— Не имеет смысла… Если рассуждать всерьез, не так уж ты и виноват. В том, что случилось, есть историческая закономерность. Знаешь, что это такое?
— Ага. Мы проходили…
— Ну вот… Раз уж там, в Никалукии, появились эти летательные штуки, все равно они нас обнаружат. Может, и к лучшему, что мы двинулись к ним первые. Как говорится, преимущество инициативы… Да и китов ты едва ли остановишь. Скажут: «Мы тебе кто? Извозчики, что ли?»
Император был, конечно, мудр. Он опять покачал сапогом и сказал задумчиво:
— Да, любовь великая сила. Даже двигает континенты…
Авка засопел. Император вдруг спросил:
— А что, славная девочка, да?
— Ага… — Авка засопел сильнее.
— Ладно… Тебе надо исчезнуть незаметно. Сейчас спущу из окна канат с узлами. С детских лет сохранился… Сумеешь слезть по нему?
— Ага… То есть, конечно, сумею, ваше величество!
— Вот и чудесно! А под стеной, у серого камня, есть в репейнике лаз наружу. Про него никто не знает, кроме меня. Сам когда-то рыл… Тебе он в самый раз.
— Спасибо, ваше величество!
— На здоровье… Да, эту штуку-то не забудь! — Император подбородком показал на край стола, где блестела орденская звезда.
— Ваше величество, зачем?! Это же ваш орден!
— С какой стати он мой? Я его проиграл в чопки. А тебя им наградили! За дело!
— Да не надо мне его! Я с ним намучился! Возьмите!
— Да как же я могу? Проигранное не берут назад! Кто узнает, сразу: «Бзяка-отбирака!»
— Ну… тогда я вам его дарю!
— Друг мой! К сожалению, государственные награды не дарят. И это очень жаль. Потому что, по правде говоря, такое сокровище в казне было бы сейчас не лишним…
— Тогда… — И Авка чуть не задохнулся от своей дерзкой идеи.
— Что?
— Ой… Вы только не гневайтесь, ваше величество.
— Обещаю — не буду. Что?
— Вы ведь… можете выиграть его обратно. У меня…
— В чопки?
— Ну да!
— Прямо сейчас?
— Ну да!. Если угодно вашему величеству.
— Угодно… — Император быстро встал. — Хотя… а если я проиграю?
Авка с нарочитым спокойствием пожал плечами:
— Тогда… значит, судьба, ваше величество. — И подумал, что продуть партию императору он как-нибудь сумеет. Продувать — не выигрывать!
Валериус Третий, однако, был не дурак.
— Но ты должен дать слово, что будешь играть честно. Иначе — бзяка-поддавака.
Что делать-то?
— Даю… — вздохнул Авка.
Император потер ладони.
— Но имей в виду: я в юные годы играл оч-чень недурно. Просто мне один раз не повезло… Во сколько ты оценишь звезду?
— Не знаю. Может, в тыщу?
— Ладно… Используем вот это! — Валериус Третий выдвинул тяжелый ящик, вынул картонную коробку. Высыпал на зеленое сукно груду позолоченных канцелярских кнопок. — Такие годятся?
— Конечно!.. То есть годятся, ваше величество!
Тому, кто не знает игру в чопки, сейчас бесполезно объяснять ее правила и хитрости. А кто знает — поймет, сколько времени надо, если на кону не десяток чопок, не сотня даже, а целая тысяча! Пока всякие расчеты, пока расстановка, пока прикидочные ходы…
— Твои будут на том краю, а мои здесь…
— Ага… А можно взять вон те шарики с прибора? Ими здорово будет гонять!
— Возьми… Э, постой! А почему ты первый катаешь? Надо жребий!
— Младшие же всегда первые начинают!
— Да? В наше время такого правила не было.
— Наверно, всем было одинаково лет.
— Ну, возможно, возможно… Ладно, кати…
Играть на большущем твердом столе — это вам не на песке, не на травке. Одно удовольствие! Хрустальные шарики сталкивались, разбегались, сшибали золоченые кнопки на пол…
— Ваше величество, у вас вон какие руки, а я не могу дотянуться!
— Не беда, лезь на стол!
И Авка прыгнул на зеленое сукно побитыми коленями (которые все еще побаливали).
Император скинул мундир, остался в рубашке с кружевами. Нервно дергал на животике красные подтяжки, когда Авка целился шариком.
