— Разумеется, вы, как и все совы, знаете о проклятии, лежащем на птенце, появившемся на свет в ночь лунного затмения?
— Я полагаю, — осторожно заметила Нира, — что все зависит от точки зрения. То, что для одного является проклятием, для другого может быть благословением.
— Вы правы. Давайте, для простоты, будем считать это неким заклятием. Итак, всем известно, что на птенцах, родившихся в ночь лунного затмения, лежит заклятие, позволяющее им обрести великую власть и огромную силу. Хуул появился на свет в ночь лунного затмения. И он первым добыл уголь Хуула.
— Как и мой сын, — ответила Нира.
— Который стал королем, — негромко напомнил Стрига.
Нира хорошо помнила эту ночь. Это было сразу после окончания войны Огня и Льда, которую порой еще называют войной Пожара. Эта ночь очень многое значила в жизни Ниры.
— Нира, это вы рассказали мне, что Крит интересовалась не только созданием причудливых чудовищ, представлявших собой сложных гибридов, но и выведением новой породы хагсмаров. Вы сказали, что они появлялись из таких вот яиц в ночь лунного затмения. Благодаря вашим дипломатическим успехам среди моих собратьев, обитателей дворца Панцю, у нас появились яйца. Вклад новообращенных велик, но ваш — поистине бесценен. Да, произошел несчастный случай, когда нас совершенно случайно спугнули в ледяной пещере. Но эти яйца будут целы. Остальные мы отнесем на территорию краалей. Ледяные гнезда вскоре будут готовы. Все, что нам остается сделать, так это перенести сюда яйца и наседок накануне лунного затмения, когда птенцы начнут появляться на свет. И тогда у нас будет почти сотня яиц! Целая эскадрилья! Эскадрилья хагсмаров!
— И все же я не понимаю, почему птенцы должны появляться на свет именно здесь. Почему не оставить их на территории краалей?
— Там небезопасно. Слишком голая земля, слишком много ветров. Яйца нужно беречь от ветра в надежных гнездах. И чтобы поблизости не было никаких тупиков или белых медведей, тем более теперь, когда с рыбой становится туго. Старый Ледяной дворец — отличное место для выведения будущих хагсмаров. Наседки будут сидеть на яйцах, греть и охранять их от всех опасностей. Мы с вами тоже поможем им. Будем работать посменно. Вы ведь знаете, что очень скоро яйца уже нельзя будет переносить с места на место.
— По крайней мере, ты так сказал, — буркнула Нира. Она не понимала, в чем смысл этого требования, но согласилась с ним без возражений.
— Говорят… — выдавил Стрига, старательно взвешивая каждое свое слово, — говорят, что драконовы совы раньше были хагсмарами.
Нире показалось, будто молния разорвалась у нее в желудке. А Стрига тем временем продолжал:
— Этот печально известный Теоцзы нарочно создал королевский двор, чтобы лишить хагсмаров сил, окружив их роскошью и шутовской властью. Он задумал это, чтобы ослабить нас. Вы никогда не задумывались над тем, что мы с вами, возможно, состоим в родстве?
Не в силах произнести ни слова, Нира захлопала глазами.
— Посмотрите на ваши перья, дорогая. Обратите внимание на то, как они потемнели. Какие у них лохматые края. Сейчас вы похожи на сипуху не больше, чем я на пятнистую сову. Мы утратили признаки принадлежности к определенным совиным семействам.
«Куда это он клонит?» — насторожилась Нира.
— И я полагаю, — продолжал Стрига, — что это открывает перед нами совершенно новую возможность. — Он ласково посмотрел на яйца, которые, казалось, еще сильнее потемнели за те несколько минут, что пролежали в ледяном гнезде. — Но реализовать ее мы сможем только вместе.
— Вместе? Ты делаешь мне предложение?
— Давайте назовем его экспериментом, дорогая.
«Как романтично!» — усмехнулась про себя Нира, но снова промолчала. Эта синяя сова хочет стать ее супругом — что ж, это даже неплохо. Но Нира уже знала, что Стрига — ее враг.
