Теперь у нас у всех велосипеды взрослые, гоночные с кучей скоростей и других крутых примочек. Ну и гонки мы устраиваем! И дальние поездки. Мы весь наш район можем объехать за пятнадцать минут.
Как-то мы нагонялись на великах по району, и решили отдохнуть. Поставили наших «коней», а сами на лавочке расселись и стали в города играть.
И вдруг из подъезда выходит Никита Воробьев и велосипед рядом с собой катит. Мы как этот велосипед увидели, так и обомлели. Это же не велосипед. Это сказка! Никто из нас не мечтал о таком.
Кто такой Никита? Это очень известный человек в нашем городе. Он вундеркинд. Играет на скрипке и побеждает на международных конкурсах. Взрослые от него сходят с ума. Как только видят его, начинают причитать:
– Ах, Никита! Ох, Никита! Какой талант! Какая редкость! Вот счастье для родителей! Надо же и красивый и знаменитый!
И так далее и тому подобное. Нам до этого как-то все равно. Мы с Никитой почти не общаемся. Во двор он очень редко выходит. Только и делает, что со своей скрипкой в музыкальную школу ходит и там концерты дает. Лешка у нас тоже в эту школу ходит. Его очень часто на Никитины концерты загоняют. Хорошо, что я туда не хожу. А то бы и меня заставляли слушать скрипку. Вот уж увольте! Мне Лехиного баяна во как хватает!
Проходит Никита мимо нас, а Ванька его спрашивает:
– Привет, Никита! Где ты такую машину отхватил?
– Да вот, – скромно потупился Никита. – Отец подарил.
– Круто, – похвалил Ванька. – Такой наверно долларов пятьсот стоит.
– Пятьсот девяносто, – поправил Никита. – Почти шестьсот. Но папе сделали скидку, как постоянному клиенту.
– Здорово!
– Он мне перед поездкой в Норвегию пообещал. Сказал, если займешь призовое место, куплю тебе горный велосипед. Я и занял второе место, а он слово держит.
Везет человеку! Все у него есть. И талант и щедрый отец, который держит слово. Мы все обступили Никитин байк и стали его осматривать.
– Двадцать шесть скоростей, – комментировал хозяин велика. – Два ручных тормоза, спидометр, хромированная сталь.
Мы только посвистывали от удивления.
– Погнали тогда с нами, – предложил Ванька. – Мы тебе такие горки покажем, закачаешься.
Никита задумался, потом говорит:
– Нет, с вами я не поеду.
– Чего так? – удивились мы. – А зачем тогда вышел?
– Мне надо к отцу на работу заехать, затем мы с ним поедем к тренеру на велосипедную дорожку.
– Ну, раз такое дело, – покачал головой Ванька, – то конечно. На такой машине только по велосипедной дорожке ездить. На наших оврагах жалко его долбать.
– Это точно, – сказал Никита. – Вещь дорогая. Хрупкая. Ладно, ребята, я поеду. Как-нибудь я и вас приглашу.
Он сел на свой крутой велосипед и осторожно покатил к арке.
– Чудак человек, – сказал ему вслед Ванька. – Такой велик иметь и ездить по велосипедной дорожке. Что за радость?
– Хрупкая вещь! – передразнил Никиту Антон. – Это он про горный велик!
– Может он просто кататься еще не умеет? – вздохнула Катя. – Все время человек за инструментом. Он от нас через три квартиры живет, и я его постоянно слышу. Где ему было учиться?
– Айда, пацаны, на откос! – предложил я. – Погоняем с обрыва. Кто последний, тот дурак!
Мы все побежали к великам, оседлали их и наперегонки помчались к откосу, что за нашим домом. Никто не хотел в дураках оставаться.
Джентльмены
– Ты знаешь, Димка, – пожаловался мне как-то Лешка, – мне кажется, что Катя перестала обращать на меня внимание.
– С чего это ты решил? – удивился я.
– Да так, – Лешка пожал плечами. – Раньше мы все время вместе играли, гуляли, в гости она часто приходила. А теперь?
– Что теперь?
– Когда она у нас была в последний раз?
Я стал вспоминать:
– Кажется в пятницу, или нет, в понедельник. В прошлый.
– Не в прошлый, а в позапрошлый! Вот видишь? И то просто забежала за кассетой с фильмом.
– Ничего это не значит! Сейчас каникулы. Мы все время во дворе играем. Чего дома сидеть? Погода отличная, воздух свежий. Разве не так?
– Так. Но во дворе мы постоянно с Ванькой и Антоном, а Катя теперь почти с нами не играет. Все больше с Маринкой и Люськой.