— Ты почему катишь с того угла? Так нельзя!
— Почему нельзя? Это же мой край!
— Все равно! Слева по косой черте не полагается!
— Это третьим ходом не полагается! А у меня второй!
— Как это второй! Ты за два хода подряд забрал у меня тридцать штук! Тринадцать и семнадцать!
— Тринадцать было в позапрошлый раз!
— В позапрошлый было четырнадцать, я их потом отыграл! Считать не умеешь!
— Это вы не умеете! Я же помню!
— Стыдно будущему гимназисту не знать арифметики!
— А императору не стыдно?!
Казалось, вот-вот дело дойдет до «бзяки-завираки» или чего-нибудь похлеще. Но нет! Оба все-таки помнили, что обещали играть честно.
Несколько раз кто-то стучал в дверь.
— Я занят! — громко отзывался Валериус Третий. Он лежал животом на краю стола, болтал в воздухе сапогами и целился шариком по Авкиным позициям. А между тем за окнами уже вечерело.
Наконец император упал в кресло. Авка задом наперед съехал со стола и сел на паркет.
— А-а-а… — На паркете оказалась перевернутая кнопка.
— Заживет, — сказал его величество.
— Да… Но мне уже домой пора. Надо на пастбище за Матильдой.
— А как нам быть-то?
В самом деле, как быть? Долгая бурная игра не привела ни к какому результату. Силы оказались равны. Сколько ни старались, в итоге ничья.
— Ваше… ой… величество… А если орден запрещено дарить, то, может быть, поменяемся? Или… ой… тоже нельзя?
— Гм… А на что ты хотел бы поменять его?
— А вот на это… Можно?
Авка давно уже приглядывался к стоявшим в углублении рыцарским латам. Доспехи были не взрослые, а будто на мальчишку. Ростом вроде Авки. Вот в таких бы оказаться на пустыре, где игра в старинный турнир!
Император задумчиво потрогал усы.
— Это мне подарил герцог Татах Караутанский. На девятый день рождения. Сперва были великоваты даже…
— Значит, нельзя?
— Нет, отчего же. Давай… Мне они ни к чему, наследник тоже вырос, внучки этим не увлекаются… Только ведь эти жестянки ерунда по сравнению с Утренним Тыквоцветом.
— При обмене это неважно! К тому же в ордене одного камешка нету. Он… потерялся…
— Чепуха, новый вставим!
— Значит, договорились?
— Забирай доспехи!.. А дома-то что скажешь? Спросят: где взял?
— Ой, да… А знаете что? Можно сказать, что вы прибирались в кабинете, выбрасывали всякий хлам и отдали это дежурному пажу…
— Ничего себе хлам!
— Взрослые же не разбираются!.. Вот, будто вы отдали эти латы Даньке, а они ему не по росту, он выше меня. И он подарил мне…
— Кто подарил?
— Данька Белоцвет! Вы его, конечно, не помните, у вас тут пажей целая толпа, но это неважно. Он мой приятель…
— Небось обидно будет приятелю-то. Вроде бы сперва подарили доспехи ему, а потом — отдавай другому…
— М-м… — Авка заскреб затылок.
— Может быть, ему и правда что-нибудь подарить? Так сказать, за участие в нашей секретной сделке?
— Может быть… Ой, знаете что? Ваше величество, сделайте Даньку барабанщиком! Он давно хочет, а министр церемоний не разрешает!
— Договорились.
— А вы не забудете?
— Август Головка! Император никогда ничего не забывает, — веско сообщил Валериус Третий, натягивая мундир. — Я позабочусь и о твоем приятеле Даньке, и о доспехах. Завтра утром они будут у тебя на крыльце. А ты позаботься, чтобы нынешний наш разговор остался тайной. Твоей, моей… ну и Данькиной.
— Ладно!.. Ой, а можно я расскажу еще Гуське? Это мой лучший друг.
— Ну… если лучший, то можно. А больше — ни одной живой душе!
— Бзяка буду! — И Авка снова куснул мизинец.
Спуск по канату прошел быстро и без риска. Его величество на всякий случай обвязал Авку тонкой веревкой и постепенно выпускал ее. Называется — страховка. Внизу Авка сбросил страховочную петлю, помахал императору ладонью и нырнул в репейники, что росли между башней и стеной. Никто не заметил.