Глава XIV
Тень сомнения
После того как стая улетела следом за гонцами, Корин ни минуты не сидел, сложа крылья. Сорен разработал гениальный план по транспортировке угля в Серединное царство, если Хрит даст свое согласие на этот шаг. Но Корину предстояло сделать нечто гораздо большее — он должен быть разработать план разгрома объединенных сил Ниры и Стриги, ибо эти двое соединились не для того, чтобы создать семью, а для того, чтобы призвать под свое крыло целую армию хагсмаров. Поэтому Корин погрузился в изучение литературы о прошлых войнах, которые вели Ночные стражи. Он анализировал военные стратегии, размещение и группировку сил, использование различных видов вооружений. Он даже перечитал древние легенды в поисках всевозможных сведений о военном деле. Как и Сорен, Корин чувствовал, что им предстоит не очередная битва, а большая война. Разумеется, будет чудесно, если им удастся перенести уголь в безопасное место. Но разве это окончательное решение? Разве уголь может быть в полной безопасности? Разве что… Но Корин пока не хотел додумывать эту мысль до конца.
Внезапно он почувствовал необходимость в чьем-то обществе и позвал к себе миссис Плитивер.
— Ах, миссис Пи, как я рад вас видеть! — воскликнул Корин, когда слепая змея явилась на его зов.
— Всегда к вашим услугам, — ответила слепая змея, низко склонив розовую головку.
— Миссис Пи, не откажетесь выпить со мной чашечку молочникового чаю?
— Ах, что вы, сир! Нет-нет, благодарю вас! — Миссис Пи была домашней змеей старой закалки, не признававшей никаких новомодных вольностей в отношениях между хозяевами и слугами, поэтому твердо придерживалась принципа раздельного питания первых и вторых.
— Вы хотели что-то обсудить со мной, сир?
— Ах, миссис Пи, как бы я хотел, чтобы вы называли меня просто Корин! — вздохнул Корин, которому потребовалась целая вечность, чтобы отучить слепую змею называть его «ваше величество».
— Да, Корин, — поклонилась миссис Пи. Излишне говорить, что это короткое имя она сумела произнести так, что оно прозвучало как «ваше величество».
— Миссис Пи, я только что прочел летопись Эзилриба о войне Огня и Льда. Меня заинтересовал эпизод с использованием совуколок, или игрушечных сов, при помощи которых Ночные стражи сумели одурачить врага.
— О да, это была очень эффективная стратегия, сир… То есть, Корин.
— Но как Ночные стражи сумели сделать столько кукол?
— О, за это нужно благодарить нашу Одри! Она возглавляла гильдию швей, хотя все мы тоже изо всех сил помогали ей.
Несколько минут они в молчании пили свой чай. Миссис Пи чувствовала, что Корину просто нужно чье-то ненавязчивое присутствие, и разговор о совуколках не имел никакого практического смысла. И еще она заметила, что Корин то и дело украдкой посматривает на огонь в очаге.
Слабая дрожь пробежала по телу миссис Пи, когда она поняла, насколько важно королю ее общество. Она опасалась, что после того, как стая улетела, Корин может почувствовать себя брошенным и вновь впасть в тоску. Миссис Пи знала, что он имел желудочную склонность к меланхолии. Однако, подобно всем слепым змеям, она обладала исключительно развитой чувствительностью, поэтому с облегчением перевела дух, убедившись, что в последние ночи король не только не испытывает ни малейших признаков депрессии, но, напротив, весь переполнен новой энергией, волей и решимостью. И все-таки, уже уползая из дупла, миссис Плитивер почувствовала нечто необычное. Она готова была поклясться, что, когда Корин подошел к очагу, чтобы поворошить угли, в желудке его всколыхнулась слабая тень сомнения.
Языки огня плясали в очаге, бросая колышущиеся тени на стены дупла, но Корин не сводил глаз с сердцевины одного-единственного пламени. Он знал, что не найдет в нем ответы на свои вопросы. Огонь редко давал точные подсказки. Он лишь открывал возможности — правдивые, однако весьма туманные. Корин невольно вспомнил свои первые опыты огнечейства, когда он только-только начал понимать, что образы в сердце огня имеют какое-то значение. В погребальном костре, на котором были сожжены кости его отца, Корин впервые увидел сверкающий уголь Хуула. Разумеется, в то время он и понятия не имел о том, что увидел. Но потом тот же огонь открыл ему правду, которую он уже давно начал подозревать, — правду о том, что его отец Клудд не был злодейски умерщвлен Сореном, как с рождения твердила ему мать, а пал от лапы Сумрака в страшной войне, развязанной Чистыми. Нира всю жизнь лгала ему — лгала об отце, лгала о Чистых, а самое главное, лгала о его дяде и Ночных стражах Га'Хуула. Теперь Корин снова смотрел в огонь, понимая, что, вопреки всему, ищет в нем ответ на вопрос, который не давал ему покоя. Что он будет делать, если Хрит не позволит перенести уголь в совитель на горе Времени? Что тогда?
