Как-то раз леди Кэт, разумеется, в маске, танцевала с рыцарем сэром Фрэнком Фунтом. А рыцари, как известно, беседуя с дамами, любят рассказывать о своих подвигах, как уже совершенных, так и предстоящих. Причем это единственный случай, когда правила этикета позволяли рыцарю слегка приврать… «Леди Незнакомка, – говорил сэр Фрэнк, – я бы с удовольствием сегодня же пригласил вас в свой замок отужинать, но, к сожалению, на рассвете мы выходим в поход против банды свирепых разбойниц, наводящих ужас на Шервудский лес и его окрестности. И когда мы их переловим, король обещал оказать нам честь и отправить в крестовый поход. Так что мы с вами видимся в первый и последний раз…» На что леди Кэт ответила: «А я думаю, что мы еще непременно встретимся», – и, как всегда, была права.
Утром леди Кэт уже спрыгнула со своего белого коня в самой глухомани Шервудского леса. Сестрички-разбойницы уже ждали ее и свежих новостей из королевского замка. «Немедленно всем переодеться в самые изысканные наряды! – скомандовала моя пра-пра-пра-прабабка. – И не забудьте взять по самому роскошному и большому носовому платочку. Это будет нашим оружием в сегодняшнем сражении».
А дорога, ведущая от резиденции короля до Шервудского леса, уже сотрясалась от тяжелого топота копыт. Не только сами рыцари, но и их кони были закованы в железо, поэтому грохот был слышен чуть ли не в самой Нормандии. Рыцари на полном скаку ворвались в лес, круша встречные дубы и клены, но то, что они увидели на первой же поляне, заставило их натянуть поводья, да и кони были настолько удивлены, что стали как вкопанные. Напротив доблестного воинства стояло две дюжины прелестных дев, одетых по последней моде, держащих каждая по белому платочку с искусной вышивкой. Когда рыцари замерли в недоумении, девы как по команде уронили свои платки.
Рыцарям, как известно, положено непременно поднимать то, что уронила дама, и обязательно это самое даме подать, в противном случае пострадала бы их рыцарская честь. Они, конечно, тут же сползли с коней и пошли поднимать брошенные платочки. Когда рыцари дружно наклонились, тяжесть доспехов свалила их на землю, и встать без посторонней помощи они уже не смогли.
А прекрасные девы под командой леди Кэт начали по одному оттаскивать их в лес и там стягивать с них железо. Таким образом, отборный отряд Его Величества короля был взят в плен.
После такого конфуза, конечно, ни один из доблестных рыцарей вернуться назад не мог – он стал бы посмешищем для всего королевства. Им ничего не оставалось, кроме как связать свою судьбу с прелестными разбойницами. Через неделю они вместе взяли штурмом соседнее аббатство, и святым отцам пришлось тут же обвенчать бывших рыцарей и пленивших их дам. Благо их оказалось как раз поровну, так что никто не был обижен. Моя пра-пра-пра-прабабка леди Кэт вышла замуж за Френка Фунта – вот от них-то и пошла наша разбойничья династия.
Вильям Фунт закончил говорить… Джим Хохотунчик молчал, потрясенный этой удивительной историей. Молчал и Том Верзила, проснувшийся где-то посередине рассказа, но и он не смог от удивления закрыть рот…
– Ну что, сынки, – время позднее, – сказал старый разбойник, располагаясь на лежанке из еловых веток, – вам на работу пора… А я пока вздремну…
Благородное занятие
Однажды Том-Верзила и Джим-Хохотунчик вернулись наутро с дела… Фунт уже приготовил им роскошный завтрак – баранью ногу, испеченную на вертеле, приправленную чесноком… Джим тут же ухватился за нее. Мистера Фунта очень удивило, почему именно Джим начал грызть ее первым, а не вечно голодный Том. Джим перехватил удивленный взгляд старого разбойника и тут же заявил:
– А у него сегодня аппетита нет. Это от расстройства…
– Что же могло так огорчить столь достойного человека? – вновь удивился Фунт.