Почти сразу Авка отыскал серый камень, а под ним заросшую нору. Втиснулся. И скоро вылез по ту сторону стены, в кусты желтой акации. Заскользил по склону. Знал, что где-то внизу ждет его Гуська.
И Гуська ждал. У самого подножия холма. Совсем похудевший от долгой тревоги. Распахнул руки, чтобы поймать разогнавшегося Авку. Поймал, и оба свалились в одуванчики.
— Авка…
— Гусенок! Все в порядке! Ура!
СБЛИЖЕНИЕ ЗЕМЕЛЬ
Утром, когда пришла пора отправлять на пастбище Матильду, Авка вышел на крыльцо. Сощурился от солнышка. У крыльца стояла большущая картонная коробка — неизвестно откуда. Авка увидел ее, когда перестал щуриться. Он отодрал заклеенную крышку.
В коробке были доспехи!
Ух ты-ы… Гремя и путаясь во всяких железяках, Авка влез в металлические штаны. Увидел на заборе разинувшего рот Гуську.
— Гусенок, помоги!
Тот помог Авке застегнуть на боках выпуклый, с медными узорами панцирь, надеть щитки на руки-ноги, нацепить колючие наколенники и налокотники. Наверно, кое-что Авка перепутал с непривычки, но все равно было здорово. Только забрало на шлеме плохо держалось в поднятом положении, то и дело брякало вниз. Один раз прищемило Авке мизинец. Сквозь щели забрала смотреть было неудобно. Его подняли повыше и привязали шнурком от Авкиного башмака. После этого Авка дал примерить шлем Гуське.
Вышла на крыльцо мама.
— Силы небесные! Это что еще за чучело?
— Из дворцового утиля. Данька подарил, — небрежно сказал Авка. Мама только рукой махнула. Тут всемирная катастрофа на носу, а мальчишкам только бы забавляться.
А коровам — только бы сочной травки поесть! И потому повели Матильду в стадо. Гуська пошел в шлеме, Авка в остальном снаряжении. Было тяжеловато, в штаны и панцирь лезли головки шипоцвета и не хотели вытряхаться. Но все равно Авка чувствовал себя отважным тыквогонским рыцарем по имени Квазибур Стальная Нога.
Другие мальчишки — те, кто гнал к пастбищу своих телок и бычков, разевали от восхищения рты.
— Авка, где взял?.. Авка, а они настоящие?.. Авка, придешь на пустырь играть в турнир?
Конечно, Авка пришел. Вместе с Гуськой. Турнирный пустырь находился под стенами черного замка маркиза Грогуса. Из щелей тут постоянно сочились страхи и легенды о древних чудовищах и витязях. А когда на турнире человек в настоящих доспехах — тут вообще сказка до замирания души!
Авка играл в полном снаряжении лишь первые полчаса. А потом… ну, каждому же охота примерить хоть частичку настоящих доспехов! И не будешь же «бзяка-недавака». Вот и оказалось, что шлем опять у Гуськи, стальные штаны (еле налезли!) у Тита Минутки, налокотники — на щуплых руках Томчика Ваваги. Ну и так далее. Все боевые детали — поножи и наручные щитки, чешуйчатые перчатки и наплечники, острые пластинчатые туфли и склепанный из стальных колец воротник — разошлись по друзьям-приятелям. Хватило всем. Авка оставил себе только панцирь, изукрашенный узорами-завитушками. Без полного комплекта было даже удобнее — легче махать оружием.
К стуку деревянных мечей и хлопанью плетеных щитов теперь примешивалось настоящее рыцарское лязганье.
Дух зловещего маркиза Грогуса наверняка следил за мальчишками с черных зубчатых стен. Вспоминал свое детство…
Сперва воевали как на поле боя — стенка на стенку. Потом решили устроить поединки. Каждый, хихикая, придумывал имя прекрасной дамы, за которую собирался сражаться.
— Звенит! — сказал Авка, дождавшись очереди.
— Что звенит? — не поняли остальные.
— Имя такое — Звенит!
— Ух ты… — с уважением заметил Томчик Вавага.
А не склонный к тонким чувствам Тит Минутка хихикнул:
— Звенит, гремит, брякает…
За это он в первой же схватке был повергнут Авкой на песок. И лишился железных штанов, которые Авка забрал в качестве трофея.