Глава XV
Конец блистательной изоляции
— И ты ожидал, что мы примем к себе этот уголь?
Тенгшу еще никогда не видел Хрита в таком гневе. Зеленый свет мудрости, светившийся в глубине его глаз, стал еще ярче.
— Да знаешь ли ты, что здесь произошло за время твоего отсутствия? Можешь ли ты представить себе, какие сведения я получил сегодня утром?
Перья на голове Хрита были коротко острижены, за исключением одинокого голубого перышка, торчавшего вертикально вверх. Это был особый знак духовных учителей, мудрых пику, живущих в совители. Сейчас голубое перо дрожало от возмущения.
— Нет, почтенный Теоцзы. Мне неизвестно об этом. Просветите меня.
— Верная фрейлина дворца Панцю только что сообщила, что сразу несколько драконовых сов улетели!
— Что? — вскричал Тенгшу, чувствуя, как содрогается его желудок.
— Они использовали ту же тактику, что и Орландо. — Всегда спокойный голос Хрита сейчас срывался от волнения.
— Они самостоятельно лишили себя части оперения?
— Да. Разумеется, у них были сообщники. Двое, а может быть, даже трое слуг низшего разряда сбежали вместе с ними.
Тенгшу был потрясен. Он закрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Это моя вина. Я не должен был покидать свой пост у Врат ветра.
Мудрейший Теоцзы устало опустился на ветку окаменевшего дерева в своем дупле, расположенном на самой вершине горы Времени и носившем название дупла Величайшей концентрации. Крылья его слегка обмякли.
— Это не твоя вина. Если бы ты остался на своем месте, они нашли бы другой путь к Реке ветра.
— Возможно, но на линии цюй остались бы их следы — выпавшие перья, колебания воздуха.
Теоцзы с глубочайшим сочувствием посмотрел на него и промолвил:
— Мне не нужно, чтобы ты терзался запоздалыми сожалениями. Мне нужен твой разум, Тенгшу. Ты — мудрец. Я уверен в том, что эти совы объединились с Орландо, который ныне, насколько я знаю, называет себя «Стригой». Мы пока не знаем, что они собираются делать, однако вполне вероятно, что они могут вернуться сюда, дабы посеять величайшую смуту в нашем царстве. Мы должны быть готовы. Я с самого начала знал, что появление этих Ночных стражей не сулит нам ничего доброго! Более тысячи лет мы жили вдали от сов из других царств. Блистательная изоляция сделала нас такими, какие мы есть.
«Он называет эту изоляцию „блистательной“! — горько подумал Тенгшу. — Но ведь нельзя жить так вечно». В любом случае теперь было уже слишком поздно. Они должны были помочь Хуульским совам. Они больше не могли позволить себе роскошь так называемой «блистательной изоляции». Несмотря на то что долгие годы Тенгшу, известный в Серединном царстве как «мудрец, живущий у конца Реки», вел уединенную жизнь отшельника, он был гораздо больше осведомлен о внешнем мире, чем это можно было бы предположить. Он был мудр, но при этом расчетлив и осторожен. Он умел оказывать влияние на других сов, но при этом действовал не в своих интересах, а лишь ради благих целей. Вот и сейчас Тенгшу решил применить ту же тактику к Хриту, мудрейшему Теоцзы. Но, в отличие от Стриги, его оружием были не лесть и обман, а честность и прямота.
— Вы правы, Теоцзы. Углю Хуула не место в совители. Будучи перенесен сюда, он подвергнет всех нас огромной опасности. Он поставит под угрозу все мечты об изоляции нашего Серединного царства, которой мы так долго дорожили.
— Я рад, что ты понимаешь мои опасения, — кивнул Теоцзы.
— Я понимаю. Очень хорошо понимаю. Но еще я понимаю то, что печать с врат нашего царства уже сорвана. Больше тысячи лет Хуульский мир не догадывался о нашем существовании. Однако, по милости нашего первого Хрита, мы знали о них.
— Тео понимал, что, как только хуульские совы узнают о нас, неизбежно начнется война. Он учил нас пути кротости, ибо всем желудком ненавидел оружие, которое он сам создал, будучи… Как это называлось, Тенгшу? Я забыл это отвратительное слово.
— Будучи кузнецом.