Лешка с грустью посмотрел на фотографию на стене, на которой они с Катей у елки стоят.
– Ну и что ты собираешься делать? – спросил я.
– Не знаю, – вздохнул Лешка, – думаю, надо что-то предпринять, чтобы привлечь ее внимание.
– А что?
– Откуда мне знать? – огрызнулся Лешка.
– А может тебе при встрече ее за косу дернуть, – предложил я, – чтобы не задавалась.
– Вот и видно, что ты дурак! – разозлился Лешка. – Тебе о серьезных вещах, а ты за косу дернуть! Так только двоечники привлекают к себе внимание девочек, а не нормальные пацаны.
– Ты про двоечников на меня намекаешь? – рассердился я на Лешку и сжал кулаки. – Давно не получал?
Лешка на всякий случай от меня отодвинулся подальше.
– Что ты! – замахал он руками. – При чем тут ты? Ты свою двойку давно исправил. У тебя по русскому языку твердая тройка. Но согласись, что ты предложил глупость.
– Так подойди к ней и спроси нормально, почему, Катя, ты стала нас избегать?
– Так прямо и спросить?
– Так прямо и спроси.
– Нет, не могу.
– Почему?
– Не могу и все.
– Трусишь?
– Нет, но все равно не могу.
– Эх, ты!
– А вот иди и сам ей об этом скажи!
Я задумался, поскреб затылок, а потом сказал:
– Нет, я так тоже сразу не могу.
– Вот видишь? Тут другое надо придумать. Что-нибудь поумнее.
– А что тут придумаешь? – задумался я, а потом вдруг вспомнил кое-что и закричал: – Эврика!
– Придумал? – оживился Лешка, и глаза у него сразу заблестели.
– Помнишь, мы в библиотеку ходили? – вместо ответа спросил я брата.
– Помню.
– А «Энциклопедию юного джентльмена» помнишь? На ее обложке были разные вопросы: как себя вести за столом, как правильно говорить, и прочая ерунда?
– Да, – обрадовался Лешка, – помню. Мы тогда еще смеялись над этим. Вот дураки! А ведь там был вопрос, как понравиться девочке. А раз в книге был вопрос, значит, должен быть и ответ. Разве не так?
– Так!
– Эх! – вздохнул Лешка. – Нам бы сейчас эту книгу!
– Так в чем же дело? – сказал я. – Побежали в библиотеку.
Мы кинулись в районную детскую библиотеку имени Корнея Чуковского. Конечно же, нужной книги на полке не оказалось, и мы сильно расстроились.
– Ну вот! – проворчал Лешка. – В кои то веки энциклопедия понадобилась, так ее и нет! Что теперь делать?
– Надо спросить у библиотекаря, – догадался я.
Лешка засмущался.
– Спроси ты, – прошептал он.
– Чего это я, тебе нужно, ты и спрашивай!
– Ну, Дим!
– Нет, и даже не уговаривай!
– Ты мне брат или не брат? Ты мне друг или сундук?
– Заладил! Все равно не буду я эту книгу спрашивать.
– Да чего ты боишься? Тут же никого нет!
– Я боюсь? Нет! Это не я, а ты боишься?
В этот момент библиотекарь Галина Александровна, которая книжки выдает, подошла к нам и спросила:
– О чем вы шепчетесь, Коржики?
– Да вот, – сказал я, – мы тут, понимаете… одна книжка у вас стояла вон на той полке. А сейчас ее нет.
– Что за книжка? Автора вы помните?
– Автора? Да нет, не помним. Там и автора не было, кажется.
– Да, – вмешался в разговор Лешка. – Это энциклопедия.
– Какая энциклопедия? Там много всяких энциклопедий и для мальчиков, и для девочек. Вас какая интересует?
– Для мальчиков! – признался я.
– Нет! – воскликнул Лешка.
Мы оба удивились, и я, и Галина Александровна.
– Не для мальчиков? – спросила библиотекарь. – Для девочек, выходит?
– Для юных джентльменов! – выпалил Лешка и выдохнул: – Вот!
– Поняла, что за книгу вы ищите! – улыбнулась Галина Александровна. – Сейчас я вам ее принесу.
Библиотекарь принесла нам книгу, и мы довольные побежали домой. Мы сели на кровать в своей комнате и стали листать и рассматривать энциклопедию.
Там было все: и как вести себя за столом, и как разговаривать со старшими и даже как правильно пожимать руку и ходить.