– Да… Это… – промямлил Том, но тут же Джим-Хохотунчик взялся толково объяснить, в чем, собственно, дело: – Сегодня ночью Том как истинный джентльмен подошел к селянке, загоняющей гусей в сарай, и вместо того, чтобы просто оглушить ее ударом кулака, как он обычно делает, а потом, придушив пару-тройку аппетитных птичек, забрать их с собой, почему-то вежливо сказал, мол, барышня, не кажется ли вам, что у вас гусей слишком много… Та, видимо, решила, что перед ней обычный попрошайка и двинула его по голове авоськой с огурцами, крича при этом, что подлый народ совсем распоясался и не имеет никакого почтения к чужой собственности. После этого Том, конечно, сделал всё правильно – воткнул эту невежливую даму в стог сена, который по счастливой случайности оказался рядом, и, пока она там барахталась, запихнул в заплечный мешок гусей, сколько влезло. Но когда мы уже возвращались назад, Тома прошибла слеза… Он даже заявил мне, что, наверно, завяжет с разбоем, если даже жалкие крестьянки относятся с таким презрением к честным работникам кистеня…
Том тем временем согласно кивал, подтверждая истинность рассказа, и изредка смахивал непрошенные слезы огромным кулачищем.
– Да, дорогие мои… – отозвался мистер Фунт, жевавший баранью ногу, пока Джим рассказывал. – В последнее время люди с недостаточным почтением относятся к нашему скромному труду. А ведь в былые времена разбой считался делом чести любого человека благородного звания.
– О, мистер Фунт, расскажите! – воскликнул Джим-Хохотунчик, а Том-Верзила, утерев последнюю слезинку, с надеждой уставился на старика.
– Дело было в те незапамятные времена, когда правил добрый король Генрих Первый. Тогда вся эта земля была сплошь утыкана замками, поделена между графами, баронами и простыми рыцарями. Через их владения шла дорога, ведущая в Шотландию, которая для каждого из сеньоров была настоящей золотой жилой. Мало того, что любой купец, проезжая через частное владение, платил пошлину каждому сеньору, но и всё, что упало с воза, сразу становилось собственностью хозяина земли. А крестьяне, вместо того чтобы пахать и сеять, стояли вдоль дороги и внимательно наблюдали за каждой проходящей телегой.
Мало того, что дорога, построенная еще во времена короля Артура, состояла из сплошных ям и колдобин, так хозяева еще и выворачивали из нее булыжники, чтобы телеги по пути качало, как корабль во время шторма. А если кто-то нахально съезжал с дороги и пытался ехать рядом, у того вообще всё отбирали – и всё это считалось вполне законным. Так что простым людям разбоем было просто негде заниматься.
Кончилось тем, что лондонские купцы наняли в Шотландии лесорубов, и те прорубили тайную просеку через самые глухие дремучие леса Англии, где не нужно было ничего никому платить, а по дороге была возможность поохотиться на кабанов.
И вот однажды, проснувшись в полдень, славный рыцарь сэр Донован Мурли пошел посмотреть, что его крестьяне собрали за ночь и половину дня на дороге. Обычно всё это складывали у ворот замка. Сначала рыцарь забирал всё, что ему нравилось, остатки разбирали его оруженосцы и аббат из местной церквушки. Но на сей раз сэру Доновану пришлось сильно удивиться – перед замком не лежало ничего… Только полтора десятка оруженосцев, гремя хозяйскими мечами, щитами, кирасами, налокотниками и прочим железом, в один голос протяжно и жалобно рыдали, а аббат неподалеку валялся без чувств. Причем в чувство его никто не приводил, видимо, считая, что так ему лучше.
Толпа крестьян стояла поодаль, готовясь к массовой порке, а тощие коровы вперемешку с гусями и овцами сочувственно поглядывали на них с дальнего луга. Скотина понимала, на ком отыграются крестьяне, получив порцию розог от своего господина.
Славный рыцарь сэр Донован первым делом приказал похоронить с почестями аббата, если тот сейчас же не очнется. Аббат, конечно, тут же пришел в чувство и бодро побежал искать спасения у алтаря.
Это слегка повеселило сэра Донована, но когда ему доложили, что ни одна телега уже больше суток не появлялась на его участке дороги, веселье с него как рукой сняло. Тем более выяснилось, что не появлялся даже купец, торгующий мочеными розгами – по два пенса за пучок, и крестьян своих выпороть надлежащим образом он тоже не может.