— Да-да, кузнецом. И он был прав. Совсем недавно мы своими глазами видели битву с использованием этого страшного орудия. И эта битва разразилась в нашем воздухе, в наших небесах!
«Но ты не понимаешь одного — не существует такого понятия, как „наше небо“ или „наш воздух“, — подумал про себя Тенгшу. — Небо — это данность, это вселенная, соединяющая всех сов, будь то хуульских или чжоученьских!»
— За этой битвой могут последовать другие, Теоцзы, — продолжал Тенгшу. — Вот вы давеча вспомнили, как деспотические совы, именующие себя Чистыми, выследили Ночных стражей и напали на них в нашем царстве. Но разве в этом была вина Ночных стражей? Разве благороднейший Теоцзы не писал, что Ночные стражи — это добрые и благородные совы? Вы должны понять, что Орландо и другие драконовы совы, тайком покинувшие дворец Панцю, улетели в Хуульские царства, чтобы примкнуть к войскам врагов этих стражей. Вы знаете, что Чистые жаждут заполучить уголь. Этого же хочет наш Орландо. Если уголь попадет в злые когти, это будет катастрофой для всех сов, где бы они ни жили — в Серединном царстве или в Хуульском мире.
— Ты не можешь утверждать наверняка, что наши беглецы решили присоединиться к Орландо и Чистым. Ты не знаешь даже того, что Орландо примкнет к этим совам, — заметил Хрит, но Тенгшу услышал в его голосе нотки отчаяния.
— Ах, Теоцзы, я знаю, что Орландо уже давно заключил союз с Чистыми!
— Что? — Теоцзы даже пошатнулся на своей жердочке. — Ты точно это знаешь?
— Да, абсолютно точно. Согласно сообщению одного надежного источника — при этом источника, скажем так, слишком… простодушного, чтобы лгать — Орландо объединился с предводительницей Чистых, с совой по имени Нира. — Тенгшу помолчал, давая Теоцзы время осмыслить эту информацию. Зеленый свет, струившийся из глаз Хрита, застыл, как лед на поверхности озера. — Но и это еще не все. Ходят слухи о яйцах — очень странных яйцах, — сообщил Тенгшу, вспомнив пересказанный Крепышом разговор между Нирой и Стригой.
Теоцзы негромко вскрикнул от испуга.
— Это очень плохо. Ужасно! Ты помнишь центральные главы «Книг Тео»?
— Разумеется, — мрачно кивнул Тенгшу. — Там есть раздел, посвященный возможному потомству драконовых сов. Тео высказал предположение, что если позволить этим совам отрастить свое оперение до неестественной длины, то они утратят способность к воспроизведению потомства. Их яйца будут бесплодными. Кроме того, благодаря многочисленным средствам для отращивания перьев, яйца драконовых сов имеют совершенно нехарактерный цвет. Как вам известно, они не белые и сферические, как нормальные совиные яйца, а серые, почти черные. И зачастую очень странной формы.
— Тенгшу, этого просто не может быть!
— Я боюсь, что это правда. И что это означает?
— Это означает, что нам грозит опасность нарушить священную клятву Тео! — Принося клятву Тео, обитатели горы Времени обязывались вечно поддерживать существование дворца Панцю по законам, начертанным первым Хритом Теоцзы. — Что ты предлагаешь, Тенгшу?
— Я предлагаю действовать так, как вы указали. Мы не дадим своего согласия на хранение угля Хуула. — Это было совершенно очевидно для Тенгшу. Уголь принадлежал Хуульскому миру. Ему нечего было делать на другом конце реки Ветра, в чуждом ему Серединном царстве. Однако Хуульский мир нуждался в помощи. Им нужно было помочь раз и навсегда избавиться от демонических сов, которые уже набирали себе рекрутов из Серединного царства. Придвинувшись ближе к Теоцзы, мудрец сказал: — Но мы не должны обманывать сами себя. Мы можем отгородиться от угля, но не сможем уберечься от битвы, вернее, войны, которая с неизбежностью разразится. От исхода этого противостояния зависит судьба всех цивилизованных совиных царств. Мы должны трезво сознавать, что свирепая ярость этих злобных сов и их могучих армий может обратиться и против нас, и тогда наша империя тоже подвергнется нападению. Если мы потерпим поражение, совиный мир вновь низринется во тьму и наступят самые страшные времена варварства, которые только можно себе представить. Я прошу передать в мое распоряжение дивизию бойцов Даньяр. Мы полетим по реке Ветра в Хуульские царства. И примем бой.