– Ищи давай быстрее главу, как понравиться девочке! – нетерпеливо подгонял меня Лешка.
– Погоди, погоди! – осадил я брата, продолжая листать страницы. – Нашел! – наконец выкрикнул я.
Лешка выхватил у меня из рук книгу и впился в нее взглядом.
– Так, что тут пишут? – забормотал он. – «Если тебе нравится какая-нибудь девочка, и ты хочешь с ней познакомиться, в первую очередь подойди к зеркалу и критически себя огляди».
Брат бросил книгу на диван и помчался в прихожую к зеркалу, встал перед ним и оглядел себя с головы до ног.
– Да, Димка, мы с тобой далеко не красавцы! – пришел он к неутешительному выводу. – Головы большие, круглые, волосы пепельные, уши торчат, носы курносые, веснушки опять же, глаза зеленые. Девчонки любят голубоглазых блондинов. Плохи наши дела.
– Да подожди ты! – стал я утешать брата. – Тут ведь вовсе не об этом говорится.
– О чем же?
– А вот послушай! «Девочки любят опрятных и аккуратных мальчиков, а вовсе не стандартных красавцев», – прочитал я вслух.
– Неужели так и написано? – оживился Лешка.
– Именно так. Читаю дальше. «Еще им нравятся спортивные ребята, или наделенные музыкальными или художественными талантами, а главное – вежливые и общительные. Поэтому не вздумайте расстраиваться, если у вас торчат уши, или глаза не голубые».
– Что, так прямо и написано?
– Смотри сам.
– Действительно. Ну надо же, какая умная книга! Тогда все в порядке. Общаться мы с тобой можем, художественных и музыкальных талантов у нас хоть отбавляй, про спорт я вообще молчу, во дворе нас с тобой никто не переиграет. Значит, осталось только привести себя в порядок, это я о внешности говорю.
– С чего начнем? – спросил я Лешку.
– А ты в книге посмотри.
– Здесь написано, что брюки и рубашки должны быть идеально отглажены, а волосы прибраны, обувь начищена, и надо иметь при себе носовой платок.
– Да, – заметил Лешка, – нелегко, оказывается, быть джентльменом.
– А ты как думал? – сказал я. – Давай-ка, братец, ты становись джентльменом, а я уж как-нибудь без этого обойдусь.
– Мне одному неохота, – тут же сказал Лешка.
– Но ведь это тебе надо Кате понравиться, а не мне, – возразил я.
– А как ты думаешь, – возмутился Лешка, – хорошо это будет выглядеть? Один брат джентльмен, а другой – охламон? Ты же меня будешь перед Катей позорить. Она мне так и скажет, что же у тебя у джентльмена такой брат?
С этим доводом я не мог не согласиться. Кажется, он меня загнал в ловушку.
– Ладно, – махнул я рукой, – давай гладить джинсы и чистить кроссовки. Чур, ты будешь гладить, а я займусь обувью.
Если бы вы знали, какое это скучное занятие – возиться с обувью. Скучнее может быть только глажка. Пока Лешка нагревал утюг, я снял с себя шорты и футболку и отдал ему, а сам собрал наши кроссовки и сандалии и пошел с ними в ванную. Там я провел, наверное, полдня, но даже после всех моих усилий наша обувка оставалась по-прежнему грязной и к тому же мокрой. Я почему-то тоже весь с головы до ног перепачкался. Каким-то образом вся грязь, что была на обуви, оказалась на мне. Тогда я бросил все башмаки прямо в ванну и стал мощной струей поливать обувь из душевой лейки. Помогло! В конце концов я тоже залез в ванну и окатил себя водой. Скоро я был чистый и свежий. Настоящий джентльмен.
– Как у тебя дела? – спросил я брата, выйдя из ванной, и принюхался: – А чем это пахнет?
– Да я случайно твои шорты прожег, – спокойно ответил Лешка.
– Как так прожег?
– Понимаешь, я начал их гладить, а они задымились.
– И что?
– А потом загорелись.
Взял я свои шорты, а они воняют гарью и на самом видном месте дырка.
– Что ты наделал? – в отчаянии закричал я. – Как я их теперь носить буду?
– Да ладно. Я сейчас нитки возьму и зашью. Лучше посмотри, как я тебе футболку классно погладил. Она у тебя теперь гладкая-прегладкая. А ты почему мокрый?
– Душ принимал, – буркнул я, забирая свои шорты. – Дай, сам зашью. А ты иди тоже помойся. Вон весь потный и дымом от тебя воняет. Не думаю, что джентльмены так должны выглядеть.
