– Отныне и навсегда Муромская Чаща объявляется заповедником! Вот ваша «Охранная грамота»! – И он поднял высоко над головой большую красивую папку из ярко-красного коленкора.
– Была Чаща Муромская местом заповедным, а стала заповедником… – буркнула сердито Баба Яга, – Не звери же мы… – Однако спорить она не стала.
Калина Калиныч принял «Охранную грамоту» из рук Алексея Ивановича и тоже высоко поднял ее над головой.
– Ура! – закричала Маришка, – наша взяла! – И громко захлопала в ладоши.
Глядя на нее, захлопали и другие.
Секретарша Танечка, которую Калина Калиныч давно уже расколдовал, протянула старому лешаку авторучку, какую-то бумажку и, стараясь перекричать шум аплодисментов, попросила:
– Распишитесь, пожалуйста, за «Грамоту». Вот здесь, – и она ткнула пальцем в самый низ бумажки.
Калина Калиныч повертел в руках авторучку, приноровился к ней и медленно вывел: К.К. ЛЕШАК.
– Спасибо, – поблагодарила Танечка и отобрала авторучку.
Паша и Саша, которым особенно не терпелось вернуться домой, не стали дожидаться конца Совета. Не сговариваясь, они дружно поднялись со своих мест и подошли к Бабе Яге.
– Мы того… – начал первым говорить Паша. – Мы ступочку сделать хотим…
А Саша добавил поспешно:
– Только из чего делать-то? Рубить нам не разрешается…
– Для хорошего дела, да разумно если – можно немного порубить! – засияла обрадованная старушка. – Айда покажу из чего!
И она повела братьев Разбойниковых в небольшую рощицу.
Братья были не только хорошими лесорубами, они были и хорошими плотниками: новая ступа вышла на славу. Не удержавшись от соблазна, Баба Яга тут же уселась в нее и сделала несколько кругов над поляной, где заседал Большой Лесной Совет.
– Здесь летайте, а за пределами Муромской Чащи ни-ни! – крикнул ей Алексей Иванович и погрозил пальцем.
– Ладно! – весело откликнулась Баба Яга, взмыла еще выше и скрылась за густым кучевым облаком.
Танечка нагнулась поближе к уху Березко и прошептала:
– Рассказать кому про такое – ни за что не поверят!
– Вы правы, Танечка… – вздохнул с легкой грустью Алексей Иванович. – Уж лучше не рассказывать…
После того, как Большой Лесной Совет закончился, перед самым отлетом, Березко предложил всем сфотографироваться на память. Еще мальчиком он научился у Георгия Александровича Жмуркина фотографировать, и вот сейчас это умение пригодилось как нельзя кстати. Первые снимки делал сам Березко, а потом его и всю компанию запечатлел Шустрик. Фотографии получились замечательные! Правда, на одном снимке у Змея Горыныча оказалась опущенной левая голова, а на другом правая, зато на других снимках все три головы смотрели в объектив весело и с любопытством.
Несколько фотографий Алексей Иванович отправил потом Жмуркину и Окулярову. Они долго хранились в семейных альбомах друзей, пока их внуки Степочка и Кирюша не утащили драгоценные снимки в только что организованный школьный музей экологии. Через полгода музей закрылся, и фотографии куда-то исчезли. Куда именно – этого так никто и не смог узнать.
И вот прошло много лет…
Наши друзья выросли и стали работать – кто кем. Митя пошел по стопам родителей и выучился на геолога. А вот Маришка… Маришка стала учительницей. Теперь она уже не обижается, когда ее называют по имени-отчеству: привыкла. Но вот привыкнуть к тому, что она уже никогда не сможет прокатиться верхом на Дружке или просто побывать в Муромской Чаще, – к этому она привыкнуть никак не может.
Изредка, на уроках по внеклассному чтению или где-нибудь в походе со своими учениками, она нет-нет да и вспомнит о тех приключениях, в которых она побывала когда-то. В этот момент ребята слушают ее особенно внимательно: затаив дыхание и открыв рты. Иногда они смеются. Особенно тогда, когда Мария Васильевна рассказывает им о полетах на Змее Горыныче. Они смеются не потому, что не верят ей. Они смеются потому, что это просто здорово: полетать на Змее Горыныче. Особенно на таком, который совсем не кусается…
КОНЕЦ