Три дня славный рыцарь провел в печали, пока не кончилась бочка крепкого эля, накануне упавшая с воза норманнского купца. Телеги с товарами как вымерли. Только теперь сэр Донован понял, как мил был его уху скрип несмазанных осей и уханье колес по колдобинам. На четвертый день он не выдержал и, собрав уже слегка оголодавших оруженосцев, помчался в сторону Лондона через владения своих соседей и соседей своих соседей. Впрочем, хозяева земель так постарались уделать дорогу, что ни одна кляча до Лондона не доскакала – все переломали себе ноги, и в город славный рыцарь входил пешком, грозно крича: «Вы что?! Повымерли, что ли?!» Оруженосцы начали собирать камни, чтобы забросать ими ближайшие окна, но, к сожалению, кто-то раньше успел здесь порезвиться, все стекла были выбиты, а заборы повалены.
Сэр Донован еще больше огорчился – до него дошло, что сеньоры, проживающие поближе к городу и, видимо, не имевшие запасов эля, успели сюда раньше его и что оторваться ему как следует не удастся. Он тут же начал рубить мечом ни в чем не повинные телеграфные столбы…
– Мистер Фунт, – прервал его вежливо Джим-Хохотунчик, – а разве тогда уже был телеграф?
Старый разбойник на секунду задумался, а потом как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ:
– Телеграфа еще не было, а столбы уже были… Ну так вот… Не отрываясь от этого благородного занятия, славный рыцарь дошел до самого Бэкингемского дворца и наладился было колотить в ворота железной рукавицей, крича, что король своих рыцарей голодом морит и что, случись какая война, он, сэр Донован Мурли, меча не обнажит и копья не поднимет. Но тут он заметил, что ворота уже выломаны, и это еще прибавило ему расстройства.
Из Большого Бена выскочила кукушка и начала куковать полдень. Рыцарь воспринял это как оскорбление и, не снимая доспехов, пустился вплавь через Темзу, чтобы отомстить наглой птице.
– Но ведь Большой Бен и Бэкингемский дворец на одном берегу, – изумился Джим, – я начал свою карьеру лондонским карманником, я видел…
– Ты забыл, когда это было! – пристыдил его Фунт. – Тогда Большой Бен был не там, где сейчас, и из него куковала дрессированная кукушка. Ну так вот… В железном панцире и с мечом в руках плыть было трудно, и течением сэра Донована вынесло в Лондонский морской порт, где он наконец-то смог выбраться на берег. Там-то он и увидел своих обидчиков.
Несмотря на то, что оруженосцы по дороге растерялись, рыцарь смело подошел к обозу, который загружали всякой снедью со стоящих у причала парохо… то есть – парусников. Видимо, он был не первым благородным господином, который сегодня приходил за своим законным имуществом, и никто ему даже слова не сказал, когда он, как простой возчик, забрался в телегу и стегнул вожжами угрюмую серую кобылу.
По пути он, конечно, растерял половину того, что вез, а едва пересек границу своих владений, самолично перевернул телегу и приказал сбежавшимся крестьянам тащить всё, что упало, к воротам замка.
– А чем дело-то кончилось? – нетерпеливо спросил Джим после короткой паузы.
– Чем-чем… – на мгновение задумался мистер Фунт. – При въезде на новую лесную дорогу сам король быстренько отгрохал себе замок, а как известно, у короля потребностей гораздо больше, чем у простого рыцаря или даже какого-нибудь графа. И большинство купцов опять стали ездить старым привычным путем. И поэтому разбой еще пару веков оставался самым что ни на есть благородным занятием.
Тут они заметили, что Том-Верзила напяливает на ноги свои драные башмаки и загружает в заплечный мешок остатки печеной бараньей ноги.
– Эй, ты куда! – рявкнул Джим-Хохотунчик.
– А я это… К королю, значит, пойду… Пусть меня в рыцари посвятит, чтоб, значит, всякие селянки мне слова сказать не могли…
Олень – Золотые Рога
Однажды Джиму-Хохотунчику и Тому-Верзиле повезло как никогда – им попался наконец-то настоящий купец, причем без охраны и при деньгах. Грабить его было одно удовольствие – он только и кричал: «Всё заберите, только жизни не лишайте!» Джим и Том были в глубине души добрыми ребятами и, конечно, сделали всё так, как он просил.