Лешка вздохнул и пошел мыться, а я стал зашивать дырку на шортах. Исколол себе все пальцы, но дырку зашил. Правда, когда попытался надеть штаны, то почему-то не влез в них. Они стали мне малы.
– Лешка, шорты мои пропали, – сказал я брату, когда он вышел из ванной. – Что мне теперь в трусах ходить?
– Надень джинсы, – посоветовал он.
– В такую жару?
– А что делать?
Пришлось мне доставать джинсы.
– Давай я тебе их сначала поглажу, – угодливо предложил Лешка.
– Попробуй только! – я показал ему кулак. – И вообще, джинсы не гладят.
– Но ведь джентльмены в джинсах не ходят, – вдруг сказал Лешка. – Надень брюки от школьного костюма.
– Да ты что? Совсем с ума сошел?
– Ну, Дима!
Лешка меня так уговаривал, что пришлось согласиться, но с тем условием, что и сам он тоже вырядится в школьную форму.
И вот мы в жаркий июльский день встали перед зеркалом в школьной форме, даже галстуки надели.
– Смотреть тошно! – глянув на свое отражение, сказал я.
– Тошно, – согласился Лешка. – И знаешь почему?
– Потому что в каникулы только идиоты ходят в школьной форме. А еще так ходят на свадьбы или похороны.
– Не поэтому!
– А почему же?
– Посмотри на наши головы.
– Наши головы? А что с ними такое?
– Прически никуда не годятся. Мы с тобой как два лохматых чучела, – сказал Лешка.
Я взял свою любимую массажную щетку, и стал усердно расчесываться, но толку от этого не было. Волосы все равно торчали в разные стороны.
– Давай возьмем мамин фен и уложим, – предложил Лешка.
Стали мы феном волосы друг другу укладывать. А им хоть бы что, не укладываются и все тут.
– Нет, – решил наконец Лешка. – Ничего у нас не получится. Надо в парикмахерскую идти!
– В парикмахерскую?! – в ужасе воскликнул я. – В середине каникул? Ни за что!
– А что прикажешь делать? – прямо как мама, спросил Лешка. – У тебя есть другие предложения?
Предложений у меня не было.
– Вот так-то! Давай открывать копилку и в парикмахерскую.
Еще и деньги тратить? Я возмутился и попытался воспротивиться такой вопиющей глупости, но Лешка был неумолим. Чуть не плача, я вынул двести рублей из нашей общей копилки, и мы отправились стричься. Лешка попросил сделать нам самые модные прически. Я готов был сквозь землю провалиться, так мне было неловко, когда парикмахер возился с моей головой. Парикмахер меня даже спросил:
– Вас что-то не устраивает, молодой человек?
Я хотел сказать, что меня все не устраивает, но промолчал и только сопел носом.
Наконец пытка кончилась. Мы расплатились и хотели было отправиться домой, но неугомонный Лешка остановился перед большим зеркалом у выхода и критически оглядел нас обоих. В зеркале были какие-то незнакомые ребята. Черные брюки, белые рубашки, туфли и галстуки, а на голове проборы, и волосы гладкие и прилизанные. Кошмар! Дети из Зазеркалья.
– Ну вот, теперь мы настоящие джентльмены, – довольно сказал Лешка. – Нас теперь хоть на обложку энциклопедии помещай. Красавцы! Если Катя и теперь на нас внимания не обратит, тогда не знаю, что ей нужно.
– Пошли, – буркнул я, а сам подумал: вдруг нас сейчас ребята увидят в таком виде, это же позор на всю жизнь. Ванька надо мной до самой смерти смеяться будет.
Мы быстрым шагом направились к дому. Было жарко. Брюки прилипали к телу, туфли давили, галстук душил. Настроение у меня испортилось – хуже некуда. Но чего только не вытерпишь ради родного брата? Я старался не смотреть по сторонам и думал о том, как тяжело быть родственником настоящего джентльмена. Вдруг жалобный Лешкин возглас отвлек меня от грустных мыслей:
– Димка! Смотри!
Я поднял голову, и рот мой открылся от удивления. Прямо на нас ехал на своем дорогущем крутом велосипеде Никита Воробьев. Высокий блондин с голубыми глазами, одетый в белоснежные шорты и такую же рубашку с короткими рукавами. А перед ним на раме восседала радостная и счастливая Катя, вся в розовом, как кукла Барби. Мальчик и девочка ехали и никого не замечали, о чем-то весело болтая между собой. Они промелькнули мимо нас и даже не оглянулись. И Катя не крикнула, как всегда: «Привет, Коржики!».