И вообще Авке нынче везло. Он одерживал победу за победой и постепенно возвращал себе все части доспехов. Наверно, потому, что Звенка была с ним словно бы совсем рядом. Он даже чувствовал касание ее волос (как тогда, в гравитоплане).
Только с Гуськой сражаться Авка не стал. С лучшими друзьями не сражаются даже из-за прекрасных дам. И шлем остался на Гуське…
Когда все выдохлись, появился на пустыре Данька Белоцвет. В белых брюках с красной заплатой, в синем мундире с золотыми пуговицами и с большущим желтым барабаном. Всё это добро только что бесплатно выдали Даньке в дворцовой кладовой по приказу его величества. Данька весело подмигнул Авке: я, мол, все знаю.
Даньку поразглядывали, повосхищались им, и ратные упражнения начались снова. Потому что всем же хочется посражаться и помаршировать под настоящий барабан!
Наверно, дворцовый устав запрещал использовать барабаны Императорской гвардии для уличных игр. Но ведь на всех материках и во всех пространствах известно, что «если нельзя, но очень хочется, то немножко можно»…
Рыцарские дела так увлекли мальчишек, что никто и не помнил о страхах, тревогах и слухах. О том, что киты куда-то тащат несчастную Тыквогонию и прилегающие к ней страны.
Но остальные люди, особенно взрослые, помнили. На улицах и площадях по-прежнему бурлили всякие разговоры. И так продолжалось несколько дней.
Через неделю на деревьях и фонарных столбах появились большущие жестяные трубы вроде духовых контрабасов. Из них раздался голос монарха Тыквогонии Валериуса Третьего. Это заработали десятки наскоро изготовленных тыквофонов. Техническая новинка так изумила подданных его величества, что они даже не сразу вникли в смысл записанной на гладких тыквочках речи. Но потом привыкли к новинке, вникли и стали успокаиваться. Ведь император утверждал, что «все будет хорошо, даже прекрасно». А кому же верить, если не императору.
Находились, правда, и такие, кто говорил: «Ха-ха, слушайте его больше!» Но их было не много.
Скоро, однако, появились новые слухи-страхи. Потому что взрослых тыквогонцев мужского рода стали призывать в армейские казармы для всяких военных упражнений. Зачем? Давным-давно такого не бывало!
— Просто так, для традиции, — уверяли императорские чины. — Ведь у каждого из вас есть рыцарский герб, а рыцари должны помнить, как надо держать оружие.
Чинам никто не верил, конечно. Неужели собираемся воевать? С кем? И почему на побережье восстанавливаются древние укрепления? Зачем предписано увеличить урожай разрывных тыкв оборонного значения? И для чего к императору приезжали военный министр Северного Тыкворепа, командующий морскими силами герцогства Караутана и начальник туземной гвардии Диких областей?
«Они приезжали для переговоров о всеобщем разоружении», — уверяла главная столичная газета «Тыквенный лист». Но газета «Чистая правда, вам говорят!» утверждала, что все наоборот…
Эта же газета первой оповестила тыквогонцев о настоящей причине военных приготовлений. Новость была «тыквопотрясная», как выразился Авкин брат Бума. Оказывается, киты плывут не просто так, а на сближение с какой-то неведомой землей! О которой раньше никто «ни тыквой, ни укропом»!
И как репортеры прознали такой секрет? Впрочем, всякая тайна когда-то раскрывается…
Это что же будет-то, а? Жили-жили, забот не знали, и вот вам!
Гулкие трубы тыквофонов произнесли новую императорскую речь. О том, что да, в самом деле, мы постепенно сближаемся с неизвестным ранее материком. Но это вовсе не причина для паники. Наоборот! Скорее всего, контакты с новым для нас миром принесут Тыквогонии радость всяких открытий и ознаменуют начало еще одного этапа развития цивилизации. И в любом случае долг каждого — сохранять спокойствие…
Но спокойствие не сохранялось. Кипели споры. Все давали друг другу советы. Пожилое население склонялось к тому, что на всякий случай следует укрыться в джунглях Диких областей, туземцы не выдадут. Но школьникам очень хотелось поглазеть (хотя бы издалека!), какие там неизвестные берега и что на них интересного. Кадеты, студенты и старшеклассники устраивали шумные сходки и шествия. «Да здравствует новая география!» «Да здравствуют новые порядки!»