганда достаточно однобоко рассматривает исторические события, чтобы оставаться вне критики.
- Не спорю, но есть несомненные преступления против человечества, такие как фашистские концлагеря и ГУЛАГ, отрицать которые невозможно.
Клерку было не больше двадцати пяти, штампованные формулировки отскакивали у него от зубов, вероятно, много смотрел телевизор. Он сидел в компании разнополого офисного планктона, судя по заинтересованным мордочкам, разделяющего политическую позицию вожака.
Юра улыбнулся с печалью отягощённого Знанием человека.
- Если уж срывать покровы с Истории, тогда надо смотреть в обе стороны беспристрастно. ГУЛАГ с рабским трудом был популярен не только в СССР и Германии. Вспомним инициативу Рузвельта, о котором не услышишь дурного слова. Он в тридцать третьем году создал трудовую армию и прогнал через неё два миллиона человек. Не по приговору суда, а чисто жандармским образом, чтобы безработные не путались под ногами. Про Корпус гражданской консервации слышать доводилось? Всех на лесоповал, 30 долларов в месяц, из них 25 семье и 5 баксов на ларёк - чай, курить. При Сталине куда гуманнее было. Вот если бы это произошло в Советском Союзе, то стало бы грандиозным нарушением прав человека. Если это творится в США, значит является заслугой демократии.
Клерк в замешательстве смолчал.
- Надо отходить от политики двойных стандартов, навязанной средствами вражеской пропаганды, - с жаром закончил Юра и его посыл не мог остаться незамеченным.
Из-за столика напротив к ним прислушивался господин с демагогическим блеском в глазах. У него имелось особое мнение и это мнение так рвалось наружу, что господин от нетерпения пристукивал по полу копытцем.
- Не хотите ли вы сказать, что в Советской России люди жили лучше, чем в Штатах времён Рузвельта? - вмешался он. Его спутница нервно теребила салфетку.
- Я хочу сказать, что мир не делится на американский рай и советский ад, - Юра проследил за тем, как Макс кидает в поданную официантом папку купюры, и поднялся. - В тридцатых везде жилось одинаково плохо, времена были такие, и не стоит судить однобоко о решениях того или другого лидера, надо рассматривать картину в целом, а картина была такова, что наступил мировой кризис, закономерным результатом которого стала Мировая война.
Молодой клерк наконец собрался с мыслями, набрал воздуха в грудь и метнул молнию в сторону господина.
Жулики ушли, оставив разгораться пламя политсрача. В спину им неслись "на чью мельницу", "правительство банкиров" и "пакт Молотова-Риббентропа".
- Ну ты даёшь, - сказал Макс. - Устроил мюнхенскую пивную.
- Бодрит, - Юра энергично втянул ноздрями холодный апрельский воздух. - Можно даже не пить. Интересно развивается общество от алкоголя через наркотики к дебатам, по спирали, почти как сто лет назад. Закончится всё революцией клерков, этих пролетариев умственного труда, отважившихся сбросить оковы офисного рабства ради пьянящего воздуха свободы, отчаянных свершений, беспощадной борьбы с кредиторами и жажды жизни на краю, как обещал нам великий Ктулху.
Юра достал из барсетки брелок с ключом и квакнул автомобильной сигнализацией.
- Как славно с чувством поговорить о ГУЛАГе, а потом сесть в "Форд фьюжн" и промчать по улицам Петербурга, - заметил Макс, откидываясь на спинку заднего сиденья рядом с Майей.
Промчать не удалось, наступило время пробок.
- Доступные автокредиты - проклятие городских дорог, - ворчал Юра, плетясь в хвосте безнадёжной очереди. - Каждый менеджер считает своим долгом купить машину, каждый! Плевать, что денег нет, в кредит возьму. "Матиз", "Оку", ржавую пятёру, без разницы, лишь бы ездила. Накупят, черти, потом не проехать.
- Менеджеры совсем другого мнения, - вступилась Майя. - Сейчас нормально девушку спросить: "Почему ты ещё без машины?"
- Пусть бы тогда гараж купили, поставили в него свои вёдра и не выезжали оттуда. Водить не умеют, но всё равно на дорогу лезут. Им тут что, мёдом намазано? Куда ты прёшь, тупорылый?! Козлина ты безрогая… Ненавижу дебилов, которые мешают жить себе и другим!
Под его бурчание добрались до компьютерного центра. Юра нашёл место запарковаться и они вступили в зал, мигающий десятками мониторов.
- Что посоветуешь? - негромко спросил Макс, когда подруга застряла поодаль возле особенно понравившегося ноутбука. Надо ли говорить, что на рабочем столе помещалась картинка с котиком?
- Что тебе надо? - прикинул Юра. - В интернет лазить, фильмы смотреть. ЖЖ завести. Залезть в хохлосферу и развести хохлосрач. Игры, полагаю, тебе не нужны, и лучше бы с ними не связываться. Возьми за пятнашку вот этот. Его, если что, бросить не жалко. Купи только к нему радиомодем для работы. Домой линию тянуть и с неё выходить работать - это палево. Пусть трафик дороже, зато безопасно. Кроме того, с сотовым модемом можно в сеть из машины входить.
- А у тебя есть такая штука?
- У меня коммуникатор, - похлопал Юра по барсетке.
"Пошёл я на нерест," - подумал Макс, шелестя купюрами возле окошечка кассы.
Тут же в магазине подключили модем. Проверили, показали. Юра покивал, мол, всё нормально. Из компьютерного центра Макс вышел, нагруженный коробками. Весенний ветер дунул ему в нос ароматом оттаявшего города, воли и новизны.