Они вернулись к своему погасшему костру еще до рассвета и тут же разбудили Фунта, чтобы поделиться с ним своей радостью.
– Вот, посмотрите, мистер Фунт! – радостно кричал Джим, горстями рассыпая перед ним золото. – Добыть зараз столько денег – всё равно что встретить Оленя – Золотые Рога!
– Какого оленя? – изумился старик.
– Как какого! – в свою очередь удивился Джим, – Вы что, не знаете эту восхитительную легенду?! Так я расскажу: «Однажды принц Уэльский…»
– Помолчи! – прервал его мистер Фунт, разводя костер. – Сейчас Том принесет водички для утреннего чая, а я расскажу вам, как всё было на самом деле…
Через полчаса чай был готов, а старый разбойник вновь удивлял своих сотоварищей правдивой историей:
– Вы вряд ли знаете что-нибудь о великом разбойнике, о Встречном Ассе… Я был еще милым ребенком, когда слава его гремела, а имя его было у всех на устах. Впрочем, настоящего его имени никто не знал и не знает. Работал он в одиночестве, и не было человека, который мог бы назвать Встречного Асса своим приятелем. Встретиться с ним можно было только неожиданно, поэтому его и называли Встречным, а Ассой он был потому, что, нападая на свою жертву, он всегда кричал: «Асса!»
Крик этот наводил такой страх на купцов и простых прохожих, что многие разбойники пытались повторить его, но, похоже, ни у кого не получалось. Я слышал его дважды, и до сих пор, как вспомню, всё холодеет внутри. Однажды он оглушил этим криком целую роту королевских гвардейцев, вытряс у них из подсумков все пули и порох, а когда те очухались, его и след простыл.
Денег он награбил немерено, но никто не замечал за ним большого расточительства, так что, скорее всего, они и теперь остались зарытыми где-нибудь под кустиком…
Том-Верзила, услыхав такое дело, тут же схватил лопату и умчался в лес.
– Ну вот, теперь, пока пол-леса не перероет, не успокоится, – сказал Джим, которому стало стыдно за товарища и обидно, что тот не услышит окончания истории.
– Пусть ищет. Он парень честный – даже если найдет, то поделится… А если не найдет, хоть землю вскопает, картошечки посадим, – успокоил его старик, – Лучше слушай дальше… Однажды принц Уэльский решил устроить охоту на оленя. Слухи об этом неделю ходили по окрестностям, и все разумные люди, в том числе и разбойники, старались заранее податься из этих лесов куда подальше. Но не таков был Встречный Асса, он затаился под кустиком на самом пути загонщиков и стал ждать. Как только собаки, догоняющие оленя, поравнялись с его засадой, он, как водится, с криком «Асса!» кинулся на них. Собаки тут же свалились без чувств, а загонщиков он обработал своей дубинкой, в которой было не меньше двух пудов весу. Потом он обломал рога оленю, который уже собирался послушно идти на мушку принцева мушкета, и не спеша отправился смотреть, чем же занят главный охотник. Из всей свиты пока целым и невредимым оставался лишь личный казначей принца, который всегда сопровождал своего господина на случай, если тот затеет чего-нибудь купить или подать нищим. Асса подошел к ним с тыла и слегка пырнул принца оленьими рогами. Знатные особы не привыкли к такому обращению. Стоит кого-нибудь из них чуть задеть, и они сразу хватаются за шпагу, но принц ничего такого не успел, потому что просто вывалился из седла, а когда попытался встать, Асса как бы случайно наступил ему на ногу… Говорят, что он после этого до конца жизни прихрамывал, и ни одна принцесса за него такого замуж идти не хотела…
Принц, конечно, и слова сказать не мог, как потом говорил – от возмущения. А Встречный Асса упер оленьи рога лежащему наследнику престола в грудь и ласково предложил: «Купи рога!»
Несмотря на трудность своего положения, принц не утратил боевого настроя и, изловчившись, укусил Асса за палец, но разбойника это ничуть не огорчило, и он повторил свой вопрос.