Чудовище было таким огромным, что, когда оно начало описывать круги вокруг плота и под ним, его голова виднелась с одной стороны, а весь хвост целиком торчал с другой. А спереди его морда казалась такой невероятно причудливой, флегматичной и глупой, что мы не могли удержаться от смеха, хотя прекрасно понимали, что хвост чудовища обладал достаточной силой, чтобы в случае нападения разнести на куски и бальсовые бревна и связывающие их веревки. Снова и снова описывала китовая акула все более суживавшиеся круги под самым плотом, а мы могли лишь наблюдать и выжидать, что произойдет дальше. Проплывая мимо кормы, акула мирно и плавно проходила под рулевым веслом и приподнимала его на воздух, между тем как лопасть весла скользила вдоль ее спины. Мы стояли кругом палубы плота с ручными гарпунами наготове, но они представлялись нам чем-то вроде зубочисток по сравнению с огромным животным, с которым нам предстояло иметь дело. Не было никаких признаков того, что китовая акула собирается покинуть нас; она кружила вокруг плота и следовала вплотную за ним, подобно преданному псу. Никому из нас не приходилось испытывать или даже предполагать, что ему придется испытать нечто подобное; все это происшествие с морским чудовищем, плававшим позади плота и под ним, казалось нам до такой степени неестественным, что мы поистине не могли отнестись к нему серьезно.
На самом деле китовая акула кружила вокруг нас не больше часа, но нам казалось, что ее визит длился целый день. Наконец Эрик, стоявший с двухметровым ручным гарпуном на углу плота, не выдержал и, подбодряемый неуместными криками, занес гарпун над своей головой. Китовая акула медленно скользила по направлению к нему и высунула свою широкую голову как раз под самым углом плота. Эрик со всей своей богатырской силой взмахнул гарпуном и вонзил его в костлявую голову акулы.
Прошло несколько секунд, прежде чем чудовище как следует поняло, что произошло. И тогда в мгновение ока мирное слабоумное животное преобразилось в гору стальных мышц. Мы услышали свистящий звук, когда веревка гарпуна пролетела над бортом, и увидели фонтан воды, когда чудовище головой вниз нырнуло в глубину. Три человека, стоявшие ближе других, были сбиты с ног; пронесшаяся в воздухе веревка задела и больно хлестнула двоих из них. Толстый канат, достаточно прочный, чтобы удержать шлюпку, зацепился за край плота, но тут же лопнул, как кусок шпагата, а через несколько секунд выброшенное древко гарпуна показалось на поверхности воды в двухстах метрах от нас. Стая испуганных лоцманов промелькнула в воде, отчаянно пытаясь догнать своего старого господина и повелителя.
Мы долго ждали, что чудовище примчится назад, подобно подводной лодке; но нам больше не пришлось увидеть китовую акулу.
Теперь мы находились в Южном экваториальном течении и двигались в западном направлении ровно в 400 милях южнее островов Галапагос. Опасность того, что нас отнесет к галапагосским течениям, миновала; все наше знакомство с этим архипелагом свелось к поклонам, которые нам передавали большие морские черепахи, забиравшиеся так далеко в океан, несомненно, с этих островов. Как-то мы увидели огромную морскую черепаху, которая барахталась в воде, высунув на поверхность голову и одну ногу. Когда поднялась зыбь, мы заметили в воде под черепахой зеленые, синие и золотистые тени и поняли, что черепаха ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с золотыми макрелями. Сражение было явно односторонним; оно состояло в том, что 12–15 большеголовых, ярко окрашенных макрелей атаковали шею и ноги черепахи, очевидно пытаясь взять ее измором, так как черепаха не в состоянии пролежать целый день на брюхе, втянув голову и ноги под щит.