Жизнь менялась, и менялась быстро.
Глава Четвёртая,
в которой нечаянная встреча приносит неожиданные проблемы.
Интернет широко знакомит нас с общественным невежеством. Людям свойственно тянуться к близкому по духу и понятному, поэтому самые дурные вопли в ЖЖ находят самый горячий отклик, и их невозможно унять, ведь там, где торжествуют эмоции, разум бессилен. Благодаря доступности, сформированное в сети мнение проникает в народ и поселяется в головах, достаточно для этого пустых.
Предрассудки, ранее с трудом проталкивающиеся через газету и со скрипом пролезающие сквозь экран, с появлением интернета получили невиданный простор. Компьютер есть почти в каждом доме и, в отличие от телевизора, позволяет выбирать не только между навозом и жемчугом, но и в богатом ассортименте навоза.
Макс утонул в интернете. Юра зарегистрировал ему почтовый ящик, настроил Outlook, ознакомил с ЖЖ и убыл восвояси. Верещагин предался вэб-серфингу. Перескакивал с сайта на сайт, один другого завлекательнее, и оторвать его не могло даже настойчивое шипение Майи. Макс пробовал затянуть подругу в сеть, но ей быстро наскучило.
Макс теперь и сам не понимал, почему никогда не интересовался компьютером. Удивительная виртуальная вселенная существовала рядом, попасть в неё было совсем несложно, зайди в магазин, да купи за недорого комп или укради у кого-нибудь, но доселе не было в том нужды. Верещагин слишком привык общаться с людьми, чтобы соблазниться вымышленными объектами. Сыграло роль и отсутствие проводника в мир иллюзий. Но теперь в жизни мошенника появился человек, который личным примером увлёк новичка в этот гибельный рай. Макс больше не считал, что интернет забава чисто для лохов, а настоящие пацаны должны играть в бильярд и карты. Он уверился в необходимости компьютера каждому достойному человеку.
Людям свойственно не замечать перемены в себе, а Верещагин здорово изменился за праздную зиму, но больше всего - за последние несколько дней.
Юра не тревожил компаньона, понимая, что ему надо наиграться; сам съездил в печатню и забрал заказ. Он объявился на пороге, когда Макс с розовыми после бессонной ночи глазами выслушивал от Майи порцию яростных упрёков, мол, совсем оставил без внимания, лучше бы с лупой над кляссерами сидел.
- Не пора ли нам пора? - Юра выложил на стол пачки визитных карточек. - Печать готова, надо открывать счёт. Что вы по этому поводу думаете, товарищ главный бухгалтер?
Майя, которую впервые в жизни назвали главным бухгалтером и, тем более, товарищем, опешила. Зато Макс воодушевился.
- Да только в путь! Давай, дорогая, приоденься как канцелярская мышь, попудри носик, нас ждут великие дела.
Майя, довольная тем, что наваждение проклятого компьютера сгинуло, на удивление удачно подобрала в своём вовсе не канцелярском гардеробе наряд, соответствующий расхожему дресс-коду. Макс нацепил менеджерский прикид, взял кожаный бювар и посмотрелся в зеркало. Оттуда на него глянул деловитый лох, которого сразу захотелось развести на всю наличку. Макс подмигнул себе. Менеджер из зеркала послал такую прохиндейскую гримасу, что Верещагин решил на людях от подмигиваний воздерживаться. Друзья проверили липовые паспортины, сунули в бумажник визитки, а в карманы - левые мобилы и двинулись в путь.
Для проведения незаконных сделок Юра выбрал филиал "СельХозБанка" на улице Влада Тепеша. Квартал новостроек, зажатый Будапештской, Бухарестской улицами и проспектом Славы, соседствовал с водно-парковым ансамблем, по которому так удобно убегать от преследователей с машиной. Далее за Софийской улицей растянулось кладбище Памяти жертв 9 января, пересечённое железной дорогой со станцией Обухово, рядом находилось метро. Купчино было хорошо знакомо Верещагину. В начале девяностых он любил там промышлять и отлично представлял, откуда, куда и как можно слиться. По кладбищу к Софийской ему приходилось бегать от лохов из Обухова, а к Обухово - от наркоманов с Софийской. Словом, место козырное для тех, кто имеет крепкие ноги.
Макс решил начать бегать по утрам. А также бросить пить до завершения афёры с чиновником. Прямо с завтрашнего дня!
- Не будем отсвечивать перед банком, - Юра нашёл участок на офисной стоянке во дворах.
Макс вылез, помог выбраться Майе, принюхался, прищурился на солнце. Здесь было куда холоднее, чем на Электросиле. Всюду громоздился снег, который, видимо, свозили с главных улиц.
- Место… для добрых людей, - заметил Верещагин.
- Новые районы, дома как коробки. Хочешь жить, набивай кулаки, - Юра квакнул сигналкой центрального замка, сунул ключи в барсетку. - Шнуров вроде бы жил в Купчино, ему ли не знать.
Взбодрённые чувством близкой опасности (возможность обнаружения подделки паспортов отрицать не стоило), компаньоны устремились в банк. Работники филиала приятно удивили своей сонной благожелательностью и исполнительностью. Макс безликим чертёжным шрифтом заполнил регистрационные карточки, а подписи генерального директора и главного бухгалтера заверил поселившийся рядом нотариус. Верещагин приметил, что нотариусы выбирают места обитания возле источника пищи. На сей раз вместо хищных девиц добычу встретил упитанный коротышка в годах с короткой щёточкой усов и лицом застенчивого извращенца. Он мельком сверил подписи на карточках с образцами в паспортах, снисходительно пропустил закорючку Майи и поставил нотариальную печать.